скачать книгу бесплатно
– Сам справлюсь. А ты вещай, давай, Голос Свободы*, блин!
– Вас понял.
Остаток полёта я только и делал, что передавал в пустоту своё местоположение и свои действия по маневрированию.
Стоило нам выйти на посадочную прямую, как на земле, около терминала D взорвался какой-то самолёт.
– Что за… – вырвалось у меня вопрошающим голосом.
– Уход на второй круг! – скомандовал Сельчук, и я тут же увеличил мощность двигателей до взлётного. – Шасси убрать! Закрылки положение один. Передать управление!
– Управление передал. – ответил я. – Что это было?
– Не знаю. – ответил он мне и перенастроил радиостанцию на частоту Москва-круг. – Москва-круг. Вызывает Аэрофлот два четыре один семь. Ушёл на второй круг в связи с потерей радиосвязи и возможным террористическим актом в аэропорту.
– Аэрофлот два четыре один семь, вызывает Внуково-контроль на аварийной частоте! Сообщите остаток топлива и общее число пассажиров. – в наших наушниках раздался жёсткий голос, явно принадлежавший не диспетчеру.
– Эм… остаток топлива на один час пятнадцать минут, на борту семьдесят один пассажир и пять членов экипажа. А к чему это?
На том конце долго молчали, даже возникло ощущение, что я участвую в съёмках какой-то пародии на авиацию.
– Кхм, это… Парни, вы до Кирова сможете долететь? – спросил тот же голос
– До куда?! – возмутился Сельчук. – У нас тут топлива всего на час пятнадцать, а до Кирова лететь час десять. Вы мне что, предлагаете топливо из воздуха взять?
– Послушайте! В Москве какой-то ужас: люди ни с того ни с сего стали звереть и нападать на окружающих. Не знаю, что это… может, зомби.
– Кого, зомби? – расхохотался Сельчук. – Так, вы чего там употребляли, а? Совсем что ли?
– Кэп, вы простите, но прозвучит глупо, но они реально ведут себя как зомби. Люди звереют, и их почти ничего не берёт. Ладно, парни, летите в Киров, там уж придётся разбираться.
– Вас понял. Аэрофлот два четыре один семь запрашивает Москва-круг. Разрешите набрать высоту двенадцать тысяч метров.
– Разрешаю. С богом, парни, может свидимся.
Я не знаю почему, но я просто боялся взять джойстик в руку, и за меня это сделал Сельчук.
– Иди, отдохни, я же вижу, что ты не в состоянии вести самолёт.
– Х-хорошо. – Я взял трубку бортового телефона и вызвал Олю в кабину. – Только как с тем “Нордвиндом” быть?
– Думаю, они не дураки и пойдут за нами как собачка за косточкой. А там уже посмотрим.
Когда Оля пришла, я вышел из своего кресла и вышел в кухню.
– Что случилось, Паш? – спросил меня стюард Гоша Вислов.
– Да так, не спрашивай… хотя, сейчас Сельчук объявит. – я ответил на дежурный вопрос, давая понять, что не собираюсь вести диалог.
Я подождал, пока он не уйдёт в салон, и достал свой телефон. Не знаю, сколько пришлось ждать, чтобы показатель сети не изменился с "Нет сети" на едва различимую одну палочку, и как только это случилось, рука машинально набрала номер телефона моей Лены.
После набора пришлось ждать пару минут, пока она не возьмёт трубку.
– Паша, милый, что случилось?
– Слушай, у тебя всё в порядке? Нет ничего странного на улице, или в подъезде?
– Да нет, разве что скорые носятся как угорелые…
Внезапно на заднем фоне послышались выстрелы. Мне не составило труда догадаться, что стреляли из древних охотничьих двустволок.
– Ленка, слушай, к окнам не подходи ни при каких обстоятельствах, лучше зашторь их и не включай свет. И да, запри дверь на все защёлки. Никуда не выходи из дома. Слышишь?
– Паша, что происходит? Ты меня пугаешь…
– Я сам не знаю, мы летим в Киров, в Шереметьево взорвался самолёт, и нам приказали идти туда. Слушай, ты же можешь… – в этот момент я почувствовал, что связь начала искажаться, и нас вот-вот разъединит, и я выпалил первое, что пришло мне в голову. – Я заберу тебя из Москвы. Обязательно!
Мне показалось, что последнюю фразу я сказал тихо, но оказалось, что я прокричал её на весь салон, отчего мне стало неловко и даже страшно.
– Паша, я… – связь начала рваться, и до меня долетали какие-то обрывки. – Я тебя люблю…
– Я люблю тебя, Леночка…
В этот момент телефон выдал предупреждение о разрыве соединения и поиске вышки сотовой связи.
С досадой убрав телефон в карман, мне вдруг вспомнился фильм “Чудо на гудзоне” с Томом Хэнксом в главной роли. Даже не знаю, почему.
– Вот же ж блин! – воскликнул я, поняв, куда ведёт меня моё же подсознание.
Мгновенно стала вырисовываться картина той посадки на Гудзон в январе 2009 года[3]. Пилотов тогда обвиняли в том, что они якобы могли уйти на любой из аэродромов, не рискуя пассажирами, но они этого не сделали из-за малой высоты. Но будь у них высота как у “Эйр Трансата” или “Планёра Гимли”[4]…
От бурной мозговой деятельности вдруг захотелось что-то перекусить. Поэтому я взял из бортовой кухни поллитровую бутылку какой-то британской воды и батончик.
С набором для перекуса я вернулся в кабину.
– Оль, можешь идти. – сказал Сельчук
Оля быстро покинула кабину, я заблокировал дверь на замок и уселся в кресле.
– Кажется, я знаю, как спасти “Нордвинд”.
– И как?
– Пусть заберутся на максимально возможную для них высоту и оттуда уже планируют.
– Хочешь, чтобы они повторили рейс два три шесть Трансата?
– Да.
– Ты точно псих… – Сельчук взял рацию и стал вызывать тот борт.
– Нордвинд четыре три семь восемь, вызывает Аэрофлот два четыре один семь. Есть идея, как вам дотянуть до Кирова.
– Слушаем.
– Сколько у вас топлива, в массе?
– Чуть больше двух тонн.
– Вы можете забраться на максимальную для вас высоту полёта?
– Можем на эшелон четыре три ноль уйти. Вы хотите, чтобы мы спланировали что ли?
– Да, хотим.
– Ладно, сделаем. Конец связи.
Сельчук положил тангету и повернулся ко мне.
– Ну что, пора показать, на что кандидат в КВСы реально способен. – шутливо сказал Сельчук.
– Так, ясно. Курс? – начал я тараторить стальным голосом.
– Курс ноль восемь один. Высота пять тысяч восемьсот метров. Скорость шестьсот двадцать километров в час.
– Хорошо, а остаток топлива?
– Остаток топлива на один час. Идём южнее Переславля-Залесского. Чёрт! Похоже, что с долётом будут проблемы.
– Может, сообщить этому диспетчеру?
– А толку? Здесь мы сами по себе.
– Хорошо, занять эшелон три пять ноль, не будем рисковать.
Сельчук одобрительно посмотрел на меня и сказал:
– Слушай, если сядем в этом Кирове, будешь ты кэпом, а пока – свободен.
Мне ничего не оставалось, кроме как уставиться боковое стекло, в котором единственное, что было видно – так это отражение дисплеев. Никаких населённых пунктов не было видно.
Не знаю, сколько я так всматривался в окно, но в какой-то момент раздался сигнал опасности.
– Что это за фигня? – спросил я.
– Что что, топлива мало.
– Я кажется, заснул… сколько осталось до Кирова?
– Сорок минут, а топлива всего на тридцать. Мы сожгли много на наборе высоты.
– Класс… По расстоянию?
– Около трёхсот километров.
– Ясно, километров двести пятьдесят пролетим, а дальше – на планировании. Как-то так.
– Хороший план, но есть неувязочка: ты как хочешь посадить самолёт без двигателей ночью, да ещё визуально?
– Как? У них что, аппаратура сдохла?
– Угадал, с нами связался тот диспетчер из Внуково. Он уже летит на семьдесят шестом Иле, и ему сообщили, что там какая-то авария.
– Schei?e! – невольно вырвалось у меня. – Будем садиться… как нибудь. Мы летим практически прямо на полосу, так что нужно слегка скорректировать курс, чтобы уже на эшелоне быть на посадочной прямой.
– Так, немец, а расстояние? Это плюс сотня другая километров.
– Я знаю. Можно конечно маневрировать на планировании, но это лишний риск. В варианте с посадочной тоже рискуем, но меньше.
Сельчук демонстративно убрал руку от своего джойстика, показывая мне, что он отказывается участвовать в моей авантюре.
– Хорошо. – прошептал я на немецком и начал доворачивать машину в сторону от маршрута.
Пока я поворачивал, взгляд Сельчука упал на окошко TCAS, на котором виднелось несколько самолётов.
– Нордвинд, это Аэрофлот, как слышите? – произнёс Сельчук в микрофон гарнитуры.
– Слышим вас. Идём на высоте сорока трёх тысяч футов. Шли бы ниже, но там сильный встречный ветер на эшелоне с три девять ноль по четыре один ноль. Пока что летим в масках, скоро пассажирам дадим кислород. Да, кстати, мы в сорока минутах от аэродрома. Пока что мы распределяем лю…
У них фоном прозвучала сигнализация об отказе двигателя
– Какой движок? – спросил Сельчук.
– Первый мотор сдох. Остаток топлива на десять минут, не больше. Мы в сорока минутах от аэродрома.
– Услышал. Постарайтесь уж там.
– Спасибо!
Невольно и меня хватила мысль: а сколько мы сможем пролететь без двигателей. Никто ещё не выполнял такой манёвр на МС-21. Хотя… у нас будет больше шансов, так как самолёт легче, чем тот же B737, у нас в теории, есть неслабый шанс долететь.
Ещё двенадцать минут экипаж "Нордвинда" летел на одном оставшемся моторе, постепенно теряя высоту. В конце концов, они превратились в планер, который начал неумолимо снижаться.
Получается, что исходя из их высоты, они должны будут пролететь максимум километров 180, не больше. А до Кирова осталось 210.
Через минут десять после остановки моторов у Эйрбаса, заглохли и наши моторы.
– Так, шоу начинается. – сказал про себя Сельчук.
