скачать книгу бесплатно
Она попыталась взять его за руку. Парень вырвался и кинулся к дверям. Путь ему преградил один из приставов. Он схватил его за шкирку, подкинул подмышку и понёс в «Газель». Пацан, как мог, сопротивлялся, брыкался, пинался, кусался, но справиться с силой взрослого мужчины не мог.
– Татьяна Ивановна, – умолял он, – я же не хулиганю, я исправился, у меня уже нет двоек, спросите у отца Серафима! – надрывался он. – Хочу дома, с мамкой! – он захлёбывался и бился в истерике. – Мне не будет там лучше! Я попрошу, мамка бросит пить, я уговорю её… я хочу с ней! – ревел он.
Пацана втолкнули в машину. Люди в форме забрались в неё следом за ним. «Газель» дала газ и уехала.
Надежда прошла мимо деда Федота, кивнула ему и уже было направилась к административному корпусу, как в спину ей прозвучало:
– Имею оперативную информацию, – докладывал дед Федот.
– На этот раз кто провинился? – повернулась и спрашивала она.
– «Пришибленный», – говорил вахтёр.
– Опять он! – удивлялась Надежда.
– Опять, – кивал дед.
– И?.. – спрашивала она.
– Вещи ему за сигареты и сладости младшенькие стирают, – отвечал Федот.
– Зараза… – тихо сказала она.
– Во-во, – кивал дед.
Надежда негодовала. В последнее время Сметанин доставляет ей слишком много хлопот. Это ей не нравилось. «Он чувствует моё покровительство. И нагло пользуется. Он же просто использует меня, – шла и думала она. – Кто-то всё это на вид выносит. Кому-то он занозой сидит».
Вечером «Сметана» драил полы. Ленка шла мимо.
– Тряпку лучше полощи, – указывала она, – разводы вон, какие остаются, – заботливо замечала Ленка.
Не могла она пройти мимо и не съязвить. Выше сил её это было. «Сметана» с тряпкой ей бальзам на душу лил.
* * *
Весть о том, что в детском доме появился новичок, как и подобает закону физики, по которому живут звуки, разнеслась со скоростью звука. На новичка ходили посмотреть, как на товар. Оценивающе осматривали и уходили. Не принято в детских домах сближаться на первых порах. Принято присмотреться, прицениться, да он и сам должен себе цену показать. Со временем только кто-то возьмёт его в свою компанию. Как обживётся. Как покажет себя. От того-то и будет зависеть его будущее в этих стенах. Не по своей воле он сюда попал, но выживать и считаться с местными порядками придется. Неразлучная троица так же незамедлительно пришла поглядеть на пополнение. Даже скучно. Ничего необычного. Одно и то же. Спившаяся мамаша, лишенная материнства. Сынок полный обормот. Таких, как он – полный детский дом. Ещё он поразил их. Вылитый «Сметана»! Рост, тот же овал лица. Противный и белобрысый. Бубнит что-то невнятное, бессмысленное. Даже походка – они его уже ненавидели – какая-то вкрадчивая и предательская. Какая-то уже натренированная.
– Хоть что-то путное бы появилось, – ворча, покинули они жилой корпус.
Они сидели на улице в беседке, когда увидели самого «Сметану». Тот шёл от административного здания. Заметив компанию, он хотел было свернуть в сторону и обойти их стороной, но поздно, его заметили:
– О, идёт! – брезгливо говорила Ленка. – Стучал на кого-то… вон, как светится.
«Сметана» старался идти непринуждённо, высокомерно, не обращая на них внимания, показать, что он их совершенно не боится, он неприкосновенен, он под крылом администрации. Кичился этим открыто. Но так увлёкся, что запнулся и едва не растянулся перед друзьями на асфальте.
– Чтоб ты лоб себе расшиб! – бросила Ленка.
«Сметана» ей что-то ответить хотел, но промолчал. Трусовато и молча он сдержал свою злость до лучших времён. Он обязательно им отомстит. «Придёт время. Я их проучу», – сверкал он глазами, охваченный бессилием.
– Чё зыркаешь!? – не унималась Ленка. – Зенки повыпадут. Иди давай, там тебе дружка привезли.
Не могла она молчать при виде его.
* * *
С утра Надежда сделала все необходимые распоряжения и раздала все указания. К двенадцати у неё высвободилось время. И теперь он сидела в своём кабинете. До обеда оставалось ещё немного времени. Решив потратить его с пользой, она принялась за дело. Беспорядок в бумагах давно не давал ей покоя. Никому не нужные уже, отслужившие службу на ниве бюрократии листочки она комкала и бросала в корзину подле стола. Ещё нужные она складывала в папки, подшивала их или откладывала в сторонку до востребования. Она никого не ждала. Тем неожиданней оказался визит незнакомца. Он был разъярён. Она слышала его ещё задолго до его появления перед ней. Его крик доносился ещё с улицы, спустя какое-то время дверь распахнулась, и он влетел в её кабинет разъярённым быком. Толстый, потный, раскрасневшийся, в дорогом костюме, белой рубашке, расстегнутой по вороту под ослабленным галстуком. Он махал руками и низвергал на окружающих нечленораздельные ругательства.
– Я им покажу, – рычал он, – они у меня увидят, где раки зимуют!! Никакого покоя от них нету! – возмущался пришелец.
Надежда отложила бумаги и спокойно смотрела на мужчину.
– Кто мне восстановит мою машину?! – ревел он. – Я её даже застраховать не успел! Ваши беспризорники меня разорили!!
– Сядьте, – жёстко попросила она. Её едва не вывело из себя поведение мужчины.
– Сядьте?!! – взревел он на неё. – Да я сам их всех попересажаю! Одного посадил, и этих пересажу!!
– Сядьте! – строго прикрикнула на него Надежда, начиная терять над собой контроль.
Она узнала его. Это был тот коммерсант, которого когда-то обокрал Холодов.
– Сядьте и объясните, пожалуйста, – сдерживала она себя, – в чём, собственно, дело. Что случилось?
– Случилось! – рычал он. – Да они уже у вас совсем обнаглели! Мало того, что они по три раза в неделю колёса прокалывают, сразу все четыре зараз, – он махал руками, брызгал слюной с матом через каждое слово, – сегодня моё терпение лопнуло!! Они подчистую уничтожили мою машину! Я её только неделю как купил! Кто мне её восстановит?!!
Многоярусный мат дополнял колорита в негодование мужчины. Надежда не выдержала:
– Я попрошу вас контролировать свой лексикон, – попросила она сдержанно, – всё-таки здесь детское заведение, а не пивная.
Посетитель, не спрашивая, совершенно бесцеремонно схватил со стола графин, налил в стакан воды и осушил его одним махом. Пододвинув под себя стул, сел, склонил голову и снизу вверх спрашивал Надежду:
– Кто мне восстановит мой автомобиль, я вас спрашиваю?
Надежда выслушала мужчину. Он вызывал у неё отвращение.
– Не обязательно, что это были мои воспитанники.
– Кто же ещё! – вспылил он.
– Мало ли, – пожала она плечами.
– Дык они ж, – заикался он, – наглые, наблюдали, умилялись, когда у меня мост вырвало! После чего скрылись. Их же видели!!
Надежда постукивала колпачком ручки о стол.
– Как они выглядели? – спросила она.
– Два крепких парня и конопатая девка, – отвечал мужчина.
«Компания Холодова», – поняла Надежда.
– Я разберусь, – заверила она. – Заявление подавать в милицию будете?
– Уже подал! – бросил он.
– Хорошо, – кивнула она, – в таком случае попрошу меня больше, пожалуйста, не отвлекать от дел по этому вопросу, – давала она понять мужчине, что разговор окончен. – Милиция разберётся.
Надо отметить, что претензии к её воспитанникам не совсем беспочвенны, даже правомерны. Это – очередное ЧП в её заведении. Тень на неё – как на плохого руководителя, никчёмного педагога. Это её беспокоило больше всего. Недоглядела. Со стороны пришедшего не прекращались ругательства без разбора, теперь уже и в её адрес.
– Их надо держать в ежовых рукавицах, – кричал он, – не занимаетесь детьми! Пораспустили их тут! У меня бы они шага боялись ступить! Наберут директоров!! Не хотят работать! За что деньги вам платят!
Выслушивала она молча.
– Оставьте, пожалуйста, мой кабинет, – наконец спокойно попросила Надежда.
Только к концу разговора она отчётливо различила, что у мужчины с психикой не совсем всё в порядке и стала вести себя подобающе сложившейся ситуации.
– Если виноватые есть, заплатим, – уверяла она.
– Заплатят они… – ворчал посетитель.
– У меня много дел, – намекала Надежда.
Нежелательный посетитель хлопнул дверью и ушёл. Надежда перевела дух. Она устала от общения с ним. Недолго сидела, о чём-то размышляя, после чего попросила секретаря вызвать к ней всю подозреваемую компанию.
Их нашли быстро. Только за ними закрылась дверь, Надежда спросила:
– Это что за выходки? – сурово сверлила она их взглядом.
– Какие выходки? – спросил Игорь.
– А вы не знаете? – усмехнулась она их наглости.
– Не знаем, – спокойно говорил Игорь.
Друзья дружно пожимали плечами.
– Мстить задумали… – она встала и подошла ближе к детям.
– Кому? – говорил Олег.
Она прошлась вдоль кабинета туда-обратно и остановилась.
– Ну, хватит! – ударила ладонью по столу. – Кто теперь восстановит повреждённую вами машину? В тюрьму захотели? Вслед за своим дружком? Вас видели! В милиции уже есть на вас заявление.
– Какую машину? Какое заявление? – не понимали дети.
– Вы тут из меня дурочку-то не делайте! Где вы были сегодня утром?
Уверенность детей все же смутила её.
– В библиотеке, всё утро, в читальном зале, – в один голос отвечали они. – Спросите у Нины Фёдоровны.
– Я спрошу, я-то спрошу! – совсем ничего не понимала она. Надежда была твёрдо уверена, что месть коммерсанту – это их рук дело. – Я так с вас спрошу!
Она открыла дверь и с порога приказала:
– Вызовите ко мне Нину Фёдоровну.
Дети виновато переминались с ноги на ногу. Весь их вид говорил за них. Они совершенно не понимают, о чём идёт речь.
– Ох, если это вы! – трясла она перед ними указательным пальцем. – Вы у меня поплачете! Ишь чё, мстить они вздумали!
– Да не мстили мы никому! – вставила Ленка.
– Не мстили, – передразнила её директор. – Выясним вот, мстили или нет…
Дверь отворилась и в кабинет вошла Нина Фёдоровна.
– Были они у вас сегодня? – тут же спросила её директор.
– Как же, всё утро штаны протирали.
Говорила она с таким видом, словно сегодня они помешали случиться чему-то очень важному в её жизни, и что это очень для неё важное теперь из-за них не случится больше никогда. Должно было исчезнуть то, что до сей поры мешало ей жить. И теперь уже не исчезнет. И всему виной – они. Эти, ещё пока недочеловеки. От неё прямо таки излучалось: эх, если бы не их сидение в библиотеке… Она так выразительно подтвердила их алиби, что даже дети заулыбались. Надежда же пребывала в замешательстве.
– Хорошо, вы свободны, – отпустила она её.
После ухода библиотекаря надежда прошла к себе за стол и, не смотря на детей, произнесла:
– Вы тоже.
«Даже если это всё-таки они, – думала она, – то против этого алиби не устоит никакое обвинение».
Скрип тормозов отвлёк её. Она выглянула в окно. У ворот стоял милицейский уазик. Два милиционера шли к ней по аллее.
* * *
Поместите в железную бочку несколько крыс. Самая сильная съест других. Так выращивают крысоеда.
Воспитанники присматривались к Андрею с расстояния. Не отталкивали и не приближали, любили и не любили, уважали и не уважали, понимали и не понимали, «навидели» и ненавидели. Относились – никак. Присматривались… Просто оттого, что он есть такой… Уж совсем какой-то неинтересный…
Андрей и не стремился с кем-то сойтись. Привык… Он всегда был один. Одиночество не было для него чем-то новым. Пристальные взгляды не смущали. Он далёк от многого, чем они жили. Впрочем, тоже для него не явившегося чем-то новым. Просто, здесь всё виднее. Достать покурить, нанюхаться клея, выпить водки, украсть, накуриться анаши, попробовать наркотик посильнее. И потом бравировать тем, что он пробовал запретное. Смог попробовать! Вот я какой! Всё это он и дома видел, но там оно как-то расползалось по поверхности и было не так заметно. Здесь всё это всплывало где угодно. Стремления жить тем же у него не было.
Щемило детское сердце. Снились мать и река. Их отобрали. Рукой подать. За забором. Не достать. Теперь всегда должен жить по расписанию, по порядку, ходить на собрания, после которых ничего не меняется. Бесполезные линейки. Называть семьёй то, что семьёй никогда не считал и считать никогда не будет. Должен! Не понятно кем сделанный для него долг… Должен быть благодарен за это. Должен с утра до вечера, и ночью – тоже. Сверстников, что вокруг, он не боялся. Будут бить, за своё буду зубами грызть. Чужого не трону. Он этого не помнил, но мамка говорила, что так ему говорил папка, когда ещё был жив. Не помнил, но верил и чувствовал. Хотел верить, что он так говорил. Навещал отец Серафим, непременно с гостинцами. Часть Андрей съедал сам, частью угощал, – безразлично кого, кто оказывался волей случая рядом, кому повезёт. Часть припрятывал.
За забором шли день за днём…
…Андрей ел медленно, дождался, когда за столом никого не останется, быстро сложил котлету, хлеб и булочку в приготовленный заранее пакет и спрятал всё это за пазухой. Никто не видел. Он ещё раз огляделся по сторонам – никто. Видела конопатая девчонка, она сидела через несколько столов от него, но он боялся воспитателей, девчонку в расчёт не брал. И напрасно…
