Яд Фаберже

скачать книгу бесплатно

– Ты как тут? – Шубин впервые улыбнулся Левину, и Сергей растроганно пожал ему руку. Будто только сейчас он заметил рядом с собой немногословного, но очень симпатичного человека с добрым открытым лицом и умными спокойными глазами.

– Как я? Да с ума медленно схожу… Вот, – он кивнул головой в сторону разложенных на столе фотографий и писем, – такое нашел… Аж дурно стало… я и не знал, что такой идиот… Слепец!

– Ты выпил?

– Да, выпил… – покраснел Сергей. – Да как же тут не выпьешь, когда такие вещи открываются?! Оказывается, у Лоры есть ребенок! Тогда сколько же ей лет? Но самое главное, чего я не могу понять: зачем я ей? Что она во мне нашла? Я же небогат и не особенно-то красив…

– Ты успокойся. Какой еще ребенок?

И Левин с жаром принялся рассказывать ему про письма и трясти ими перед глазами Шубина.

«В день бенефиса артисты обычно получали от Кабинета Его Императорского Величества так называемый „царский подарок“. Как правило, это была недорогая вещица из золота или серебра, иногда украшенная какими-нибудь драгоценными камнями и непременно с царским орлом или короной… И действительно, в день бенефиса директор Императорских театров князь Волконский принес в мою артистическую уборную и вручил мне совсем иной „царский подарок“ – великолепную брошь в виде свернувшейся клубком бриллиантовой змеи с крупным сапфировым кабошоном посередине…»

«Великий князь Владимир Александрович теперь часто стал бывать у меня в доме и вечерами любил играть в „тетку“… Я получала от него прелестные подарки: иногда это была какая-нибудь безделушка, а в другой раз – восхитительные вазы из коллекции графа Воронцова. На Пасху он всегда присылал мне букет ландышей, к которому было прикреплено драгоценное яйцо работы Фаберже. А однажды он прислал мне браслет с сапфиром».

Глава 12

Сегодня я решилась на обман. Вышла из своего номера, зашла в соседний – я слышала, как хозяйка, молодая женщина, стуча каблуками, куда-то ушла, забыв запереть за собой дверь (я долго ждала звона ключей, но так и не дождалась), – и, пользуясь гостевой книжечкой, подробно объясняющей, какие услуги предоставляет отель, позвонила в Москву. Только воспользовавшись чужим телефоном, я могла быть уверена в том, что Мур ничего не узнает о звонке. Понятное дело, что звонила я к себе домой в надежде, что трубку возьмет Сергей. Сергей утром должен был быть дома. Но трубку так никто и не взял. Мне не хотелось думать об этом, но, судя по всему, Левин съехал с моей квартиры и перебрался к себе. Уверенный в том, что я бросила его, он уже полмесяца живет своей жизнью и вспоминает меня только с худшей стороны. Иначе и быть не может. А если он свяжет убийство Лунников с моим уходом от него, то тем более постарается забыть меня как можно скорее. Я представила себе, как он укладывает свои вещи в чемодан (еще не так давно он собирал чемодан, чтобы переехать ко мне!), как прибирается на кухне, выносит мусор, выходит из квартиры и запирает ее, кляня все на свете… Бедный Левин. Сережа…

Следующий звонок был к нему на работу, в фирму, занимающуюся установкой телефонов в Подмосковье. Но рабочий день еще не начался, и там никого не было. Хорошо, что я сообразила оставить сообщение и телефон на автоответчике. Если Левин позвонит по этому телефону и спросит меня, то ему скажут о моем пребывании в отеле. Но тут я подумала, что не сказала названия отеля. Поэтому я позвонила еще раз и произнесла, как заклинание, название отеля. Затем я позвонила Крыштопе, мне захотелось услышать ее голос. Трубку долго не брали, и я представляла себе, как наша маленькая бонна просыпается в своей постели, как вялым сонным движением берет трубку и прикладывает к уху. И когда в моем воображении она все же взяла эту трубку, тотчас раздался щелчок, и я услышала совсем близко от меня ее немного осипший, словно не проснувшийся еще в такую рань, голос:

– Да, слушаю…

– Таня?

– Да, кто это? – И вдруг, почти шепотом: – Это ты, Лора?

– Да, – ответила я, покрываясь мурашками. Как же мне было приятно слышать родной голос. И вдруг прозвучало, как пощечина, хлестко, резко, неожиданно:

– Ты где, мать твою? Сука ты бессердечная! Зачем звонишь? Хочешь узнать новый адресок? Тварь… Как ты могла?

И я бросила трубку, как если бы она стала теплой и липкой от крови. Крыштопа. И она уверена, что это я навела эту мразь на квартиру Лунников. Да что они все, с ума посходили? Как они могли такое про меня подумать?

Я не помню, как оказалась в своем номере, забилась в кресло и смотрела не мигая в окно, за которым моросил дождь. Крыштопа. За что она меня так ненавидит? Что такого я ей сделала? Неужели она знала, что Наталья подкидывает мне лишние сто долларов? Но ведь и ей тоже хорошо платили… Ефим. Я давно подозревала, что она неравнодушна к нему. Да и Наталья тоже была не слепая и наверняка чувствовала, как млела Татьяна каждый раз, когда Ефим обращался к ней, спрашивая о Мишеньке. Быть может, поэтому Наталья и не поощряла ее материально за спиной мужа? Ревновала? Но при чем здесь я? Да, Ефим приставал ко мне, но этого никто и никогда не видел. И после моей пощечины он подарил мне коробку моих любимых конфет. Но это и все. Мы быстро во всем разобрались, и он понял, что я не из тех женщин-горничных, что не упускают случая ублажить своего хозяина. Думаю, что после того, как я ему отказала, он стал лучше ко мне относиться. Я до сих пор помню, как он зажал меня в спальне, которую я убирала, как руки его заскользили по моим бедрам, поднимая юбку. Он сказал мне, что давно уже хочет меня. «Я животное, но доброе», – и поцеловал меня в шею. Он был в халате, который распахнулся при его порывистом движении, открывая смуглое шерстяное тело и распаленную плоть. И если бы у меня тогда не было в сердце Левина и моя кровать стыла от одиночества, то неизвестно, как бы я повела себя в тот день. Ефим был приятным мужчиной, и я бы, наверное, не удержалась и стала его любовницей. И, чего уж там, наверняка «раскрутила» бы его на энную сумму, необходимую мне для поступления в университет. Но я любила Левина и не могла уступить Ефиму, какие бы обещания он мне ни давал. И я точно знаю, что Наталья никогда бы ничего не заподозрила. Что касается Крыштопы, то и ее можно понять. Она рассуждала примерно так же, как и я, с той лишь разницей, что она не возбуждала Ефима. В этом и заключалась ее трагедия, как женщины. Мы с ней так и не сблизились до откровенных бесед в отсутствие хозяев, до банальнейших сплетен. Видимо, влюбленная в Ефима Татьяна чувствовала куда сильнее, чем Наталья, и ревновала меня к нему так, словно знала о том, что однажды произошло между нами. Вернее, о том, чего так и не произошло… И даже если теперь в душе она не верит тому, что я каким-то образом имею отношение к убийству Лунников, то внешне уж постарается выразить всю накопившуюся ко мне неприязнь. И тем, кто будет расследовать это убийство, она расскажет все, даже то, чего не было. Припомнит дорогой презент на Восьмое марта: неосторожный Ефим подарил мне в ее присутствии крохотные золотые часики, которые я чуть ли не на следующий день продала одной своей знакомой, чтобы прибавилось денег в моей «университетской копилке». Хотя и Татьяна не осталась внакладе – ей досталась красивая золотая цепочка с янтарным кулоном. Чем не богатый подарок трудолюбивой бонне?

Так, вспоминая свою жизнь у Лунников и Крыштопу, я дождалась возвращения Мура. Он вошел, плюхнулся в кресло напротив и, внезапно улыбнувшись мне и показывая свою хищную зубастую пасть, с удовлетворением в голосе сказал:

– Он приехал. Сегодня утром из Италии. Он уже знает о твоем существовании. Я попросил одного человечка позвонить ему и сообщить эту радостную весть. Он должен клюнуть, должен, понимаешь? Он с минуты на минуту появится здесь, в отеле. Представь себе, что это действительно твой отец. Обрадуйся его приходу, но в то же время сделай вид, что ты сильно смущена и не знаешь, как себя вести. Пусть он ведет разговор, пусть предельно овладеет ситуацией. Ты должна сама сориентироваться, как себя держать.

Я оробела. Вот он, тот момент, которого я так боялась. Что я скажу этому англичанину, да еще и по-русски…

– Что мне ему сказать? Ведь ты меня не подготовил…

– Вот теперь пора тебе кое-что знать. Итак. Скажешь, что твоей матери давно нет в живых, что ты случайно нашла в ее бумагах письма, в которых упоминается его имя – Арчи Вудз и адрес, запоминай: Дартфорд, Гринвуд. Первое – название города, второе – название поместья, дома. Все коротко и ясно и, как видишь, легко запомнить. Ты пойми главное: сейчас, когда Вудз узнает, что его бывшей возлюбленной нет в живых и она не сможет осыпать его градом упреков, потребовать содержания или что-нибудь в этом духе, он сразу расслабится и с ничем не омраченной радостью примет тебя в свои отцовские объятия. У него нет детей, и этот факт тоже сыграет свою положительную роль. Ты ничего не требуешь, ты просто приехала, чтобы повидаться с отцом. Обязательно намекни, что ты последние пару лет во всем себе отказывала, чтобы только скопить денег на поездку. Если спросит, кто прислал тебе вызов, скажешь, что хорошие знакомые, которым ты очень благодарна, и все в таком духе… Больше того, вот, держи… – И с этими словами Мур протянул мне коричневый конверт, где оказался билет на самолет Лондон – Москва на мое имя, который свидетельствовал о том, что я уже послезавтра должна буду вылететь обратно. – От того, как ты себя будешь вести, какими глазами смотреть на Арчи, зависит, оставит ли он тебя погостить у себя или нет. Увидев билет, он может вздохнуть с облегчением: мол, пронесло, поживет день-другой, и все, больше я ее никогда не увижу. Или же порвет билет и прижмет свою единственную дочь, кровиночку к своей благородной груди. Ты должна ему ясно дать понять, что у тебя никого, кроме него, нет на всем белом свете. Но не переусердствуй, понимаешь? Ты не должна изображать из себя слезливое и беспомощное существо. Нет, у тебя в Москве работа, маленькая квартирка, ты вполне независима. Прояви немного гордости, это сейчас не помешает. Но и здесь не перегни палку, чтобы он не подумал, что ты в нем не нуждаешься вовсе…

– Он говорит по-русски?

– Надеюсь, что не забыл. Ведь общался же он как-то в свое время с той русской женщиной, с которой провел не один час в постели… Кроме того, он, как известный в Лондоне антиквар, просто обязан владеть хотя бы немного основными европейскими языками, тем более русским, говорят, он помешан на всем русском, старинном… Да, чуть не забыл, скажи, словно невзначай, что в детстве ты мечтала стать балериной.

– А это еще зачем? – Меня уже била дрожь. Я ничего не соображала, волнуясь перед встречей с неизвестным мне Арчи, которого я в конечном итоге должна буду убить не только морально, но и физически, отравив его медленно действующим ядом. – Зачем про балерину?

Но ответа на этот вопрос я так и не получила.

– Что-то ты позеленела вся… Сейчас мы тебя сделаем розовой. Раздевайся…

Он схватил меня за руку и вытянул из кресла, раздел и больно укусил за сосок. Я и вправду почувствовала, как краснею. Кровь прилила к моим щекам, в голове зашумело.

– Оставь меня, – взмолилась я, – еще немного, и я потеряю сознание.

– От этого еще никто не терял сознания, – и Мур овладел мной прямо в кресле, нисколько не заботясь о том, что в любую минуту в дверь номера могут постучать или позвонить по телефону снизу, чтобы сообщить, что меня спрашивает мистер Вудз.

Мне казалось, что это длилось несколько часов. Мокрая, как мышь, едва стоящая на ногах и чувствующая себя мерзко после лап этого ненормального, я наконец вырвалась из его цепких и сильных рук и заперлась в ванной комнате. Я не то что порозовела, я стала красная, как вареный рак, меня всю трясло.

Выйдя из ванной, я быстро оделась, и Мур едва успел застегнуть мне бусы на шее, как раздался телефонный звонок.

– Я ухожу, Лора, – он вдруг бросился ко мне и больно сжал мои запястья, в глазах его я увидела ледяной блеск, – и ты остаешься одна. Помни, что я сказал тебе о твоем еврее. Только пикни или попробуй обратиться в посольство – вам обоим конец. Связь будем держать через этот отель – будешь оставлять здесь письма для меня на имя Валерия Быстрова.

– Это твое настоящее имя? – Я попыталась воспользоваться суматохой, чтобы выяснить хотя бы это. Телефон между тем продолжал звонить.

– Дура, бери трубку… Все, я ухожу… Запомни, если он увезет тебя в Дартфорд, я найду тебя там, найду возможность сообщить тебе, где мы встретимся…

Вот так, буквально за несколько секунд, я получила последние инструкции, которые сразу же, едва взяла трубку, вылетели у меня из головы:

– Да… Слушаю…

Глава 13

Игорь Шубин со свойственным ему рвением и напором набросился на работу. Ему нравилось то, чем он занимается, нравилось делать вид, что он во всем подчиняется Земцовой, нравилось, что она всегда где-то рядом и видит в нем своего партнера по работе, защитника, советника, друга и, наконец, любовника. Он и был для Земцовой настоящей опорой. Крымов был далеко, в Париже, часто мотался по Европе, выполняя чьи-то секретные поручения. Харыбин же, работая в государственной структуре, живя в Москве, казался еще дальше. Если Крымов преимущественно работал на себя, то Харыбин вообще не принадлежал себе, и это просто удивительно, что у него еще находилось время, чтобы помогать своей бывшей жене. Но делал он это, Шубин чувствовал, с явным удовольствием. Кроме того, при каждом случае он старался продемонстрировать перед ним, Шубиным, свою власть над Земцовой. И даже не власть, а влияние. Он мог себе позволить, вот как сегодня, например, целовать ее у всех на глазах на правах экс-супруга. Мог назвать ее как-нибудь ласково, по-домашнему. Но Шубин знал, что Юля все это терпит не потому, что ей до сих пор приятны прикосновения Харыбина или доставляет удовольствие злить влюбленного в нее Игоря, исключительно ради дела, из-за которого она, собственно, время от времени и прилетала в Москву и обращалась за помощью к всесильному Дмитрию. Это в Саратове у нее повсюду были свои люди, а здесь, в большой Москве, ей было бы проблематично навести самые элементарные справки. Поэтому Шубин уже давно не ревновал, когда ей приходилось общаться со своим бывшим мужем, хотя и старался каждый раз присутствовать на их встречах. Он знал, как случилось, что эти два совершенно разных человека когда-то оказались вместе. Юля в то время была все еще влюблена в Крымова, а Крымов собирался жениться на другой женщине, вот Земцова, как это часто бывает в подобных случаях, и вышла скоропалительно замуж за так называемого первого встречного, то есть за Харыбина. Сначала, по рассказам самой Земцовой, она чувствовала себя с Дмитрием защищенной. Ей нравился этот сильный и немного грубоватый, насмешливый мужчина. Но бунтарская натура взяла верх, и ей захотелось свободы. Она насытилась грубой мужской силой, успела разочароваться в браке без любви и рассталась с Харыбиным легко, словно была с ним знакома всего сутки. И это только ее заслуга, что они и после развода остались добрыми друзьями. Если бы не работа в агентстве, то их пути, быть может, никогда бы и не пересекались, а так встречи стали носить более-менее регулярный характер. Наибольшей остроты их отношения достигали в тот момент, когда в Москве встречалась вся троица: Харыбин, Земцова и Крымов. Земцову откровенно забавляла подобная ситуация, и она умела получать от этих встреч максимум пользы и удовольствия – мужчины-соперники из кожи лезли, чтобы только угодить ей. И это несмотря на то, что у каждого на тот момент наверняка имелась очередная любовница. Быть может, именно это обстоятельство, свидетельствующее о том, что каждый из троих уже давно живет своей жизнью, и сдерживало импульсивную и склонную к романтическим отношениям Земцову от более решительных поступков. Ей нравилось, что вокруг нее вьется столько мужчин, как нравилось бы любой другой женщине. Это прибавляло ей сил и уверенности, это приносило, наконец, реальную пользу делу. И даже, если бы в этот раз Земцова не взяла с собой в Москву Шубина, он все равно последовал бы за ней днем позже – таким уж образом складывались у них отношения. Видеть ее каждый день, знать, о чем она думает и что беспокоит ее больше всего, ловить каждое сказанное ею слово, заботиться о ней, любить ее – это стало для Шубина настоящей потребностью.

На машине Харыбина – новенькой «Тойоте» – Игорь привез Юлю в самый центр Москвы, на Дмитровку. По дороге обсуждали неожиданный звонок Левина, который сообщил об обнаруженном в столе Лоры загранпаспорте.

– Действительно, странно. Ведь, если бы она собиралась с Муром за границу и убийство Лунников было спланировано ими вместе, зачем бы им понадобилось заказывать новый, фальшивый паспорт, когда есть настоящий? – рассуждала Юля, сидя рядом с Шубиным на переднем сиденье и во все глаза разглядывая проплывающие мимо витрины магазинов, густую толпу прохожих, одуревших от жары. – Кроме того, меня сразу насторожил тот факт, что в Лондоне Лора (если это действительно была она) зарегистрировалась под своим именем. Вот уж поистине загадка. Девушка, которая пусть даже не по своей воле оказалась втянутой в два страшных преступления, приезжает в Лондон и устраивается в гостиницу под своим именем, словно ничего не боится. Как тебе это? Что помешало Муру, который привез ее в Лондон, обезопасить хотя бы себя, записав ее под другой фамилией? А ее звонок? Предположим, что Лору все-таки увезли за границу насильно. Разве Мур не мог предположить, что рано или поздно у Лоры появится возможность позвонить в Москву?