скачать книгу бесплатно
– А чем мы обычно занимаемся? – устало спрашиваю её в ответ.
– Сначала сладко целуемся.
Тянется ко мне – отстраняюсь; она удивлённо часто моргает.
– Люб, я спросить тебя хотел кое о чём.
Произношу это с такой жалкой интонацией, что сам удивляюсь. Вздыхаю, хочется просто выпихнуть её из машины и уехать, какого чёрта я вообще придумал этим заниматься? Я же прекрасное знаю, что ничего этим не добьюсь.
– Спроси, конечно, – спокойно говорит она и делает ещё один глоток капучино.
– Ты рада меня видеть?
– Угу, – произносит она, не вынимая трубочки изо рта, ладно хоть смотрит на меня.
– Почему?
– Почему рада?
– Да.
Наконец освобождает рот от трубочки, убирает стаканчик от лица.
– Мы с тобой уже сколько времени встречаемся? Три года, почти четыре. Ты всегда страстный, пылкий и щедрый. Ты не обременяешь меня заботами, ну, типа погладить рубашку, всегда подкидываешь денежек на вкусняшки, встречаемся мы нечасто, друг другу не надоедаем, поэтому ты для меня как некий призрак романтики в моей жизни.
Чувствую, что на третьей попытке одного и того же разговора появляется хоть какой-то просвет. Немного позволяю себе расслабиться, но удовлетворения всё равно нет.
– Если мы перестанем видеться, расстроишься?
– Ага, жалко расставаться с необременительным мужчиной, надоела я тебе, что ли?
– Вы мне все надоели.
К моему удивлению, Люба рассмеялась:
– Так и знала, что я не одна у тебя. Сколько нас?
– Уже меньше, чем было утром, но ещё больше, чем будет завтра.
– О, дак ты со всеми, что ли, расстаёшься? Случилось что-то?
Люба и правда обеспокоена или очень естественно притворяется.
– Сложно объяснить, – тяжело вздыхаю, – жить стал хорошо, меньше времени и контроля требуется на работе, появилось много времени думать о себе. Пора вторую фирму открывать.
– И куда тебе столько деньжищ?
– Жене куплю остров, яхту и личного модельера, ей понравится.
– Любишь её?
Злость снова вспыхивает внутри. Люба, видимо, чувствует, сразу исправляется, говорит быстро и весело:
– Прости, лезу не в своё дело, меня не касается и не волнует, и вообще я дура, и пошла-ка я отсюда.
И в подтверждение своих слов она приоткрывает дверцу машины, но сидит.
– Прости, Люб, это я дурак, самый настоящий дурачина. Надеюсь, не очень тебя напрягал нашим общением.
– Вообще не напрягал, благодаря тебе я узнала, в каких ресторанах вкуснее всего кормят, не скучай, будет настроение, звони.
Люба легко выпархивает из машины и, не оборачиваясь, уходит по улице. По привычке и ей перевожу денег с комментарием «на ресторан» и удаляю её номер.
Времени до сих пор мало, но я знаю, что катание по Москве в автомобиле прекрасно позволяет избавиться от нескольких часов своей жизни, поэтому решаю поехать сразу к Ваньке, с учётом пробок есть вероятность, что я ещё и опоздаю. Завожу двигатель и стараюсь выключить все мысли в голове; уже чувствую, что лимит впечатлений и эмоций исчерпан на эти сутки, но встреча с другом уже назначена, надеюсь, хоть с ним не придётся расставаться навсегда.
Глава 2
Иван с самого детства мечтал работать в полиции, а я мечтал стать богатым. Поразительно, но мы свои мечты исполнили. Исполнить-то исполнили, но в детстве думалось, что исполнение мечты равно обретению счастья. Ошиблись. Причём оба. Ванька работает как проклятый, ни семьи, ни жизни, говорит, что во сне снятся только трупы, кипы бумаг и что денег не хватило, чтобы погасить ипотеку.
– Какого хрена я вообще решил покупать эту квартиру? Я же в неё хожу только коммуналку оплатить, ну иногда поспать!
Звучит невесело, но он хохочет, подливает нам коньяка в одноразовые стаканчики, нарезку колбасы, которую он купил на закуску, мы уже съели, но и в бутылке уже меньше половины, так что теперь можно и не закусывать. Выпиваем, не чокаясь, морщимся; я позволяю себе алкоголь настолько редко, что почувствовал опьянение ещё после первого глотка, поэтому сейчас мне уже и жарко, и тошно, и соображается с трудом, но это же не повод прекратить глотать низкопробный коньяк.
– Вань, пошли работать ко мне начальником системы безопасности?
– У тебя ж был какой-то?
Пару лет назад я уже предлагал ему эту должность, но тогда он ещё был полон амбиций и не так уставал на работе; тогда он сказал, что дождётся пенсии, а потом, если что, пойдёт ко мне в подчинение.
– Он и есть, но его давно пора менять, он уже изучил всю систему от и до и узнал все варианты, которые помогают ему меня обворовывать.
– Прям реально ворует? – недоверчиво спрашивает Ваня.
– Да, реально ворует, – заплетающимся языком говорю я, – по мелочи в основном, иногда покрупнее урывает что-то.
– Например? – Дух полиции сразу просыпается в моём друге.
Устало взмахиваю рукой, даже этот жест вызывает головокружение. Ваня понимающе кивает:
– Ща, я быстро.
Он выходит из машины и куда-то уходит; покорно жду, глаза сами закрываются, но стоит их закрыть, мир вокруг начинает кружиться, поэтому спешу открыть веки. Ваня возвращается быстро, с большим стаканом горячего чая.
– Я сахара попросил побольше, пей, должно помочь.
Пью, обжигаю рот и горло, но пью. Ванька выпивает ещё коньяка. В течение получаса начинаю чувствовать, что и правда становится легче.
– Дрянной у тебя коньяк.
– В сейфе нашёл какой-то, думаю, зачем деньги тратить, если уже всё есть.
Ванька наливает себе ещё, мне уже не предлагает, я вдруг вспоминаю, на чём мы остановились.
– Дак ты пойдёшь ко мне в систему безопасности или как?
– Пойду, Санька, надоело мне всё. Или у тебя там тоже сутками?
– Нет, конечно, следить, чтоб охрана вовремя менялась на смену, чтоб из складов не воровали фурами, чтоб конкуренты не украли базы данных, чтоб дом мой не ограбили.
– О, дом к той же системе подключён?
– Да, дом тоже.
– Как, кстати, дома-то?
Спрашивает будто между прочим, знает, что терпеть не могу говорить про Софи. А я вдруг чувствую, что, обходя эту тему стороной, я всё равно её не улучшаю, ведь оно всё равно уже так, как есть. Хуже некуда у меня дома, но в этом никто не виноват. Ванька тем более.
– Хреново, Ванька, дома. Из кожи вон лезу, а ей как было на меня наплевать, так и осталось. Последний месяц, чтоб не видеть, насколько я ей противен, стараюсь приходить домой, когда она спит уже, и ухожу, пока не проснулась.
– М-да, а эти твои как? Твоя порочная семёрка?
Мне становится смешно, хохочу от души, даже слёзы выступают. Ваня смотрит на меня с лукавой улыбкой.
– Почему моя семёрка стала порочной вдруг?
– А как? По-другому и не назовёшь. Вот давай рассуждать. Есть семь пороков человеческих, так?
– Так, – соглашаюсь я.
– Ну вот из тех, про кого ты рассказывал, Ангелина, или как её там…
– Ага, Ангелина, она страдает завистью. – Мне вдруг становится так любопытна его теория «порочности», что остатки хмеля сами вылетают из головы.
– Причём сколько бы ты мне про неё ни говорил, вот это же богиня зависти просто: то хочет на море как соседка, то кольцо как у подруги, то туфли как у кого-то там.
– Как у Кайли Дженнер.
Я снова начинаю смеяться, но уже спокойно, легко.
– Так, согласен, смешно, но подожди, кто там ещё у тебя есть?
– Вероника была, расстались сегодня.
– Это которая всё фоткалась в тачке твоей?
– Ага.
– Ну, с этой совсем просто – гордыня.
– С Любой-чревоугодницей тоже сегодня закончил отношения.
Ванька удивлённо вскидывает брови, но ничего не уточняет.
– Ещё у тебя были какие-то Кэт и Мэри.
– Леность и скупость, – само срывается с моего языка, но выпивший уже достаточно Иван вдруг решает сменить тему:
– Что за имена басурманские! Где ты откапываешь вообще таких баб, Мэри и Кэт, тьфу! Машка и Катька! Да и Сонька твоя туда же.
Прикусываю губу и пожимаю плечами, почему-то желание смеяться пропало, но Ваня не унимается:
– Нет, ну скажи мне, почему Софи?
– Она просит её так называть.
– Не моё, конечно, дело, но жена у тебя, конечно, омерзительная особа. Вот если в твоих любовницах по одному пороку, то в Соньке все семь сразу, а может, и побольше.
– Их всего семь.
– Да какая разница – сколько их? – Иван повышает голос. – Она ж тебя не любит и унижает, как захочет, а ты…
Наши взгляды встречаются. Иван резко успокаивается, просто начинает доставать бутылку, которая упала ему под ноги. Продолжаю за него:
– А я терплю все унижения, как тупой олень. Зачем терплю – сам не знаю, надежду на её расположение уже давно потерял, да и уже не знаю, надо ли. Просто по привычке исполняю её прихоти, должна же быть какая-то мотивация в жизни.
– Так себе мотивация, но раз тебе подходит – мотивируйся сколько влезет.
– Да вот уже не лезет.
Разговор прерывается, время позднее, пора по домам. Вызываю нам по такси; пока ждём машины, договариваемся, когда он придёт устраиваться на новую работу. Благодаря его согласию работать со мной чувствую некоторое облегчение, хоть видеться будем чаще. Видеться чаще с единственным человеком, которого вообще хочется видеть, – это как обещание от мамы выдавать мороженку каждый день все каникулы напролёт, а может, даже лучше.
Домой захожу, еле волоча ночи. Уже не пьяный, но уставший, как пограничная собака. Одежду раскидываю на ходу, за что-то же я плачу штату сотрудников из пятнадцати человек, надеюсь, их не затруднит собрать мои ботинки и запонки. В спальню вхожу без носков и брюк, но в рубашке, пуговки слишком мелкие и крепко пришиты, не расстегнуть и не оторвать. Софи на своём месте, спокойно спит в шёлковых простынях. Сажусь рядом с ней, трясу за плечо.
– Сонь, Соня, ты давно уснула?
– Не называй меня так, – сонно, но всё-таки раздражённо бормочет она, – я же тысячу раз просила.
– Сонь, да какая разница, – резко говорю ей, видимо, не только резко, но и громко; раскрывает глаза, приподнимается на локте.
– Ты что, напился?
– Напился, но я не сильно.
– Фу, от тебя так пахнет неприятно. Может, в другой комнате ляжешь?
– Ещё чего.
Морщится, переворачивается на другой бок, чтобы не видеть меня.
