скачать книгу бесплатно
С этими словами она приблизилась к буфету и извлекла из него не какое-нибудь колдовское зелье, а пачку "Парламента" и здоровенную чугунную пепельницу. Водрузив её на стол, она немедленно закурила. Кот громко мякнул и, укоризненно глянув разноцветными глазами на хозяйку, поспешно удалился.
Арсений Петрович, успевший разложить на столе бумаги, произнес:
– Итак, Агния Львовна Сташевская. Возраст…
– Двадцать девять лет, – тяжко вздохнула Агния, словно возраст был на данный момент её главной проблемой.
***
Лёлька в это время маялась на кухне. В квартире царила какая-то напряженная тишина, изредка прерываемая приглушенными и непонятными звуками. В них чудились то резкий скрип, то бесовской хохот, то быстрые шаги. В конце концов, Лёлька не выдержала и, крадучись, вышла в прихожую. Ей пришла в голову мысль позвонить Олегу и сообщить, где она находится и почему. Но трубки на аппарате почему-то не было. Странно, обычно её никуда не уносили, а если уносили, то после разговора клали на место.
Лёлька озадаченно посмотрела по сторонам и под ноги: на темном ковровом покрытии прихожей белел старательно выведенный контур человеческого тела. "И зачем они это делают? – задумалась она. – Чтобы подольше действовало на психику? Ведь тело Воти и фотографировали, и снимали на видео. Так ведь нет – изобразили фигуру, как в дешевом детективе. Аньке и без того тошно, а тут еще этот силуэт".
Тут в глубине квартиры снова раздался странный хохот и глухие не то взрывы, не то выстрелы. Потом в туалете кто-то спустил воду. Лёлька настороженно замерла, но из туалета никто не вышел. "Черт знает что происходит в этом доме!" – пробормотала про себя Лёлька, возвращаясь на кухню. Там над своей пустой мисочкой грустно сидел Воланд. "И кот откуда-то материализовался, его ведь здесь не было". Она налила в миску молока. Хотела покормить и питона, но совершенно не представляла, что он ест.
В коридоре послышался быстрый топот босых ног и хихиканье. Лёлька, как ошпаренная, выскочила из кухни, но никого не увидела. Тогда она нажала кнопку на телефонном аппарате. Лампочка замигала, но сигнала трубки не было слышно. Что за чертовщина? И Лёлька отправилась искать трубку. В приемной её не было. Там, кажется, вообще ничего не было, кроме нескольких кресел и стеклянного столика, испачканного белым порошком для снятия отпечатков пальцев. В салон Лёлька заглянуть не решилась и, выйдя из приемной, приблизилась к двери Левиной комнаты. Тут она сразу поняла, откуда доносилась большая часть странных звуков – за дверью слышалось визгливое хихиканье и громкие вскрики.
– Чем они там, черт побери, занимаются? – прошипела Лёлька. Из комнаты послышались протяжные стоны, что-то упало и покатилось по полу. – Неужели эта безумная парочка все-таки поладила и, не теряя времени, занялась любовью?
Тут раздались странные хлопки и индейский клич. Если это секс, то, по меньшей мере, слегка странный… Не в силах сдержать любопытство, Лёлька осторожно приоткрыла дверь и заглянула в щелочку. Лева и Лулу плечом к плечу сидели у дисплея и резались в какую-то "стрелялку". Разозлившись, Лёлька громко постучала, но оба даже ухом не повели. Тогда она вошла и демонстративно поискала трубку – её не было и тут. Спрашивать что-либо у ненормальных было бесполезно – они не отрывали взглядов от экрана, на котором изрыгал огонь ствол здоровенной гаубицы и метались разлетающиеся на кровавые ошметки фигуры противных полуразложившихся зомби. Мельком взглянув на это безобразие, Лёлька ощутила настоятельную потребность посетить туалет.
И тут её ждала неожиданность. Стены и потолок крошечного помещения были разрисованы из баллончика красной нитрокраской. Рисунки не отличались разнообразием – в основном это были перевернутые пятиконечные звезды в круге и опять же перевернутые изображения крестов. Композицию дополняли несколько кривоватых каббалистических знаков, а прямо над бачком унитаза красовалась устрашающая фигура рогатого мужика с огромными зубами. Нарисована она была неумело, но вдохновенно. Забыв, зачем пришла, Лёлька ошарашенно уставилась на дикую роспись. Не далее как три дня назад она забегала к Агнии, и тогда помещение туалета сияло стерильной белизной.
Она ворвалась в салон в тот момент, когда Агния описывала появление в своей квартире Лулу. Замолчав на полуслове, она вопросительно уставилась на Лёльку. Следователь, старательно строчивший протокол, поднял голову и уронил ручку при виде Лёлькиной перекошенной физиономии.
– Что за чертовщина намалевана у тебя в туалете? – выпалила Лёлька с ходу.
– Не знаю, – удивилась Агния. – А что там нарисовано?
– Говорю же, чертовщина. Перевернутые кресты, пентаграммы, а в центре композиции – Люцифер.
– Ни фига себе! – ахнула Агния. – Ничего такого до нашего с Вотей ухода из дома не было. Я бы обратила внимание. И милиция ничего мне не сказала… – она вопросительно уставилась на Арсения Петровича.
Следователь пожал плечами:
– Откуда нам знать? Думали, так и было, мало ли, какие у хозяев вкусы. Я, например, видел в одной квартире ванную, расписанную сюжетами из "Кама-сутры"…
– То "Кама-сутра", классика, можно сказать, а то – Антихрист со всеми атрибутами! – разозлилась Лёлька.
Агния сорвалась с места и помчалась в туалет. Через минуту она вернулась в глубокой задумчивости и, плюхнувшись обратно на диван, печально покачала головой:
– То-то, когда мы вошли ночью, мне показалось, что в квартире пахнет чем-то химическим. Значит, оно вот чем занималось, поджидая нас. Ну и гадство…
– Да, интересная картина получается, – пробормотал следователь, обращаясь к ней. – Если следовать логике событий, выходит, что некто забрался в вашу квартиру, когда вас не было. В ожидании вашего возвращения он разрисовал из баллончика туалет дьявольской символикой, вооружился вашим кухонным ножом, отключил одну из пробок на электрощитке, а когда вы вернулись, ударил в темноте Бардина ножом в грудь, оттолкнул вас, выскочил из квартиры и был таков.
– Получается, так, – подтвердила Агния.
– Ну, тогда поясните, у кого могли быть ключи от вашей квартиры, потому что установлено, что замок не открывали отмычкой?
– Ключи были только у меня и у Левы, третий комплект лежит в прихожей. В ящике тумбочки, – тут же ответила хозяйка.
– А у вашего жениха?
– У Воти? – удивилась Агния. – Зачем?
– Ну, просто потому что обычно женщины дают ключи от своего жилища близкому мужчине, – терпеливо пояснил Арсений Петрович. – Насколько я понимаю, убитый Виталий Сергеевич Бармин был вашим женихом?
– Конечно. Но ключей я ему не давала, – настаивала Агния.
Лёлька хотела встрять и объяснить, что на самом деле эта квартира не является жилищем Агнии, живет она за стенкой, но подумала, что Агния по каким-то причинам не хочет говорить об этом, и промолчала. Вообще-то, проницательный сыщик мог бы и сам сообразить, что в этой квартире нет и намека на спальню молодой женщины. Нет даже гардероба с одеждой, а в ванной комнате отсутствует необходимое количество шампуней, кремов и косметики.
Но, видимо, следователь настолько проникся образом необычной прорицательницы, что счел для неё необязательным наличие всех этих атрибутов. Вполне возможно, он полагал, что Агния ведет странный образ жизни – спит на голом кожаном диване, ходит круглосуточно в серебристом вечернем платье, а голову моет какой-нибудь желчью гадюки. Во всяком случае, он не проявил сообразительности в этом вопросе, а отправился в прихожую проверить наличие ключей в тумбочке. Лёлька и Агния потащились за ним и убедились, что ключи лежат на обычном месте.
В то время, когда они рылись в тумбочке, в прихожую ввалился один из оперативников и что-то горячо зашептал Арсению Петровичу на ухо. После чего оба представителя закона куда-то немедленно исчезли. Лёлька, заметив, что подруга горестно уставилась на белый силуэт на полу, поспешила увести её на кухню, чтобы напоить кофе. Пока кофе готовился, обе молча курили. Лёльке ужасно хотелось задать Агнии несколько вопросов, но она боялась лишний раз расстроить её. Наконец, налив в чашки крепкий, почти черный напиток, не выдержала.
– Вотя, конечно был милейшим человеком, но ведь в наше время занятие бизнесом означает повышенный риск. Ты хоть знаешь круг его интересов – партнеров, конкурентов?
– Что-то он такое рассказывал, – задумчиво ответила Агния, затягиваясь сигаретой. – Но, честно говоря, я мало этим интересовалась. Обычные вещи – это купил, с тем договорился. Конечно, хитрил, подставлял кого-то, но ведь все так делают, крутятся, как могут. Деньги у него водились, значит, умел дела проворачивать. Я в этом мало понимаю, ни к чему мне.
– А я думала, что раз ты своим клиентам чего-то там предсказываешь и советуешь, то кое-что знаешь об их делах.
– С ума сошла? – удивилась подруга. – Нафига мне это знать? Я карты раскину, посмотрю, что выпадет – успех или неудача, риск или все гладко. Иногда посоветую повременить или, наоборот, быстренько все обстряпать. А уж они сами соображают, о чем речь, иногда только просят уточнить, о деньгах или о благородных королях, к примеру. Чиновниках, то есть. Но обычно с какой-то одной проблемой приходят, на большое количество интересов у них фантазии не хватает.
Лёлька уселась на подоконник и нахмурилась.
– А что ты знаешь вообще про Вотю? Ну, какие у него есть родственники, например. Он ведь вроде бы раньше был женат?
– О-о-о, – протянула Агния и залпом выпила свой кофе. – Родственники Воти – это целая песня! Женат он был на некой Зинаиде. Старше она его лет на пять, двое детей от двух предыдущих браков. А уж от Вотечки Катьку родила, ей сейчас десять лет. Мы как-то втроем с Вотей и Катькой провели целый день на теплоходе: это был полный кошмар. Девчонка совсем без тормозов, такое впечатление, что у неё жизненный принцип – сделать окружающим максимум гадостей. Истребляет жвачку тоннами и наклеивает её исключительно на скамьи и прочие сиденья, я привезла на своей заднице сразу три штуки. За столом в ресторане не поздоровилось всем – кому соль в чай, кому сахар в суп, а Воте достался уксус в водку. Представляешь, как он плевался? Ребенок был просто счастлив. Такая вот милая деточка с явной социальной патологией. Видимо, сказывается воспитание – Зинаида вышла замуж в четвертый раз за дикого сына гор Акакия Гогуа. – Агния поежилась. – Я видела его один раз и до смерти не забуду. Рожа ужасная, бритый череп и уши, как у нетопыря. Трудится на почве выколачивания долгов. Просто гений в этих вопросах – с такой-то рожей. А Катьку избаловал до невозможности, обожает маленькое чудовище и зовет "бутончиком". Вотя просто на стенку лез от этого.
– Слушай, а не мог этот самый Гогуа убить Вотю? По-моему, самый подходящий персонаж. – Задумчиво спросила Лёлька. Агния спрыгнула с подоконника, чуть не наступив на Воланда, умывавшегося около батареи.
– Знаешь, я сама об этом размышляла, но как-то не сходится. Я все время думаю, кто это мог быть, но не могу даже сообразить – мужик или баба. Понимаешь, по той силе, с которой оно меня толкнуло – вроде бы мужик, но вот запах от него… Сладковатый запах, цветочный даже. От мужиков пахнет по-другому.
– Ты же сама сказала, что тут химией воняло, нитрокраской из баллончика, – удивилась Лелька. – Как ты могла уловить запах убийцы, да еще за мгновение какое-то? Он же сразу выскочил за дверь.
– Ну не совсем мгновенье, оно ведь сначала наскочило на Вотю, потом ударило его ножом, потом на меня налетело, толкнуло в грудь, я навзничь упала. Не видела поэтому, когда оно в освещенную дверь выскочило, а то бы хоть силуэт заметила, – тяжко вздохнула Агния.
– А может ты какие-нибудь звуки слышала. Ну, рычал там он или кряхтел, – допытывалась Лёлька, с трудом представляя, какие звуки может издавать убийца, расправляясь со своей жертвой.
– Да нет, ничего такого не издавало. Вотя только слабо охнул. Он так охал, когда я ему уколы от радикулита ставила. А так, тихо было.
Лёлька тоскливо уставилась на утреннее небо за окном. Воланд закончил умываться и, задрав хвост, отправился по своим кошачьим делам. Она вспомнила, что так и не позвонила Олегу, тот наверняка уже ушел на работу, а там отловить его просто невозможно. Олег работал в ежедневной газете и целыми днями носился по городу, выискивая сюжеты для статей. Тут она сообразила, что сегодня выходной, праздник – Первое мая, и ахнула:
– Анька! – завопила она так, что Агния едва не свалилась с табуретки. – Ты знаешь, что за ночь сегодня была?
– Какого рожна орешь? – возмутилась подруга. – Жуткая ночь была, просто кошмар. Я и без тебя это знаю.
– Да я не об этом! Ночь на первое мая. Ну, вспоминай же! Неужели вы даже это в своей убогой ведьминской школе не проходили?
– Чего не проходили? Не можешь изъясняться понятнее? У меня в башке и так вместо мозгов сплошной студень, ничего не соображаю.
Судя по выражению лица, Агния действительно уже была не в состоянии нормально и последовательно мыслить. И уж точно, знания, полученные в Москве, напрочь вылетели у неё из головы.
– Так ведь ночь на первое мая – Вальпургиева ночь. Все уважающие себя ведьмы в эту ночь слетаются на Лысую гору на ежегодный шабаш. Там еще козлоногие мужики с ними пляшут, – торжественно произнесла Лелька.
– Точно, – вспомнила Агния, потом побледнела и шепотом спросила: – Ты что, думаешь эти рисунки…? И убийство Воти… Ритуальное?
– Ну, на ритуальное убийство похоже мало, какой уж тут ритуал – выскочил, ножом ударил и удрал. Но то, что намалевано у тебя над унитазом, навевает на определенные мысли…
Лелька не успела закончить фразу, как на кухне появился следователь Арсений Петрович и два оперативника. Физиономии у них были угрюмые и одновременно удовлетворенные.
– Агния Львовна, – устало спросил сыщик. – Скажите, когда вы с Барминым возвращались домой, не произошло ли между вами ссоры?
– Ссоры? – удивилась Агния. – Вроде, ничего такого… Хотя… Но это нельзя назвать ссорой. Просто мы были в ночном клубе, и там он слегка выпил. Начал отвечать на заигрывание какой-то размалеванной девки. Ну я его сцапала за шиворот – и домой, а по дороге, естественно, фыркала…
– А вот одна из соседок ясно слышала, что вы, поднимаясь по лестнице, громко говорили, что убьете Бармина, – злорадно прервал её один из оперативников.
– Кто, я? – разинула рот Агния. Потом подумала и согласилась. – Могла и такое сказать. Ну, вроде того: "Если еще хоть на одну голозадую проститутку будешь глаза пялить, убью!" Так ведь все так постоянно говорят…
– Но не все убивают, – вздохнул Арсений Петрович. – А ведь вполне могло быть так, что вернувшись в хорошем подпитии, вы продолжили ссору и дома. Схватили нож, ударили им вашего жениха. Потом, увидев, что он мертв, спохватились и решили инсценировать нападение. Разрисовали туалет, вырубили предохранитель и вызвали подругу. Могло так быть?
Агния закусила губу и с тоской посмотрела на Лёльку. Выглядела она – хуже некуда. Волосы растрепаны, на тонкой серебристой ткани платья проступили желтоватые пятна от пролитого на него коньяка, выражение лица совершенно опустошенное.
– Вы с ума сошли, – только и смогла пробормотать несчастная, роняя голову на сложенные на столе руки.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой следователь. – Но задержать вас я просто обязан.
С этими словами, он ухватил Агнию за локоть и повел к выходу из квартиры. Лёлька взвилась, как ужаленная, и бросилась за ними.
– Вы не имеете права! – закричала она, заслоняя собой дверь.
– Имею, можете не сомневаться! – отрезал неумолимый Арсений Петрович, а оперативники легко устранили Лёльку с его пути.
Перед тем, как закрыть дверь у неё перед носом, последний выходящий обернулся и сочувственно порекомендовал:
– Вы бы собрали для подруги вещички: зубную щетку, костюмчик спортивный, тапки какие-нибудь. Принесете в управление, в шестнадцатый кабинет, мы там будем.
ГЛАВА 3
Ошарашенная Лёлька осталась посреди опустевшей прихожей. Негодование душило её. Как они могли додуматься до такой нелепости? Агния даже тараканов убивать не может, ей кажется, что зловредные насекомые всё-таки не заслуживают смерти только за то, что бегают себе по кухне и мирно размножаются. А тут – любимый мужчина! Может быть, Агния и не была влюблена в Вотю до беспамятства, да и трудно ожидать сумасшедших чувств от женщины, дважды испытавшей разочарование в браке. Но то, что она ценила добродушный нрав и широкую натуру Воти – вне сомнений. Она собиралась создать, наконец, прочную семью, завести детей, и выбрала мужика, за которым чувствовала бы себя, как за каменной стеной. И тут такое…
Первым делом Лёлька кинулась к стенному шкафу и проникла в другую квартиру. Здесь, в отличие от первой, чувствовалось желание создать женский уют. Стены были оклеены темными французскими обоями, дубовая мебель, бронзовые люстры и светильники.
В спальне Лёлька отыскала в шкафу теплый спортивный костюм и кроссовки, белье и толстые носки. Уложив все это в пакет, она сунула туда же щетку для волос, мыло, туалетные принадлежности и полотенце. На кухне нашла блок сигарет, пачку крекеров и банку гранулированного кофе. Что ещё? Что вообще можно брать с собой в тюрьму? Лелька выгребла из холодильника батон сырокопченой колбасы и упаковку сыра. Даже если это нельзя, откуда ей знать? Передаст, и всё!
Вернувшись через шкаф обратно, Лёлька без церемоний вошла в комнату Левы. Тот, не отрывая глаз от дисплея, целовался с Лулу, удобно устроившейся у него на коленях. Девица рассталась с полусапожками, и они валялись в разных углах комнаты. Голые ступни она поместила на столе и в упоении шевелила пальцами с выкрашенными зеленым лаком ногтями прямо перед экраном монитора. Лёлька нарушила тройственный союз двух идиотов и компьютера, проорав прямо на ухо Леве:
– Агнию арестовали, я повезла ей вещи в милицию. Замок из двери вынули, так что карауль квартиру!
Девица от неожиданности едва не свалилась на пол, а Лева обернулся и разинул рот, явно требовавший внимания дантиста.
– Как – арестовали? – проблеял недоразвитый братец.
– Как – арестовали? – эхом повторила его разноцветная подружка.
– За что? – хором ахнули оба и почему-то обалдело посмотрели друг на друга.
– Слушай сюда! – гневно рявкнула Лёлька на Леву. – Агнию подозревают в убийстве Воти. Сейчас увезли в управление внутренних дел, кабинет номер шестнадцать. Только ты туда не езди, я сама все сделаю: отвезу вещи, найду адвоката, ты лучше не лезь. Сиди дома, пока замок не вставят. Еда в холодильнике. Я позвоню.
Уже закрывая за собой дверь комнаты, Лёлька услышала звук поцелуя и лепет Лулу: "Ах, Гийом, бедный мой Гийом!"
В управлении ей не разрешили поговорить с Агнией, только забрали пакет с вещами и немедленно выпроводили. Кипя от негодования, Лёлька помчалась домой. По дороге она пыталась сообразить, где взять в праздничный день адвоката, ведь ни одна контора не работает. А адвокат, ежику понятно, Агнии был необходим. И немедленно. В таком усталом и угнетенном состоянии она может наболтать неизвестно чего.
Олега дома не было, но Лёлька даже обрадовалась, что не нужно тратить время на объяснение ситуации. Она кинулась к телефону и принялась обзванивать мало-мальски влиятельных друзей. Те обещали помочь, но только после праздников, а это её не устраивало категорически. Ей даже удалось узнать телефон одного адвоката, но на её настырные звонки никто не отвечал. Наверняка адвокат укатил на все четыре дня. Что же делать?
"Стоп, – сказала себе Лёлька. – Затормози и подумай. Агния ведь не простая баба. Её клиентура очень специфическая и влиятельная. Правда, по-своему. Наверняка многие из них захотят ей помочь. Жаль вот только, что я мало что знаю об этом контингенте. А уж где искать этих людей, и вовсе для меня тайна. Хотя…"
Просто от отчаяния, Лёлька полезла в справочник и к своему удивлению тут же нашла телефон Ивана Ивановича Старикова, самого известного в городе человека с весьма сомнительной репутацией. Однажды, ещё до знакомства с Виталием, Агния обмолвилась, что Стариков проявлял к ней определенный интерес. Не только как к прорицательнице, но и как к женщине. Развитию этого романа, как поняла Лёлька, помешала как разница в возрасте – Иван Иванович был старше Агнии на 30 лет, так и постоянная занятость Старикова делами весьма рискованными. Но отношения они сохранили вполне дружеские.
"Наверняка не ответит, да и телефон, скорее всего, старый. Или вообще не его, мало ли Стариковых в городе". Но тут в трубке раздался характерный густой баритон.
– Слушаю.
– Можно к телефону господина Старикова?
– Я у аппарата, кто говорит?
– Понимаете, я подруга Агнии Сташевской, – зачастила Лёлька, опасаясь, что её пошлют подальше и положат трубку. – Это гадалка… Модеста…
– Можете не объяснять, я прекрасно знаю Агнию Львовну, – прервал её баритон.
– Она попала в ужасную ситуацию, её арестовали. Нужен адвокат, а я никого не могу найти, все отдыхают, – на одном дыхании выпалила Лёлька и замерла.
– Куда прислать адвоката? – немедленно отозвался Стариков.
– В управление внутренних дел, шестнадцатый кабинет. Следователя зовут…
– Неважно, – опять прервал он её. – Мой адвокат через двадцать минут будет там. Спасибо, что позвонили.
Пожалуйста… То есть, вам тоже спасибо. Я компенсирую вам все расходы.
Не говорите ерунды! Разве это расходы? – Он откровенно хмыкнул, потом извинился и галантно попрощался.
Лёлька растерянно положила трубку и без сил плюхнулась в кресло. Она и сама не заметила, что во время разговора встала чуть ли не по стойке смирно. Ну и фрукт! Похоже, адвокат находится при нем постоянно, как собака, у левой ноги. Но главное, теперь у Агнии будет защитник. И наверняка неплохой, такие люди, как Стариков, не будут платить деньги всяким недотепам.
Потом она позвонила своему приятелю Бобу. Боб был умельцем на все руки и частенько выручал не только Лёльку, но и её родителей и брата Игоря во всяких жизненных передрягах. Поломавшись, Боб согласился поехать к Агнии и врезать в дверь новый замок. Договорились, что один ключ он привезёт Лёльке, а остальные положит в тумбочку в прихожей, поставив об этом в известность Лёву.
Только теперь Лёлька смогла слегка расслабиться и немедленно ощутила, что жутко хочет есть и спать.
