скачать книгу бесплатно
Три даговадских коня сгрудились вокруг старой кобылы Вэя, как будто желая защитить ее. Хидэки помог Сиро взобраться на одного из них и сам сел на другого. Вэй посадил Сифэн на свою серую лошадь, но, когда он собрался вскочить в седло позади нее, демоны протестующе зашипели.
– Каждый из вас должен ехать один, – скомандовал предводитель, и Вэю пришлось сесть на жеребца, принадлежавшего Кэну.
Один из тэнгару возглавил процессию, заняв место подле Хидэки, за ними следовал Сиро, затем Сифэн. Двое других демонов, по одному с каждой стороны, сопровождали замыкавшего цепочку Вэя. Время от времени на пути через темную лесную чащу слышался шелест, производимый их колючими хвостами. Сифэн понимала, что это предупредительный сигнал: они умели быть бесшумными, когда хотели.
Солнце начинало подниматься, и его бледные лучи озаряли верхушки деревьев – они окружали путников со всех сторон, и Сифэн не могла определить, откуда исходит свет. Это сбивало ее с толку, и ощущение зыбкости только возрастало от пятен света, пляшущих на покрытой росой листве и смолистых стволах елей, наполняя воздух слепящим мерцанием.
Вэй тихо пробормотал ее имя, и девушка устало кивнула, показывая, что с ней все в порядке. Сифэн вдруг захотелось оказаться в своей старой комнате рядом с Нин и уснуть. У нее болела голова, ныли кости, а по телу пробегала дрожь при мысли, что, может быть, конец уже близок. Казалось, все, чему учила ее Гума, пропадет теперь втуне, ведь не исключено, что тэнгару собираются их убить. И Сифэн умрет в восемнадцать лет, не успев увидеть этот мир, потерянная для него, даже не начав жить. Возможно, именно такой судьбы хотела для нее Гума, а вовсе не той, что она предрекала; возможно, Сифэн совершила ужасную ошибку, покинув ее.
– Вот уж действительно, Императрица, – прошептала она. Тэнгару, идущий впереди, обернулся и окинул ее взглядом, хотя, скорее всего, он не мог ее услышать. Девушка притихла, стараясь не думать о том, как именно он, возможно, ее умертвит.
Часом позже они увидели пробивающееся сквозь подлесок массивное гранитное сооружение. Некоторое время Сифэн разглядывала расположенные высоко в скальной стене произвольно прорезанные щели, и наконец любопытство победило в ней страх.
– Скажите, пожалуйста, что это за отверстия? – обратилась она к тэнгару.
При свете дня демон выглядел не так устрашающе – скорее, как странная маленькая лошадь. Однако взгляд его по-прежнему рождал тревогу, так как выдавал в нем обладателя сверхъестественных знаний, и от этого взгляда по коже девушки вновь забегали мурашки.
– Гробницы, – ответил он. – Места последнего упокоения людей, давно позабытых. Много веков тому назад на этом месте произошла великая битва.
Сифэн представила, как должна была выглядеть эта битва: кровавая бойня вроде той, что ей пришлось увидеть вчера, только гораздо масштабнее: земля, заваленная изуродованными трупами, деревья, окропленные свежей кровью, – и у нее задрожали руки.
– Моя тетка, Гума, всегда сердилась, если я не хотела охотиться. Кажется, я теперь понимаю почему.
– Понимаешь?
– Жизнь, отнятая у маленького существа, – ничто в сравнении с жестокостью мира.
Сифэн отвела взгляд от всепонимающих глаз тэнгару, подозревая в глубине души, что он сурово осуждает ее за такие мысли, и, сожалея, что начала этот разговор, потерла левую щеку.
Они ехали весь день и весь вечер, и, когда снова наступила полночь, клочки неба, проглядывавшие сквозь ветви деревьев, изменили цвет с золотого на темно-синий, словно кто-то поставил чернильное пятно на листе бумаги. Слепящие солнечные зайчики, игравшие на листве и стволах деревьев, исчезли, и Сифэн вздохнула с облегчением, когда наконец они остановились среди деревьев, чтобы отдохнуть под пристальными взглядами не спускающих с них глаз тэнгару.
Несколько долгих дней пути прошли как в тумане, путники едва не падали от изнеможения. Отдых разрешался лишь по усмотрению демонов, и они ехали почти в полном молчании, произнося лишь изредка по нескольку слов, – казалось, тэнгару так же, как и деревья, требовали полной тишины. Наконец к вечеру десятого дня пути через лес между деревьями появились просветы и трава под копытами лошадей стала мягче. Ехавшие впереди Хидэки и Сиро выпрямились в своих седлах и огляделись.
– Мы уже приехали? – спросил Сиро, и демон ответил ему коротким кивком.
Лес расступился, и их взглядам открылась огромная поляна. Ароматные травы покрывали ее сплошным ковром, а в центре находился великолепный пруд, его спокойная и ясная поверхность была столь же прекрасна, сколь и отражавшиеся в нем звезды. Ивы грациозно склонялись к воде, и откуда-то из ветвей раздавалось нежное пение птиц. Легкий ветерок был наполнен ароматом лотосов лунного цвета, покоившихся на поверхности пруда, словно это не растения, а спящие девы.
В центре пруда находился остров, его укрывали от слишком яркого солнца кроны четырех дубов, изогнутые ветви которых были украшены гирляндами белых цветов. Все это напоминало пагоду, сотворенную самой природой, отдыхающей в этом потаенном царстве безмятежности. Эта красота наполнила душу Сифэн страстной жаждой покоя и одновременно странным щемящим предчувствием, что обрести его ей не суждено.
– Что это за место? – прошептал Хидэки.
– Это святилище нашей королевы, – возвестил тэнгару. – Она старейшая и мудрейшая среди нас и живет на Фэн Лу еще со времен, предшествовавших эпохе Владык Драконов.
Сифэн соскользнула с лошади и ступила на сочную траву. Ей ужасно хотелось скинуть обувь и охладить усталые ступни, но под суровым взглядом тэнгару она не осмелилась этого сделать. Демоны провели их мимо широкого деревянного помоста со стоящими на нем четырьмя зажженными светильниками. На низком столике, что находился на помосте, стояла приготовленная еда, тут же были устроены постели.
– Нас здесь ожидали, – шепнула она Вэю, и он устало кивнул в ответ.
Они прошли по перекинутому через пруд горбатому мостику, и, по мере их приближения к фигурке, маячившей под сенью пагоды из деревьев, цветочный аромат усиливался.
Королева тэнгару устремила на них глаза, похожие на две луны, сияющие на древнем ночном небе ее лица. Элегантно удлиненная лошадиная голова и изящная форма конечностей придавали ей сходство с более молодыми демонами, но рога напоминали оленьи, а шерсть вокруг рта и носа была темной как оникс. Ее хрупкое тело покоилось на ложе из кремовых цветов, похожих на нежнейшие облака.
– Вы принесли с собой смерть и разрушение. Страх и ненависть.
В ее голосе была сила, удивительная для такого старого хрупкого тела. Казалось, ее глаза-луны смотрели сквозь Сифэн, и той пришлось заставить себя встретить этот взгляд; королева ответила ей слабой довольной улыбкой.
– О Нежнейшая, мы уничтожили убийц, которых они привлекли в Великий Лес, – доложил ей предводитель тэнгару. – Один из них был вооружен смертельным лезвием, а другие повредили горящими факелами множество деревьев. Многие из нас были убиты. Это ужасная потеря, но нам не удалось ее избежать.
Королева заговорила низким, полным печали голосом:
– Мы не можем мириться с жестокостью и войнами людей в священном Великом Лесу.
– Мы относимся к Великому Лесу с бесконечным почтением, ваше величество, – сказал Сиро. – Полагаю, эти люди пришли сюда из-за меня. Я посланник Бескрайнего Моря, выполняющий важное поручение нашего царя.
Сифэн была раздосадована. Ведь она, с той судьбой, которая была ей обещана, с неменьшей вероятностью могла оказаться мишенью для подосланных убийц. Однако досада очень быстро сменилась стыдом за подобные мысли. Девушка почувствовала, что королева вновь внимательно на нее посмотрела.
– Нам следует казнить их, чтобы умилостивить богов, – провозгласил один из тэнгару.
Вэй напрягся, но королева лишь покачала своей изящной головой.
– Я не намерена никого казнить. Отпущенный мне на этой земле срок почти подошел к концу, а их – только начинается. И каждому из этих людей еще предстоит сыграть свою роль в истории.
Она с трудом поднялась со своего места. Эта женщина была крупнее остальных тэнгару, ее голова доходила до локтя Сифэн, но при этом силы в ней было не больше, чем у котенка. Казалось, каждый шаг отдавался болью в ее теле.
– Война между лесом и морем закончилась, но напряжение нарастает, – продолжала она. – На Фэн Лу не будет прежней безмятежной жизни. Я видела, как люди привыкают к жестокости этого мира. Я наблюдала, как этот континент покоя и изобилия превращается в полное алчности и насилия место – именно таким он стал сейчас.
Глаза Хидэки засверкали:
– То, о чем вы говорите, – совершенная правда, ваше величество. Нам казалось, что мирный договор с Императором Цзюнем справедлив и у нашего царя будут равные права с ним. Мы думали, что сможем оставлять нефрит у себя на острове. Тем не менее нас вынудили выплачивать Императору проценты. Они открыто грабят, забирая себе наши богатства, и все это – лишь пародия на дружбу, наш народ этим не обманешь.
Сиро покачал головой, но воин, тряся бородой, продолжал свою обличительную речь.
– Камацу и Великий Лес всегда были отдельными государствами, Цзюнь всего лишь называется нашим Императором. Его упования на то, что мы примем нечестные условия без возражений, означают, что впереди нас ожидает война даже более кровопролитная, чем прежняя.
– Вояки… – В голосе королевы сквозила насмешка. – Жажда кровопролития в мирные времена и желание иметь больше, когда и так всего хватает. Имейте в виду: к вам призвали моих тэнгару, но они явились только для того, чтобы защитить лес.
– Кто вызвал вас к нам на помощь? – спросил Вэй, но королева лишь покачала головой с загадочной улыбкой.
– Откуда вы узнаете обо всех этих вещах, великая королева? О том, что происходит в мире? – Сиро жестом указал на окрестности, и Сифэн поняла, что он имел в виду. Святилище тэнгару казалось удаленным от мира и от всех тревог людского племени.
– Мои сыновья и дочери приносят мне новости. Кроме того, у меня есть и иные способы добывать знания.
Королева повернулась к пруду, в котором отражалась красота мерцающего звездного неба, и Сифэн уловила легкую дрожь на его поверхности. Ей не требовалось быть столь же опытной, как Гума, чтобы понять: загадочные темные глубины пруда таят в себе самую искусную магию.
– Война за войной сотрясали этот континент с тех пор, как Владыки- Драконы покинули Фэн Лу и своих человеческих потомков, так что после них здесь остались лишь распри и ненависть.
Глубокое отчаяние слышалось в словах королевы, помнившей этот мир зеленым, наполненным радостью и песнями, когда боги еще ходили по земле, как люди.
– И все-таки теплится еще слабая надежда на мир среди пяти царств Фэн Лу. Слыхали ли вы о храме, находящемся в Горах Просветления?
– Это был символ единения между Владыками-Драконами, – ответила Сифэн, вновь почувствовав боль при воспоминании о Кэне, которому так нравилась эта история. – В древности каждый из сыновей Неба правил одним из пяти царств Фэн Лу. Они сотворили этот континент, соединив стихии, из которых состоит мир: дерево Великого Леса, землю Священной Степи, огонь Зыбучих Песков Сурджаланы, металл Даговада, страны Четырех Ветров, и воду Камацу, Царства Безбрежного Моря.
– Каждый из них пожертвовал храму драгоценность в залог дружбы, – добавил Хидэки. – Но она продолжалась недолго, и они забрали из храма реликвии.
– Но почему? – впервые подал голос Вэй, и Сифэн стало стыдно из-за его невежества.
– Зависть, – быстро ответила девушка, чтобы отвлечь от него презрительные взгляды тэнгару. Но успела заметить, как качнула своей великолепной, увенчанной рогами головой королева, от внимания которой ничто не могло укрыться.
– Владыка Сурджаланы завидовал Царю Драконов, самому могущественному из пятерых правителю Великого Леса. Он считал, что титул принадлежит лишь ему, и эта ревность отравила остальных. Братья вступили между собой в жестокую битву, а затем забрали свои сокровища и вернулись на небеса с разбитыми сердцами и горечью в душе.
Королева демонов подняла лицо к небу, в ее глазах отражалось мерцание звезд.
– И все же, может быть, еще настанет тот день, когда царства вновь соединятся. Когда великий человеческий правитель объединит их в союз против зла. Впрочем, возможно, это только надежда моего сердца, лелеющего счастливую мечту.
Она обернулась, и каждый проследил за ее взглядом.
Еще один арочный мостик через пруд заканчивался на противоположном краю поляны, где величавые дубы стражами стояли у каменных ворот. За ними находился еще один пруд, похожий на первый как две капли воды; посреди него росло молодое деревце. Одна половина деревца была зимней, здесь его ствол окутывал слой снега, в то время как другая половина купалась в весеннем воздухе, а его непорочные ветви были покрыты бело-розовыми бутонами.
Деревце напомнило Сифэн стихи, так напугавшие Гуму:
Луна льет на нас свой свет, возлюбленная, Вода – бескрайнее вечное зеркало, Шепчут нежные ветви. Отверни свой лик от хрупкости этого мира в яблоневом цветуИ прими в свои объятья вечную ночь.
Королева ответила на незаданный вопрос:
– Вот уже более тысячи лет на континенте нет яблоневых деревьев, надо спасти это… последнее.
У Сифэн по коже побежали мурашки. Согласно старым легендам, Царь Драконов, возвращаясь на небеса, не оставил и следа от этих деревьев.
– Но каким образом все это связано с тэнгару, явившимися, чтобы спасти нас, ваше величество? Или с тем, кто попросил прийти нам на помощь? – спросила девушка.
Острые ушки королевы повернулись:
– Все это связано с вами.
Она воздержалась от дальнейших объяснений и вернулась на свое ложе, в изнеможении опустив голову на цветы.
– Сегодня ночью вы мои гости. Вы сможете поесть, испить воды из моего пруда и выспаться – будьте уверены, здесь вам ничего не угрожает. Но, когда солнце снова взойдет, я прошу вас покинуть этот лес.
Она закрыла глаза, и исходивший от них свет погас.
Поднялся легкий ветерок, подхватив длинные волосы Сифэн.
На мгновение у нее перехватило дыхание: девушке показалось, что на поверхности пруда она видит два лица рядом – свое и Гумы – в окружении звезд. Но Сифэн моргнула, и образы исчезли, оставив на воде лишь отражение неба.
11
Их ожидал простой и сытный ужин: лесные орехи, ягоды, коренья и тающая во рту жареная рыба из пруда. Путники ели при свете ночников и беседовали приглушенными голосами, хотя поблизости больше не было следящих за ними тэнгару. В безмятежности сумерек поляна казалась наполненной жизнью. Ночью ее сущность, как и сущность всего Великого Леса, проявлялась особенно отчетливо.
С гримасой неудовольствия Хидэки принялся за коренья.
– Я не понимаю, зачем они притащили нас сюда. Мы не виноваты в том, что произошло.
– У них, должно быть, есть на то свои причины, – возразил Сиро. – Но меня тревожит, что мы так и не узнали, кто и почему прислал их нам на помощь.
– Королева сказала, что причина в тебе. – Вэй повернулся к Сифэн.
Девушке стало не по себе под обращенными на нее взглядами.
– Она имела в виду всех нас, – не раздумывая ответила она.
Хидэки вздохнул:
– Что касается воссоединения пяти царств Фэн Лу, то этого никогда не случится, пока на свете существует людское племя. Они ни за что не объединятся под знаменем одного человека, так же как сотни лет тому назад они не подчинились Царю Драконов.
– Напрасно ты начал разглагольствовать по поводу перемирия, – заметил Сиро. – Не нашего ума дело решать, какими должны быть торговые соглашения. Немного нефрита – очень небольшая цена для мира, даже если он и не просуществует долго.
Сифэн подалась вперед всем телом:
– Мне кажется, это такая захватывающая вещь: политика царей.
– Представляю, каково это: быть Императором. – Глаза Вэя блеснули, и он вонзил нож в свой кусок рыбы так, будто в руках у него был меч:
– Вторгнуться на территорию более слабого врага, с помощью подкупа и угроз получить то, что хочешь. А там, где слова не действуют, – приказать армии силой добиться исполнения твоих желаний…
– Это так, но нельзя все время использовать только силу, – отозвался Сиро. Политика царей, как выразилась Сифэн, требует определенного баланса сил. Никто не пошел бы на этот договор, если бы он не был выгоден обеим сторонам.
– Но в большей степени – его собственной, – прибавил Хидэки, и карлик вздохнул.
– Это, наверное, похоже на использование аптекарских весов, – предположила Сифэн. – Когда обе чаши выравнивают, так что они кажутся на одном уровне, хотя на одной из них может быть просто грязь, а на другой – золотая пыль.
Сиро посмотрел на нее с удивлением:
– Да вы – поэтесса.
– А вы аристократ, – хихикнула она, указывая на его тарелку. – В бедной семье никто не рискнет есть так медленно.
– Я уже трижды опустошил свою тарелку, – согласился с ней Вэй, и все рассмеялись.
– Моя семья пользуется большой благосклонностью нашего царя, – признался Сиро, – но среди моих братьев я один нахожусь у него на службе, остальные живут в свое удовольствие. Когда кому-то не везет и он рождается карликом среди высоких и статных, приходится доказывать, что он чего-то стоит всеми доступными способами. И что, в таком случае, может быть лучше политики – удела могущественных?
– Вы работаете непосредственно с царем? – спросил Вэй.
Сиро кивнул:
– Мне пришлось приложить вдесятеро больше усилий, нежели обычному чиновнику, чтобы попасть на это место. Но я добился своего. Не обращая внимания на насмешки, я сосредоточился на том, чтобы заслужить уважение людей в нашем царстве. Моя собственная семья не стала относиться ко мне более снисходительно, но что мне до этого, когда сам царь прислушивается к моему мнению?
Вэй слушал его, опустив голову:
– Но ведь вы – аристократ, и одно это уже ставит вас на недосягаемую высоту по сравнению с юношей из бедной семьи. Я не утверждаю, что ваша жизнь была легкой, но близость семьи к царю открывала для вас все двери.
