скачать книгу бесплатно
– Похлёбка из местных зверьков! – гордо ответил охотник. – Они тут повсюду водятся, а на вкус, как кролики.
– А котелок, где взял?
– Среди касок нашлась одна железная.
Дальнейших вопросов не последовало. Миски и ложки они обнаружили в одном из шкафов, и вскоре парочка приключенцев с удовольствием уплетала похлёбку из крыс.
Наевшись, они ещё немного отдохнули, быстро собрались и отправились дальше. Теперь каждый нёс по паре одеял и несколько бутылей с водой. Кроме того, в узелках была собрана разная мелочь, вроде мисок и ложек.
На Ларни красовалось одно из самых древних человеческих платьев, сделанное на сей раз из простыни, в которой была прорезана дырка для головы. Это одеяние, перехваченное посередине поясом с катаной, доходило девушке до колен, к некоторому облегчению Стефана.
Как это часто бывает, только привыкнешь к тяжёлой, утомительной дороге, а глядишь, она уже и кончилась. За поворотом в глаза путникам вдруг ударил яркий свет, и они увидели ворота, не приоткрытые, а распахнутые настежь.
Однако, наученные горьким опытом, они приблизились к воротам медленно и осторожно. Но никаких паутинных нитей не было натянуто поперёк прохода, никаких членистоногих тварей не таилось в незаметных норах и в переплетении кабелей над головой. За воротами был яркий день, а выходили ворота в поле.
Это было само по себе чудом. Жители лесов никогда не видели такого простора, такой широты для глаз, такого "далёкого далека". Казалось невероятным, что возможно что-то увидеть на таком расстоянии. А посмотреть там было на что, потому что вдалеке виднелся… город.
Они видели изображения городов на старых выцветших картинках, но чтобы вот так, на самом деле!.. Город манил, он притягивал! Как можно было противиться этому зову? Но прежде чем продолжить путь, путешественники решили оглядеться.
Они находились у подножия высокого холма, внизу которого виднелись восемь таких же ворот, из которых они только что вышли. Можно предположить, что к каждым из этих ворот подходит свой собственный туннель, который ведёт к хранилищу боевых машин. Значит, наверно, было задумано так, что в один прекрасный день эти ворота откроются, и полчища машин ринутся защищать город. Или громить его… Сейчас это было не ясно.
Но это было и не важно, а важно было то, что из восьми ворот выстроившихся в ряд у подножья холма были открыты только одни – те, из которых только что вышли Стефан и Ларни. Случись им пойти по другому туннелю, они бы сейчас оказались перед закрытыми воротами и вынуждены были бы повернуть назад, вглубь земли.
Стефан оглянулся. Где-то там, за холмом должен быть обрыв каньона. Теперь понятно, почему дорога шла всё время вверх. Возможно, если этот обрыв не очень высокий, то они смогут спуститься вниз и через две-три недели ходьбы по лесу, окажутся дома или хотя бы в знакомых местах. Стефан посмотрел на Ларни. Глаза бесёнка горели! Ей не надо было ничего объяснять, она и так знала все мысли брата, как и он, знал её мысли.
– Мы только посмотрим и назад, – сказала она, и это было не предположение, а утверждение.
Стефан подчинился, как всегда подчинялся её несокрушимой воле. Подчинялся с радостью и с каким-то внутренним облегчением. (Ну вот, теперь вся ответственность за затею лежит на Ларни, а я просто иду за ней и смотрю, чтобы ничего плохого не случилось!) И они пошли к городу.
В этом поле не было тропинок, и идти по нему оказалось задачей нелёгкой. Трава здесь была выше человеческого роста, вскоре вокруг ничего не было видно, кроме травы. Но они знали, что город находится на юге, а чтобы попасть домой надо идти на север. И они двинулись на юг. А в спины им в это время смотрели два холодных злобных глаза.
Змеёж не знал, что такое эмоции. Из всех чувств ему была знакома только злоба, которая была таким же оружием, как клыки и колючки. Но сейчас он злился не на людей, а на своих собратьев. Слишком мало их откликнулось на его призыв, а те, что откликнулись, оказались недопустимо слабыми для борьбы с людьми.
Но ничего! Люди отправились в город, а это значило, что он успеет призвать ещё достаточно монстров, прежде чем они, достигнут городской окраины.
Глава 13. Вопреки благоразумию
Маранта в полном охотничьем снаряжении шла вслед за Михалом. Она знала, что это безумие, он знал, что это безумие, все знали, что это безумие. Но она шла спасать своих детей, где бы они ни были.
Дома остался только Руфус. Точнее его оставили не дома, а у священника, иначе мальчик увязался бы за ними, даже если б его заперли. Воительница, конечно, размышляла над вопросом, не взять ли сына с собой, ведь он мог указывать направление, но теперь ей казалось, что она сама хорошо чувствует дочь. И младшего решено было оставить, хоть отец и ворчал, что ему полезно было бы сходить в поход, ведь среди сверстников он слыл неуклюжим и рассеянным, то есть плохим охотником, а худшего оскорбления для парня придумать было невозможно.
Но Маранта объяснила мужу, что они идут не на охоту, а в спасательную военную экспедицию. Это значило, что опасности, с которыми они могут столкнуться, несравнимы с теми, что бывают на охоте. Михал согласился, но она видела, что муж до конца не понимает о чём идёт речь. Он не знал, а она знала, и потому у неё на боку снова красовалась скьявона.
Боже! Как давно она не чувствовала на бедре эту приятную тяжесть! Маранта поймала себя на том, что поминутно гладит рукоять меча, словно любимую кошку.
Итак, они шли уже третий день и Маранту начало беспокоить настроение Михала. Храбрый охотник не представлял, что им придётся зайти так далеко. Ему случалось проводить в лесу целые недели, но при этом он редко удалялся от дома больше чем на пару дней пути. Хоть она ему всё и объяснила, но Михал не мог представить себе подлинного расстояния, на которое удалились Ларни и Стефан.
Ему казалось, что вот сейчас они с Марой найдут какую-то дырку или нору в земле, в которой застряли старшие непоседливые дети, помогут им выбраться, а потом они вместе пойдут домой с шутками и охотничьими рассказами, без которых, как известно и охота, не охота, и еда, не еда. Но дни проходили, а никакой норы не было видно.
Маранта гнала его и себя вперёд, не позволяя мужу отвлекаться даже на ту дичь, которая сама шла в руки. Теперь он понимал, почему она взяла с собой столько еды. При этом ели они мало и ложились спать полуголодными. Зато так легче было идти и они за короткое время покрыли вдвое большее расстояние, чем он обычно проходил дней за пять.
Первого монстра заметила Маранта, а подстрелил Михал. Двуногий крокодилоид, из тех, что предпочитают сидеть в болоте или в прибрежных камышах, на сей раз, что-то забыл в ельнике, где и нашёл свою смерть.
Его шкура представляла ценнейший материал для производства сапог – она шла на подошвы, но снимать её было некогда, а тащить с собой совершенно невозможно. Поэтому Михал вздохнул и оставил добычу на съедение лесному зверью.
Охотник хмурился и ворчал до тех пор, пока сам чуть не стал добычей следующего монстра. Этот был похож на сороконожку, передвигающуюся на коротеньких мохнатых лапках, каждая из которых была снабжена одним острым отточенным когтем. Тело сороконожки покрывала переливающаяся хитиновая чешуя, сзади имелся скорпионий хвост, а вот голова почему-то напоминала птичью. Только вот глаз было намного больше чем положено птице.
Эта дрянь была размером с собаку и конечно ядовита, как тысяча гадюк! Она свалилась на Михала откуда-то сверху, когда они продирались сквозь заросли орешника. Он даже руки вскинуть не успел. Был бы охотнику неминуемый конец, если б Маранта не поймала гадину на кончик своего меча и не отбросила в сторону, а потом зарубила.
Так он отделался только мытьём головы в ближайшем ручье, где с трудом смыл липкую белую жидкость, брызнувшую из распоротого брюха чудовища. Потом Михал долго молчал во время вечернего привала.
– Ты думаешь, – сказал он, наконец, обращаясь к Маранте, – там, где сейчас ребята, тоже есть монстры?
– Я думаю, что те, с которыми мы встретились, – ответила воительница, – могут считаться милыми котятами по сравнению с чудовищами, что угрожают им.
– Но почему ты так решила?
– Я бывала в тех краях, куда они сейчас наверное попали. Поверь, там очень непросто остаться в живых.
Михал ничего на это не ответил, но по его взгляду она поняла, что сомнений и остановок в пути больше не будет. А наутро они отбивались от целой толпы монстров похожих на ящериц с булавами на хвостах. Эти были размером с овцу и одеты в такую же шерсть, но их было слишком много!
Людей спасало то, что эти ящеровцы нападали бестолково, всем скопом, больше нанося вред друг другу ударами своих хвостов, чем людям, которых они стремились убить. Справиться с ними было несложно, но это отняло много времени и сил, что было слишком большой роскошью для спасателей.
После часа избиения безмозглых тварей, оставив после себя поле боя покрытое телами поверженных врагов, усталые и злые они продолжили путь. Маранта указывала направление, а Михал, старый опытный охотник, привыкший ходить по лесу, шёл с максимально возможной скоростью, используя звериные тропы и стараясь по возможности сократить путь. И всё равно они шли медленно, а ведь надо было ещё преодолеть стену каньона, которая уже виднелась впереди, постепенно вырастая над верхушками деревьев. Как они это сделают, пока было неясно, но на всякий случай Маранта несла с собой прочную, длинную верёвку и якорь-кошку собственного изготовления.
Глава 14. Перейти поле
Тот, кто думает, что, согласно известной пословице, поле перейти легко, просто никогда не ходил по полям, особенно заброшенным, где трава растёт, как ей вздумается.
То и дело, спотыкаясь о кочки, путаясь в траве и обходя заросли чертополоха, путешественники выбились из сил уже через пару часов ходьбы. Их нынешнее ковыляние, ни в какое сравнение не шло с лёгким и свободным движением по подземному пути, откуда они так мечтали выбраться.
Одно было хорошо – в траве водилось множество разнообразной птицы, и в короткое время Стефан наловил целых две дюжины откормленных куропаток.
Были здесь и кролики, но Ларни категорически запретила ему на них охотиться. Молодой охотник только усмехнулся, но спорить с подругой не стал. Ларни внесла свою лепту в их меню, найдя несколько съедобных кореньев, видом и на вкус напоминающих капустную кочерыжку.
Наконец они решили сделать привал. Костёр из сухой травы получился слабеньким, воду приходилось экономить, и потому сварить добычу не было возможности. Куропатки вышли полусырыми, но проголодавшихся путешественников это обстоятельство совершенно не смутило.
– Как ты думаешь, мы доберёмся до города до темноты? – поинтересовалась Ларни.
–Врядли, – сказал Стефан, взглянув на солнце, подошедшее к зениту. – Мы прошли так мало, а почти не приблизились к цели. Уложиться бы в два дня.
Ларни нахмурилась. Ей вовсе не улыбалось тратить столько времени на дорогу, и потому весь остаток дня она едва ли не бежала, опережая Стефана, на пять шагов, но к вечеру буквально свалилась от усталости. Спали в обнимку, как в детстве, завернувшись, помимо одеял, в широченный плащ, найденный ещё в самом начале пути.
Ларни уснула сразу, уткнувшись лицом в широкую грудь брата, а он всё старался не дышать, чтобы ненароком не разбудить своё беспокойное сокровище.
Следующий день был легче – привыкли. Хотя Стефан не выспался. Шутка ли, продержать в объятьях юную девушку всю ночь, уговаривая себя, что это сестра и он не испытывает к ней никаких чувств, кроме братской любви. (Особенно, когда знаешь, что это не так).
Он уснул под утро и во сне, слишком сильно сжав Ларни, разбудил её. Теперь Стефан шагал и клевал носом. И чуть не прошляпил новое нападение!
Прямо перед ними из травы что-то взвилось ввысь и заржало дурным голосом! Так вздымается на дыбы перепуганная или разозлённая лошадь, и так же, как это бывает с лошадью, над головами людей нависли острые и тяжёлые, смертоносные копыта! Целых шесть…
На оставшихся четырёх "лошадь" стояла. Кроме всего прочего она была наверно втрое больше обыкновенной лошади.
Вертикально разрезанные челюсти, снабжённые хищными жвалами и четыре пары глаз, Стефан разглядел уже потом, а сейчас ему на голову опускались шесть каменных молотов, способных раздробить человека на части.
Ларни шедшая впереди, оказалась под брюхом твари и сперва растерялась, не зная, что делать, а потом бросилась назад в надежде, что сможет вытолкнуть Стефана из под убийственных ударов. Юный охотник понял, что сейчас погибнут они оба, и всё же он успел схватить Ларни в охапку и броситься вбок!
Копыта со свистом опустились на землю. Одно из них, остро заточенное по краям, прошлось по мешку с припасами, который Стефан нёс за спиной, и выпотрошило его одним взмахом, как опытный повар потрошит рыбу!
Всё нехитрое, но ценное содержимое вылетело наружу, и в следующее мгновение было растоптано в кашу! У Стефана мелькнула мысль о патронах, которыми он, как думал, ему удалось запастись надолго, и в это мгновение грянул взрыв!
Патроны, как известно, вещь особая, требующая деликатного к себе отношения. Человек опытный знает, как они опасны. Малейшая случайность, неосторожное обращение, может привести к тяжёлому увечью или гибели.
С другой стороны, отчаянные головы, всегда готовые на рискованные эксперименты, могут рассказать, как тяжело взорвать патрон, если не прибегать к помощи огня. Патрон можно ронять или кидать на каменный пол, можно расплющить его молотком, но он будет упорно отказываться взрываться и сдетонирует только тогда, когда этого от него не ждут, в полном соответствии с законом подлости.
На сей раз закон подлости сработал против монстра – большая часть патронов из свёртка, который нёс Стефан, взорвалась с оглушительным грохотом. Юноша упал, втиснув Ларни в землю так, что чуть не раздавил её, а патроны, между тем продолжали рваться!
Что-то хлестнуло, как пучком лозы по бедру Стефана, боль обожгла крапивным огнём, и нога сразу стала горячей и мокрой.
А рядом в панике метался покалеченный монстр! Пять из шести его передних ног были оторваны. Он всё старался встать на единственную уцелевшую ногу, но не мог удержать равновесие и падал обратно, продолжая биться!
Стефан понял, что если ничего не предпринять, то он их сейчас раздавит своим массивным телом и поднялся, превозмогая боль. Он взялся за ружьё, но вспомнил, что патронов у него теперь совсем немного и отложил его в сторону. Тогда он вынул из ножен катану Ларни…
Точный, быстрый удар и голова монстра покатилась в траву. Пускай Стефан был больше охотником, чем воином, уроки Маранты не прошли для него даром.
Тело монстра ещё несколько раз дёрнулось, заливая всё вокруг потоками чёрной крови, а потом затихло, слабо шевелящейся бесформенной массой. Стефан оглянулся на Ларни. Девушка сидела, вытаращив глаза, и ловила ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег.
Он наклонился к ней и слегка похлопал по щекам, чтобы привести в чувство. В ответ она влепила ему увесистую затрещину.
– Ты мне чуть рёбра не сломал! – прохрипела Ларни, когда обрела дар речи.
– Но зато ты жива! – попытался оправдаться Стефан.
– Да? Не уверена. А если и так, то это случайность!
Парень понял, что спорить с ней сейчас бесполезно и пошёл выяснять, что из пожитков ещё можно спасти. Через час они уже шагали дальше. Стефан надеялся, что в городе они смогут разжиться припасами, а то все бутыли с водой, кроме той, что была у Ларни, и банки с маслом были уничтожены.
Он пошутил было, что теперь, когда не приходится тащить такой тяжёлый груз, они, наверное, пойдут быстрее, на что Ларни только фыркнула, как будто он один был во всём виноват. Сам Стефан печалился о потерянных патронах. Теперь их оставалось всего пятнадцать, на три перезарядки его пятизарядного ружья.
Но, как бы то ни было, долго горевать над потерями было глупо. Они снова выжили, и это было главное. Ларни это тоже понимала. Она ещё некоторое время дулась, но потом подошла к Стефану, увязывавшему уцелевшие пожитки в узел, и без слов чмокнула его в щёку.
Парень слегка обалдел от такого жеста с её стороны, но тут же сообразил, что это проявление благодарности и извинение одновременно. Что ж, он в своей жизни ещё слишком мало имел дело с женщинами, а его подруга была, во всех отношениях, женщиной не простой.
Глава 15. Последний привал на "Божьей ладони"
Часто бывает, когда ваша цель, какое-либо высокое строение, вроде башни, или это не строение, а гора, до которой надо дойти, кажется, что сделать это можно легко и быстро. Вот ведь она, эта гора или башня, рядом! Стоит пройти совсем немного, и окажешься на месте. Но не тут-то было!
Объект, к которому идёт ваш путь, приближается медленно, всё, вырастая в размерах, а расстояние до него, как будто не сокращается, а увеличивается. Только после продолжительного времени, страшно устав и начисто сбив ноги, вы добираетесь, наконец, до цели своего путешествия и понимаете, как иллюзорна была её близость в начале пути.
Стена каньона приближалась. А куда она денется? Но в том-то и вся загвоздка, что приближалась она медленно. Казалось, что она рядом, за ближайшими деревьями, но за этими деревьями были другие деревья, а проклятая стена, незаметно становясь выше, как будто отступала на несколько гигантских шагов назад.
Наконец деревья кончились. Быстро миновав заросли молодняка, обычные для лесной опушки, Маранта и Михал остановились, глядя на новое препятствие, поджидавшее их на пути.
Это была широкая полоса кустов, разросшихся от подножия леса, до подножия стены из земли и камня. Маранта не забыла, как много лет назад она пролетела над такой же полосой кустов верхом на обезумевшем от страха и боли жеребце. Правда было это по ту сторону леса, с другой стороны каньона, где эта полоса была уже, а стена, пожалуй, повыше, чем здесь.
Нда! Продираться через переплетение кустов куда противнее, чем ходить по девственным лесным зарослям. Михал думал, что они сей же час начнут прорубать себе дорогу, но Маранта скомандовала привал. И то дело! Перед новым испытанием не помешает набраться сил, да и вечер был уже не за горами.
Солнце нырнуло за верхушки деревьев на западе. Сразу потянуло холодом, и тень от леса стала на глазах сгущаться, готовая разлиться непроглядным ночным мраком.
Они развели костёр. Сегодняшний ужин был не такой, как в последние дни – Михал ухитрился-таки подстрелить молодого оленя, и теперь у них было вдоволь мяса, которое надо было съесть, пока оно не испортилось.
Но вот, наконец, и ужин кончился. Они расстелили спальники, набросав предварительно на землю еловых лап, и долго лежали, глядя на звёзды. Они не разговаривали сейчас – всё было сказано за ужином.
Вдруг Маранта почувствовала у себя на груди руку мужа. Ах, вот как! Значит, утомительные переходы, и битвы с монстрами не убавили мужскую силу бравого охотника?
Маранта улыбнулась. В волосах и бороде её супруга было уже немало снежных нитей, но он всё ещё оставался силён и неутомим, как тогда, когда их чувство взаимной симпатии и благодарности переросло в нечто большее.
Она накрыла его руку своей. Что ж, значит быть посему! Глупец, тот, кто думает, что ночь любви отнимает силы. Это случается только с теми, кто не умеет любить. Завтра они встанут отдохнувшими и посвежевшими, чтобы продолжить путь с новой энергией, а сегодня… Сегодня у них будет праздник!
Глава 16. Один шаг до "Мёртвого города"
Между ними был костёр. По какой-то причине Ларни села не рядом со Стефаном, а по другую сторону их маленького светоча, и теперь они оба молча, смотрели на огонь.
Но так ли это было? Стефан постоянно ощущал на себе взгляд синих глаз с рыжими искрами, пляшущими, словно маленькие бесенята. Но когда он поднимал глаза, Ларни тут же опускала голову и всматривалась в огонь так внимательно, будто ждала, что оттуда выйдет что-нибудь необычное.
Спали они тоже раздельно. Когда Стефан проснулся рано утром возле потухшего костра, он увидел по ту сторону, свернувшуюся в клубок, дрожащую во сне от холода Ларни. Он укрыл её сверху своим одеялом и поспешил заново развести костёр. Ларни вскоре проснулась и потянулась к огню, но долго ещё не могла согреться.
– Сегодня мы обязательно должны дойти! – сказала она, когда зубы перестали выбивать барабанную дробь друг о друга.
– Постараемся, – ответил Стефан. – Но это не значит, что нас там кто-нибудь встретит.
– То есть?
– Приглядись. Ты видишь хоть один дым?
Это было правдой, над крышами города не поднимались дымы из печных труб. От этого он выглядел безжизненно даже издалека. Дети леса не представляли себе жилья без печи, и хоть на сей раз, они ошибались, рассуждения насчёт того, жив этот город или нет, оказались верными.
Может быть, у Ларни и возникли какие-либо сомнения насчёт целесообразности их путешествия, но она никак не проявила их внешне. Впрочем, Стефану тоже не хотелось поворачивать, когда большая часть пути была уже пройдена. Город манил, живой он там или мёртвый.
Глава 17. Сомнения стража
Змеёж испытывал странное чувство. Оно отличалось от злобы, как человек от монстра. Это чувство заставляло сомневаться в себе и в реальности происходящего вокруг.
Если бы Змеёж интересовался частью человеческого сознания, которая отвечает за чувства, то он бы знал, что это удивление. Но до сих пор его интересовала только боевая мощь людей и их изобретательность. И о том, и о другом он был до сих пор невысокого мнения. Но теперь…
Пауконь погиб! А ведь паукони были одними из лучших бойцов, почти такими же сильными, как мантикоры. Правда, мантикоры поумнее, поэтому, наверное, паукони почти перевелись, а вот мантикоры ещё нередко встречаются.
С другой стороны Змеёж вообще остался здесь такой один, а ведь он умнее и пауконей, и мантикор.
