Понедельник не начинается

скачать книгу бесплатно


Глава 4

На автобус со Лбышек мы сели около полудня, проголосовав у обочины. Никто даже не спросил, кто такие да откуда, так что придуманная на ходу легенда «заблудившиеся туристы» не понадобилась. В Ананасовку въехали без проблем. Но все эти ухищрения оказались излишними: поселок выглядел совершенно обыденно, никаких признаков реализации плана «Перехват»: ни постов у автостанции и ж/д вокзала, ни усиленных патрулей на улицах. Да что там – вообще ни одного представителя силовых органов под сизым неприветливым небом.

Пошатавшись минут сорок по местному базарчику (заодно подкрепились тут же купленными вездесущими венгерскими овощными консервами), никаких разговоров об утреннем происшествии мы не услышали. Может быть, зря себя пугали? Выстрелы из охотничьего ружья в здешних местах не редкость, а «громобой» (он же фаербол) – все же не боевая граната, а магическое образование. Вполне вероятно, что и звуковые волны от него не по тем законам разбегаются. Ну а хлопцы, которые так неожиданно получили по голове, не похожи на тех, кто будет искать защиты у родной милиции.

Но на этом везение кончилось. Как оказалось, по нужной нам «средней дороге» рейсовые автобусы ходили дважды в день. На первый – утренний – мы опоздали. Второй, отходящий в четыре пополудни, обломался где-то на просторах ананасовского района, о чем сообщил заглянувший на автостанцию велосипедист. За ним – за автобусом, естественно, а не за велосипедистом – обещали послать буксир. В виде раздолбанного «зилка». Попытки уехать на каком-нибудь местном аналоге таксомотора успехом не увенчались: по словам частников, на единственной местной АЗС заканчивалось горючее. «Подвозу третий день нету, когда и почем завезут – леший знает», – поведал небритый субъект, восседавший за рулем помятого горчичного «запорожца».

Пришлось заночевать в ближайшем лесу, благо тайга окружала поселок со всех сторон, а у каждого из нас было все для ночевки под открытым небом. Хорошая все же штука – современная палатка. С сеткой от проклятых шестиногих вампиров. Правда, найти место под палатку (вернее, под две) оказалось куда менее простым делом, нежели в привычных лесах средней полосы. Битого стекла и консервных банок в тайге вокруг Анананасовки было ничуть не меньше, чем в чахлых рощицах на окраинах Киева, Харькова или Москвы. А вот ровных площадок, не заросших какой-нибудь колючей дрянью, куда меньше. В общем, мы еле-еле впихнули палатки между молодых елей. Но от их бугристых корней нас не спасли ни карематы, ни спальники.

Наутро оказалось, что второго автобуса на Луковку (именно так звалась деревушка, где, по нашим сведениям, окопался Махатм) тоже не будет: шофер запил горькую. Тот, обломившийся, в Ананасовку таки притащили и теперь чинили. Причем починкой занимался водитель, а не автомеханик (последнего здесь отродясь не было). Наша идея пересадить «годного» шофера на годный же автобус почему-то не нашла понимания ни у самого труженика баранки, ни у кассирши на автостанции. Других представителей транспортного начальства обнаружить не удалось.

Попуток в нужную сторону сегодня тоже не было, хотя обычно, как сказали нам на той же автостанции, хоть одна машина да случалась: в Луковке и других селах, расположенных вдоль дороги, есть магазины, которые нужно снабжать товаром, школы, кое-какие предприятия (лесопилки, например)… А сегодня как-то не складывалось.

– Вероятностная магия, – обронил Андрюша.

– Переведи.

– Одна из самых тонких с точки зрения исполнения, но самых экономичных по расходу магической энергии. Что бы под этим словосочетанием не подразумевали – еще ни одним прибором, насколько мне известно, ее наличие не зафиксировано. А субъективные ощущения…

– Уважаемый, давай, ты прочтешь лекцию по теории в другой раз. Я все равно никакой магической энергии не чувствую. Ты упомянул о вероятностной магии. Как ни странно, от наших ребят я пару раз слыхал это словосочетание. Но для меня тогда было фиолетово, вероятностная магия, биологическая, оборонная или информационная.

– Если на пальцах… Чтобы не пустить нас с тобой в Луковку, можно вызывать, к примеру, землетрясение и завалить дорогу. Но это значит, во-первых, потратить массу сил, во-вторых, привлечь массу внимания.

– Можно второй раз натравить на нас местных отморозков, – зачем-то перебил я.

– Для этого точно надо знать, на кого натравливать. Если мы исходим из теории «хочухи», т. е. невнятных ощущений нашего друга Махатмы, то он просто постарается сделать так, чтобы в его владения в ближайшее время никто из посторонних не попал. Так вот, для этого можно завалить дорогу, разрушить мост или произвести что-нибудь столь же экстравагантное. А можно найти в окружающем мире «слабое место» и чуть-чуть подтолкнуть, подкорректировать вероятность – и произойдет нечто обыденное, допустимое. То, что обычно трактуется как «не везет». Есть люди, которые спонтанно несут в себе зачатки такой магии, неосознанно корректируют реальность вокруг себя в ту или другую сторону – счастливчики или наоборот. Ну, фильм «Невезучие» смотрел, с Ришаром? Сломался старый «пазик», отмотавший по этим дорогам, наверное, больше десяти лет, – что тут удивительного? Запил шофер – тоже бывает. Не подвезли вовремя горючку на заштатную АЗС… Ни одной из обычно колесящих по окрестностям машин сегодня в Луковку не нужно. Каждое из этих событий в отдельности… В общем, понятно. Но чтоб такое сотворить, маг должен очень здорово чувствовать мир. А тут еще фактор расстояния…

– Ну, мы и до этого знали, что г-н Махатм – магический гений. А делать чего?

– А теперь давай подумаем, кого не хотят пустить в царство нашего религиозно-магического деятеля? Тебя, меня или нас обоих? Может быть, стоит попробовать проникнуть поодиночке.

– То есть?

– Я откочую обратно в Красноярск на два-три дня. Максимум, на недельку. А ты попробуешь добраться до Луковки. Если не получится, дашь мне знать. Телефоны в этой глуши работают?

– Может, и работают. А может, проще докричаться до человека, чем дозвониться, – вспомнил я старый анекдот. – Провода на столбах, небось, еще со времен Сталина висят. Но куда тебе звонить?

– Да нет, я про мобильники, – и он вытащил из недр «Ермака» две трубки. – Одну тебе, одну мне. Код активации – 3663, легко запомнить. Мой номер забит в память. Пользоваться умеешь?

Надо заметить, что в то время мобильники в наших палестинах уже вышли из категории дорогих игрушек для «новых русских», но еще не достигли статуса «да у кого ж этого нет?». У меня, например, не было. «Опять москали нас обошли», – подумал я. А вслух сказал:

– А ты неплохо экипировался, куда лучше меня.

– Так не один готовился.

– А как эта новая электроника дружит с магическими полями? Не глючит?

– Сами удивляемся, но почти нет. То ли слишком разные длины волн, то ли дело в том, что для многих до сих пор мобильная связь – это чудо, то есть вещь, умом непостигаемая. Волшебная коробочка, с помощью которой можно разговаривать, где бы ты ни сидел. А обычный проводной телефон глючит как миленький. Может быть, потому, что к нему уже привыкли.

– Или потому, – подхватил я, – что тут есть привязка к проводу, к материальному объекту, по которому бежит голос. И к месту.

– Тоже вариант. Правда, наши ребята как-то поставили цель «навести порчу» на мобильник.

– И?

– Три дня мучались, лбы морщили. В итоге сгорел, голубчик.

– Ладно, авось, в моих руках не сгорит.

Мы активировали телефоны. Андрей, конечно, справился быстрее, а вашему покорному слуге, не обремененному технической гениальностью, пришлось разбираться. Трубки работали, но не слишком уверенно.

– Ладно, авось в Красноярске получше будет, – сказал Андрюша.

– А если я все-таки доберусь до Луковки?

– Если доберешься, а позвонить не сможешь, я буду знать, что добрался благополучно.

– Или что меня грохнули.

– Есть другие варианты?

– Есть. Снова пытаться проломиться вдвоем. Или шлепать пешком.

– 80 км. Причем все время вверх. Дня за три, может, и дойдем. И тут же вызовем массу подозрений. Увы, ни за местных, ни за геологов мы аж никак не сойдем.

– За журналистов сойдем, – предложил вдруг я, вспомнив о своей попытке зарабатывать деньги пером. Получалось, к слову, неплохо.

– Можно попробовать. Только с журналистами точно никто откровенничать не будет, уж поверь моему небольшому опыту в этом деле.

– Так мы и тут коллеги?

– Значит, коллеги. Можем рассматривать это как запасной вариант. А пока все же предлагаю разделиться.

– А как встречаться будем?

– Не думаю, что Луковка – такая уж большая деревня. Найдемся.

– А если придется оттуда еще куда-то двинуться?

– Телефон.

– А если не работает в этой глуши, вдали от «железки»?

– А если… Без понятия. Все равно никакого «большого камня на дороге, под которым можно прикопать записку», мы не знаем. На крайняк оставишь запечатанный конверт на местной почте, в сельсовете или еще в каком-то официальном домике. Авось не вскроют.

Глава 5

Вот уже неделю я живу в деревеньке с трогательным названием Свинята. На территории Махатма. Впрочем, местные зовут его по-другому. Прежде всего, конечно, Учителем (с большой буквы – а как же иначе). А еще – Иаковом. Это, насколько я понял, его так называемое духовное имя. Как по паспорту – пока не знаю.

Поселенцы-общинники оказались весьма приятными людьми. Большинство – интеллигенция, выходцы из крупных городов, бросившие там все (иногда – и всех) и уехавшие в Сибирь то ли мир спасать, то ли себя. Потому что на поверку движение оказалось насквозь религиозным и называлось «Церковь нового знания». Учение вполне созвучное нынешним (точнее, совсем недавним) настроениям в среде «интелей», которые вдруг оказались никому не нужны – ни власти, ни бизнесу. Вот Махатм им и предложил полный набор. Тут тебе и грядущий конец света, и – одновременно – преобразование цивилизации, выход человечества на новую ступень, «которую мы себе пока представить не можем». И, безусловно, любовь к ближнему и отказ от стяжательства.

Внимательно изучить все основы новой религии я пока не смог – уж больно толстенной выглядела книга с их изложением. Весьма, кстати, недешевая, судя по внешнему виду – прекрасная бумага, золотое тиснение, яркие иллюстрации, причем, как ни странно, не только с портретами отца-основателя. Были там и пейзажи, и картины на религиозные темы вплоть до репродукций Рафаэля и прочих классиков, и схемы какие-то… Картинки я посмотрел, мне понравилось.

Для любопытствующих, колеблющихся и для удобства пропагандистов был издан и некий конспект основных постулатов ЦНЗ – космогония плюс «моральный кодекс строителя нового общества». Это я его так окрестил, а в тоненькой, страниц на 15, книжечке фигурировало название «заповеди». 34 штуки, между прочим, куда там Моисею.

Я – отнюдь не специалист по религиям, но мне учение показалось довольно эклектичным. То есть за основу взято христианство и щедро приправлено буддизмом, даосизмом и даже язычеством. Во всяком случае, тезис существования единого бога вроде бы отвергался. Богов было минимум два – один отвечал за весь материальный мир, другой – только за человечество, за его интеллектуальное и духовное развитие. Что, между прочим, выглядит логичнее классического христианского монотеизма, где один и тот же Бог проповедует любовь и непротивление – и тут же оказывается творцом всего сущего, а значит, и акулы, и гиены, и печеночного сосальщика, и комаров с клопами. И вообще биологической системы, где царит жесткая конкуренция (видовая и межвидовая) и естественный отбор, где слабых и больных не жалеют, а едят. (Нет-нет, я не являюсь воинствующим атеистом и противником христианства. Я просто пытаюсь к нему подходить с логическими мерками – все же несостоявшийся ученый. Может, это и неправильно – где есть вера, там, как правило, нет места логике.)

Так вот, по Иакову в человеке сошлись два начала, «обезьяна и ангел», поэтому получилось такое противоречивое существо. Плюс одушевленной оказывалась природа. До дриад, сильфов, гномов и саламандр вроде бы дело не дошло, но Земля объявлялась живым существом. По-моему, даже разумным и наделенным неким могуществом, то есть способностью чего-то там творить. В частности, наказывать неразумных людишек. Из чего следовали вполне понятные и приемлемые экологические постулаты. В общем, весьма причудливая, но внутренне непротиворечивая система взглядов получилась. Неудивительно, что ее тут же предали анафеме все слышавшие о ней официальные церкви. И неудивительно же, что столько народу к ней потянулось – «свое» тут мог найти и фольклорист-почвенник, и поклонник старославянского язычества, и христианствующий мистик-искатель, и даже толкиенист.

Заповеди меня заинтересовали больше.

«Ранее было сказано: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Нынче скажу: «Возлюби ближнего больше, чем себя. Но сперва научись любить себя».

Подписываюсь. Обеими руками.

«Не сравнивай одного человека с другим. Ибо у каждого из нас свое место в Мироздании».

Никаких возражений. Хотя это звучало и раньше: «Всяка поганка в лесу к чему-нибудь назначена. Потому – порядок». (Если кто не помнит – это из мультика про домовенка Кузю).

«Примите со смиренной улыбкой, что вы – никчемная песчинка на ладони бытия».

А вот тут уже пардоньте. Не хочу я чувствовать себя песчинкой. К тому же выше сказано, что у каждого – свое место в мироздании. В том числе и у ничтожной песчинки. Так?

В итоге я их (заповеди, не песчинки) рассортировал. Частично они во многом повторяли «обычные» моральные нормы – хоть христианские, хоть социалистические, из известной поэтической агитки «что такое хорошо и что такое плохо». Другая часть, как по мне, облекала в причудливую форму (иногда, например, использовались притчи) достаточно очевидные вещи. Впрочем, очевидного, как правило, и не замечают. Ну а часть третья демонстрировала, что автор весьма неплохо подкован в психологии: одна заповедь «гладила по шерстке», другая тут же давала по голове. Обструкции подвергалось все, связанное с ощущением собственной значимости, гордости (конечно, использовались термины «гордыня» и «эгоизм»). Смирение превыше всего! Возможно, для «коренного буддиста» это и было бы приемлемым. Выходцу же из СССР жизнь по этим законам обещала нехилый комплекс вины. А я читал в какой-то статье по менеджменту, что людьми, изначально чувствующими себя виноватыми, легче управлять. Дескать, затем и понадобилась хитрым церковникам идея первородного греха (автор статьи был воинствующим безбожником). Между прочим, та же схема активно использовалась и безбожной властью во время «средневековья XX века»: «Невиноватых у нас не сажают, раз посадили – значит, виноват, а теперь расскажи нам, в чем именно виноват».

Как ни странно, тезиса о том, что спасутся только последователи Иакова, я в книге не встретил и от самих иаковцев не услышал. Мол, благословенны будут не те, кто исповедуют ту или иную религию, а «правильно живущие», ибо «судить каждого будут по делам его». Некоторые из моих собеседников добавляли «а также по чистоте помыслов». (Вот тут уже снова пардоньте – если будет на Страшном суде оруэлловская полиция мыслей, то в преисподняя переполнится, а в раю места окажутся вакантными).