скачать книгу бесплатно
– А я закончила! – выкрикнула она и, обращаясь к охраннику, выпалила: – Сейчас же открой эти чертовы ворота, а иначе я разнесу их в щепки!
Ее реплика была настолько комичной, что охранники не скрывали своей иронии. Ворота могли выдержать вторжение танка, не то что таран ее старенького седана. Сото в сердцах махнул рукой и пошел в сторону дома. Ухмыляющийся охранник нажал на кнопку пульта, ворота плавно разъехались в стороны.
Кира утопила педаль газа в пол, мотор взревел. При резком повороте на дорогу автомобиль занесло, она чуть не врезалась в проезжающий мимо микроавтобус. Но, слава богу, вовремя среагировала и затормозила. Водитель микроавтобуса смотрел на нее, выпучив глаза. Кира жестом показала, чтобы он проезжал, и пристроилась за ним следом.
Выехав на Волоколамское шоссе, она решила позвонить шефу. Услышала усталый голос полковника и, стараясь изо всех сил говорить как можно мягче, спросила:
– Шеф, вы еще в управлении?
– Да, – угрюмо подтвердил полковник.
– Я выехала от Бирка и еду к вам. Нужно поговорить.
– Профиль у тебя? – небрежно спросил Лимонов.
– Да.
– Валяй. Я дождусь.
Кира отшвырнула телефон на пассажирское сиденье. Не так она представляла себе работу профайлера. Думала, что их отдел станет элитой управления, а коллеги оценят ее способности по достоинству, все-таки десятки раскрытых громких дел за плечами. Но увы…
Сото вошел в гардеробную комнату, где Бирк выбирал себе костюм для ужина. Оценив настрой помощника, доктор улыбнулся и спросил:
– У нас проблемы?
– Несдержанная, невоспитанная выскочка с комплексом неполноценности, – ответил Сото и показал на черный костюм.
Бирк понял, что он говорит о только что уехавшей гостье.
– Нет. Его я надевал позавчера в сигарный клуб, – Бирк принюхался, затем швырнул пиджак на пол и добавил: – Даже после чистки он пахнет «Коиба»[5 - «Коиба» (Cohiba) – торговая марка по выпуску сигар, зарегистрированная на Кубе в 1966 году.].
– Не понимаю, почему Андрон Маркович назначил ее связной, Громов мне показался вполне компетентным, – упорствовал Сото и рассказал о реакции Киры на его инструкции.
Доктор стал чернее тучи. Между бровями прорезалась двойная складка, уголки губ поползли вниз. Он пристально посмотрел на помощника и спросил:
– Почему она?
– Вы о чем? – не понял его Сото.
– Ты никогда раньше меня не ревновал.
– Да не ревную я вас, – отшатнулся Сото и покраснел. – Как вам такое в голову пришло?
– Я знаю тебя больше десяти лет. Знаю, когда ты нервничаешь. Почему ты ее выделил? Что тебя смутило?
Сото глубоко вздохнул и признался:
– Ваше рукопожатие.
– Я оценивал ее, – с легкостью оправдался Бирк, – ты, как никто другой, знаешь, что я всех оцениваю, особенно новичков.
– Но при этом вы никогда не оценивали их тактильно. Это что, новый вид тестирования? А меня не хотите подержать за руку? – язвительно произнес Сото и потянулся к руке доктора.
Бирк резко отпрянул и вцепился в фиолетовый пиджак.
Сото знал, что его патрон страдал гаптофобией и не любил прикосновений, поэтому был так удивлен поступком доктора.
– Я тоже знаю вас уже десять лет и успел хорошо изучить. Это вы ее выделили из всех. Поэтому правильнее спросить у вас: почему?
Бирк нахмурился, буркнул что-то невнятное и скрылся за ширмой. Сото обиженно поджал губы и после паузы сказал:
– На протяжении последних десяти лет вы единственный, кто заботился обо мне. Я привязался к вам. Но я не идиот, понимаю, что рано или поздно вы заведете настоящую семью, и в ней не будет места чужаку.
– Ха-ха! Ну что за бред! – расхохотался доктор за ширмой. – Кому нужен такой уродец, как я? Даже за деньги! Как только будущая пассия узнает мое истинное нутро, сбежит так быстро, что ее не сможет догнать даже сам Усэйн Болт[6 - Усэйн Сент-Лео Болт – ямайский легкоатлет, шестикратный олимпийский и восьмикратный чемпион мира в беге на короткие дистанции.], а ему прозвище Молния не просто так дали. – Глубоко вздохнув, Бирк выглянул из-за ширмы и добавил: – Я хочу, чтобы ты научился самостоятельно противостоять судьбе и выстраивать отношения с другими людьми, ведь я не всегда буду рядом.
Сото развернулся и пошел к двери. Выходя в коридор, он с горечью произнес:
– Вы так и не ответили на мой вопрос. Почему она?
Помощник подождал несколько секунд и закрыл за собой дверь. Да, он ревновал. Это была реакция на бесцеремонное вторжение незнакомки в их слаженный и наполненный взаимным уважением тандем.
Когда шаги Сото стихли, Бирк уставился на свое отражение в зеркале. Сото был прав. Он действительно выделил Митяеву. Но почему? Что в ней такого? Может, его привлекла ее израненная душа? В следующую секунду в сознании промелькнул ответ: его зацепили ее глаза. Создавалось такое впечатление, что он ее когда-то уже видел, но было это очень давно. Так давно, что ее лицо стало совершенно другим, но глаза… Однажды они уже смотрели на него, и в них был ужас…
†††
Кира припарковала Volkswagen у центрального входа управления. Кабинет полковника Лимонова располагался на третьем этаже. На одном дыхании она влетела вверх по лестнице и быстро преодолела длинный коридор. Эмоции немного улеглись. Всю дорогу она репетировала разговор с полковником, отрабатывая разные варианты его ответов, но то, что она увидела в кабинете, никак не вписывалось ни в одну из продуманных версий.
Лимонов сидел за рабочим столом, перед ним стояли заляпанный граненый стакан и початая бутылка коньяка. Увидев свою сотрудницу, полковник с облегчением выдохнул и шутливо произнес:
– Подумал, меня сейчас застукают и донесут начальству.
Кира сдержано улыбнулась и протянула папку с профилем убийцы, с которым даже не удосужилась ознакомиться. Полковник небрежно бросил папку на стол, вынул из верхнего ящика стакан почище и подтолкнул его к Кире.
– О, нет. Я за рулем.
– Вызовешь такси!
По его настроению Кира поняла, что от настойчивой просьбы, больше похожей на приказ, на этот раз не уклониться. Она никогда не пила крепких спиртных напитков, но, чтобы избавиться от Бирка, нужно расположить к себе начальника. Поэтому, особо не раздумывая, потянулась за стаканом, на четверть наполненным коньяком.
Полковник провозгласил:
– За паршивый день!
Алкоголь придал Кире смелости, она собралась с силами и выпалила:
– Андрон Маркович, я отказываюсь работать с Бирком. Если будете настаивать, я уволюсь.
Лимонов покраснел от злости и в упор уставился на сотрудницу.
– Что случилось?
– Ничего. Все живы-здоровы, но это только пока… Так и влепила бы этому напыщенному докторишке смачную пощечину. Не знаю, как сдержалась…
– Чем он так тебе не угодил?
Кира поморщилась.
– Он не командный игрок и, хоть обещает, информацией делиться будет неохотно. Собирается вести собственное расследование. Зачем он нам нужен? У меня от него мороз по коже. Он не терпит чужого мнения и распоряжается моим временем, будто я работаю на него, а не на вас. С ним что-то не так. Его лицо…
Пока она говорила, полковник поднялся с кресла, прошелся по кабинету и встал у окна. Закурил сигарету и пододвинул к себе пепельницу.
– Моя вина. Послал тебя, не предупредив о его неврозе. Утром сам получил нагоняй от начальства, мне было не до тебя. Ну и хотел посмотреть, как ты справишься с заданием без моих наставлений.
Подняв на шефа глаза, Кира покраснела. Она поняла, что не прошла проверку на прочность. Как можно доверить ей серьезное дело, если она не может справиться с элементарным заданием – быть связным между отделом и консультантом? От этой мысли ей стало не по себе. Но стакан с остатками коньяка говорил о том, что полковник хочет с ней поговорить, а не уволить.
– И я не справилась, – констатировала Кира.
– Почему? – удивился Лимонов. – Справилась. Ты же сама сказала: все живы и здоровы. Бирк не звонил, не требовал дать более компетентного сотрудника, как он это делал ранее. Значит, по его мнению, встреча прошла хорошо. В прошлом году следователь из убойного, не зная о чудаковатости доктора, врезал ему промеж глаз прямо на месте преступления. Ему показалось, что Расмус смеется над жертвой. Бирк две недели походил на очковую кобру.
– А он что, действительно смеялся? – Кира вспомнила его улыбающиеся глаза в коттедже Богатыревых.
– Расмус Бирк побывал в руках маньяка. Вследствие чего хромает, страдает от нарушений эмоциональных реакций и помешан на безопасности. После нападения он две недели был между небом и землей.
Полковник налил себе очередную порцию коньяка и освежил стакан сотрудницы. Потрясенная Кира не сводила с него глаз.
– Когда Расмус в стрессе, у него путаются позитивные и негативные эмоции. Если он улыбается, значит, грустит. Если хмурится, значит, улыбается. В обычной обстановке он ведет себя вполне приемлемо, но сегодня в дом пришлось впустить новичка и обсуждать методы своей работы – для него это стресс.
Это объясняло реакцию доктора на ее слова. Значит, когда она пожимала ему руку, а затем выдвигала свою версию убийства Богатыревых, он улыбался!
– Первый раз сталкиваюсь с таким, – призналась она и залпом осушила вторую порцию коньяка.
– Вот это по-нашему! – довольно воскликнул полковник и закусил долькой лимона. – Лимон поглощает лимон! – провозгласил полковник и усмехнулся: – Что? Думаешь, я не знаю, как вы меня в управлении называете?
Кира растерялась и виновато потупила взгляд.
– У Расмуса талант. Особый взгляд на вещи. Смесь интуиции, животного чутья и аналитического ума. Его кредо: «Информирован – значит вооружен». Может отмахнуться от стоящей зацепки и зациклиться на какой-нибудь ерунде, которая в итоге и выведет его радар на маньяка. Я привык к его методам и характеру. Что он попросил на завтра?
– Отчет патологоанатома и список наемников, которые могли завербоваться в горячие точки.
– Отчет должен прийти завтра утром. А к списку подключи Свиридова, у него есть доступ к базе ФСБ.
– Может, вы ему дадите указание, а то ко мне ребята еще не привыкли.
Лимонов подавил рвущееся наружу раздражение.
– Бирк считает, что в подвале была шестая жертва, но я полагаю, что это мог быть просто предмет, похожий на силуэт человека, который после расправы над жертвами убийца мог передвинуть или забрать.
– Вот как? – удивился полковник. – Какие еще зацепки Бирк считает существенными?
Кира подробно рассказала о версиях доктора и прокомментировала:
– По поводу Руанды это удар мимо лунки. Привязываться из-за оружия убийства к конкретной стране – глупо.
С минуту полковник, прищурившись, не сводил взгляда с подчиненной. Он обдумывал выводы Бирка и, в отличие от Митяевой, был с ним солидарен.
– Не хотел тебе говорить, да, видно, выбора у меня нет, – сказал полковник и разлил остатки коньяка по стаканам. – Ткаченко написал на меня докладную в министерство. Он давно искал повод, а тут целых три подвалило. Не упускать же такую возможность, – осушив стакан, полковник закусил очередной долькой лимона и сморщился. – Тот, кто предложил тебе перевод, явно хотел от тебя избавиться. Наш отдел не доживет и до конца этого дела. Интриги, Митяева! Я-то, выйду на пенсию, а вот вы что будете делать? Разбредетесь по отделам, как тараканы под дихлофосом.
Набравшись смелости, Кира спросила.
– А что Ткаченко вам предъявляет?
– Да много чего, – ушел от ответа полковник. – Мы с ним клыки друг другу давно показываем. Так что, если ты не переведешься на этой неделе, то, скорее всего, будешь работать под руководством Громова. Молодому отделу – молодое начальство.
– У него же нет опыта в профилировании.
– А ему не нужен опыт. Возьмет в штат психолога, тот будет составлять профиль. Громов подпишет и передаст для дальнейшей разработки в убойный отдел. Непыльная работенка. Посидит так тихо пару годков, а потом уйдет на повышение. Папаша-генерал ему уже на пятилетку вперед карьерный план составил.
– А если вас не уволят? – с надеждой спросила Кира.
– Тогда для тебя наступят плохие времена, Митяева. Я сюда не отсиживаться пришел. Мне нужен отдел с реальными показателями в поимке особо опасных.
Полковник показал на стеллаж, в котором хранились копии нераскрытых дел. В кабинете на минуту воцарилась тишина.
– Если захочешь уйти, держать не стану. Бабам в нашем отделе не место. Нюни распускают, вечно всем недовольны, с больничных не вылезают, то понос, то золотуха. А стоит вам только на секунду злу в глаза заглянуть, как лапки брык – и в кусты. Что с тобой будет, когда ты встретишься с маньяком с глазу на глаз? Он ведь про погоду говорить не станет. Расправится, как с овечкой на заклании. В момент опасности страх парализует сознание и тело. Ты не сможешь ни о чем другом думать, как только о его звериных глазах. А они, как под гипнозом, свербят и не отпускают.
Полковник облизал пересохшие губы, глубоко вздохнул и резюмировал:
– Иди, Митяева, домой. Не по Сеньке шапка. Сиди на бумажной работенке, стучи по буквам. Не лезь в это дерьмо. Устал я людей терять.
Кира схватила куртку и, не прощаясь, выскочила из кабинета. От обиды на глаза навернулись слезы. Разговор с полковником еще больше придал ей уверенности: отдел профайлинга точно не для нее.
†††
Поднявшись по лестнице на пятый этаж, Кира открыла своим ключом дверь квартиры, нащупала на стене выключатель и вошла в коридор. Было тихо, видимо, сестра и племянники уже спали. Кира облегченно выдохнула, хоть не будет ночных упреков от идеальной сестрицы.
Она повесила куртку на вешалку и сняла сапоги. Желудок едва не выворачивало от голода. Шагнув в кухню, она включила свет, но тут же вздрогнула от неожиданности, резко отпрянула к стене и испуганно уставилась на сестру. Ася сидела у окна с заплаканными глазами.
– Абзац! Напугала меня до смерти! – пробурчала Кира. – Ты чего сидишь здесь без света?
– Жду тебя, – сестра смахнула слезу.
– Ой, ну только не сегодня, – взмолилась Кира. – У меня был сумасшедший день. Я с утра ничего не ела. Меня уже тошнит от голода.
– Так бывает, когда пьешь и не закусываешь. Что пила?
– Коньяк, – Кира передернула плечами, включила чайник и заглянула в холодильник.
– Есть запеченная рыба и салат, – тон Аси смягчился.
