скачать книгу бесплатно
Колдовской замок. Часть VII. Исход
Кае де Клиари
Кто сможет наверняка сказать, что такое любовь? Может быть, это дар? Или испытание? Или беда? Или иллюзия? Так вот, любовь – это всё сразу! А ещё любовь – это сплошные сюрпризы, порой такие, о которых и не мечталось вначале и какие не виделись в самых фантастических снах. Может, у кого-то это не так, но у принцессы Анджелики и её возлюбленного дракона только так, и никак иначе. Но это не мешает им обрести, наконец, друг друга и совершить исход… Откуда и куда? Из жизни полной любви и разлук, в жизнь полную любви и счастья!
Кае де Клиари
Колдовской замок. Часть VII. Исход
Новый титул
Сказка для детей, которые готовятся стать взрослыми, но не корчат из себя взрослых, и для взрослых, которые не забыли, что они на самом деле подросшие дети, но кое-что повидали уже в этой жизни
....................................................................................................
Эта книга является результатом фантазии автора. Любые совпадения имён, прозвищ, географических и прочих названий, терминов, а также возможных событий и ситуаций, являются случайными.
Все герои этого произведения достигли восемнадцатилетнего возраста или давно уже миновали его. Изображение интимной жизни персонажей романа, их особых пристрастий и взглядов, не являются порнографией, так-как представляют собой часть повествования и служат неотъемлемыми деталями сюжета.
Вместе с тем, автор наставительно не рекомендует это произведение лицам, не достигшим восемнадцати лет, и призывает старшие поколения не допускать своих несовершеннолетних детей и воспитанников к ознакомлению с этим романом.
Высказанные автором идеи, относительно общественной морали, предрассудков и заблуждений в этой области, являются его личным мнением. Автор романа не претендует также на первенство относительно этих идей, и отсылает читателей к трудам мыслителей прошлого и настоящего, исследовавших означенную проблему на научном уровне.
................................................................................................................
Посвящаю эту книгу своему другу и названному брату
Чарльзу Коттеру, в обществе которого я провёл лучшие
годы своей жизни.
Кае д’ Клиари
..........................................................................................................
Защищено авторским правом.
Категория 18+
Глава 1. Сквозь альбом
– Папа? Па-ап?!
Тишина была глухой и пыльной, какой она всегда бывает в больших книгохранилищах, когда там нет людей. Правда, помещение, где они сейчас оказались, не было похоже на книгохранилище. Оно представляло собой небольшую круглую комнату без окон, стены которой были уставлены шкафами с книгами. Между шкафами стояли зачем-то рыцарские доспехи. Впрочем, они гармонично вписывались в средневековый дизайн комнаты и находившихся в ней предметов.
– Почему ты решила, что твой отец отзовётся здесь? – спросил Барбарус, разглядывая люстру под сводчатым потолком, представлявшую собой тележное колесо с прилепленными по ободу свечами.
Когда они здесь появились, свечи уже горели. Видимо их зажгли совсем недавно, так-как воск, лишь слегка оплавился.
– Почему бы ему не ответить? – пожала плечами Фоллиана. – Мы ведь в библиотеке.
– Да?
Капитан огляделся вокруг и пожал плечами.
– Если это и библиотека, то очень маленькая, – сказал он.
– Я бы не стала спешить с такими выводами, – усмехнулась девушка. – Вот, взгляни!
Она подошла к одному из шкафов, и, протянув к нему руки ладонями вперёд, как будто раздвинула перед собой что-то невидимое. И тогда удивлённому капитану предстали уходящие в бесконечную даль ряды стеллажей, уставленных книгами.
– Так это порталы?! – воскликнул он в невольном восхищении.
– Что-то вроде того, – улыбнулась Фоллиана. – Вот только я не знаю, куда они ведут. Эти книжные лабиринты мне совершенно незнакомы. Наверное, только папе известно…
– Нет, он тоже бывал далеко не везде, – раздался вдруг позади них незнакомый голос.
Фоллиана и Барбарус обернулись почти уверенные, что им послышалось, потому что настолько бесшумно к ним могла подойти только кошка. Но это была не кошка. Фигура, восседавшая в кресле с высокой готической спинкой, больше всего напоминала монаха в чёрной рясе с капюшоном. Молодые супруги готовы были поклясться, что несколько секунд назад никакого монаха в кресле за большим круглым столом не было. Да и самого кресла не было, как впрочем, и стола. Теперь же стол был, и к нему были придвинуты целых три кресла – два мягких с бархатной обивкой и одно выполненное в суровом готическом стиле. В нём-то и помещался таинственный «монах».
– Прошу вас, господа, присядьте! – произнёс «монах», указывая на два мягких кресла рукой затянутой в чёрную бархатную перчатку с вышитыми на ней серебряными звёздами.
Это было странно, это было даже как-то противоестественно, и уж точно шло вразрез с представлениями об этикете, которому оба были обучены с младенчества. Но, повинуясь какой-то гипнотической силе, супруги влезли в мягкие кресла, чувствуя себя детьми в обществе авторитетного, но демократичного учителя.
– Вашего батюшки здесь нет, хоть это и ломает многие традиции, – продолжил «монах», в голосе которого слышалась весёлая ирония. – Но зато в его отсутствие мы можем позволить себе некоторое отступление от правил.
Сказав это, он широким жестом указал на стол, на котором неведомым образом вдруг появились большие серебряные кубки с вином и целые горы великолепных фруктов. Перед самим хозяином, (а в том, что он здесь хозяин сомнений не было), тоже стоял большой кубок, смахивающий на полуведёрный стакан, в котором что-то подозрительно пенилось.
– За вас, за моих гостей, которых я всегда рад видеть под своей кровлей! – провозгласил хозяин и видимо отпил из своего сосуда, но как он это сделал, не было видно, так-как капюшон полностью скрывал его лицо.
Пригубив вино из своего кубка, Барбарус решил, что не пробовал за всю свою жизнь ничего вкуснее. Фоллиана тоже отметила великолепный букет и изысканный аромат напитка, но он показался ей слишком крепким, а потому она едва притронулась к своему кубку.
Помолчали. Видимо все чувствовали некоторую неловкость, но это дало им время немного изучить друг друга.
– Господин Библиотекарь, – продолжил «монах» прерванную тему, которую сам же и начал, – великий специалист в своей области, за что я ценю его любезное согласие принять участие в работе с моими книжными сокровищами. Но даже он при всей своей неподражаемой вездесущности, лично может проконтролировать лишь одну десятую книжных просторов, к которым открывается доступ здесь.
– Но, как же так? – удивилась Фоллиана. – Я всю жизнь считала, что отец присутствует одновременно во всех библиотеках материальных миров…
– И вы не ошиблись! – ответил «монах», по голосу которого можно было понять, что он улыбается. – Но вы сами только что сказали – «материальных миров». Здесь же открыт широчайший доступ к сокровищам мудрости миров нематериальных.
– Неужели такое возможно? – воскликнул удивлённый Барбарус.
– Вас ли я слышу, сеньор капитан? – рассмеялся «монах». – Разве вы и ваша очаровательная супруга прибыли сюда не из такого мира? Или вас не удивила странная организация «злопьесы», необычная её обстановка и чудная манера разговаривать, которую перенимали все, кто попадал туда извне?
Барбарус задумался. Их необычный хозяин был совершенно прав. Оставалось лишь удивляться тому, насколько быстро они с Фоллианой забыли о том, где находились только что, и как всё это было…
.........................................................................................................
Фоллиана: Какая красота! Никогда бы не подумала, что в замке Злорда может быть такое сокровище.
Барбарус: Я же говорил! Кстати, эти два олуха – Злюк и Зляк, хоть и абсолютные болваны, но дело своё знают. Уборка выполнена на отлично, всё вычищено до стерильности.
Фоллиана (разувается и идёт по ковру босиком): Тогда давай прямо здесь!
Барбарус (со смехом): Что, прямо на полу?
Фоллиана: Да! Ты ведь знаешь – я люблю, когда вокруг книги…
Барбарус (обнимает её): Знаю! Это всегда было чудесно, но особенно замечательно между стеллажей на самом простом одеяле. Но, что если кто-нибудь войдёт?
Фоллиана: Ну и пусть! Пускай завидуют!
(повисает у него на шее)
Барбарус: И тебя не смущает, что посторонний человек увидит что-нибудь, э-э, лишнее?
Фоллиана: Не-а! Меня это наоборот заводит!
Барбарус: О! Какая развратная у меня жена!
(целует её)
Фоллиана: И горжусь этим!
(Чуть поодаль без видимой причины срывается с полки альбом большого формата и с громким шлепком падает на пол)
Фоллиана: Ай! Что это?
Барбарус: Книга упала. Кажется, художественный альбом.
Фоллиана: Бедненький! Я надеюсь, он не ушибся? Сейчас поставлю на место.
(подходит к раскрывшемуся альбому и наклоняется над ним)
Ух-ты! Посмотри-ка – здесь картинка светится!
Барбарус: Где?
(подходит поближе)
Фоллиана: Вот! Смотри…
(протягивает руку, чтобы показать мужу иллюстрацию и одновременно берёт его другой рукой за руку)
.....................................................................................................
– Так мы очутились здесь, – сказала Фоллиана, очищая банан.
– Хорошо, что вы в последний момент взялись за руки, – прокомментировал её слова «монах». – Ещё немного, и в этой запутанной истории появилась бы очередная разлучённая пара.
– В какой истории? – спросил Барбарус.
– И какая пара? – полюбопытствовала Фоллиана.
– Я имею в виду принцессу Анджелику и её возлюбленного дракона, – пояснил «монах». – Что же касается истории, то могу вам её рассказать, так-как слежу за событиями, насколько хватает моих магических возможностей, а они у меня немаленькие. Если пожелаете, я расскажу вам всё что знаю, но предупреждаю, что на это потребуется время.
Когда супруги изъявили желание выслушать всё, что он обещал им поведать, «монах», тоже видимо хотевший ввести их в курс дела, приступил к изложению своей повести:
– Итак, всё началось с того, что однажды океанский прилив принёс едва не к самому порогу моего замка безжизненное тело девушки…
Глава 2. Чуток промахнулись
– Эта мазь заживляет небольшие раны, порезы царапины и ожоги. Она же хорошо убирает синяки и помогает рассосаться рубцам, поэтому её накладывают даже на шрамы.
Может быть, так оно и было, но запах у мази, которую где-то раздобыл Фиг, оказался отвратительный – смесь дёгтя и тухлой рыбы. Некоторое время его можно было терпеть, но через пару часов им пропитывалось буквально всё, и Анджелика начинала сходить с ума от этой мерзкой отдушки. Однако, от розового пятна на лбу, которое обещало стать белым, она хотела избавиться. Хорошо ещё, что этот след от рога Рогелло Бодакулы был маленьким и располагался высоко над переносицей. Когда пуля Драси превратила артефакт в осколки, его волшебство кончилось, связь рога с черепом оборвалась, (а ведь казалось, что он врос в него и стал единым целым навсегда!), и Анджелика избавилась от демонического вида и сущности. А ведь она едва не превратилась в золотого дестроера, разрушающего всё на своём пути!
Проклятие было снято, но осталось небольшое пятнышко, делавшее её похожей на девушку из Индии. Драся утверждал, что это её совершенно не портит. Фиг с Быком хором твердили то же самое, но ей всё же хотелось избавиться от этой отметины. Дело было не в эстетическом изъяне, это можно было пережить, замазать гримом или, в самом деле, рисовать поверх шрама индийскую точку. Но ей не хотелось до конца жизни при взгляде в зеркало вспоминать обезумевшую при виде золото демона толпу людей мечущихся и давящих друг друга. Иногда ей казалось, что она до сих пор слышит их крики, стоны и хруст костей, видит искажённые мукой лица, остекленевшие глаза, лужи крови, вывороченные внутренности…
Забыть… Это необходимо было забыть, иначе она сойдёт с ума! Пусть не совсем забыть, ведь это врядли возможно, но хотя бы отодвинуть на периферию памяти, убрав то, что каждый день будит кошмары.
Где Фиг раздобыл эту мазь, фиг его знает, но мазь действительно снимала зуд, а под её воздействием пятно всего за пару дней стало бледнее. В общем, Анджелика решила терпеть.
Вид у принцессы сейчас был такой: грязные растрёпанные волосы, перехваченные налобной повязкой из тряпки, рубашка Быка, заменяющая платье, куртка Фига – единственное, что пришлось по размеру, на ногах обмотки, сооружённые Драсей, из чего попало. При этом, как он ни старался, после двух часов ходьбы, подошвы у неё оставались голыми. Но Анджелика не жаловалась, даже наоборот старалась это скрыть, а то Драся тут же останавливал движение их отряда и начинал всё переделывать.
В руках девушка несла копьё, больше не желавшее становиться булавкой. Избавить её от этой ноши у друзей не получалось – при малейшей попытке взять его в руки, копьё шипело, как рассерженная кошка и начинало драться короткими молниями. Успокаивалось оно только в руках Анджелики. Мысли о том, чтобы совсем бросить это оружие девушка не допускала, хоть из-за золотого наконечника, одетого на его тупую часть, копьё потяжелело вдвое.
Вообще, их четвёрка походила сейчас на небольшую ватагу бродяг, возглавляемую юным индейским матриархом, так-как Анджелика частенько ехала впереди верхом.
Вся одежда Драгиса, за исключением чёрного гангстерского плаща, погибла во время его последней трансформации в дракона. (Это чудесное превращение так и осталось загадкой для всех, но Драся рассказывал, что с ним случалось что-то такое в прошлом.) Теперь он щеголял в этом плаще, одетом на голое тело, а ещё, ему достались штаны и ботинки Быковича. Штаны были основательно шире в поясе, зато короче – до щиколоток. Ботинки хлябали, будучи на два размера больше. Но, в общем и целом, костюм получился.
Фиг, уступив Анджелике свою куртку, пребывал теперь в куртке Быка, которая с успехом заменяла ему пальто. Кроме того, воротник этой куртки оказался слишком высоким, от чего временами создавалось впечатление, что у её нынешнего владельца вообще нет головы, а шляпа надета прямо на плечи.
У кого-то, может быть, возникнет вопрос – а во что же при этом был одет сам Бык? Вот именно, что ни во что! Едва они покинули пределы мира, где произошло столько всего нелепого и ужасного, (но и хорошего тоже), как Бык принял свою естественную форму, и был этим так доволен, что долго не мог успокоиться. (Часа два прыгал, как телёнок, которого выпустили погулять на травку!)
Зато у Анджелики снова появился свой личный «скакун», которого она могла оседлать в любой момент. Бык только расплывался от удовольствия, когда она это делала, а Фиг тайком потешался, глядя на то, какие ревнивые взгляды бросает на эту картину Драгис.
Дракон ревновал зря. Анджелика, в которую он дважды стрелял за последнее время, не желала отходить от него дальше, чем на десять шагов и признавалась, что хотела бы быть семечком репейника на его одежде. На привалах они спали вместе, укутавшись одним плащом, и не осуществили ещё свою любовь, только из-за того, что друзья были рядом, а разделяться в столь необычной и опасной местности было нельзя.
В одну из таких ночей, когда обоим не спалось, Анджелика рассказала возлюбленному про то, что едва не произошло в мотеле между ней и Огнеплюем, и про то, что почти случилось с ней на «особом» молебне «продвинутой» группы секты Святого Мика. Рассказала, замирая от страха, ожидая, несмотря на все заверения Мегги, что Драся сейчас выгонит её из-под своего плаща и скажет, что не желает больше видеть «такую тварь»… Ничего подобного не случилось.
Драся сказал, что ожидал чего-то подобного от брата, и даже в конечном итоге был поражён его благородством, природу которого так и не понял до конца. Огнеплюй сдерживал себя с потрясающей стойкостью, и только чрезмерная доза алкоголя сняла тормоза с его затуманенного сознания. Хорошо, что рядом оказалась Мегги! Врядли даже в человеческом теле он сотворил бы плотское насилие над Анджеликой, ведь этого нет в природе драконов. Но задушить девушку или даже загрызть от страсти он мог.
Что же касается мерзавцев из «продвинутой» части секты, то он, природный дракон, рад, что они получили своё. Правда, Анджелику такой ответ удовлетворить не мог. И тогда она рассказала ему подробно о тех чувствах и желаниях, которые испытывала тогда.
Когда Драся понял, чего она боится и чего хочет от него, он обнял возлюбленную покрепче и рассказал, что в драконьем семействе случается, что самка приносит в пещеру «яйцо извне», которое называется «даром извне». В таких случаях принято «отдать дар», то есть нанести визит с определённой целью в семейство, откуда это яйцо наполовину происходит. Это не означает сделать яйцо с самкой именно того дракона, который совершил такой «дар». Иногда принять ответный «дар» соглашается кто-нибудь из их подросших дочерей или сестёр, но никогда этот «дар» не отвергается. У него в семье есть двое из таких «подаренных» братьев, почти ровесников Мегги, и одна сестра из старших.
Столько же «подарков» папа отдал в соседних драконьих логовах. Может быть даже больше, кто считается между добрыми соседями? Но это не значит, что мама и папа не любят друг друга!
Не то, чтобы Анджелика была рада узнать о такой свободе во внутрисемейных драконьих отношениях, но она узнала одно – никаких попрёков и осуждений со стороны Драси она за тот случай не услышит, ни сейчас, ни в будущем. Наоборот, возлюбленный жалел её, натерпевшуюся от окружающих негодяев и от самой себя. Жалел её лишних бед и переживаний, которые совершенно не нужны были юной девушке.
Это означало, что все дурные мысли, сомнения и воспоминания следовало выкинуть из головы и жить дальше, наслаждаясь близостью с любимым, с которым судьба-злодейка повадилась их разлучать.
