скачать книгу бесплатно
– Сверни-ка мне тоже. – Сказал я, подходя к ящикам. – Не каждый день такое бывает.
– Ты ж, вроде, не куришь, командир?
– Да. Уже восемь лет. Курил раньше…
– На, держи чепердульку. – Труба, опустил ноги на землю и, немного подвинувшись, освобождая мне место, протянул самокрутку.
Я сел рядом с ним и взял сигарету. Он тут же свернул еще одну, чиркнул зажигалкой, прикрыл ее рукой от ветра и дал мне прикурить. Потом прикурил сам.
– Проф, хватит там стоять, а то чайки обосрут! Иди сюда, тут еще место есть. Кидай зад. – Труба показал на свободный ящик.
– Они нас и тут обосрут. – Буркнул Профессор, но тоже сел рядом с нами и закурил.
В небе над нами действительно носились птицы и что-то противно орали. Явно было видно, что они не очень довольны нашим присутствием.
– Это не чайки, – опять ни к кому не обращаясь сказал Дерсу. – это гагары. Можно есть.
– Да у тебя, наверное, все что есть можно есть, абориген хренов. А чего есть нельзя – то курить можно. – засмеялся Труба.
– Сырые они не очень вкусные. Лучше ободрать шкуру вместе с перьями и на огне приготовить. С черемшой. – и, помолчав, добавил, – Я не абориген этих мест.
Во дает, он их сырыми жрал! Как-то вдруг пришло осознание оторванности от мира. Мы, четыре совершенно разных человека, находились за тысячи километров до ближайших обитаемых мест. А, может, и не за тысячи… Дальность полета Ан-28 составляет от полутора до почти двух тысяч километров. То есть мы от последнего аэродрома дозаправки находимся в тысяче километров. Максимум. А сколько длился последний перелет? Не знаю. К сожалению, я спал.
– А кто-нибудь знает, сколько мы летели после последней дозаправки? – Профессор и Труба уставились на меня, забыв про свои сигареты.
– Часа три, примерно. – отозвался Дерсу. – На северо-запад.
Крейсерская скорость нашего самолета 330 км/ч. Итого имеем около тысячи километров до ближайшего аэродрома. Почти максимум с небольшим запасом. Но не факт, что ближе нет обитаемых мест без аэродромов…
– Джентльмены! – я достал бутылку "Jack Daniel’s" из своего рюкзака. – Предлагаю выпить за благополучное завершение перелета и начало нашей вахты.
– Ну ты, шеф, могуч! Я думал ты цивил, а ты правильный пацан. – Труба хлопнул меня по спине и добродушно подмигнул. – Стаканов, жаль, нет. Ни чо, не графья, из горла тоже можно.
Пропустив мимо ушей его ерничание, я открыл бутылку и сделал пару глотков. Натощак легкий, сладковатый напиток с карамельно-ванильными нотками в паре со вкусом чернослива самокрутки сделали свое дело – голова приятно закружилась, даже на вершине скалы у черта на куличках стало вдруг тепло и уютно. Я передал бутылку Трубе. Он по-молодецки запрокинул голову и, не стесняясь, влил в себя добрую четверть пузыря.
– Зашибенно! – удовлетворенно крякнул он и протянул бутылку Профессору.
Профессор подозрительно и несколько, как мне показалось, брезгливо на него посмотрел, но все же хлебнул полглотка и тут же раскашлялся до слез.
– Давненько я не пивал этакой бурды. Да-с… – сказал он, откашлявшись, и передал бутылку Дерсу.
– Да ты, Проф, наверно, вообще никогда не пивал такой бурды! – Труба заметно закосел.
– Спасибо, начальник. Я не буду. – Дерсу передал виски мне. – Нельзя.
– Ты чо, нас не уважаешь? – возмутился Труба.
– Отставить пьяные базары! – я сделал еще глоток, закрыл бутылку и убрал ее в рюкзак. – Наша задача на ближайший год – выжить. По возможности всем. Поэтому любые склоки будут пресекаться. Жестко.
– Сейчас нужно решать текущие задачи. – продолжил я. – Первое – обустроить лагерь. Второе – ужин.
– Ужин – это хорошо. – отреагировал Труба.
– Дерсу, где, по-твоему, лучше поставить лагерь?
– Начальник, наверху ветер. На берегу может быть высокий прилив. Я схожу огляжусь, поищу подходящее место.
Дерсу встал, развернул свой брезентовый тюк и достал оттуда потрепанный СКС. Насыпал в карман своей меховой куртки патронов. Кожаным шнурком привязал к поясу бычах – таежный якутский нож в ножнах из бычьего хвоста.
– Ни хрена ты, чукча, продуман! – искренне восхитился Труба. – А чо, так можно было?
Тот никак не отреагировал на его возглас. Закинул карабин за спину и не спеша пошел в сторону сопок.
Я тоже поднялся и направился в другую сторону, к морю. Скала была ровной, гладкой, лишь немного шершавой. По обеим ее сторонам холмистый берег полого спускался к пляжам, а утес, на котором мы находились, далеко вдавался в воду, образовав горизонтальную площадку метрах в семидесяти над уровнем моря. С высоты этой пропасти я глянул вниз, на разбивающиеся о скалы волны. Немного закружилась голова. Страшно, но красиво. Нет, страшно красиво!
Прямо напротив нашего утеса, примерно в километре от берега, был остров. Обращенная ко мне сторона была чуть ниже площадки, на которой я стоял, с отвесными неприступными скалами. Когда-то остров с утесом явно были единым целым. Древний катаклизм отколол от длинного мыса кусок. На сколько я мог видеть, дальше, в сторону открытого моря, остров опускался пологими холмами, повторяя рельеф окружающих нас берегов.
Туда предстояло рано или поздно переправляться. Пока погода позволяет, надо хорошенько все рассмотреть. Я вернулся к нашему импровизированному лагерю. Профессор, сгорбившись, сидел на ящике и, глядя перед собой, беззвучно шевелил губами. Опять молится? Или… Ладно, не сейчас. Хорошо хоть не буйный. Психоанализом займемся чуть позже.
Труба, наоборот, был весел и полон энергии. Размахивая руками, он что-то эмоционально рассказывал Профессору, не обращая внимание на то, что тот его не слушает. Иногда он вскакивал, хлопал Профессора по плечу, восклицая "Понимаешь, Проф?!", широко улыбался и продолжал весело разглагольствовать, не обращая внимания на реакцию старика.
– В Крыму разок подъехала ко мне братва местная, было дело. – вещал Труба. – Еще в пятнадцатом году. Предъявили за расцветку. Мол, ты чьих будешь, пацанчик? Ха-ха… От бескультурья, видать, от малограмотности! Разобрались-то быстро. Сначала засветил "Loner'а" на спине. Люди, слава Богу, серьезные оказались, в понятиях, сразу вкурили, что я не цивил. Ну, пришлось пояснить мужикам за имперские цвета, у них тогда только красно-сине-белый триколор был в чести…
Я достал из своего рюкзака бинокль и опять направился к обрыву. Труба обратил внимание на меня.
– Оп-па, шеф, у тебя бинокль есть? Дай позырить!
– Пошли. Вместе позырим.
В бинокль остров можно было рассмотреть лучше. Базу, вернее, научно-исследовательскую станцию, о которой говорила Зоряна, нигде видно не было. Вообще ничего, созданного человеком, на острове не наблюдалась. По крайней мере, с утеса, на котором мы стояли. Никаких антенн, построек, дорог, даже маломальского намека на тропинку. Хм…
– Ну дай позырить, шеф! – канючил Труба, стоя рядом. – Я тебе еще одну цигарку сверну.
– Спасибо, не надо. На, смотри. – я передал ему бинокль. – Что видишь?
– Ух-х, красота! Красотища!!!
– Что еще видишь?
– Погоди, шеф. Ща все разглядим, поимей терпение…
Ладно. Наверно, с таким наблюдателем мне и правда остается только потерпеть.
– Шеф! Вижу! – вдруг заорал Труба.
– Ну-ка дай сюда! – я отобрал у него бинокль. – Где?
– Да вон, в самом низу, у воды. Видишь вход в пещеру? На правую стенку смотри.
Одну из береговых скал действительно рассекала довольно большая трещина. Расширяясь вниз, на уровне моря она открывала вход в пещеру. Рядом с ним торчала из воды отколовшаяся от основного массива огромная глыба и сильно ограничивала обзор. Волны нещадно бились о ее подножье, поднимая мириады брызг, что-либо разглядеть через которые было сложно. Но в редкие моменты относительного затишья внутри пещеры становились видны несколько автомобильных покрышек, закрепленных вдоль стены.
– Позвольте, молодой человек, я тоже взгляну.
Мы и не заметили, как к нам подошел Профессор. Я отдал ему бинокль. Он долго вглядывался в него, подкручивая колесики регулировок.
– Молодые люди, спешу вас обрадовать, я знаю это место. – Торжественно сказал он после паузы. – Сразу по прилету я никак не мог отделаться от ощущения дежавю. Какая поразительная усмешка судьбы! Я бывал здесь в свое время… Правда, давненько и с этого ракурса остров никогда не видел. Эта площадка, где мы все имеем честь находиться, называлась балкон любви. Многие младшие научные сотрудники мечтали здесь уединиться с младшими научными сотрудницами. Почему-то считалось, что это очень романтично. Но, слава Богу, никто из них не решился ради этого переплыть пролив и взобраться на скалу. Собственно, им бы этого и не позволили. Да-с, хе-хе… Как интересно жизнь иногда закручивает тебя в спираль…
– Закручивается, наверно, жизнь в спираль, а не человек, Проф? – Труба как-то вдруг протрезвел.
– Нет, наоборот, именно человек в процессе своей жизни закручивается в своеобразную спираль. Фигурально, конечно. Мы, люди, мало чем отличаемся от моллюсков. Вот, Nautilus pompilius, например. Он спасается от врагов, отрывая куски собственного тела и бросая их на растерзание преследователям. А мы, представители Homo, не побоюсь этого слова, sapiens, отрываем куски нашей памяти, а иногда и совести, и тоже отдаем их на поедание врагам, думая, что спасемся… В свою очередь, наши враги делают тоже самое, и мы травимся смертельным ядом, поедая куски того, что они нам кидают на съедение. Они травятся нами, мы отравляемся ими. Все просто. Взаимопроникновение врагов, круговорот яда в жизни. Враги, в данном случае, не обязательно американцы, – тут Профессор грустно улыбнулся. – это могут быть мужчина и женщина, например. Друзья тоже являются врагами, только со знаком минус, ну, и с точностью до наоборот и так далее. Вот мы с вами тоже враги. В общем смысле. Конкуренты.
Мы с Трубой переглянулись. По его взгляду стало понятно, что он думает о том же, о чем и я. Профессор точно не в себе.
– Профессор, да какие мы с Вами конкуренты?
– Кооперации, так сказать, симбиоза, в нашем коллективе пока не наблюдаю. Да-с. Таким образом, делаю вывод – мы конкуренты. Ну, ладно, любезнейший, пока не с Вами лично, а с Трубой и Дерсу это точно. Закон эволюции, Дарвин, мать его ити… К моему глубочайшему сожалению, его учение давно стали толковать излишне расширенно. Социал-дарвинисты уже попытались перенести идеи борьбы за выживание в сферу общественной жизни, даже вывели по этому поводу целую теорию о полноценности рас. Я считаю это непростительнейшей ошибкой методологии, но сейчас не об этом…
Образованные просто одолели! Профессора понесло, лопочет какую-то дичь. Хотя, с другой стороны, он кажется вменяемым. Ну, насколько таковым может быть профессор целой кучи наук. Речи толкает заумные, но довольно связные… Значит, все не так плохо, как мне показалось. Самое главное – он сказал, что уже был здесь!
– Профессор, где станция? – Вкрадчиво, стараясь не спугнуть удачу, спросил я.
– Она внутри острова. В пещерах.
– А чем вы тут занимались?
Неожиданно этот простой вопрос привел Профессора в состояние крайнего возбуждения. Он начал метаться по краю обрыва, размахивая руками.
– Вы даже представить себе не можете! В ваших микроскопических мозгах не поместится понимание грандиозности замысла! Мы искали счастье! О чем с вами можно разговаривать? Вы же тривиальные дегенераты!
– Труба, отбери у Профессора бинокль, пока он его не расколотил. Надо его успокоить. Потом более предметно побеседуем.
– Щас он у меня успокоится, шеф. – Зло отозвался Труба. – Проф, сюда иди! Ты где тут дегенератов увидал, падла?
– Душу из него не вытряси! Он мне живой нужен.
У старика началась истерика, он совсем потерял чувство реальности и, выпучив глаза, дико орал "Дебилы, человеческий мусор!", нужно было срочно что-то делать. Внезапно он плюнул Трубе в лицо и захохотал.
– Ах ты, сука! – Труба побагровел и резким апперкотом отправил Профессора в нокаут. Тот мгновенно обмяк и мешком рухнул на землю.
– Живой?
– Да нормально все с этим козлом, Шеф, я аккуратно.
– Отнеси его на ящики. Пусть полежит на холодке.
Труба передал мне бинокль, сгреб Профессора в охапку и потащил к нашим вещам. Я пошел вслед за ними.
Да уж, интересно девки пляшут! Профессор, оказывается, работал на этом острове. Счастье он тут, видите ли, искал… Случайность, что Зоряна отправила его сюда вместе с нами? Действительно, усмешка судьбы.
– Кра! – Над нами кружил огромный черный ворон.
Тьфу на тебя! Напугал…
Труба
– Начальник, я нашел место для лагеря. – Дерсу подошел и невозмутимо сел на ящики, совершенно не обращая внимание на лежащего без сознания Профессора.
– Далеко?
– Нет.
– Пойдем, покажешь. Труба, присмотри за Профессором.
Я поднялся. Труба никак не отреагировал на мои слова, задумчиво глядя на Профессора. Ну, ничего. Старик и так никуда не сбежит. Я сунул ему бинокль.
– Полюбуйся пока на окрестности.
Мы с Дерсу пошли по скале в сторону суши. Скоро он свернул левее и начал спускаться вниз. Берег здесь был уже значительно выше, почти сравниваясь с высотой утеса, который лишь немного возвышался над окружающим ландшафтом. Чуть дальше травянистый ковер холмов вообще бесследно его поглощал. Пока я глазел по сторонам, разглядывая окружающий пейзаж, Дерсу спустился и уже ждал меня внизу.
– Спускайся, начальник, тут можно.
Опираясь о скалу и иногда цепляясь за редкие чахлые кустики, я осторожно начал спуск по скальным уступам и вскоре оказался на каменистой осыпи, в которую тут, внизу, превращалась неприступная стена нашего утеса. Пожалуй, ближе к морю по этой стене подняться или спуститься с нее смог бы только "Человек-паук" Ален Робер[8 - Alain Robert (фр.) – известный французский скалолаз и покоритель небоскребов. Знаменит тем, что все свои восхождения совершает без страховки.], да и то вряд ли. По крайней мере, с этой стороны.
– Дерсу, ты на другой стороне утеса смотрел?
– Да, начальник. Там гладкая стена. Чтобы спуститься надо дальше обходить. Тут лучше.
Я посмотрел вверх, туда, откуда только что спустился. Высота не очень большая. Но как мы тут ящики будем таскать? Ладно, война план покажет.
– Куда дальше?
– Сюда, начальник.
Дерсу пошел вниз по осыпи, я последовал за ним. Среди россыпи разнокалиберных камней то и дело на поверхность выходили скальные выступы. Спуск становился все более пологим. Меж валунов все чаще и чаще стал появляться довольно густой кустарник и даже небольшие деревья. Скала загораживала их от постоянного ветра, создавая благоприятный микроклимат для роста. Наконец, мой проводник остановился.
– Смотри, начальник.
В стене утеса была щель. Дерсу заранее освободил к ней проход, ножом прорубившись через заросли кустарника. Чуть в стороне он разгреб мелкие камни у подножия огромного валуна, сделав небольшое углубление. В образовавшейся чаше уже начала собираться вода.
– Можно пить. Гора воду дает.
Я заглянул внутрь приличных размеров пещеры. Отличный грот! Мы тут запросто поместимся вместе со всем нашим барахлом. Еще и родник рядом. Прекрасно!
– Молодец, Дерсу! – Я хлопнул его по плечу. – Пошли назад. Будем ящики таскать.
Мы стали, не спеша, подниматься. Идти вверх по курумнику было гораздо тяжелее, чем спускаться, мелкие камни под ногами съезжали назад, крупные вставали непреодолимыми препятствиями, преграждая путь. Если на пути вниз с них можно было спрыгнуть, сейчас приходилось искать обход. Кустарник цеплялся за одежду, и тыкал ветками в глаза, никого не желая пускать. Как только склон стал более крутым, заросли закончились, но от этого легче не стало. Там, где мы с легкостью спускались, теперь приходилось в буквальном смысле ползти на четвереньках. Мы с Дерсу карабкались, как пауки. Руки и ноги тряслись, пот заливал глаза. Подъем казался бесконечным.
Добравшись до места, где мы спускались по скале, я абсолютно без сил растянулся на камнях. Надо передохнуть.
