скачать книгу бесплатно
– До города не подвезёте?
– Присаживайся.
Девушка присела рядом с ним на переднее сиденье. Её сияющие округлые коленки, бёдра, едва прикрытые короткой юбкой так и манили к себе потрогать, почувствовать их упругость. Как он ни силился не смотреть, а краем глаза неизменно выхватывал эти округлости. Ох, и силён ты соблазн. Сама же, то ли с намерением соблазнять, то ли с иной целью, понятной лишь ей, взглянула на Костю свои большими подведёнными глазами.
В осеннем ночном небе, затянутом облаками, лишь изредка возникает полная луна, чтобы через несколько минут снова скрыться. В просветах между облаками мерцают звёзды и эту тишину нарушает тихо играющая в салоне музыка.
– А можно спросить у вас? – наконец-то она решилась произнести вслух, тревоживший её вопрос.
– Почему бы нет? – повернул Костя голову к ней, при этом не теряя из виду дорожный просвет. Отметил для себя приятный тембр её голоса.
– Дело в том, что у меня с собой ни копейки, но по приезду смогу рассчитаться. Вы согласны?
– Хорошо, – что ещё-то скажешь в такой ситуации. Да и не сколько ради денег подобрал он её, сколько ради её же безопасности.
Бывало, что вот так же подбирал попутчиков, запоздавших на дороге, за период работы таксистом всякое случается видеть, с разного рода неожиданностями встретиться. Сама профессия к этому располагает. И пока он пытался понять её действия, девушка хотела продолжить беседу, но заметив его не расположенность к этому, примолкла. Она даже не стала вникать почему именно. А всё дело состояло в том, что в душе Кости боролись два противоречивых чувства: пойти на поводу соблазна или нет? До сегодняшнего вечера, он ни разу, не изменявший своей супруге, сейчас колебался. Слишком уж велик соблазн, да и желание разыгралось, Костя испытывал некоторую дрожь в сердце от волнения.
Впереди замаячили огни города, и он обернулся к ней:
– Улица какая у вас?
– Улица Куйбышева, двадцать первый дом, второй подъезд, – точно в адресном бюро отчеканила она, потерявшая интерес, как ему показалось, ко всему вокруг.
Въехав на улицы города, он свернул на первом же перекрёстке налево потому, как он помнил, если отсюда ехать, дорогу можно значительно сократить. По всей длине улицы горели фонари освещая пятачки асфальта, всеми цветами радуги пылала иллюминация рекламных плакатов. А Костя ещё помнит то время, когда на улицах, кроме дорожных знаков и вывесок магазинов ничего и не было. Шар, изображающий нашу планету, диаметром около двух-трёх метров окутался неоновым сиянием над зданием новой туристической фирмы.
Мелькали рядом белые и красные огни машин, словно метеорные рои, проносясь рядом с его машиной навстречу или в том же, что и его машина, направлении. Каждый спешил по своим, одному ему известным делам. Костя также знал и о том, что в это время требуется предельная внимательность, поскольку именно сейчас выезжала молодёжь, которую принято именовать «мажоры». Этим было наплевать на знаки дорожного движения, на встречные машины.
На тротуаре юноша в спортивном костюме обнимал девушку в спортивных же брючках и, по их позе, видимо что-то нашёптывал на ушко. Скамейки, что стояли вдоль тротуара были заняты парами молодых и не совсем, люди отдыхали после рабочего дня. Костя проехал ещё несколько улиц, прежде чем добрался до нужной улицы. Сбавил скорость и вот так, на небольшой скорости, наблюдая за указателями номеров домов, проехал до нужно адреса, но и тут девушка заметила, что для въезда в их двор необходимо немного проехать, до открытого въезда. Совершив манёвр по въезду, он остановился у подъезда.
– Вот и доехали.
– Здесь подождёте?
– Наверное, – ответил он, так и не придя к окончательному ответу.
– Может быть кофе или чаю с дороги? Если желаете… – предложение звучало заманчиво.
Они вышли из машины и прошли по двору в сторону подъездной двери. Каблуки девушки гулко стучали по ступенькам лестничного марша, словно барабанные палочки. Запах духов, ещё в машине круживший голову, завораживал. У самой квартиры они тоже не долго задержались, девушка быстро открыла дверь и пропустила его вперёд. Скинув туфельки, она босиком прошла на кухню, на ходу спрашивая:
– И всё же: чай или кофе?
– Кофе.
– Сейчас, пока пройди в зал, – между редкими фразами, она успела поставить чайник и, вернувшись, задевая упругим бедром Костю, прошла в зал:
– Располагайся.
Костя присел на диван и разглядел на журнальном столике новый номер «Плейбоя». «Странно, я-то думал только мужики интересуются подобными вещами», – мелькнуло у него в голове, но взять журнал в руки не решился. Вскоре и сама хозяйка вернулась с двумя чашками горячего и ароматного кофе, ещё дымящегося.
Она присела рядом и включила музыку. Из акустической системы полилась мелодия Энио Мариконе: мягкий завораживающий звук саксофона, непроизвольно создающий интимную обстановку. Рука девушки коснулась его виска и волнующим голосом она произнесла:
– Как удивительно. У вас есть седые пряди на висках, – то ли намекая на известную пословицу, гласящую: седина в бороду, бес в ребро, то ли просто подтверждая сам факт, имеющий место быть.
После этого Костик не стал и далее сдерживать себя, обернулся и, обняв одной рукой за талию, впился губами в губы…
Уже под самое утро он покинул уютную квартиру. Пока ехал домой, по дороге строил мысленные планы, чтобы такого придумать в своё оправдание. Войдя в квартиру, первое, что бросилось в глаза, это покрасневшие от бессонницы глаза супруги. «Переживала за меня, думала, ждала. А я же беспечно наслаждался в объятиях другой», – попрекнул он себя, вслух же сказал:
– Привет, Настенька.
– Салам. Что случилось? Костя, хоть бы позвонил, предупредил…
– Да в конце смены у друга машина сломалась, а он с пассажирами в дороге. Пришлось ехать на выручку, сама ведь знаешь: сегодня ты выручаешь, завтра тебя выручают, – слова лжи слетели с губ и ничего не произошло: ни земля не разверзлась под ним, ничего. В эту минуту он сам готов был поверить в эти лживые слова.
– Отдохнёшь? – у Насти и тени подозрения не мелькнуло на лице.
– Немного, – ответил он.
Дня два не прошло, заверещал телефон Кости. «Душа моя, встретимся?» – написала девушка в сообщении. Он опешил сначала потому, как номер телефона никому не давал и заинтересованный решил позвонить таинственной собеседнице.
– Слушаю тебя, дорогой, – голос звучал, словно родник весной.
– Кто это? – не придавая значения лестному обращению, он спросил у собеседницы.
– Как мы забывчивы, – упрекнула собеседница тут же. – Помнишь недавно ты подвозил девушку до города? – теряя терпение, спросила она, даже несколько изменившись в тональности голоса.
– Теперь вот вспомнил. Привет, Света, – что-что, а имя он запомнил…
– И что?
– Сейчас пока не могу ничего сказать. Ближе к вечеру сообщу… Позвоню, – и тут же положил трубку, не оставляя ей шанса на укоры и упрёки.
Уж так устроена психология человека и с этим ничего нельзя поделать, кроме как принять, как есть. Когда он ошибётся ли раз или совершит какую провинность, в первое время он испытывает чувство вины, но ежели сей факт остаётся незамеченным, не пройдёт много времени, как он уже смело переступает черту. И даже изречение из Великой книги: всё тайное становится явным, его не удерживает в данном контексте, он не просто забывает об этом, он игнорирует его, уверенный в своей безнаказанности.
Возможно, Настя и заподозрила неладное в его поведении, от внимания любимой женщины редко ускользают такие тонкости, не потому ли она однажды даже открыто намекнула ему об этом, да в том то и дело что, Костя доверился поговорке: не пойман – не вор. Он в тот раз лишь отшутился на замечание супруги, не принимая её слова близко к сердцу. Да и Настя не стала настаивать на продолжении этой темы. Всё же Костя, работая одновременно в двух местах обеспечивал семью, держал в достатке, и себе умудрялся отщипывать на свои маленькие капризы. До поры до времени всех устраивала сложившаяся ситуация.
Но ведь она не может бесконечно долго длиться, и кто-то в одночасье теряет терпение и начинает бунтовать. И чаще всего в роли мятежницы выступают не законные супруги, а любовницы, не желая оставаться на вторых ролях. Или так уж заложено природой в женщинах, кто разберёт? Только помимо любовницы, Костя стал замечать охлаждение к себе со стороны супруги. Оно не было явным, но их отношения стали обретать некоторую отчуждённость, фразы, коими они обменивались приобрели дежурный характер. На супружеской кровати Костя спал один, Настя, не говоря ни слова и не намекая ни на что, перешла в зал.
В один вечер, вернувшись домой после рабочей смены, он вдруг обнаружил, что Насти нет дома. Такое происходило впервые, сколько они живут вместе, не было случая, чтобы супруга, не ставя его в известность, ушла куда-нибудь. Как-то опустевшим показалось ему жильё, брошенным. Костя, пройдя на кухню, заглянул в кастрюли, но они были пусты. Видимо давно ушла его Настенька, но даже тогда он не стал беспокоиться, паниковать. Тревога нарастала и ближе к полуночи он уже не вытерпел, набрал номер телефона родителей Насти и стал ждать ответа. В трубке шли длинные гудки.
– Добрый вечер, – только начал он, когда кто-то на том конце провода снял трубку. Звонить самой Насте было бессмысленно, в этом он убедился, когда набрав её номер услышал ответ оператора: аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
– Вернулся?
– Настенька, ангел мой, ты?
– Да, я. А ты, по всему, даже в интонации голоса, ожидал услышать кого-то другого?
– Ты о чём, Настенька? – Костя пытался изображать недоумение что, впрочем, плохо удавалось ему, как не удаётся роль неподготовленному актёру.
– Ну, давай, дорогой, не будем стараться делать из меня дурочку. Думаешь, я не чувствовала? Я надеялась, что ты образумишься. Терпела твою кобелиность…
– Я вообще в растерянности, – всё ещё на что-то надеялся Костя, из всех своих способностей пытаясь найти тот спасительный круг…
Да только напрасно всё, в его положении не только круг, но и плот не был способен спасти его. Настя даже не дослушала его оправданий, вернула трубку на место.
…В окно стучались ветки старого клёна, царапая стекло, и, играя в лучах солнца своими покрасневшими листьями. И невозможно было понять, что послужило истинной причиной тому: надвинувшаяся осень со своей палитрой красок или всё же слова лжи Кости.
Страшный обет
Эта история, произошедшая в небольшом городке, расположенном на берегу Волги, но который можно отыскать только на карте областного значения. Городок, где каждый второй знакомый или дальний родственник и, если что-либо происходит тут же становится достоянием общественности и на пару-тройку недель захватывает внимание жителей. Мой приезд к давнему другу тоже не остался незамеченным, хотя объектом сплетен, при всём желании горожан, я так и не стал. И таким вот образом, совсем случайно, мне довелось услышать эту историю. Но за несколько дней до этого я повстречался с самой героиней истории, на чьём лице время и пережитое горе оставили неизгладимые следы в виде мелкой сеточки морщин. И тем не менее глаза у неё оставались такими же искренними, не озлившимися на окружающих.
Как мне поведали, Мария, так зовут героиню, выросла в этих местах и, если не принять во внимание несколько лет, тут же и прожила большую часть своей жизни. Получив на руки аттестат о среднем образовании, она поехала в первопрестольную и только опираясь на свои знания, смогла поступить в университет. Ей прочили место в какой-нибудь западной державе в качестве переводчика или полномочного представителя солидной компании, видя её успехи в учёбе, но только она всех разочаровала, отправившись после получения диплома в Сибирь. Город Урай, затерявшийся среди тайги и болот, встретил её приветливо. Чистые улицы, дружелюбно расположенный народ – много ли надо молодой девушке. Что до работы и с этим она не испытала никаких трудностей.
После года работы, уже освоившись на новом месте, она познакомилась с молодым человеком и их встречи-свидания вскоре завершились свадьбой. Казалось бы, что ещё-то надо человеку? Муж Тимур по пятнадцать дней на вахте в тайге, Мария дома – всё шло своим чередом. И когда она ждала первенца случилась трагедия. Со дня отъезда Тимура прошло немногим больше пяти дней, когда его бездыханного доставили в город на вертолёте. Не вдаваясь в подробности, сказали лишь, что его убило автоматическим ключом при спуске труб. Словно свет померк для Марии. Работа хоть и приносила некоторое успокоение, но дома всё напоминало о супруге и давило на душу и после сороковин, она решила уехать на родину.
Переезд обошёлся в немалую сумму и, если бы не помощь родителей, едва ли она смогла бы осилить. Да и потом немало ей пришлось помыкаться в поисках работы, уже после рождения дочери. Дочка же родилась вся в отца, такая же черноволосая и кареглазая. Да и любопытством не уступала. Но что особенно радовало, она будто догадывалась, как нелегко матери и росла без лишних капризов. Дедушка с бабушкой не могли нарадоваться на такую красавицу. Подрастая, Ульяна помогала матери и по дому, и по огородику небольшому и никогда не было необходимости ей напоминать о домашних делах.
Мария сама не раз получала предложения о замужестве от местных холостяков, каковых хватало. Да только сердцем женщина понимала, ни один ей не заменит Тимура, пусть работящий, непьющий – это всё равно будет другой человек со своими привычками, со своим взглядом на жизнь. Да и ещё не известно, как он будет относиться к дочерни. Мария же не желала, чтобы дочь, лишившись отца испытывала угнетение со стороны отчима. И все эти аргументы напрочь отметали незадачливых женихов. А среди них были и работяги и вполне себе состоятельные господа. Но, ни один не смог бы заменить Ульяночке отца родного.
В школе, Ульяна училась хорошо, видимо, сработали гены матери и отучившись десять классов, она оказалась перед выбором: куда пойти учиться? Желаний-то много и это интересно, и то привлекает. Да только вот финансовый вопрос оставил единственный вариант: соседний город, где она решила получить профессию технолога-кондитера. Матери её выбор тоже пришёлся по душе. Город-то рядом, почитай, дочь перед глазами будет. Да только не всё складывается, как мы хотим и судьба ли или что-то ещё, вносит свои коррективы.
Случилось же это по весне, когда Ульяна заканчивала первый курс и совсем скоро стала бы помощницей матери по хозяйству. В субботу Ульяна к пяти-шести часам бывала дома. А в этот раз время давно перевалило за шесть часов, а её до сих пор не было. Во время обеда же сама позвонила матери и поинтересовалась, что её привезти. Мария звонила ей, но оператор связи каждый раз неизменно повторял: абонент временно недоступен. Мария почувствовала неладное, не могла её дочь так поступить, чтобы после звонка куда-то пропасть. Она сходила до родителей, наивно полагая, что Ульяна там. На её счастье брат возился во дворе с мотоциклом и она, подойдя к нему, обратилась:
– Виктор, как-то нехорошо у меня на сердце, не случилось бы чего. Давай-ка съездим в город.
– Мария, ты же знаешь, Ульяна молодая, может быть у подруги задержалась, – уйти решил от ответа брат, но увидев взгляд сестрёнки, добавил: – сейчас переоденусь только.
Через минут двадцать они мчались по ровному асфальту в сторону города и только свист стоял в ушах. Возле здания общежития, Мария попросила брата остановиться и прошла внутрь. Вахтёр, женщина средних лет, на её вопрос о дочери только и нашлась сказать, что Ульяна ещё около трёх часов пополудни вышла и больше не возвращалась. Тем не менее, Мария испросив разрешения прошла к подругам дочери в комнату. Но и они к сказанному вахтёром, ничего нового не смогли добавить. «Что же с ней?» – не давал покоя Марии вопрос, засевший не только в голове, но и в сердце. Брат, успокаивая её, предположил: Мария, мы вот по городу катаемся, а дочь, поди, уже дома дожидается.
По приезду Ульяну они не нашли. Мария обзвонила близких подруг дочери, но и это не дало никаких результатов. Сердце её подсказывало, что здесь что-то не так, но мрачные мысли и предположения пыталась отгонять, всё ещё надеясь на благополучный исход. Всю ночь она с тревогой вглядывалась в окно, надеялась на что-то. Уже утром Мария поняла, поняла, что произошло непоправимое. Но всё же вместе с горожанами, организовавшими поиски, она отправилась в лес. Целый день прочёсываний леса всё же ничего не дало. И другой на её месте ожил бы, но не Мария.
Сердце матери разрывалось от понимания случившегося. Она сама, да и родственники не один раз звонили в ближайшие больницы, милицию, но нигде не могли дать утвердительного ответа: в больницах – девушки с такими внешними данными не поступало, в милиции – не было оперативных сводок. Да только можно ли верить сухим сводкам, иной раз они годами не способны отыскать следов. Да и матери разве легче от чёрствых формулировок? Всё говорило о страшном. Но родня, пока нет каких-либо сведений, всё же старалась облегчить безутешное горе Марии, не оставляли её одну.
И словно в подтверждение её догадок, на третий день принесли страшное известие. Тело дочери нашли случайные люди в лесопосадке неподалёку от соседнего города. Нашлись и те, кто в последний день видел, как девушку пытались затащить в автомобиль с тонированными стёклами. Выяснить, чей автомобиль не составило особого труда, в то время в городе не так много было дорогих иномарок, а номерной знак с головой выдал владельца. И будь он работягой, махина правосудия катком бы проехала по виновнику, да только здесь всё иначе. Владелец машины задним числом написал заявление об угоне автотранспорта и дело, даже не начавшись, развалилось на глазах.
Да и когда отпрыски авторитетных людей города или посёлка представали на скамье подсудимых? Эта история была не первая на счету мажористого сыночка и до сих пор он умудрялся уходить от ответа. И все от мала до велика были уверены, что обойдётся и на этот раз, как оно, впрочем, и произошло. Ульяну хоронил весь город, пришли вчерашние одноклассники, однокурсники. Но только разве воскресишь человека? Мария после этого осунулась, появились первые морщины. В каждый выходной день можно было наблюдать, как Мария возвращается с кладбища.
И то виной всему эти нескончаемые посещения могилы или что-то другое, но привиделся ей сон. Она не запомнила всех деталей увиденного, но что впечаталось в её памяти, так это слова дочери: «мама, я хочу отмщения…» И хоть сон привиделся около полуночи, Мария так больше и не заснула в ту ночь до самого утра пролежав с открытыми глазами, погружённая в воспоминания, в размышления. Поговорив с родителями, Мария даже собиралась писать в высшие судебные инстанции, но родители, будучи людьми благоразумными отговорили от этой затеи: «Дочка, ворон ворону глаз не выклюет», в чём конечно присутствовало разумное зерно.
Как-то приложить руку, Марии не хватило сил. Да и не сил, воспитания полученного в детстве. Но высшие силы не желали оставлять Марию в покое и в следующий сон, она увидела Тимура, который рассматривал семейный альбом. Когда Мария заглянула через его плечо на страницы альбома, на листе с фотографиями проступила кровь. И когда крови стало много, вырисовалось имя убийцы дочери. В этот момент Тимур обернулся к ней и посмотрел в глаза Марии, в которых она отчётливо увидела просьбу. Нет, он ничего не произнёс, но в глазах читалось: «Маша, отомсти за дочку…»
На сей раз Мария не стала никому ни о чём не говорить, а делать, как подсказывает сердце. Собравшись как-то утром, она поехала в глухую деревеньку по адресу, который знали сведущие люди и знакомые с постигшим её горем. Час спустя Мария уже постучалась в калитку старенького дома и прошла во двор. Навстречу ей вышла старушка, опираясь на клюку. Сказать сколько ей лет, никто бы не отважился. Но стоило ей увидеть Марию, как она, поприветствовав, тут же промолвила: «знаю, дочка, с каким горем пришла. Знаю, чего ожидаешь, как и того, кто направил тебя сюда», и так страшно стало Марии, что она явственно ощутила, как пробежали по спине мурашки и заходило сердце.
– Да ты не бойся дочка. Доброму человеку на свете бояться нечего.
– Здравствуйте бабушка, – наконец собравшись духом, смогла произнести она.
– Здравствуй и ты, дочка. Негоже на ногах разговоры вести, давай-ка лучше в дом пройдём.
Пригнувшись, чтобы не задеть притолоку, Мария последовала за старушкой. В доме, старушка перекрестилась на образа и пригласила Марию присесть. И долго они беседовали, прежде чем старушка не поведала ей следующее: она выполнит весь обряд, но о том никто кроме неё знать не должен. И даже в сей день, вернувшись домой, до самого заката на должна ни с кем заговаривать, как бы этого не хотелось. Вручив подношение, поблагодарив старушку, Мария вышла на улицу с лёгким сердцем. Словно с души камень свалился.
Прошло около месяца или и того меньше, когда мажористый сыночек с друзьями на новеньком автомобиле, подаренном родителем в честь совершеннолетия, поехал на пикник. Погода была солнечная, да и день выдался выходной, на дороге ни одной машины. Но только на самом ровном участке, где и ученик не совершил бы ни единой ошибки, машину резко повело. Едва ли они успели понять, что это было, когда автомобиль оказался вверх колёсами на обочине метрах пятидесяти от дороги.
Вытащить их с искореженного кузова машины смогли, только разрезав металл. О том, чтобы кто-то из них остался в живых не могло быть и речи. Хоронили их также в закрытых гробах. Но так о том походе Марии к бабке никто не узнал и только она одна знала, что справедливость восторжествовала. Не радовалась чужой смерти, но и жалости к погибшим не испытывала, отметив только про себя: «сколько верёвочке не виться, а конец всегда будет».
Словно желая продемонстрировать матери свою благодарность, на могиле дочери Марии распустились пионы, хотя за неделю до этого даже намёков не было на бутоны. Мистика? Возможно. Но только издревле известно: ни одно зло не остаётся безнаказанным, пусть не земным, но небесным.
Марина-значит морская
В нашей жизни вполне суверенной
Мы не сами себе господа.
И взрываются в чёрной Вселенной
Звёзды, люди, миры, города
Е. Ананьева
Маре… Марине… Марина… Сходное сочетание букв, хотя и взятые из самых разных языков, но объединяет их нечто большее, нежели просто похожесть слов, как в правописании, так и в разговорной речи, называемое- море. Услышав имя Марина, подсознательно, ещё не до конца осознавая истинного смысла, слышишь гул величавого моря, бросающего корабли с волны на волну, как лёгкую щепку в весеннем звенящем ручье, угрожая ежеминутно пустить на дно, как бывало в истории человечества не раз, чему свидетели останки кораблей, покоящихся на морском дне или наоборот- тихий плеск волн, мирно набегающих на прибрежный песок. Нетерпеливый читатель, пройдясь по первым строчкам, вполне резонно может задать свой каверзный вопрос: причём здесь море. Пространное суждение. Ответ же прост и очевиден: характер любого человека, подвластен имени, коим нарекли его родители при рождении или крестинах.
…Так вот, Марина, – о ком и пойдёт речь ниже, то бишь наш рассказ, – дочь морского офицера, подрастала в дружной и не ко времени, дорожащей такими высокими понятиями, – многими из современников давно вычеркнутыми из своей жизни, как пережиток прошлого, как атавизм, – уважение, честь, достоинство и верность данному слову. Со стороны эта приверженность к условностям многим казалась нелепой и граничащей с безумием, но только не для их семьи.
Становясь старше, Марина стала подмечать, что преуспевают не те, кто живёт честным трудом, а даже наоборот. А ведь ещё будучи в детском саду, Марина уже начала проявлять свой характер, унаследованный генами. Она могла спокойно играть в куклы, не обращая никакого внимания на окружающих, но стоило ей заметить, что кого-либо обижают, она незамедлительно вставала на защиту. Мальчика или девочку, роли не играло, важно было защитить слабого. Когда всё успокаивалось, Марина никому не напоминала о произошедшем. Для неё всё это казалось естественным, словно так и должно быть.
Но уже тогда, она дала понять окружающим, что есть черта, за которую нельзя переходить, за что не раз доставалось родителям от воспитательниц, когда они приходили забирать её вечерами. И вот эта модель поведения жила в ней, утверждаясь всё сильнее год от года. В один из вечеров, когда к отцу пришёл бывший сослуживец, она невольно подслушала фразу, произнесённую гостем: «Мы не в Эпоху Рыцарей Круглого Стола живём. Оглянись вокруг», но в силу своего малого возраста не стала расспрашивать, и пытаясь распутать клубок противоречивых вопросов, сложных даже для взрослого ума, она впоследствии обратилась к отцу:
– Папа, а что такое эпоха рыцарей круглого стола? И причём здесь мы?
Вопрос не в бровь, а в глаз и как объяснить в двух словах, он не нашёлся что ответить. Объяснить про эпоху, он естественно смог, а вот остальное. Кадровый морской офицер, за верную службу, награждённый именным кортиком-гордостью семьи, оказался в затруднении. Он не стал рассказывать про Карибский кризис, к чему имел непосредственное отношение, участвуя командиром атомной подлодки. Там ведь тоже, большей частью награды, звания или повышения по службе получили не те, кто предотвратил. А те, кто был ближе к власти. Но… пусть это останется на их совести, а дочери про эту грязь слышать ещё рановато. Много чего мог бы вспомнить капитан третьего ранга, за время службы всякого довелось повидать. В одном он не сомневался: за свою жизнь ему не стыдиться нечего. А вот остальное как донести до пытливого ума подростка, не травмируя ещё не до конца сформировавшуюся психику, не оскорбляя его чувств- он не знал.
Простая бытовуха оказалась сложнее боевой задачи. В тот вечер они долго просидели с дочкой за разговором, но многое так и осталось невысказанным. С того вечера минуло четыре года, когда Марина объявила родителям, что собирается замуж выходить.
Её отец, пользующийся немалым уважением в городе, что в денежном эквиваленте никак не выражалось, знал о качествах жениха. В малых городах, как известно, все друг друга знают, как и в деревнях, чем они не особо далеко отстоят друг от друга. Информация хоть и была однобокая, но и этого было достаточно, чтобы отсеять как претендента на руку и сердце дочери.
Подозвав Марину в кабинет, отец решил поговорить с дочкой, желая ей только добра и счастья. Но возможно ли это, когда сердце, объятое любовью трепетно, бьётся в ожидании любимого и видит окружающий мир сквозь розовые очки. Разумеется, нет. Марина ни словом не стала перечить отцу, выслушивая его предостережения, хотя желание такое возникало не единожды, но она стерпела многое, лишь в конце заметив, что решения своего не изменит…
Отец внимательно проницательными глазами следил за её взглядом. За движениями губ, а видел себя в этом же возрасте и неудивительно, что она отстаивает свои убеждения.
…Ему было столько же лет, сколько сейчас дочери, когда он с одной сменой белья и денег в одну сторону, покинув родные места, уехал в Ленинград, в ВВМУ им. М. В. Фрунзе, куда поступить со стороны было практически нереально. А он прошёл и по экзаменам, и по конкурсу…
«Да, упорства ей не занимать, но вот жаль, иногда упорство сильно подводит, а винить кроме себя самого некого», – читалось в его усталых глазах. Но вслух:
– Добро, Марина. Будь по твоему, я не стану чинить препятствия, напротив, желаю самого хорошего, но хочу заметить одно: в нашем роду никто и никогда не разводился. Это не принято, – его голос, ровный и тихий и от этого пугающий, долетел до её слуха, подобно речению оракула.
– Папа, я не для этого выхожу замуж, – категорично возразила она.
– Я знаю, и даже это возражение, что ты так скажешь, я предвидел. Но жизнь, жизнь- это не поле перейти, что не столь и сложно, и не тихая речушка, несущая свои воды по равнине. Жизнь- это стремнина, где есть и подводные камни, и резкие обрывы и достаточно много всего, и едва ли можно предсказать когда это случится…
