скачать книгу бесплатно
Но тут снаружи донесся постепенно нараставший звук, в котором старик вскоре различил шум автомобильных двигателей. Тяжелый, размеренный, как поступь самого рока. Неужели комендантские ублюдки возвращаются? Что-то забыли? Или, может быть, кого-то?…
Он глянул в слуховое окно, в котором чудом сохранилось мутное стекло. Не совсем удобный ракурс; старик застонал от боли в позвоночнике, но все же увидел дорогу и колонну на ней, растянувшуюся метров на двести. Грузовик и десяток пикапов. Они появлялись примерно раз в полгода. На кузове каждого пикапа было написано: «Заплати налоги и спи спокойно». Вот что, оказывается, нужно для спокойного сна.
Старик тихо и странно захихикал. Сегодня его отхлестали перчаткой по морде, а его жену… Что же сделали с его женой? Это ему еще предстояло узнать. Сына-идиота забрали в армию, а дочь-калеку – в какой-то гребаный интернат («Старик, заткни свою бабу и объясни ей, что так будет лучше для всех, в том числе для самой девочки. Здесь ее способности останутся невостребованными, а в худшем случае она угробит вас обоих. Она – сокровище и в каком-то смысле наша общая надежда, понимаешь? Конечно, нет. Ладно, тебя не удивляет, что сама она явно не имеет ничего против? Потому что знает то, о чем ты даже не догадываешься…»). Самое невыносимое, что ублюдок комендант был прав: дочка выглядела вполне довольной, когда покидала дом, в котором родилась и безвыездно жила до сих пор, а с родителями и Большим прощалась так, будто их ожидала необычная и счастливая судьба, только трое из четверых этого не осознавали.
Какое там осознание! Боль, колом вонзившаяся в сердце и застрявшая в глотке, мешала старику даже думать. Но лекарство… лекарство было где-то совсем рядом, и он почти нащупал его. Не это ли имели в виду предавшие его детки и личный ангел смерти, в наличие которого он вдруг поверил, точнее, почувствовал его присутствие за левым плечом? Ангел, гораздо более вежливый, чем господин комендант, едва ощутимо похлопал его по затылку и сказал тихим шепотом в самое ухо: «Готовься».
Старик был готов. Кое-кто удивится, когда узнает, до какой степени он готов. Но больше всего он удивил самого себя, потому что не испытывал никакого желания спрятаться, как обычно, в сумерках сознания и переждать самое нестерпимое. Вот теперь его встряхнуло по-настоящему. У него оставалось еды на несколько дней, а если существовать совсем впроголодь – на несколько недель. Вполне возможно, у него были серьезные проблемы с мочевым пузырем. А больше никаких забот. Очевидно, кое-кто думал, что с него еще не достаточно.
Он смотрел, как грузовик и пикапы сворачивают к дому. Многовато гостей для одного дня. Ему не до них. Он не в том настроении, чтобы проявить гостеприимство. Хватит притворяться паинькой. Спокойного сна уже не будет никогда.
– В гробу я вас видел, твари, – прошептал старик и отложил в сторону бесполезные книги.
Затем взял автомат, присоединил магазины и двинулся навстречу судьбе.
Глава четвертая
Большой впервые оказался за пределами мирка, исхоженного вместе с отцом вдоль и поперек, и теперь не мог оторваться от картинки за окном автобуса. После чахлого леса из серо-синих деревьев по сторонам тянулись равнины с рядами башен, машущих тройными крыльями. Некоторые, правда, не махали, а напоминали гигантские цветы, высохшие и почерневшие. Поля с башнями сменялись другими – усеянными одинаковыми темными прямоугольниками, местами отражавшими небо цвета старого кровоподтека, а местами черными, словно пустые могилы.
Правильная периодическая структура, заключенная в этих неестественных пейзажах, действовала на Большого, как гипнотизирующий ритм или как числа, способные, прирастая, повторяться до бесконечности. Он почти погрузился в транс голой безжизненности. Когда-то он уже видел нечто подобное, но не помнил, когда и где. Вполне возможно, во сне. Ему часто снились места, в которых он не бывал наяву, и поэтому он считал, что эти сны – чужие. Примерно то же самое, что найти чей-то тайник с консервами. Может, хозяин уже умер и запасы стали ничейными, а может, нет. Но отец всегда брал то, что находил, и иногда говорил ему: «Бери, пока есть что брать. Скоро ничего не останется. Настали последние дни, сынок». Вероятно, и со снами была та же история: настали последние сны.
– Папироску?
Кто-то пнул его под коленную чашечку. Не так чтобы очень больно, но неприятно. Большой оторвался от окна и посмотрел на парней, сидевших напротив. Один был высокий, тощий и лысый, во всем потерто-черном и на удивление хороших высоких ботинках. Второй – маленький, белобрысый, с пухленьким детским лицом, одетый в лохмотья.
– Спрашиваю, потянешь?
У лысого был высокий голос, то и дело срывавшийся на сиплые ноты. Очень похожий на голос сестры Большого. Его кольнуло чувство вины: он обещал ей, что покатает ее на себе, когда закончит рубить дрова. А теперь, выходит, он сам катается на этой штуке, которая была чем-то вроде сарая с решетками. И дров не успел принести для печи, как велела мать… Но он не долго парился по поводу невыполненных обещаний – вокруг было слишком много нового. Это новое билось об него, отскакивая от мозга, глаз и ушей, и только сами удары говорили ему: что-то происходит, а ты, дурила, не понимаешь, что именно. Например, он не знал, потянет ли.
