скачать книгу бесплатно
«Водяного полюбила,
Прямо в озере дала!
Сиськи, правда, все ж прикрыла,
Но „мочалкой“ – завлекла!»
Тут произошло то, чего не ожидал ни сам Водяник, ни две другие девки. Половчанка Крапива, она же Степная Колючка, пунцовая от стыда и ярости, вскинула голову, уперла руки в бока и выкрикнула:
«Чтоб такого полюбить,
Редкой дурой надо быть!
На себя взгляни, сморчок,
И на жалкий свой „стручок“»
После чего презрительно расхохоталась – громко, заливисто, до слез.
Водяника словно огрели чем-то тяжелым по голове. Он вздрогнул всем телом, издал нечленораздельный вопль, зарыдал и скрылся под водой, устремившись к самой глубокой яме.
Девки, выйдя из ступора, с душераздирающим визгом устремились в противоположную сторону, к спасительной суше. Зачем надо было визжать, когда опасность миновала – ведомо лишь знатоку женской логики, если такой ученый муж вообще существует…
Котя, немного успокоившись, расплылся в довольной улыбке.
«Видели, как я его испугал?!»
* * *
– Да успокойся ты наконец! Все уже позади! – не на шутку тревожилась княжна.
Ее верную служанку по-прежнему колотила дрожь. Слава богу, хоть смеяться перестала, а то вовсе на скорбную умом была похожа. Будь с ними опытный знахарь, он пояснил бы, что это – запоздалое следствие сильного потрясения. Однако дать добрый совет было некому, и княжне оставалось утешаться мыслью, что Бог милостив и избавит верную Крапиву-Колючку от недуга.
Но руки у девки по-прежнему тряслись так, что Крапива ни одеться-обуться не смогла, ни помочь Любаве Владимировне, которой не пристало самой это делать. Добрая душа Ладушка охотно пособила, хоть и у нее руки дрожали, только уже от волнения: впервые в жизни такой высокой особе прислуживала! А потом помогла половчанке. И все три девицы уселись на песочек, «отходя» от пережитого кошмара.
– Может, ее испугать? – простодушно предложила селянка. – Знающие люди баяли, что это помогает. Скажем, ежели икота напала и не отстает…
– Так это же не икота! – резонно возразила княжеская дочь. – И хватит с нас испугов! И без того не знаю, смогу ли нынче заснуть. Ах, злодей, охальник бысстыжий! За кем посмел подглядывать, пуще того – лапать! На кол бы его, это для начала… – в глазах Любавы Владимировны вспыхнуло пламя, и удивительно похожей она стала на своего венценосного родителя. – А уж опосля!!!
– Что ты, что ты! – ахнула Ладушка. – Пристало ли девице такие речи вести! Нас Господь сотворил добрыми да покладистыми…
– А чего же ты, такая покладистая, из дому сбежала, против родительской воли? – ехидно поинтересовалась Любава.
У Ладушки чуть слезы не брызнули от обиды и растерянности:
– Так ты же знаешь! Я же вам все поведала, душу открыла, когда на тропе столкнулись! Не хотела за нелюбимого идти! Для меня лишь один на белом свете – мой Алешенька…
Княжна вдруг разрыдалась, да так горестно и пронзительно, с завываниями, что у сенной девки даже нервная дрожь прошла. На пару с Ладушкой она кинулась успокаивать Любаву.
– Какая же я подла-а-аяяя… – всхлипывала княжеская дочь. – Что говорила-а-то-ооо… Я же люблю Алешеньку пуще жизни, а кричала: «Согласна за лягушатника пойти!» Ну, как теперь взглянуть в Алешенькины очи?! А-а-а…
– Так твоего любимого тоже так зовут? – расплылась в улыбке Ладушка. – Не терзайся, ты же не по доброй воле, а с перепугу! Небось, и не понимала толком, что кричишь.
– Понимала-а-ааа… Вот это-то самое плохое-еее…
– Бог милостив, простит! Он видит раскаяние твое! Помолись, прочти десять раз «Отче наш», и все будет хорошо, – ласково уговаривала Любаву Ладушка.
– Ой, какая ты добрая, хорошая! Когда, бог даст, снова вернусь в Киев и помирюсь с отцом, награжу тебя. Ежели ты к тому времени за Алешу своего выйдешь, дам богатое приданое!
И вот теперь уже разрыдалась Ладушка: тоскливо, безнадежно.
– Что такое?! – всполошились Любава с Крапивой. Котя, почуяв, что хозяйке плохо, начал сочувственно мяукать и тереться ей о ногу.
– Не выйти мне за него, – тихо выговорила девка, утирая слезы. – Не пара я ему! И мечтать об этом нечего.
– Да как же так? – нахмурилась Крапива. – Он, подлец этакий, выходит, голову тебе дурил, а сам и не думал жениться?!
– Не обзывай его, он ни в чем не виноват! Алешенька даже не знает, что я его люблю!
– Как не знает?! – ахнула Любава. – Ты ему что, не открылась?
– Да я бы со стыда сгорела! Язык бы отсох! И незачем себя на посмешище выставлять. Кто я, и кто он! – Ладушка, переведя дыхание, взяла себя в руки и твердо заявила: – Но все равно буду одному ему верна. А за Илью не пойду, уж лучше в монастырь или в омут!
– И думать забудь! Я тебя защищу. Коль не люб он тебе, никто не приневолит, – воскликнула княжна. – Но все-таки скажи, чем он так плох, Илья-то, что ты о нем и слышать не желаешь? Может, пьяница, или драчун?
– Или распутник? – подхватила Крапива.
– Ой, да вы только послушайте…
И Ладушка рассказала им все. Как набрала воды из колодца, прицепила ведра к коромыслу, понесла домой, и вдруг…
– …как вспомню глаза эти безумные, лицо перекошенное, да рык диавольский, внутри будто что-то обрывается! – договорила она, торопливо перекрестившись. – Руки-ноги холодеют от страха! И вот за такого идти замуж? Детей ему рожать? Да упаси Господи! Ой, что это?! – Ладушка испуганно ахнула, подскочила, обернулась и в следующее мгновение завизжала так, что чуть сама не оглохла.
С хрустом ломая молодой подлесок, из зарослей вывалился Муромец и побежал к берегу озера, прямо на девок. Он размахивал ручищами, издавал какие-то нечленораздельные звуки – то ли всхлипы, то ли рев, а лицо у него точно было, как у сумасшедшего.
Ладушка на мгновение умолкла, чтобы набрать в грудь воздуху для еще более громкого крика. Но вместо этого пошатнулась, застонала и лишилась чувств, рухнув на песок.
Потом из зарослей с отчаянными воплями выскочил Попович, призывавший Муромца не валять дурака и вспомнить о долге перед Русью-матушкой. Из прочих относительно приличных слов в его страстном монологе можно было назвать такие, как «стой», «дуб» и «орясина». Остальные требовалось высекать на камне, поскольку пергамент мог вспыхнуть и обуглиться.
Теперь уже во все горло завизжала княжеская дочь: от потрясения, страха и радости одновременно. Описать такой звук решительно невозможно, для этого нужен особый талант…
Котя закатил глаза и издал страдальческое мяуканье, вложив в него все, что накипело на душе.
«Сметаны и сливок – нет. Мышей – нет. Покоя – нет… Орут так, что оглохнуть можно. Пугают! Что за жизнь… собачья?!»
Глава 9
Вот тут надобно вернуться в прошлое и кое-что пояснить.
Княжна Любава Владимировна хоть оказалась девицей влюбчивой, решительной и упрямой, однако в смысле житейском пользы от нее было примерно столько же, сколько от козла молока. К чести ее, отметим, что она сама это прекрасно понимала (что не каждому дано).
Да, происхождение до сей поры оберегало ее от всех забот, хлопот и неприятностей. Разве что венценосный батюшка иной раз, будучи не в духе, учил уму-разуму, после чего болезненно ныли нижние полушария Любавушки, становившиеся год от году все восхитительнее и соблазнительнее… Ну так по тем временам это было дело самое что ни на есть обыденное, более того – считавшееся совершенно необходимым. Зато и баловал изрядно, и ничего для любимой дочери не жалел. Княжна вдосталь пользовалась всеми выгодами положения своего, а отцом гордилась, хоть и немного побаивалась. И ей доставляло истинное удовольствие слушать, как дружинники, занятые воинскими упражнениями под присмотром воеводы Громослава, хором орут строевую песню:
«Коль прикажет светлый князь —
Всех врагов мы втопчем в грязь!
Сила наша велика —
Мы подоим и быка!!!»
Но, когда стало ясно, что надо либо смириться со своей участью и отправляться в ненавистную заранее Лютецию под венец с «лягушатником», либо бежать из Киева, Любава трезво оценила свои возможности и поняла: без надежной помощи добраться до черниговских лесов, куда батюшка услал Алешеньку, немыслимо. Даже если взять в дорогу достаточно денег (благо князь дочку в расходах почти не ограничивал, хоть и требовал, чтобы тратила разумно), она одна сразу же заблудится, встретит недоброго человека… да мало ли что может стрястись с одинокой юной девицей! Нужен помощник. То есть помощница: не с мужиком же бежать к Алешеньке!
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
