скачать книгу бесплатно
– Ну, дела!
Представить маму Киры и Таси, закатывающую банки на зиму, он никак не мог. Ольга Викторовна всегда носила безупречные платья и костюмы, будто постоянно посещала дипломатические приемы. Она редко улыбалась, была довольно требовательной к окружающим. Мальчик никогда не слышал, чтобы она кричала на кого-то, но тон у нее всегда был непреклонный, как у его учительницы по математике. Но, надо отдать ей должное, она с уважением относилась к старику Василию, и всегда спрашивала у него совета, насчет улучшения вида сада и парка.
Хозяин дома постоянно пропадал на работе или в поездках, поэтому Макс видел его несколько раз в месяц. Мальчик помнил, что его зовут Андрей, но отчество было какое-то мудреное, и он его не запомнил.
Время от времени с балкона или в саду, где стоял летний стол, за которым собиралась семья владельцев усадьбы, доносилась тихая перепалка супругов, если рядом не оказывалось детей. Обычно Ольга Викторовна возмущалась, что они мало времени проводят вместе, а ее муж устало отбивался, напоминая о необходимости зарабатывать деньги.
Макс часто приходил в недоумение. Если семья становилась несчастной от того, что приходилось постоянно зарабатывать эти самые деньги, почему нельзя переехать в дом поскромнее? Тогда, возможно, появится и время для совместного досуга? Ведь совершенно ясно, что и дом, и парк требовали огромных вложений. Получался какой-то замкнутый круг.
Все заканчивалось тем, что хозяин дома удалялся в раздражении, а хозяйка сидела в одиночестве еще час, звонила подруге и предлагала «пробежаться по магазинам». Впрочем, иногда она уделяла время и своим девочкам, но Кира не любила их совместные поездки, потому что нужно было постоянно присматривать за младшей сестрой.
Таисия также не приходила в восторг от шумного центра города. С удовольствием она посещала только зоопарк или цирк, разглядывала животных и птиц, и, как потом рассказывала Кира кому-то по телефону, «мечтала открыть клетки и выпустить всех на волю».
Словом, понимать других людей оказалось не так просто. Хотя они разговаривали на одном языке и жили в одной стране.
Закончив чаепитие, дед с внуком вышли из домика. Утреннее солнце вовсю светило на безоблачном небе, подтверждая прослушанный по радио Василием прогноз погоды. Стайка воробьев весело прыгала по дорожкам и траве, гоняясь друг за другом.
Туевая аллея тянулась от самого особняка, изгибаясь, и заканчивалась в глубине парка. Работы предстояло много, но старик прикинул, что потихоньку управится за неделю.
Когда дед и внук занимались каким-то общим делом, у них всегда находились темы для разговора. Часто Василий делился воспоминаниями о детских и взрослых годах своей жизни, вспоминал забавные случаи, которые происходили с ним, пока он работал в Ботаническом саду. Иногда они говорили и о маме мальчика: дедушка всегда старался рассказать какие-нибудь веселые подробности, чтобы сгладить болезненный момент.
Они почти никогда не упоминали об аварии, которая случилась много лет назад. Макс всегда старался говорить о родителях так, будто они все еще живы и уехали в долгую экспедицию. Чем чаще он так думал, тем проще ему было принять тот факт, что они никогда не увидятся. Точнее, нет. В его душе жила смутная надежда на то, что существует какой-то другой параллельный мир, в котором когда-нибудь встретятся все, кого разлучила судьба.
Поэтому, когда страшный колдун сотворил настоящую магию и открыл крошечную дверь, эта надежда расцвела снова.
Что, если это мир для тех, кто покинул земную оболочку? Макс много читал книг по религии и мифологии разных народов мира. Как люди, часто живущие вдалеке друг от друга, придумывали чем-то похожие истории? Может, они вовсе и не придумывали, а знали? Были свидетелями волшебных, потрясающих событий, которые канули в прошлое? Современному человеку почти все кажется мифом. Скажи он Мишке, что верит в царство подземного Аида или, что «Сказания о Беовульфе» могут быть правдивыми, тот поднимет его на смех.
Мишка был атеистом. Он не верил ни в каких богов, ни в признанных, ни в легендарных. Ни одна из существующих религий на земле не могла ответить на все его вопросы, а вот наука как раз многое объясняла. Поэтому признавать нечто невидимое он категорически отказывался.
Но Максу очень хотелось верить в призрачные миры, во все, что не поддавалось логике и объяснению. Иначе, если следовать Мишкиной теории, он никогда не встретит родителей. Иногда они снились ему, живые, улыбающиеся, и потом он долго приходил в себя, жадно вспоминая эти счастливые мгновения.
Мальчик не знал, какая из религий права насчет устройства вселенной и вещей вокруг. Но он находил в них общие черты, где говорилось о возможности встречи в загробном мире. Это волновало его, но он ни с кем не делился своими рассуждениями и надеждами. Макс хранил глубоко в душе веру, надеясь, что, если он проживет достойную и честную жизнь, высшие силы, какими бы они ни были, позволят ему обрести долгожданное счастье.
Даже сейчас, подбирая обрезанные веточки туи, его мысли крутились вокруг Унылого Дома и тайны стеклянной шкатулки.
Размышления эти, впрочем, прервались неожиданным событием: через цветочные клумбы, за которыми с такой любовью ухаживал дедушка, неслись друг за другом Тася, мажордом и какой-то худой лысый мужчина. От группы заметно отставала Ольга Викторовна, потому что пыталась делать это на высоких каблуках и в узком платье. Они все что-то кричали друг другу, не желая останавливаться, но ситуация явно была напряженной.
Дед Василий тоже остолбенел, увидев несущуюся процессию, а также то, что безжалостно топтались его ирисы и гортензии.
Присмотревшись, Макс понял, что перед Тасей катится что-то пушистое и округлое, даже взъерошенное. Из этого непонятного комка шерсти торчал пышный вздыбленный хвост, а когда группа бегущих выскочила на аллею, то стало ясно, за кем они гонятся.
Блеснули налитые бешенством желтые глаза, и мимо деда с внуком, пронесся, переваливаясь с широкой лапы на лапу, воющий Зефирка. Девочка протягивала к нему руки и просила остановиться. Тем же самым занимались и взрослые, но протягивали руки по направлению к Тасе.
Раскрасневшаяся Ольга Викторовна остановилась перевести дыхание и спросить у дедушки, нет ли у того большой сетки, чтобы поймать бешеное животное. Василий растерянно произнес, что сетку надо искать в кладовке. Хозяйка дома взмахнула рукой и попросила принести скорее. Компания понеслась дальше.
Ситуация казалась одновременно смешной и трагической: озверевший от погони кот с утробным рычанием влез на дерево и остался сидеть там, прячась в густой зелени, пока внизу рыдала Таисия, не позволяя увести себя в дом.
Взрослые перебивали друг друга, соревнуясь в идеях, что делать с котом и расстроенной девочкой. Хозяйка дома склонялась к тому, что нужно вызвать МЧС или ветеринарную службу, но для этого требовалось вернуться в дом, так как в панике никто из присутствующих не прихватил с собой телефон.
Только потом Макс выяснил, что лысый мужчина это Тасин учитель по биологии, который с изумлением узнал в «милом котике», которого по секрету решила показать ему девочка, самого настоящего манула. Иначе говоря, его взору явился Otocolobus Manul, палассов кот, непредсказуемое и агрессивное животное для человека, способное бесстрашно атаковать при малейшей опасности.
Учителя поразил и напугал не только тот факт, что ребенок мог пострадать от нападения манула, но и то, откуда он мог здесь взяться? Северо-запад России не был местом их обитания. Из чего следовал вывод, что животное, скорее всего, сбежало из какого-нибудь местного зоопарка или питомника. К тому же, его причисляют к исчезающему виду, а потому держать в неволе непозволительно. Манулов почти невозможно приручить. Они предпочитают уединение, не потерпят вторжения на свою территорию и станут защищаться до последнего.
Стало ясно, почему Ольга Викторовна, всегда такая сдержанная и уверенная в себе, с бледным лицом пыталась урезонить дочку. Тася ее не слушала и упрямо повторяла, что ее Зефирка «самый добрый на свете», и не понимала, почему этого никто не видит.
Дед Василий принес сетку и теперь все подняли головы, присматриваясь к зеленой кроне дерева, где притаился манул. Учитель по биологии убеждал Ольгу Викторовну, что нужно все-таки позвать на помощь профессионалов, в ответ на что, раздавался отчаянный плач Таси. Она умоляла не трогать ее котика и грозилась уйти из дома, если его не оставят в покое.
Макс заметил приближающуюся Киру. Переполох в доме вызвал у нее интерес, но она вовсе не казалась испуганной. Наоборот, она с безразличным, даже скучающим видом потягивала лимонад из пластиковой банки, а на губах у нее играла легкая улыбка. Этим Кира показывала, что ждет продолжения разыгравшегося спектакля.
Рука, в которую вцепился черный ворон, внезапно словно загорелась. Мальчик тихонько вскрикнул, не ожидая боли. Хорошо, что никто не обратил на это внимания: все были заняты Тасей и обсуждениями, как лучше поступить. Раны пульсировали, будто на них выплеснули кислоту. Макс взглянул на перебинтованную руку, пребывая в уверенности, что белая повязка пропиталась кровью, но этого не случилось. Вместе с этим странным жжением к нему пришло удивительное спокойствие и понимание, что нужно сделать.
На какое-то время мальчик даже забыл про огромного ворона и колдуна. Все его мысли сосредоточились на исполнении задуманного.
Он сходил за выдвижной лестницей в дедушкин сарайчик и принес ее к дереву, на котором сидел манул. Приставил ее к широкому стволу и стал забираться наверх, ни слова не сказав остолбеневшим людям. Тася тоже замолчала, только изредка хлюпала носом.
Первой пришла в себя Ольга Викторовна. Она повернулась к замершему Василию с надеждой в глазах, чтобы уточнить, часто ли его внуку доводилось общаться с дикими или, хотя бы, домашними животными. Дед ответил, что никогда. Учитель по биологии ойкнул и принялся повторять, что мальчику грозит опасность, если он немедленно не оставит своей попытки геройствовать.
Но Макс вовсе и не думал об этом. Он слышал, как его окликают по имени, просят спуститься, дождаться спасателей или ветеринаров, но ждать не хотел. Никакого страха не было, только уверенность в своих действиях. Он и сам немного удивлялся этому внезапно пробудившемуся в нем качеству. И хотя он не был трусом, но и на рожон предпочитал не лезть.
Манул заметил приближение потенциального врага, прижал уши и зашипел. Мальчик поднялся еще на несколько ступеней, не отрывая взгляда от кота. Тот вздыбил шерсть и оскалился. Из его горла вырвался низкий глухой рык.
– Не узнал меня? – добродушно и очень спокойно произнес Макс, глядя коту прямо в глаза. – Нас же Тася познакомила. Забыл?
Манул протяжно зашипел.
– Вот и хорошо, что не забыл. Ты, главное, не нервничай. Они просто за Тасю переживают, понимаешь? – продолжал мальчик. – Боятся, что ты можешь ей навредить.
Кот скосил глаза на маленькую девочку внизу, в которых отразилось подобие понимания.
– Вот! – обрадовался Макс. – Тебе же не все равно? Она тебя любит и в обиду не даст. Как лапа, кстати? Ты довольно резво бежал. Я это заметил.
Манул вытянул острый нос вперед, принюхиваясь. Мальчик медленно протянул ему ладонь. Кот сперва ощерился, потом очень медленно приблизил нос и его ноздри затрепетали.
– Познакомимся еще раз? – спросил Макс, позволяя коту обследовать его ладонь. Он чувствовал прикосновение холодного мокрого носа и не мог не улыбаться. – Приятель, меня Максом зовут, но ты, наверное, уже знаешь. А ты – Зефирка. Имечко что надо.
Все, что происходило, он потом вспоминал немного смутно: и свою неторопливую беседу с котом, и периодические вопросы от Ольги Викторовны, и то, как спустя полчаса, спустился вниз. Но перед этим он сказал довольно громко, что кот обещает вести себя пристойно, если его оставят в покое и выделят просторное помещение, куда он сможет свободно входить и выходить.
Тася вцепилась в материнскую руку и затрясла ее:
– Ну пожа-а-алуйста! Пусть Зефирка останется. Он мой друг!
Ольга Викторовна обменялась красноречивыми взглядами с учителем по биологии, не зная, как решиться на подобную авантюру, но, когда по лестнице спустился Макс, прижимая к себе огромного кота, согласилась, скрепя сердце.
Манул довольно спокойно сидел у мальчика на руках и не казался агрессивным. Тася кинулась к ним, чтобы обнять питомца. Хозяйка дома едва сдержала крик ужаса. Зато, когда другие попробовали подойти поближе, манул тут же открыл клыкастую пасть, издавая горловое рычание. Шерсть на загривке вздыбилась.
– Лучше не надо, – сказал Макс. – Он очень недоверчивый. Оставьте его в покое, так будет гораздо лучше.
Дедушка похлопал внука по плечу. Было видно, что он им очень гордится. Учитель по биологии смотрел озадаченно и ошеломленно, и сперва был не в состоянии сказать и пару слов. Потом справился с изумлением и проговорил:
– Ну, мальчик, тебе точно надо в дрессировщики идти. С таким зверем управился. Что ты там ему наговорил? Удивительно! Никогда бы не поверил!
Но самое главное, что Кира перестала смотреть на него так, будто он заболел чумой или проказой, и может заразить ее. Исчезло выражение превосходства и заносчивости, которое и раздражало, и расстраивало его, а он ничего не мог с этим поделать.
Теперь в ее взгляде он заметил подобие растерянности и уважения, с которыми девочка явно не знала, что делать. Она ничего не сказала ему, когда он, совершенно уставший от странного ощущения, вызванного его смелым поступком, прошел мимо. Однако то, что удалось прочесть на ее лице, наполнило его радостью.
Честное слово, он все больше верил в магию! События в его жизни стали походить на интересное приключение.
Мальчик еще не догадывался, что на этом они только начинаются.
Глава 4
Теперь в доме только и было разговоров о диком животном, которого не испугался тихий и скромный подросток. Все начали смотреть на него иначе, будто увидели в первый раз. Максу от этого становилось неловко. Он пытался разобраться, отчего в нем появилась железная уверенность, что кот не набросится на него? Откуда взялась неизвестная храбрость, граничащая с безрассудством?
Мальчик перебирал в памяти события, когда стал замечать проявление несвойственного ему поведения. Наконец, он вспомнил тот момент, когда в самый первый раз поговорил с Кирой, она проявила недовольство, а затем он вспылил. Вот тогда он тоже ощутил какое-то похожее чувство, будто в нем проснулся другой человек.
А ведь все началось с ворона, глубоких царапин и странного сна. Раны стали заживать: Макс по-прежнему бинтовал руку и мазал антисептиком. Дважды они давали о себе знать, напоминая сильной пульсацией, и оба раза он начинал вести себя необычным образом.
Могло ли тут быть какое-то здравое объяснение?
Вряд ли.
Вскоре царапины почти перестали чесаться и болеть. Теперь Макс мог справляться с работой в саду гораздо успешнее. Несколько раз в парке или около беседки он видел Киру. Она первой говорила чуть нараспев: «Привет!» и мальчик готов был поклясться, что ей хотелось добавить еще что-то, но затем она словно смущалась. Теперь он никогда не замечал, что она смотрит надменно или вызывающе. Скорее, заинтересованно.
Отныне мальчик чаще заходил в хозяйский дом, чтобы навестить Тасю, если она приглашала его поиграть с манулом. Ольге Викторовне было гораздо спокойнее видеть дочку под присмотром. Она иначе стала относиться к этому скромному мальчику, чей невероятный дар укрощать диких животных потряс ее до глубины души.
Макс чувствовал возросшую ответственность, поэтому по возможности уделял внимание Тасе и ее питомцу. Они гуляли по парку, сидели в траве, читали, по-доброму смеялись над повадками манула, гоняющегося за птицами. Лето только началось, каникулы продолжались, у него появились новые друзья. О чем еще можно мечтать?
Только мальчик решил, что его жизнь наладилась, как однажды вечером в окно его комнаты кто-то постучал.
Мальчик отодвинул штору и увидел Киру. Он хотел обрадоваться, но тут заметил, что девочка чем-то сильно расстроена. Она сделала знак, чтобы он вышел на улицу. Очевидно, случилось что-то нехорошее.
– Слушай, – начала Кира сразу, – мы с тобой не очень ладили…
Мальчик махнул рукой:
– Ладно тебе, было и прошло.
– Нет. – Кира строго посмотрела на него. – Я вела себя неправильно. Как эгоистка.
«Та-а-а-к. Продолжай», – подумал про себя Макс, но промолчал.
– Короче… – произнесла девочка, запнулась и внезапно всхлипнула.
– Ты чего? – мальчику сразу стало не по себе. Видеть плачущую Киру казалось чем-то невероятным. Скорее бы прямо сейчас у них на лужайке бы приземлился инопланетный корабль и оттуда выскочили пришельцы.
– Тася… Тася пропала!
Макс похолодел.
– Как пропала? Когда?
Кира, утирая нос и щеки, принялась рассказывать, что родители уехали на какой-то благотворительный вечер и, как обычно, попросили ее присмотреть за младшей сестрой. Кира, зная, что та обычно сидит в доме или гуляет с манулом, не слишком придала значение их просьбе.
Она спохватилась спустя два часа, когда заглянула в Тасину комнату. Сестра часто рисовала, сидя за столом, или смотрела в окно, играла с куклами или с котом. Но на этот раз комната оказалась пуста.
Кира обошла весь дом, заглянула в каждый угол, расспросила попавшихся ей работников, но все без толку.
– У охраны спрашивала? – уточнил Макс, начиная волноваться.
Кира кивнула.
– Из ворот никто не выходил.
Она еще раз всхлипнула:
– Родители убьют меня, если узнают, что я недоглядела за Тасей. Я ведь пообещала им. Да и мне и самой теперь страшно. Что могло случиться?
Мальчик задумался.
– Давай обыщем все еще раз. Вдруг она решила разыграть тебя?
Девочка нахмурилась. На ее лице промелькнули одновременно и досада, и облегчение.
– Если это так, я ей устрою за такой розыгрыш. Но она никогда так раньше не поступала.
Ребята обошли парк, сад, заглянули в беседку, сарай и пристройки, затем направились в сам особняк.
Макс часто бывал тут последнее время, но теперь он показался ему пустынным и холодным, несмотря на отделку и роскошную обстановку. Из большого холла они прошли через гостиную, столовую и библиотеку, а потом поднялись по лестнице в правое крыло, где на втором этаже у каждой из девочек была своя комната.
Комнату Киры он никогда прежде не видел, а вот у ее сестры они время от времени сидели на пушистом белом ковре, играя с манулом. Иногда по забывчивости кот разыгрывался и легонько царапал мальчика, но тут же втягивал когти с немного виноватым видом, будто понимал, что натворил.
– Она сидела там, когда я в последний раз сюда заглядывала, – сказала Кира, кивая на кресло с высокой спинкой.
Подростки подошли чуть ближе и обнаружили в кресле раскрытую книгу. Макс обошел комнату, заглянул под кровать и в шкаф, зовя Тасю по имени. Кира сложила руки, закатила глаза и крикнула:
– Таська, если ты решила меня напугать, у тебя это получилось. Вылезай, ты выиграла. Обещаю, тебе за это ничего не будет.
Тишина. На столе лежали куклы и другие игрушки: Макс заглянул и под него, но кроме валяющегося плюшевого зайца ничего не обнаружил. В открытое окно врывался ветер, отчего шторы медленно колыхались. Летний вечер приносил из парка легкий аромат цветов и сочной зеленой листвы. Мальчик принюхался. К свежести ветра примешивался еще какой-то странный запах. Он показался ему знакомым: сладковато-горькая смесь с оттенком не то плесени, не то старых гниющих досок.
– Ты чего это? – спросила Кира с недоумением, когда мальчик принялся обыскивать комнату еще раз, приглядываясь вниз. Он сделал знак, чтобы она не мешала ему.
Заживающие раны на руке внезапно снова дали о себе знать. Макс охнул и тут же его взгляд наткнулся на что-то черное и продолговатое. Узкое черное перо, отливающее фиолетовым отблеском, лежало около стеллажа с книгами. Мальчик наклонился и аккуратно подобрал его. Сердце тревожно забилось. Бледнея, он повернулся к девочке, которая все так же непонимающе смотрела на него:
– Макс? – произнесла она робко. – Ты меня пугаешь.
Он молча протянул ей перо.
– И что это?
