скачать книгу бесплатно
Здесь – правда жизни, там – мечты.
Они расходятся немного…
Подумав, должен выбрать ты,
Куда ведёт твоя дорога.
Под добровольным арестом
Я засыпаю в ночи довольно сытый,
А просыпаюсь порой с чувством голода,
Иногда от жары, чаще от холода,
Бреду на кухню, вялый и неумытый.
Голова сновиденьями расколота.
Нахожу кусок хлеба полузабытый,
Плетусь неторопливо обратно в спальню,
Совершив малое турне по квартире.
Я одновременно в конторе, в трактире,
Устроил себе стадион и читальню,
Участвую даже в каком-то турнире,
По клавишам неистово барабаню,
Не отрываясь от обеда, ужина
Или внеочередного перекуса.
Ем, как кашалот, не ощущая вкуса.
Одежда моя давно не утюжена.
В короткой щетине лицо седоусо,
Выглядит вяло, нескладно, простуженно.
Кого-то лишают желанной свободы,
Он временно должен торчать за решёткой.
Мне сбегать лениво за пивом и водкой,
Ведь их доставляют в любую погоду.
Ходить, словно зэк, стал тюремной походкой,
Себя заточив добровольно на годы
В хорошей квартире, в престижном районе.
Домашний арест продолжается скромно,
Но если нарушу закон вероломно —
Не буду тянуть долгий срок я на зоне.
Присудят мне следовать в город огромный,
Покинув комфортный мир в новом смартфоне!
Пенсионный кровоток
На мансарде – забытая мебель,
Разъедает стропила грибок,
Шкаф громоздкий – невольный свидетель,
Сколько хлама накоплено впрок.
В нём хранятся коньки беговые,
Ровной стопкой галоши лежат,
Вперемешку – носки шерстяные,
Фотографии милых котят,
Джинсы тёртые в краске, подтяжки,
Что давно отслужили свой век,
Две в глубоких царапинах фляжки —
Очевидцы ночных дискотек.
Лыжи пахнут остатками мази,
Клюшки ждут продолженья игры,
Гриф гитарный и книге о джазе —
В трупах некогда злой мошкары.
Телогрейки печального вида
Отдыхают от сельских работ,
Пузырёк со следами карбида,
В пятнах ржавчины коловорот.
Диски старые и киноплёнки
Здесь проводят безмолвно года.
Прежних кухонь остатки – клеёнки —
В трубки свёрнуты раз-навсегда.
Скарб бессильно в пыли затерялся —
Пенсионный безжалостен срок.
Я хочу, чтоб во мне улучшался
До последнего дня кровоток!
Исповедь гастарбайтера
Предупреждает Минздрав открыто:
Куренье очень небезобидно!
А мы таскаем куски гранита,
И не дымящих средь нас не видно.
Для женщин с пузом и малолеток
Уведомленья на этикетках.
Нельзя ни грамма – вот суть пометок.
А мы бухаем прям в спецжилетах.
Вредна азартность для государства,
Закрыты клубы все абсолютно,
Но, невзирая на гнев начальства,
Мы забиваем козла прилюдно.
Пусть обыватель на нас косится:
Цветут пороки, мол, пережитки!
А кто в роскошной, крутой столице
Бордюр положит и тонны плитки?
Бонусные годы
Есть мнение, что алкоголь
Изрядно вреден для здоровья, —
В нём чистой пользы круглый ноль,
Пить стоит молоко коровье.
Так жизнь продлится лет на пять,
В хорошем случае – на восемь.
Возможно, будем провожать
Лет исчезающую осень,
Встречать дыхание зимы,
Рожденье правнуков уютных,
Прочтём, что лучшие умы
Писали в толстых книгах нудных.
Мне кажется, тут есть подвох,
Раскрою суть его спокойно.
Картина маслом: дряблый лох
С семьёй пытается достойно
Отметить сотый юбилей,
Или, точнее, сто двадцатый.
Средь приглашённых – шесть врачей,
С каталкой санитар горбатый.
Звучит торжественный аккорд,
Наполнив капельницы, клизмы,
Две медсестры заносят торт.
В свечах играет пламя тризны.
Бравурных тостов сериал,
К несчастью, слабая подмога,
Поскольку Паркинсон, нахал,
Трясёт его рукой убого
И проливает, гад, бокал,
Как кегли, падают фужеры.
Мерещится тупой скандал.
Толкаются пенсионеры.
Герой в раздрае: кто они?
Альцгеймер затуманил лица.
Часть понаехавшей родни?
Когда успели появиться?
«Зачем в помаде дамы тут? —
Шипит Деменция коварно. —
Того гляди, пальто сопрут,
Хватают за руки вульгарно,
Пытаются поцеловать.
Всем нужен бесподобный мачо!
Сейчас начнут тянуть в кровать,
А на столе икра, карпаччо».
Гора подарков застит свет:
Расходомер, для праха урна,
Коляски гоночной макет,
Исполненный совсем недурно,
Помощник-робот, автоклав,
Сияющий оптимистично,
Набор целебных горных трав.
Всё максимально прагматично…
Нет, девять бонусных годов,
С отличной медициной – десять,
Тянуть лишь размазня готов.
А стоит по стакану врезать,
Пока огнём горят сердца,
Пока желания алеют,
Любить, кутить, не ждать конца.
Пусть замухрышки вяло тлеют!
Я родом из СССР
Мне не носили пиццу на дом,
Я родом из СССР,
Где было круто слыть завскладом
И только Зайцев – модельер.
Я собирал макулатуру,
На Яна и Дюма менял,
Кляня дурацкую цензуру,
Тайком Высоцкого читал.
Сдавал в пункт стеклотары банки,
Бутылки всюду собирал.
Кабриолетом были санки.
«Ну погоди!» мультсериал,
Единственный доступный в детстве,
Я беззаветно обожал.
В невольном жили все соседстве.
Порой под глазом цвёл фингал.
Нам разливали квас из бочки,
Возили так же молоко.
Шпана лелеяла заточки.
Рейтузы – местное трико,
