скачать книгу бесплатно
– Эй, в чем вопрос, откуда ссора? – Произнес чей-то знакомый голос за спиной.
Эби обернулась. На балконе второго этажа стояла Ронни Сирин в своем любимом, вечно заляпанным чем-то, комбинезоне с карманом впереди.
Она была как маяк посреди бушующего океана, размышляющего, потопить эту шлюпку или нет. Девушка выдохнула, радуясь смене темы:
– Ро!
Эби поднялась по железной скрипучей лестнице и крепко обняла Сирин.
Ронни улыбнулась, нежно поглаживая Эби по спине и вдыхая запах длинного цветного шарфа. Это был знакомый запах, напоминающий ей о тех годах, когда их было пятеро. Когда они были молодыми и среди них был юный Дерек, с вечными идеями об улучшении жизни. Когда она выходила на балкон и пела им красивым голосом, а они все замирали и слушали ее, как будто она была единственной звездой в ночном небе.
Сирин относилась к Эби как к племяннице, ну или младшей сестре, которой у нее никогда не было. Ронни росла среди мальчишек и поэтому, когда два года назад Рагнар привел пятнадцатилетнюю девчушку, отвергнутую суровым миром, Сирин сразу почувствовала к ней родственную симпатию. Ей не хватало женского общества. Единственных женщин в округе, которых она знала, была Ви (которая была слишком сомнительна для нее), флорист из торгового центра (с ней завязался приятный разговор, но в итоге все темы кружились вокруг мужа и детей и Ронни это все надоело), да одна дама из Месяцев, работающая в сфере технического обслуживания, с которой Сирин общалась онлайн. Поэтому они с Эби часто зависали вместе, листая старые журналы моды, обсуждая наряды знаменитостей, изучая инструкцию по эксплуатации стиральной машины, бросая друг в друга сырым тестом под недовольные возгласы Бобра, и просто обсуждая девичьи проблемы.
Ронни была первой, кому Эби рассказала о Дилане, стесняясь и думая, что та попытается отговорить ее. Но Сирин лишь улыбнулась и покачала головой, произнеся тогда:
– Детка, бери от жизни все, что хочешь.
Эби нравилось общество Сирин, хотя та и любила порой побыть одна, работая со своими программами и механизмами, абстрагируясь от все и вся. Но, как и тишину, Ронни любила и покричать, похлопать дверьми, а на следующий день идти и легко извиняться, словно ничего и не произошло. Она была вспыльчива, готовая в любую секунду ворваться в бой, представляя собой бесконечный двигатель внутри хрупкого миниатюрного тела.
Афродита, когда однажды разговор зашел на эту тему, сказала о Сирин так:
– Она Овен, родившийся в полнолуние.
Как будто это все объясняло.
**
– Ох, дорогуша, – засмеялась Ронни и помахала Дереку, тот улыбнулся. – Ну все, теперь не отцепится.
Эби все же отпустила Ро и они вместе спустились вниз. Рагнар тут же снял свое пальто и накинул Сирин на плечи, поскольку та вышла из своей мастерской в тонкой рубашке. Ронни с некоторым недовольством все же приняла пальто:
– Что-то вы тут, ребята, такой шум нагнали.
– Да… – начала Эби и взглянула на Дерека, думая, посвящать ли Сирин в их общее дело. Рагнар в ответ нахмурился:
– Эби, ты иди к Стэну, мы с Ронни поговорим наедине.
– Но я же в курсе всего. И во многом разбираюсь…
– Не обсуждается.
Сирин вздохнула, понимая негодования Эби и в тоже время, желая обсудить с Дереком новости без нее:
– Стэну наверняка там скучно одному. А мы пока посекретничаем тут, ладно?
Эби криво улыбнулась и опустив плечи, поплелась в главное здание.
Ох уж эти взрослые.
Подумала она.
Как говорить о проблемах, то нас отвергают, а как решать проблемы, то, конечно, Эби, нам нужна твоя помощь.
Девушка специально пошла как можно медленнее, чтобы услышать больше, но до нее донеслось только формальное: «Как дела?» и что-то про Дока, их общего знакомого. Скорее всего, Ронни попросит у него образцы крови, поскольку, Док работает в больнице.
А потом голоса утихли, и Эби шагнула внутрь большого ангара.
Стэнли развалился на диване и смеялся от какого-то старого шоу, которое крутили по телевизору. Девушка примостилась на бортике диванчика и задумалась обо всем, что происходило в их делах. Вся эта жизнь, там, где есть Бобр, который смотрит ситкомы и делает пончики, Табаки с полным рюкзаком тайн, задумчивый Закари, разговаривающий с голубями, Ви, любящая курить трубки и делать расклады карт, Рагнар со всей этой своей решимостью сделать как лучше, Кай, появляющийся из ниоткуда, Ронни, любительница приключений и азарта, Химик, с портативными бомбами в вагончике…
Эби беспокоило, что все это может превратиться в полный хаос и вовсе исчезнуть, если что-то пойдет не так, если они примут неверное решение. Тени всегда находились в опасной ситуации, начеку каждый день с пистолетом за пазухой. И все знали, что когда-нибудь это изменится. Когда-нибудь придут перемены. Когда-нибудь им придется выйти из тени. Это и завораживало и пугало одновременно.
Девушка повернула голову и посмотрела на Бобра, которому для счастья нужна была его команда и веселое шоу по телевизору. Эби улыбнулась, наблюдая за Стэнли, держащегося от смеха за живот и чуть подпрыгивающего на старом скрипучем диване. Только здесь, вдали от ее настоящей семьи, она чувствовала себя дома.
Персонаж в телевизоре влип в какую-то неловкую ситуацию и Ферман взорвался новой порцией хохота одновременно с закадровым смехом:
– Не, ну ты видела? Видела? А он его лицо в салат! Аха-ха!
А Эби показалось, что Бобр и не заметил, как она тихонько подошла.
Вдруг сзади послышался скрип старой железной двери. Эби обернулась и нахмурившись, стала толкать Бобра в плечо:
– Стэн.
– Аха-ха! И соус стекает с усов!
– Стэн, очнись.
– Бедный парень! Ты посмотри!
– Стэн, черт возьми!
– Что?
Ферман оглянулся и сразу же сменил выражение своего лица. Бобр нажал на пульт и телевизор замолк. На фабрике повисла тишина, пресекаемая лишь порханием голубей наверху.
Из подвала вышел Тощий Найджел. Он был не отесан, не брит, в какой-то грязной рубахе и обвисших штанах. Под его глазами красовались огромные мешки с синяками, словно осенние лужи на дорогах, в которых отражался целый мир. Одним словом, Тощий был олицетворением слова «уставший».
– Найджел… Хочешь пончики? – Неуверенно спросил Стэнли. Парень не ответил и обвел комнату презрительным взглядом, остановившись на Эби на секунду дольше, чем следовало бы. По спине девушки пробежали мурашки.
Тощий прошлепал до холодильника, взял бутылку газировки и снова скрылся в подвале. Все это он проделал в тишине и молча. Эби представила, что Найджел точно бы оказался убийцей в Мафии:
– И часто он выходит из своей норы?
– Не так часто, как хотелось бы, – Ферман скривился, словно увидел, как его пиво кто-то выливает в раковину. – Может, раз-два в три дня. По ночам.
– Совсем он у вас одичал. – Эби посмотрела на Бобра. – Не боишься, что он когда-нибудь… ну, слетит с катушек?
– Тогда он будет походить на нас, – хмыкнул Стэнли, и девушка тоскливо улыбнулась. – Не хотел бы на него сильно напирать, но в последнее время он совсем ослаб. Грустно видеть, как твой друг страдает, и при этом не в силах ему помочь. Мы стараемся его не трогать по возможности.
Эби вжалась в диван и выдохнула. Страшно было даже думать о том, чтобы с кем-то из Детей Рагнара случилось нечто подобное.
Поскольку братом Найджела был Леший, который умер в Тот-Самый-Сентябрь.
***
Я бежал без оглядки, и грустные лики, опустившиеся в обломках к земле, смотрели мне вслед. Впереди был одинокий город, в котором я сразу потерялся, забившись куда-то в угол, как пойманный зверь, а позади был пепел, разбавленный свинцовыми пулями, разрушившими многие жизни.
Я бежал, но не куда, а откуда. Город был холоден как могильная плита. И я стал нищим, прося у неба кусочек сытости. Этот период жизни стал для меня вечно холодным, вечно голодным и вечно отчаявшимся, запутавшимся в бесконечным дорогах, предназначавшихся не мне.
Sons and daughters – Allman Brown feat. Liz Lawrence
В наших сердцах мы еще молимся
за сыновей и дочерей
Sons and daughters – Allman Brown feat. Liz Lawrence
Одинокий волк сильнее стаи, поэтому и выживает
Майкл Альвеар
Обратно они шли, когда снова пошел снег, он падал словно в замедленной съемке, большими хлопьями. Зимой темнело быстрее и небо уже окрасилось вялой чернотой. Они шли по улице, на обратный путь выбрав другой маршрут, поскольку с исчезновением света, опасность закоулков подступала все ближе и ей было не важно, являешься ли ты Тенью или нет.
Они шли молча, Рагнар, прокручивая в голове мысли о сыворотке, а как они поняли из рассказа Химика – это была именно она, и думая, как лучше поступить со всем этим. Он поведал Ронни лишь часть истории, умолчав, где они взяли эти образцы, но Дерек не сомневался, что Сирин и так уже была в курсе, просматривая новости. Она не кричала, не злилась на него, не заставляла выбросить эту сумасшедшую идею из головы. Ронни только спросила, горестно вздохнув, словно общая тайна тяжким грузом свалилась ей на плечи:
– Что мы собираемся с этим делать?
А он и не знал. Когда ты жаждешь чего-то так сильно, то встаешь в ступор, если это действительно происходит. Но он не подал вида, что был без понятия, что писать в середине этой истории, надеясь лишь на хороший финал:
– Ждать результатов и исходить из того, что у нас есть.
Дерек так и не заметил, что Ронни сказала «мы», а не «ты». И что она тоже была готова пойти за ним куда угодно, по одному его зову.
– А что у нас есть? – Спросила она тогда.
– Надежда.
– И все?
– И мы.
Тогда Сирин улыбнулась и сняв его пальто со своих плеч, отдала Рагнару, решив вернуться к своим делам:
– Ты стал мужественней. Адреналин кормит нас. Надеюсь, это поможет в нашей войне.
Они шли молча, Эби, обнимая пакет с теплыми пончиками и вспоминая образ Тощего Найджела из подвала, его отчаяние, что приобрело форму тоскливого выживания. Будто это исчерпало его, все интересы и мечты, так долго набирающие мощь на бумаге жизни и так резко стертые. В один день.
И хотя горе не имеет времени, после событий Того-Самого-Сентября прошло уже восемь лет. За это время вдовы снова выходят замуж, матери, похоронившие своих детей, стареют, а братья и сестры… Что ж, они продолжают свой путь. Постепенно все забывается, превращается в вереницу спутанных, замыленных событий, которые неприятно вспоминать. Но что же произошло с Найджелом, что он застрял на бесконечной ступени своего вымирания? Наверняка, он подумывал закончить со своими страданиями. Но так и не смел шагнуть вперед.
В кодексе Теней сказано, что самоубийство должно отпиваться также, как и любая другая смерть. Поскольку, чтобы убить человека – нужна внутренняя сила, но, чтобы убить самого себя – нужно дойти до точки отчаяния. В истории человечества, умереть от своей руки – это грех, но для Теней грех то, что ты не успел спасти этого человека.
Эби больше интересовала другая сторона смерти, когда ты сам забираешь душу чужого человека. Поскольку в кодексе также было сказано, что новому участнику команды следует пройти инициацию, а именно сделать то, на чем квалифицируется его команда.
Дети Рагнара делали самую грязную работу по меркам Теней. Забирали чужие души. Происходило это так: Оперативная группа Января, состоящая из сотен человек сидела в огромном зале, похожим на амфитеатр, за компьютерами и искала все, что, по их мнению, было подозрительным. Они просматривали камеры наблюдения, читали новости, собирали сплетни и так далее, пока не натыкались на кого-то, кто попадал под терминологию «Опасный» или «Надлежит контролю», ну или «Немедленная ликвидация». И когда человек, или группа людей попадала под третий пункт, то сразу же переправлялась Февралю с особой пометкой, а те уже, в свою очередь, собирали всю информацию на новую цель и тогда, со всем этим багажом, отправляли задания тем Теням, которые специализировались на устранении человеческих душ, в зависимости от близости объекта.
Иногда задание менялось и вместо ликвидации следовало просто проследить, или, скажем, побывать у цели дома и стащить некоторую вещь из его сейфа. Но такое бывало достаточно редко, поскольку все поняли, что легче всего избавиться от человека, чем копаться в его шкафу со скелетами.
Но Рагнар считал иначе и прежде, чем согласовать и взять дело, тщательно читал историю цели. И если человек по его меркам действительно заслуживал смерти (хотя кто мы такие, чтобы решать?) то отвечал на дело положительно. Если же нет, то Февралю приходилось приводить тысячи доводов о том, что этот человек плохой и вскоре натворит дела еще хуже.
– Раз ты всех так жалеешь, почему решил стать тем, кто устраняет объект? – Спросил его как-то Кристиан, глава отдела Эплонроуда, сектор Б, кресло девятнадцать, группа Февраль.
– Кто-то же должен, – ответил Дерек. – К тому же я не жалею, просто не люблю несправедливость.
Исполнителями этой работы среди Детей Рагнара были сам Дерек и Табаки. Рагнар работал с оружием, на дальних расстояниях, Табаки же, любил махать кулаками. Ви привлекали к делам, если цель была особо скрытная или… женского пола. Дереку убивать женщин не позволяли принципы, а Табаки просто было не интересно, когда человек не может дать сдачи. Закари же, выходить на дела было запрещено. И говорить о том, что Закари выходить на дела было запрещено тоже было запрещено.
А Эби только предстояло с этим столкнуться.
Рагнар предлагал ей войти в состав Бобровских, у которых правила для инициации были в разы мягче. Но у Эби были свои принципы. Если она хотела остаться в этой семье, то должна была пройти то же, что и они.
Они шли молча и в тоже время голоса их мыслей громыхали как салюты в праздничные дни.
Перед входом в подъезд, Эби сняла шарф и протянула Дереку, но тот лишь отмахнулся:
– Тебе нужнее.
***
Зайдя в квартиру и накинув куртку на крючок, Эби первым делом кинулась на кухню, снова проверить, было ли там пирожное.
И его там не оказалось.
Девушка сначала не поверила и на всякий случай, подвигала туда-сюда молоко, йогурт и рыбью башку, вдруг, пирожное потерялось среди пустоты. Но потом Эби стало обидно. Единственное, что напоминало ей о чем-то хорошем, и то, кто-то съел. Она сжала кулаки и приготовилась к схватке с тем, кто покусился на святое.
Порой такое случалось. Как, например, Дерек утром себе заваривал кофе и отвлекшись, обнаруживал, что его кружка пуста.
Рагнар исчез в своей комнате, а из коридора донеслись какие-то звуки. Эби пошла по горячим следам и ворвалась в ванную, готовая атаковать.
В ванне, в воде покрытой пеной, лежал Табаки. Он вздохнул и приоткрыл покрасневшие глаза:
– Это я съел пирожное… Так и думал, что это твое.
– Оно было от Дилана, – Эби смягчилась и, прикрыв за собой дверь, чтобы не сквозило, облокотилась на стиральную машинку. Табаки принимал ванну только в двух случаях. Если он выходил на дело и убивал человека. Второй случай был лишь однажды, когда Табаки пришел домой весь в грязи и дерьме (но это другая история). Горячая ванна была его способом справиться со своей пустотой. Его руки становились красными и трескались от того, что он их часто тер. Ему постоянно казалось, что на них чужая кровь. При Эби Дерек вытаскивал Табаки из этого состояния лишь раз, когда тот зашел за свою черту «что-смерть-в-гости-ждешь» и чесал порез снова и снова, покрываясь полностью красной жижей, вырывая свои волосы, чтобы избавиться от крови… Рагнар много раз просил Табаки закончить с делами и не выходить на вызовы, но как оба не старались, Табаки все же был профессионалом в своем деле и в некоторых ситуациях был незаменим. Но иногда он перебарщивал с наркотой или замыкал круг, снова и снова ковыряя ранки, и тогда на помощь приходил Дерек. Молча и терпеливо укладывая друга в постель, перевязывая ему раны или вытирая слюну. А Табаки молча и терпеливо разрешал ему помогать, в тысячный раз говоря, что он больше так делать не будет. Рагнар кивал, соглашаясь и веря в тысячный раз, и все же вкручивая особые лампочки ему в люстру, при свете которых трудно было бы попасть в вену, а также внимательно следя за его новыми ранами и ногтями, под которыми могла быть захоронена кровь.
– О, ну тогда не жалко, – хмыкнул Табаки.
Глаза у него были красные, от того, что он их тер. Эби осела на коврик и обняла колени руками:
– Каким ты был, когда был маленьким?
