скачать книгу бесплатно
– Угу, – вот и всё, что ответил Мет-астис.
Я слышала, как он что-то царапает в своей переплетённой в кожу тетради. Он часто делал заметки, пока Сокол выполнял всю грязную работу.
Мне не хотелось открывать глаза, не хотелось снова глядеть на этого парня. Невзирая на то что он делал со мной – с помощью металлических игл, горячих чернил и жутких заклятий, от которых меня тошнило, – всякий раз, когда я смотрела на него, я видела только задумчивость и неистребимое чувство долга. И честь, разумеется. Честь буквально отпечаталась у него на лице. Как такое возможно?
Если ты от рождения имеешь благородный характер, значит ли это, твоя челюсть твердеет, а глаза становятся решительными? Или же люди с волевой челюстью и решительным взглядом вырастают достойными, потому что этого от них ждут?
– Я снова погружу её в сон, – сказал Сокол.
Мет-астис захлопнул тетрадь.
– Ты тратишь силы на эти заклинания шёлка, когда вся твоя магия нужна нам для работы.
– Может быть, вы сами примените заклятия, учитель? Я боюсь, что мои навыки не…
– У тебя всё в порядке с навыками, – сказал Мет-астис так сердечно, что я не удержалась и открыла глаза.
Маг подошёл, встал рядом с Соколом и положил руку ему на плечо – точно так же, как делал Джервас, когда ему предстояло преподать мне трудный урок.
– Я ещё слишком слаб из-за ран, чтобы творить заклинания. Но ты всё делаешь правильно, мой мальчик. У тебя талант к такой работе.
В глазах Мет-астиса было столько гордости! А в глазах Сокола – такая надежда! Они вовсе не казались злыми. Я почувствовала, что снова начинаю плакать.
– Думаю, пора перейти к татуировке магии песка, – сказал Мет-астис. – Начни с третьего символа.
Я мельком увидела в руках Сокола длинный тонкий металлический инструмент. Он походил бы на вязальную спицу, если б вдоль него не протянулся узкий желобок, в который Сокол осторожно наливал вязкую блестящую жидкость. Я наблюдала, как она течёт вниз, пока Сокол не убрал «спицу» из моего поля зрения.
Он вдавил остриё мне в шею, и горячие металлические чернила коснулись кожи. В тот момент я навсегда отказалась от мысли быть благородной. Честь никогда не спасала от боли.
Глава 6. Отвага
Я пыталась быть храброй, правда пыталась. Но они больше не позволяли мне спать, втыкая в шею длинные тонкие иглы. Временами я теряла сознание, но вскоре забвение отступало, и я приходила в себя – по-прежнему привязанная к столу. Все попытки освободиться были тщетны. Я слышала шипение металлических чернил, выжигающих пятна на моей коже, но не видела их и ничего не понимала.
Я поклялась себе, что больше не буду кричать и никогда не стану просить…
– Пожалуйста! – захныкала я, извиваясь в путах. Моё горло не могло выдавить более громких звуков, а в сердце не осталось решимости. – Пожалуйста, хватит!
– Учитель… – как всегда почтительно начал Сокол. – Нам было бы проще работать, если бы она спала.
Надо мной снова нависло лицо Мет-астиса. Его взлохмаченные седые волосы свисали, касаясь кончика моего носа. Теперь он выглядел более здоровым. Старым – в моих глазах, – но сильным. Сколько же времени я провела в этой пещере, привязанная к столу?..
Лорд-маг нахмурился, хотя, я думаю, это адресовалось скорее Соколу, чем мне.
– Ты понимаешь, что она сделала бы с тобой, если б могла? Ты хоть представляешь, что медеки творили с нашими людьми, когда брали их в плен?
– Я знаю, учитель, но…
– Что они делали с детьми, даже с младенцами! И не потому, что этого требовала война или жизненно важные исследования наподобие наших. Просто ради удовольствия. Им нравится причинять нам боль.
«Ты лжёшь!» – мысленно кричала я. Но всё, что вышло наружу, было:
– Пожалуйста…
– Ну вот, – сказал Мет-астис, взяв меня за руку и будто бы утешая. Его гладкие длинные пальцы обвились вокруг моего запястья.
Так делала леди Розарита, и теперь прикосновение его пальцев уничтожало воспоминания, забирая у меня даже это.
– Знаю, тебе тяжело, – пропел он таким нежным голосом, что сумел бы потягаться с лордом Джервасом. – Но мы здесь столь многому учимся! Если б ты только видела, какие прекрасные чернила мы на тебя тратим! Они… великолепны!
– Но, учитель, – сказал Сокол, нахмурив брови, – разве это не означает, что медеки обладают такими же способностями к магии, как и наш народ?
– Тьфу! – сплюнул Мет-астис. – Что такое способности? Лошадь имеет способность к бегу, но без всадника она не поймёт, куда направиться. Вот почему уздечка важнее седла.
Он провёл пальцем по моему горлу. Когда маг коснулся того места, где чернила въелись в кожу, я раскрыла рот, пытаясь закричать, но вышел только хрип. Я больше не могла даже озвучить свою боль.
– Нет… – задумчиво протянул Мет-астис. – Вот что мы тут наблюдаем. Формулы для нанесения татуировок, которые мы унаследовали от наших предков, не настолько совершенны, как мы привыкли думать.
Губы Сокола чуть приоткрылись; он словно услышал такое великое откровение, что слов оказалось недостаточно, и пришлось вдохнуть его.
– Это доказывает то, что вы всегда говорили, учитель. Кланы джен-теп слишком уж полагаются на свои знания, доставшиеся от предков. Мы должны искать новые пути и новые заклинания, если хотим обезопасить наш народ.
– Совершенно верно.
Мет-астис встретился со мной взглядом.
– Видишь ли, малышка-медек, дело не в ненависти к твоему племени, какой бы заслуженной эта ненависть ни была. Дело в любви. Любви к знаниям. Любви к нашему народу.
Он закатал рукав, чтобы показать татуировки, как будто я раньше никогда их не видела.
– Послушай, мой отважный рыцарёнок…
Мне стало противно. Теперь, когда я была в его власти, он использовал меня для какого-то мерзкого эксперимента. И смотрел не как на врага, а как на подопытное животное. И разговаривал так, словно почти любил меня.
– Источники сырой магии повсюду вокруг нас. Железо, огонь, дыхание, кровь, шёлк и песок. Но они похожи на туман над водой – везде и нигде. Несущественны. Чернила, сделанные из особой руды, настроенной на каждую из основных сил, позволяют тем, кто обладает талантом и волей, собрать этот туман, сконцентрировать его и выпустить в виде наших заклинаний.
Даже для меня это звучало упрощённо. Может, он думал, что я слишком глупа, чтобы понять настоящее объяснение? Но тут на ум пришёл любопытный вопрос. Я наверняка задалась бы им раньше, если б не была так напугана.
– Вы… Вы что, набиваете мне татуировки джен-теп?
Мет-астис задумчиво посмотрел на меня, словно я высказала очень интересное предположение, которое он и не рассматривал до сего момента. Потом захохотал – да так, что едва не сшиб со стола жаровню, нагревающую одну из крохотных плошек с металлическими чернилами. Сокол едва успел подхватить её – и охнул, когда капля (совсем крошечная капелька) попала ему на кожу руки.
– Ах, какая же ты глупышка, – сказал Мет-астис.
Он наконец выпустил моё запястье и похлопал меня по лбу.
– Нет, детка, это вовсе не татуировка мага. Скорее это… уздечка.
Когда Сокол снова коснулся иглой моей шеи, все попытки быть отважной кончились, и я заплакала.
– Пожалуйста, не надо! Я больше не буду, обещаю. Я буду хорошей девочкой.
Тёплая и мягкая рука Мет-астиса прижала мою голову к столу.
– Тише-тише, не надо плакать. Вообще-то рыцарь должен вести себя храбро.
Глава 7. Свеча
Смерть означает прекращение боли. Она означает также конец ещё очень многих разных вещей, но если вы провели три дня привязанным к столу и вам в шею постоянно втыкались раскалённые иглы, то, как правило, вас занимает в основном боль.
В пещере мага и его ученика я то и дело молилась о смерти. И умоляла о ней. Временами, когда Мет-астис спал (а спал он часто – из-за своих ран), я пыталась спровоцировать Тёмного Сокола убить меня. Каждый раз, когда он кормил или поил меня, или вытирал стол там, куда я… ну, вы понимаете. Так или иначе, я рассказывала о жутких вещах, которые сделаю с ним, когда освобожусь. Это не сработало. Тогда я начала придумывать истории о страшных преступлениях, которые совершал мой народ в отношении его соплеменников.
– Тебе неинтересно, как мы убивали ваших младенцев? – спрашивала я. – Ты не хочешь отомстить за мёртвых?
Но он игнорировал вопросы и никогда со мной не разговаривал. Разве что иногда произносил нечто вроде:
– Это не твоя вина. Всё так, как и должно быть.
Впрочем, я почти уверена, что он разговаривал сам с собой.
Вновь и вновь я просила о пощаде, которая, как я понимала, могла означать только смерть. И вот однажды – на третий… а может, тринадцатый день – моё желание исполнилось.
Началось с того, что чьи-то пальцы раздвинули мне губы. Я резко очнулась, распахнув глаза, но увидела лишь размытые пятна на месте лиц двух людей, склонившихся надо мной.
Сокол заставил меня отрыть рот.
– Теперь держи её крепче, – велел Мет-астис.
Зрение немного прояснилось, и я увидела, что лорд-маг держит красную свечу толщиной с его руку. Пламя растопило алый воск, и, когда он достаточно нагрелся, маг поднёс свечу к моему рту.
– Нет! – пыталась крикнуть я, но Сокол стиснул зубы и разжал мои. Первая капля воска ударилась о язык. Внезапный ожог ужалил болью, но воск почти сразу остыл, и это было ещё хуже, потому что я ощутила, как он прилип к языку.
Мет-астис сильнее наклонил свечу, и капли превратились в струйку, заливающую мне горло. Рефлекс заставил меня проглотить плотный комок, но Сокол продолжал разводить мои челюсти, а Мет-астис – вливать в рот всё больше и больше расплавленного красного воска. Теряя сознание, я поняла, что все мои размышления о смерти были ошибочными. Смерть – не окончание боли. Это всего лишь начало новых страданий.
Глава 8. Сострадание
Я очнулась от ощущения, что лежу спиной на мокрых листьях. Потом оно пропало. Прохладный воздух щекотал мне нос и голые ноги. Открыв глаза, я увидела над собой ветви с зелёными листьями, переплетённые так густо, что нельзя было понять, где заканчивается одно дерево и начинается другое.
Потом я услышала звук – лопата, втыкающаяся в землю. Я была так слаба, и у меня так болело горло, что я едва могла вдохнуть. Язык распух от горячего воска, но руки больше не были связаны. Повернув голову, чтобы выплюнуть воск, я увидела, как небольшая лопата методично выкапывает кучки земли и отбрасывает её. Темный Сокол, голый до пояса, остановился на мгновение и вытер пот со лба. Увидев, что я смотрю на него, он сказал:
– Учитель, она проснулась.
– Сотвори ещё одно заклятие шёлка, – откликнулся лорд-маг. И прибавил, словно бы себе под нос: – Мальчишка упрашивает меня усыпить её, когда в этом нет смысла, а потом не хочет делать это же, когда оно нужно.
Меня похоронят заживо!
– Пожалуйста! – сказала я Соколу. Мой голос немного окреп. – Пожалуйста, не убивай меня.
Пальцы Сокола дернулись, и с его губ сорвалось заклинание. Я заорала во весь голос.
– Да чёрт возьми! – выругался он, потому что заклинание рассеялось. – Учитель, я не могу толком сконцентрироваться.
Мет-астис вышел из пещеры, посмеиваясь.
– Вот теперь мы видим изъян в твоей тренировке, юный Сокол. Посвящённые джен-теп тратят так много времени на магию, что редко страдают от физической боли в теле. И когда эта незамысловатая боль наконец настигает их, они не могут направить волю, чтобы наложить даже простейшее заклинание.
– Моя татуировка шёлка самая слабая из всех, – сказал Сокол, словно оправдываясь. – И я колдовал уже целых три дня.
– Прости старику его причуды, мальчик, – сказал Мет-астис с хитрой ухмылкой, – но те из нас, для кого слабость становится ежедневным мучителем, поневоле получают удовольствие, время от времени находя её в молодых.
Сокол глянул на меня, едва ли не закатив глаза, словно я должна была посочувствовать ему. Во мне вспыхнул гнев. Я давно не ощущала ничего, кроме страха, и почти забыла, каково это – злиться. И как это приятно.
– Вы оба гады!
С силой, порождённой яростью, я перекатилась, встала на четвереньки и вскочила на ноги.
– Ты болтаешь об исследованиях, магии и защите будущего своего народа, но это всё ложь!
– Девочка… – начал Мет-астис, словно только что заметил мою истерику, – что тебя тревожит?
В глазах стояли слёзы, и всё вокруг казалось размытым, когда я оглядывала поляну в поисках палки, камня или хоть какого-нибудь оружия.
– Вы столько дней пытали меня ради так называемых экспериментов – и для чего? Чтобы похоронить заживо, когда всё закончится? – Я обернулась к Соколу. – У тебя не хватает смелости ударить меня ножом или задушить собственными руками? Трус!
Мет-астис рассмеялся. Глаза мага расширились, как будто мои слова несказанно удивили его.
– Учитель, – проговорил Сокол, постукивая по земле лопатой, – она думает, что мы копаем ей могилу.
Лорд-маг захохотал ещё громче. Ему пришлось ухватиться за живот, где прежде были повязки.
– Ох. Представляю, кем ты нас считаешь!
– Я считаю вас убийцами – вот кем! Ваши маги уничтожили мой клан! – я ткнула пальцем в сторону Сокола и увидела, как парень вздрогнул: – Он там был!
Мет-астис наконец-то перестал смеяться и серьёзно кивнул.
– Это была война, детка.
– Это была резня! Мы ничего вам не сделали!
Уголки губ мага опустились, а глаза сузились.
– Твои предки сделали нам очень много чего – как сделали бы и оставшиеся, будь у них такая возможность. – Он вздохнул. – М-да. Я выгляжу старым дурнем, препираясь с ребёнком.
Мет-астис кивнул Соколу. Тот нырнул в пещеру и вскоре вернулся, таща один из больших сундуков. Приподняв его, Сокол кинул сундук в могилу.
– Видишь? – сказал мне Мет-астис. – Мы просто избавляемся от вещей, которые нам уже не нужны. А потом отправимся домой. С тобой мы закончили, и нам больше нечего здесь делать. – Он снисходительно махнул мне рукой. – Давай, уходи. Вернись в город или иди куда хочешь. Мне всё равно.
– Но ты… ты убил сэра Джерваса и сэра Розариту! Ты пришёл убить меня. Хотел закончить то, что начали боевые маги!
