Бывает и так

скачать книгу бесплатно


Четвёртый вспоминал их на мгновения озаряющиеся, вспыхивающие неописуемой радостью глаза, а потом безжалостная память воскрешала их разочарование, их тяжёлые раны, и слёзы текли по его морщинистым, давно не знавшим бритвы щекам. Он не хотел больше видеть свою ослепляющую звезду, он больше не верил в неё.

Он лежал посреди начинающего зеленеть весеннего поля, рыдал и думал: зачем зловредная судьба снова манит его призывной мечтой? Чтобы тотчас отнять её? Последняя призрачная надежда бесследно исчезнет, а останутся бесконечные, не дающие уснуть ночные терзания, гнетущая душевная боль и горечь, и так будет до следующей, очередной насмешки свирепой судьбы. Он не хотел быть жестоко обманутым, как были обмануты его несчастные друзья. Он упорно закрывался от льющегося с небес звёздного света, чтобы тот не тронул его своим колким остриём.

А наверху, в тёмно-синей аквамариновой вышине, медленно плыли лёгкие пуховые облака, гулял озорной ветер, тёплым дыханием нашёптывая, уговаривая поверить. В последний раз. Поверить в подлинность счастливой звезды! Ведь без веры нельзя, невозможно прожить на этом несовершенном свете. Сочная трава тихо вторила шаловливому ветру нежным шелестом. «Это твоя истинная звезда, твоя неповторимая путеводная звезда, неподдельная звезда твоего счастья. Ты обязательно будешь счастлив, только доверься ей, поднимись, пойди за нею», – шуршали стройные стебли.

А он, разбросав в стороны жилистые руки, беззащитным крестом распластавшись посреди бескрайнего поля, что есть сил обнимал пахнущую наступившей весной землю. И над ним в высоченном, бездонном небе сияла его долгожданная звезда, единственная настоящая звезда его выстраданного счастья.

Новогодняя сказка

Был канун Нового года, самое его преддверье. Но новогоднего настроения не наблюдалось. Ибо ничего неожиданного очередное празднование не предвещало. Так, проходной эпизод, который гарантирует лишь головную боль в последующие двое суток, апатию, слабость, нежелание что-либо делать, ворох различных путаных мыслей и беспричинных сомнений.

Почему опять один календарный период жизни нелепо заканчивается, а другой начинается совсем не так, как хотелось бы?

А может, всё оттого, что не расщедрилась зима на настоящий крепкий мороз с его характерным хрустом и поскрипыванием под ногами, густыми клубами пара изо рта. Не опускался на землю особенный, медленно кружащийся снег, как будто приглушающий все звуки, заставляющий молча стоять у окна и бесконечно долго смотреть на завораживающее скольжение снежинок. Поистине волшебная картина: вот за заиндевевшим стеклом появляются отдельные крупные хлопья, неторопливо вращаются, танцуя свой торжественный предновогодний вальс, и вновь загадочно исчезают…

Но нынче новогоднего настроения не было.

Зато накопились какие-то мелкие, незначительные дела. Их бывает легко и приятно выполнять всем скопом, потому что они не занимают много времени и не требуют особых усилий. Да и не хочется тащить долги в новый год.

Будучи студентом, наш молодой герой жил с родителями и в институтском общежитии бывал не так уж часто. Однако именно туда завела его одна из отложенных на потом мелочей.

Общага была сделана на совесть: здание строилось в самый расцвет эпохи тотального гигантизма и представляло собой внушительное монструозное сооружение, всем своим видом прославляющее развитой социализм. Внутри посетителя встречали узкие длиннющие коридоры, напичканные щелями дверей, сжатые по бокам крашеными стенами, придавленные массивным потолком. Человека непривычного уже через полчаса визита ждали головная боль и приступ клаустрофобии.

Однако постоянные обитатели элитной трущобы на особенности пролетарской архитектуры внимания почти не обращали. То ли обладали своеобразным иммунитетом, то ли, скорее, всё объяснялось просто молодостью и студенческой закалкой. Ведь, как известно из курса общей биологии, самые живучие и легко адаптирующиеся к обстоятельствам существа – это тараканы и студенты.

Такова была и наша героиня.

Она уже давно проснулась, прибралась в комнатке стандартного образца, смотрящей в мир сквозь небольшое окно-амбразуру. Окинула ещё раз взглядом скудное пространство, рассчитанное на проживание двух обитательниц. По замыслу архитекторов, должны они быть худосочными и малоподвижными, проводящими время либо за письменным столом, либо в постели: ведь даже в самом широком месте комнаты разойтись, не зацепив чего-нибудь на столе и на полках, можно было лишь боком друг к другу.

Хотела было навести праздничный марафет, но обнаружила досадную нехватку некоторых необходимых для этого вещей. Все знают, что в студенческом общежитии средства производства и средства потребления обобществлены, вот и пришлось отправиться искать по подружкам свою плойку: накануне её торжественно обещали вернуть и, естественно, не вернули.

Единая студенческая потребительская сеть была обширна и запутанна; предметы путешествовали в ней не только по горизонталям коридоров, но и по вертикалям этажей. За ночь нужная вещь успела перекочевать этажом выше. Найдя её и обменявшись с сокурсницами пустяковыми новостями, девушка направилась обратно к себе.

Спуститься вниз можно было двумя равнозначными путями: повернув направо или налево. Что ж, какая-то невидимая сила подтолкнула её именно налево. Судьбоносный выбор состоялся.

Тем временем герой нашего рассказа завершил почти все намеченные на сегодня дела и собирался уже с лёгким сердцем возвращаться к родным пенатам. Никакой необходимости не было поворачивать в боковой коридор. Однако что-то заставило его повернуть. И там он встретил её, идущую ему навстречу в полутьме одиннадцатого этажа.

Можно сказать, две точки нашли друга друга вопреки всем законам теории вероятностей. Им не помешало хитросплетение петляющих коридоров и громоздящихся этажей, и временное измерение соединило их в одной реальности. Подчиняясь какой-то наивысшей силе, они двинулись в одно мгновение, совершили необходимое количество поворотов, подъёмов, спусков, чтобы встретиться в нужном месте лицом к лицу.

Подумать только, всего два-три деления на круглом циферблате часов могли навсегда развести их в пространстве и времени. Две ничтожные минуты вылились бы в длинную череду лет, наполненных безнадёжными поисками. А один-единственный не так пройденный коридор изрисовал бы линию жизни бесконечными нервными изгибами.

Но невидимая сила не дала им ошибиться. В нужный момент она чуть ли не столкнула их лбами. Имеющий воображение человек легко представит, как она, довольная произведённым эффектом, радостно потирает руки и весело хихикает: не зря, мол, старалась. Ну а наши герои быстро оправились от первоначального смущения и теперь шли рядышком, о чём-то болтая.

Они проговорили за чаем невесть сколько времени. Обоим давно пора было возвращаться к намеченным планам, но расставаться уже не хотелось. Решили сделать все оставшиеся дела вместе, а что не получится – отложить до лучших времён.

Быстро закончили остатки его недоделанных мелочей и собрались ехать в центральный «Детский мир», где в назначенный час её ждали приехавшие в город за покупками родственники.

Но высшей силе, направляющей теперь их совместные действия, не понравилось такое развитие событий. Встретившись с родными, девушка неминуемо попала бы в бурлящий водоворот предпраздничных забот. С героем наверняка пришлось бы на время расстаться. Кто знает, к каким последствиям это приведёт?

То высшее, что принято считать судьбой, сделало всё возможное, чтобы они опоздали на встречу.

Сначала пропали все автобусы, идущие до станции метро. Потом сами поезда подземки принялись задерживаться по невыясненным причинам. У эскалатора нежданно-негаданно образовалась огромная недвижимая толпа, очередь на выход в город теснилась пугающим монолитом. Они изрядно нервничали, преодолевая одну преграду за другой, а небесное создание с грустью наблюдало за ними и вздыхало: «До чего же люди бестолковы. Пока не заставишь их стать счастливыми, они так и останутся ни с чем. Более того, их подталкиваешь – а они всё равно будут совершать самые нелепые поступки, чтобы всё испортить».

Сначала они суматошно бегали по огромному «Детскому миру» вокруг назначенного места встречи. Пытались продираться сквозь обременённую сумками и коробками толпу народа. Но покупатели вокруг активно работали локтями, людской поток водоворотами вращался на этажах, водопадом падал вниз по лестнице к заветному выходу и вновь гигантским фонтаном возносился на верхние этажи. Бессмысленная круговерть предпраздничных покупок не имела ни конца, ни начала. Вскоре наши герои растворились в ней, людская масса несла их с лестницы на лестницу, с этажа на этаж.

Поиски родных, как можно было ожидать, не дали никаких результатов, но вместо расстройства на их лицах угадывались лишь лёгкие следы усталости. Высшая сила, неустанно следя за ними посредством огромного центрального монитора, отметила перемену в настроении подопечных и порадовалась своему первому успеху.

Вот они стоят за высоким столиком в маленьком кафетерии и пьют некий светло-коричневый напиток, отдалённо напоминающий кофе. Не отрывая глаз, смотрят друг на друга. Тихо беседуют, смакуя неожиданно доставшиеся дополнительные минуты общения.

Конечно же, для такого случая следовало бы подыскать более подходящее место: чтобы можно было посидеть в удобных креслах под звуки приглушённой музыки, заказать что-нибудь услужливой официантке. Увы, такого объекта поблизости не нашла даже высшая сила, благосклонно расположенная к героям.

Небесная направляющая посчитала, что это, пожалуй, не столь важно, этим можно пренебречь. Тем более что даже с использованием установленной не так давно расширенной версии поисково-навигационной системы четвёртого поколения проблему было не решить: такой уж «несервисный» город.

Потом они шли кривыми переулками старой Москвы, путающимися и теряющимися в собственных многочисленных переплетениях. Высшая покровительница умилённо улыбалась, наблюдая за этими созданиями, сумевшими найти друг друга с её помощью. Но радовалась она недолго и вскоре с особым вниманием, расширив диапазон, усилив звук и убрав помехи в следящей аппаратуре, стала прислушиваться к диалогу. Да-да, она не ослышалась: в нём действительно появились нотки прощания.

«Всё-таки люди категорически неисправимы! Подбрасываешь им под нос добрую пригоршню счастья, делаешь всё возможное и невозможное, чтобы ничто не помешало первым росткам чувств, а они через какие-то несколько часов прощаются, даже не договорившись о новой встрече. Полная бестолковость! Детская инфантильность! Катастрофическое непонимание жизни! Чему их только учат столько лет подряд в средних и высших учебных заведениях! – небесная направляющая в сердцах схватилась за голову. – Мало того, ведь это в канун Нового года! Ты преподносишь им нечто особенное, долгожданное, возможно, даже вечное. Но они не верят ни во что чудесное и ведут себя, словно слепые котята: их тычут в блюдце с молоком, а они отворачиваются – и снова просят есть». Очень расстроилась высшая сила и с горечью отвернулась от молодой пары.

Тем временем студенты действительно расстались, не договорившись конкретно о будущем свидании. Решили, что либо он на днях зайдёт в общежитие, либо увидятся на одной из предэкзаменационных консультаций. Ну или ещё как-нибудь пересекутся во время наступающей зимней сессии.

Он поехал к себе домой, где его давно уже ждали родители. Она отправилась к подруге (их общей знакомой) на вечеринку, куда его не пригласили. Появиться там вдруг вдвоём было бы неудобно, ведь правда же?

Где и с кем будут встречать надвигающийся Новый год, они пока не знали. Но семейный этот праздник оба подсознательно недолюбливали.

Через час он лежал дома на диване и с тупым упорством пытался читать книгу. Бесполезно – сосредоточиться никак не мог. Глаза бегали по строчкам, однако смысл повествования ускользал, словно тонкая змейка в густой траве. В конце абзаца ловил себя на мысли, что не помнит его содержания. Начинал читать заново, потом ещё и ещё раз.

Она стремилась настроиться на волну весёлой и шумной разношёрстной компании: улыбалась, беседовала, хохотала – но всё выходило как-то натянуто и неестественно. Слушала собеседников рассеянно, порой отвечала невпопад; иногда, начав какую-нибудь фразу, неожиданно её обрывала. Взгляд был устремлён куда-то в пространство, мысли двигались по замкнутому кругу: неужели он не приедет? Неужели так и не решится сделать этот шаг?

А время сначала текло, потом бежало; суматошный день завершился предпраздничным вечером; вечер уже клонился к чернильной, сияющей иллюминацией ночи.

В сгустившихся сумерках в огромном наблюдательном зале появилось небесное создание. С огорчением взглянуло на молодого человека: сидя за семейным столом, он ужинал с хмурым видом и, кажется, не осознавал, что именно кладёт в рот. Потом перевело взгляд на соседний дисплей: юная привлекательная особа на нём явно выбивалась из общего веселья. Камера показала крупным планом её печальные зелёные глаза, как будто чего-то ожидающие. Картина вырисовывалась впечатляюще невесёлая – и слишком, слишком знакомая.

Небесная сила снова переключилась на юношу. Теперь он то ходил по комнате из угла в угол, то останавливался у окна, всматривался в начавшийся снегопад. На диване, безвольным веером разбросав страницы, лежала недочитанная объёмистая книга. А он всё беспокойно мерил шагами комнату. В голову лезли самые разнообразные сомнения. Удобно ли приехать на чужую вечеринку без приглашения? Что об этом подумают остальные? Да и нужен ли он там? Точнее, нужен ли он там ей? Может, у неё есть кто-то другой, и они вместе на этой вечеринке? А утренняя случайная встреча, дружеское чаепитие и прогулка по городу вовсе ничего не значат?

Было около восьми вечера, в декабре это уже практически ночь. Смелости совершить сумасбродный поступок (сейчас ему казалось, самый сумасбродный в жизни) парню не хватало. Но как же хотелось увидеть её именно сегодня и именно сейчас!

Тут перст небесной направляющей, которой поднадоело наблюдать за юношеской нерешительностью, появился в проёме стены и легонько, но вместе с тем и весомо подтолкнул нашего героя в спину. И тот с неизвестно откуда взявшейся уверенностью, к удивлению сбитых с толку родителей, моментально собрался и уже не просто бежал, а буквально мчался по пустынной улице наперегонки с порывами колючего ветра.

Уже через час с небольшим он был на месте. По дороге где-то обронил перчатку, но не расстроился: разве это важно. Небесная направляющая, усердно работая рычагами дистанционного управления, что есть мочи гнала его по лестнице к звонку квартиры на четвёртом этаже.

Втолкнула с разбегу в распахнутую дверь и предоставила возможность самому объяснять своё неожиданное появление удивлённой хмельной компании. А пока он лепетал что-то сбивчивым голосом, уставшая от напряжённых трудов высшая сила удалилась на краткосрочный заслуженный перерыв: пора бы уже выпить крепкий чёрный кофе и ознакомиться с выпуском вечерних газет.

Эх, если бы кто мог наблюдать, как она развалилась на любимом ортопедическом диване, с наслаждением потянулась, раскинув натруженные за день руки и вытянув затёкшие ноги, и томно зевнула. Потом взяла с небольшого, составленного из вращающихся плоскостей журнального столика только что доставленную вечернюю прессу, ещё пахнущую свежей типографской краской. Быстро пробежала глазами несколько заинтересовавших полос.

Но надолго оставлять подопечных без присмотра, как уже показала практика, было недальновидно. Поэтому, пробыв в блаженном состоянии нирваны некоторое время, небесная направляющая встряхнулась, допила в несколько глотков остывший кофе и вернулась к пульту управления.

Они гуляли по дремотной столице. Общественный транспорт уже давно не ходил, а личного, конечно, ни у кого из них не было (да и не предвиделось даже в мечтах третьего уровня удалённости от текущей действительности). В общежитие возвращаться было поздно и совсем не хотелось, и они медленно брели по спящему городу. Направлялись к нему домой – чтобы в этом году уже не расставаться. Как же неожиданно удачно завершается год!

Улицы были девственно чисты и белы после недавнего снегопада, непривычно молчаливы и пустынны. Начинался последний день уходящего года – тридцать первое декабря. Сияющий, поблескивающий огнями город наконец отошёл ко сну в ожидании предстоящей бурной ночи. Но эти двое никуда не торопились. Они растягивали удовольствие совместной прогулки по как будто вымершему городу, и жёлтые глаза недремлющих светофоров понимающе подмигивали им.

Безлюдные площади загадочно сияли в ореоле праздничной иллюминации, длинные проспекты походили на мерцающие реки тёплых огней, текущих в загадочную даль. Улицы переливались всевозможными цветами яркого неона. И им казалось, что всё это великолепие сотворено только ради них двоих, что именно в их честь устроен грандиозный праздник огня и света в огромном пустом городе.

Небесное создание долго задумчиво вглядывалось в большой монитор, провожая молодую пару. «И всё-таки странные создания эти люди», – вновь отметило оно про себя. Но теперь его поддержка больше не требовалась: до Нового года они уже не расстанутся, не расстанутся и потом.

Прощаться с ними было жаль. Высшая сила рассеянно крутила в руке карандаш, наблюдая, как её подопечные удаляются в жидкокристаллическую глубь монитора. Она была им больше не нужна! Щемящее чувство собственной бесполезности больно задело её тонкую небесную душу, вдруг накатило осознание одиночества. Увы, они не знают, кому обязаны своей чудесной предновогодней встречей. И не узнают никогда, кто же однажды вмешался в их разрозненные блуждающие судьбы, чтобы переплести их в единую жизненную нить.

Когда их фигуры на дисплее превратились в едва различимые точки, небесное создание не стало больше приближать фокус камеры слежения и закончило видеонаблюдение. На этом пока всё. Но оно знало, что увидит их ещё раз.

Оно вновь появится в их жизни спустя множество лет. В промозглый осенний вечер постучится в окно вместе с косыми спицами дождя и влетит в открытую форточку охапкой опавшей пёстрой листвы. Но наши герои и тогда ничего не заметят. Он, отложив в сторону газету, плохо видящим даже сквозь толстые стёкла очков взглядом медленно обведёт комнату и лишь ухмыльнётся почудившемуся в углу шороху. Она оторвётся от вязанья и покачает головой, сетуя на озорной осенний ветер, забросивший в комнату разноцветные октябрьские листья. А потом снова примется перебирать спицами, стараясь быстрее завершить неоконченный свитер.

Небесное же создание тихо постоит в углу, по привычке вертя в руках простой карандаш. В идеальной памяти до мельчайших подробностей предстанет тот далёкий зимний день, когда оно столкнуло их в коридоре одиннадцатого этажа студенческого общежития. Вспомнится и предновогодний сияющий праздничными огнями вечер. Тогда, заканчивая свою благородную миссию, оно оставило их наедине. Чтобы ещё раз полюбоваться счастливыми лицами, уже на пороге просторного зала бросило прощальный взгляд в их судьбу – и страшно смутилось, увидев их первый робкий, морозный поцелуй.

Теперь оно пришло за ними, чтобы подобрать с пола её упавшее вязанье, забрать со стола его разложенную газету. И, бережно свернув, положить к себе в саквояж, где с давних пор хранятся одинокая чёрная перчатка и так и не сданный в архив документ за номером 3542 – отчёт об успешно проделанной работе.

Сегодняшнее задание было не столь обременительным: предстояло, не дожидаясь наступленья блёклого рассвета, забрать с собой их души, сплетённые некогда воедино в коридоре одиннадцатого этажа.

Как я стал модным

Я не посещаю шумные, многолюдные кварталы первого округа Парижа, где расположены разрекламированные во всех путеводителях «La samaritaine» и «Le printemps», меня не привлекает переливающееся иллюминацией здание «Harrods» в Лондоне. Я предпочитаю неторопливой, вальяжной походкой сибаритствующего господина прогуливаться по лабиринту узких улиц центральной части любой из европейских столиц, будь то Рим, Мадрид или Берлин. Там я выискиваю скромный, свободный от покупателей небольшой магазин, где и за кассой, и за прилавком, и в зале работает одна-единственная продавщица. Останавливаюсь на противоположной стороне улицы и какое-то время наблюдаю за ней сквозь витрину. В моём представлении, она либо владелица, может быть, партнёрша маленькой семейной фирмы, либо ближайшая родственница хозяина заведения.

Распахнув стеклянную дверь, которая оповещает о моём вторжении мелодичным звоном крошечного колокольчика, я приветливо улыбаюсь, здороваюсь и вхожу внутрь помещения. Вежливо киваю в ответ на любезное предложение хозяйки помочь мне с выбором, а затем начинаю перебирать представленные на полках товары. За этим неспешным занятием завожу разговор о состоянии бизнеса, теперешних вкусах и – как же без этого – царящих нравах. Обязательно, насколько хватает моих скромных лингвистических способностей, стараюсь общаться на языке страны, в которой нахожусь. В случае затруднений перехожу на английский, а в тупиковых ситуациях прибегаю к помощи универсального языка мимики и жестов. Обычно это особенно импонирует скучающей одинокой продавщице.

Я обхожу стороной те торговые залы, в которых толпятся настырные зеваки; не стремлюсь за низкими ценами, не выискиваю дешёвый товар на сезонных распродажах. Кроме того, игнорирую места, где за прилавком с томным выражением лица позируют несостоявшиеся фото- и топ-модели. Обыкновенно я выбираю бутики с сотрудницами среднего возраста – с ними у меня сразу же устанавливается отличный контакт. Переходя от стойки к стойке, от витрины к витрине, я осматриваю и ощупываю представленные вещи, а очередная услужливая дама сопровождает меня по пятам. От неё я узнаю всяческие мелочи, любопытные подробности об особенностях местной жизни, о характерных привычках городских обитателей.

Обойдя раза два помещение и завершив почти уже дружескую беседу, я покидаю гостеприимную хозяйку. Всенепременно покупаю какую-нибудь безделицу – очередной яркий галстук или симпатичный шейный платок, – чтобы не показаться неблагодарным. Иногда выбираю покупку посолиднее: какую-нибудь приталенную сорочку или молодёжный плотно обтягивающий пуловер.

Конечно, не всю жизнь я был столь оригинальным шопоголиком, готовым поддерживать беседу в маленькой лавочке ради приобретения одного-единственного ремня или футболки и при этом избегающим больших универмагов. Раньше я просто не ходил по магазинам.

* * *

Очень долго я искренне считал – да, собственно говоря, и до сих пор считаю – самым дорогим и совершенно невосполнимым ресурсом время. Упущенную прибыль можно наверстать и в будущем заработать ещё больше денег; постыдный проступок – загладить, исправить, в крайнем случае, принести искренние извинения; пошатнувшееся здоровье – восстановить с помощью процедур и физиотерапии, подлечить пилюлями последнего поколения. А вот ушедшие часы и минуты вернуть немыслимо.

Эта банальная истина, осознанная ещё в ранней юности, напрочь отвадила меня от магазинов. Я объявил хождение по торговым точкам бестолковой тратой времени, которая не даёт человеку ничего путного, а только отупение в голове и усталость в ногах. Любой поход за покупками я с огромным удовольствием заменял на чтение книг, просмотр кинофильмов – да на всё что угодно, даже на простое созерцание бегущих по бледно-голубому небу белых кучевых облаков. Лишь бы только не толкаться по очередям, не обходить бесконечные ряды вешалок с одеждой.

В годы учёбы я относился к своему внешнему виду наплевательски. Обязанность снабжать меня брюками, свитерами и остальным прикидом полностью лежала на маме. Надо отдать должное милой мамочке, она тоже не сильно заморачивалась по этому поводу. В результате довольно долгое время, будучи уже студентом первого-второго курса, я носил сорочки китайской торговой марки «Дружба» ярко-розового и насыщенно-изумрудного цветов. Не знаю уж, почему дорогая родительница осчастливила меня рубашками таких экзотических расцветок. Впрочем, если учитывать особенности обеспечения населения товарами широкого потребления, характерные для позднесоветского периода… Скорее всего, просто на завод, где она работала, привезли именно такую партию ширпотреба. А может, конкретно маминому отделу повезло больше других с экстравагантным товаром.