скачать книгу бесплатно
Как видно из донесений Думера в Париж[13 - Его телеграмма от 15/28 декабря 1915 года.], император Николай, выразив пожелание прийти на помощь Франции, дал, однако, понять своему собеседнику, что в вопросе об отправке русских солдат во Францию ему, по всей вероятности, придется встретиться с некоторым сопротивлением генерала Алексеева, с которым он и посоветовал Думеру сговориться.
«Я очень скоро убедился в том, – писал в своей телеграмме Думер, – что решение данного вопроса будет зависеть от взгляда последнего».
14 декабря Думер имел личное свидание с генералом Алексеевым, на котором присутствовал князь Кудашев, директор дипломатической канцелярии в штабе верховного главнокомандующего. Согласно телеграмме последнего в Париж, адресованной А. П. Извольскому[14 - Телеграмма 16/29 декабря 1915 года.], Думер во время своей беседы с генералом Алексеевым указывал на большие потери французов и их опасения за последствия возможного прорыва германцами линии, весьма близкой к сердцу Франции. В распоряжении французского правительства имеются все средства для успешного продолжения борьбы, за исключением достаточного числа людей, за которыми оно и решилось обратиться к своему союзнику – России.
Из той же телеграммы князя Кудашева видно, что генерал Алексеев, «и без того не сочувствовавший посылке русских войск в отдельные заграничные экспедиции, был особенно неприятно поражен мыслью об обмене живых людей на бездушные предметы оружия». Лишь крайняя финансовая и материальная зависимость России от Франции, а также искреннее желание оказать последней посильную помощь и сохранить добрые отношения, заставили генерала Алексеева признать возможным произвести опыт формирования и посылки на французский фронт не более, однако, двух полков пехоты с двумя запасными батальонами. Генерал Алексеев полагал, что намеченный им опыт может дать указания для будущего отношения к возбужденному вопросу.
Сообщая о таком решении русскому военному уполномоченному при Главной французской квартире генералу Жилинскому, начальник штаба Верховного главнокомандующего[15 - Телеграмма генерала Алексеева генералу Жилинскому 17 декабря 1915 года.], опасаясь расширительного толкования вопроса, добавлял: «Желал бы, чтобы этот опыт, если он неизбежен, был ограничен».
П. Думер, действительно, несколько иначе понимал достигнутый им результат.
В своей телеграмме от 15 декабря, на которую уже делалась выше ссылка, он сообщает, что в принципе посылка на французский фронт русских солдат, в распоряжение правительства Республики (? la disposition du Gouvernement de la Rеpublique), принята под условием выполнения немедленного предварительного опыта. Русские солдаты будут отправлены во Францию не как отдельные люди, для размещения их во французских корпусах, но в виде особых русских воинских частей с русскими кадрами, которые должны быть только дополнены французскими офицерами. Отправляемые воинские части должны быть вооружены во Франции ружьями, принятыми во французских войсках. Французское правительство обязуется принять на свое попечение перевозку русских войск морским путем и обеспечить безопасность перевозимых. Число солдат, подлежащих перевозке во Францию, сообщал Думер, как кажется, может быть доведено до сорока тысяч в месяц. Но, во всяком случае, такой интенсивности перевозка не может достигнуть в зимние месяцы, вследствие портовых затруднений и необходимости произвести предварительный опыт с целью выяснения вопроса: во-первых, как будут себя чувствовать русские солдаты вдали от их страны, и, во-вторых, насколько целесообразной окажется вообще принятая система.
Намечаемый опыт будет произведен в следующих условиях. Немедленная отправка из России во Францию одной бригады пехоты, составленной из двух полков, с одним или двумя запасными батальонами. Бригада будет иметь во главе русского генерала, а каждый полк – русского полковника и некоторый кадр русских офицеров. Недостающий до штатов военного времени кадр офицеров должен быть дополнен французскими офицерами. Во Франции, в пункте, например, высадки русских войск, должна быть организована русская «база» под начальством русского генерала или полковника, гарнизон которой составят русские запасные батальоны. Через самое короткое время после выступления русской бригады на фронт можно будет судить об условиях сотрудничества русских императорских войск на французском фронте. Время, затраченное на производство данного опыта, не может считаться потерянным, так как отправка войск из Архангельска в течение зимних месяцев не может быть значительной.
«Система отправки русских солдат в составе воинских частей, – добавлял Думер, – была уже рассмотрена в совещании с генералом Галлиени, происходившем до моего отъезда, и им одобрена».
Во исполнение принятого решения в России было приступлено в январе 1916 года к формированию особой пехотной бригады (впоследствии 1-?re Brigade russe spеciale). Штаб и 1-й полк намечено было формировать в Москве, а 2-й полк – в Самаре.
Части бригады формировались преимущественно из ближайших запасных батальонов, то есть из солдат, не получивших еще боевого крещения. Едва ли порядок этот можно было признать правильным. Следует также заметить, что, соответственно районам комплектования, 1-й полк был укомплектован в подавляющем числе из элемента фабрично-заводского (подмосковный район); 2-й же полк был составлен из людей, связанных по преимуществу с крестьянством. Разнородный солдатский состав полков несомненно отразился на общей физиономии той и другой части и на отношениях их к последующим событиям.
Начальником бригады был назначен генерал-майор Лохвицкий, выказавший свои прекрасные боевые качества на русском фронте и уже награжденный на русском фронте орденом Св. Георгия 4-й степени; командиром 1-го особого полка – полковник Нечволодов и командиром 2-го особого полка – полковник Дьяконов.
Полки формировались трехбатальонного состава, в каждом батальоне – по четыре строевых роты. Кроме того, в полку должно было состоять по три пулеметных роты (по двенадцать пулеметов в каждой), команда связи и нестроевая рота[16 - Впоследствии каждой бригаде имелось в виду придать по одной траншейной батарее и по одному противотанковому орудию.]. Запасный батальон формировался в составе шести рот.
Личный состав 1-й бригады (вместе с запасным батальоном) по штатам был определен следующими цифрами: 1 генерал, 180 штаб- и обер-офицеров и 8762 солдата; из них – 84 офицера и 8577 солдат русских, к которым должны были быть добавлены 96 младших офицеров и 185 солдат из состава французской армии.
Бригада была прекрасно обмундирована: она снабжена была двойным комплектом обмундирования и сапог. На каждую роту имелось по одной походной кухне. Вооружение и все остальное имущество части бригады должны были получить во Франции.
Вследствие зимнего времени, препятствовавшего отправлению из Архангельска, бригада с согласия японского правительства должна была следовать по железной дороге через Иркутск и Куанчендзы до Дайрена; далее же морем – до Марселя. Таким образом, части бригады должны были совершить путь от Москвы кругом Азии до Марселя, расстоянием более тридцати тысяч верст. Посадка первого эшелона в Москве произошла 3 февраля. Прибытие в Дайрен того же эшелона рассчитано было на февраль же; оттуда отправка во Францию на трех французских пароходах.
Продолжительность морского переезда исчислялась, при скорости в одиннадцать узлов, около шестидесяти дней.
Расчеты эти оправдались достаточно точно, с запозданием лишь в несколько дней, понадобившихся для улажения местных затруднений, возникших с местными японскими властями. 20 апреля 1916 года, состоявший при русской Ставке французский генерал По мог уже представить Государю Императору приказ генерала Жоффра о прибытии русской бригады во Францию.
Император Николай II выразил по этому случаю уверенность, что бригада покажет себя достойной, сражаясь бок о бок с частями французской армии, которая, в свою очередь, служит в России предметом особого восхищения.
Высадка частей русской бригады произвела не только в Марселе, но и во всей Франции выдающееся по силе впечатление. Внешний вид и выправка русских солдат восхищали французов. Чествование прибывших носило глубоко трогательный характер. Вся Франция воспряла духом, и газеты были полны восторженных отзывов о русской мощи и силе. Отголоском этих торжеств в России служила русская пресса, вторившая этому праздничному настроению.
Французский военный агент в Петрограде подробно сообщал в Париж об отзывчивости русских газет. И таким образом, факт прибытия во Францию русских войск явился новым звеном, скрепившим дружеские отношения двух великих союзных государств.
Между тем, в течение протекших месяцев военное и политическое значение пребывания союзных войск в Салониках, как мы уже видели в главе I, подверглось значительной переоценке. Осеннее сосредоточение соединенных сил Центральных Держав против Сербии заставило союзников сделать попытку к облегчению положения сербской армии путем высадки англо-французских войск в Салониках. Хотя задача спасения Сербии не удалась, и сербская армия принуждена была отходить на Албанию, но отступать от принятого плана теперь было уже поздно; приходилось скорее думать о дальнейшем развитии военных действий со стороны Салоник. Горячим сторонником этой мысли явился, как читатель уже знает, новый председатель Совета Министров во Франции A. Бриан, который и сумел привлечь на сторону своего мнения прочих союзников.
Генерал Жоффр, занимавший в первый период войны пост главнокомандующего только северо-восточными армиями, незадолго перед тем был назначен декретом президента Французской Республики главнокомандующим всеми французскими армиями. Став ответственным за положение Македонской армии, в которой руководящую роль всегда играли французы, он вынужден был посвятить ее нуждам больше внимания и забот.
Изменил, по-видимому, свое мнение и С. Д. Сазонов, который выразил свое огорчение по поводу невозможности оказать Сербии помощь русскими войсками, под влиянием уже изложенной выше военной обстановки. Свое настроение он сумел также передать и императору Николаю II, для которого, впрочем, интересы Сербии оставались всегда близки.
Лишь один военный министр Англии лорд Китченер, пользовавшийся в то время неограниченным авторитетом в Лондоне, оставался непоколебимым противником продолжения и дальнейшего развития салоникской операции. По причинам оперативным он настойчиво высказывался за полное очищение Салоник, угрожая в противном случае даже своей отставкою.
В результате таких настроений, на совещании 6 декабря в Шантильи, только одни англичане высказались за эвакуацию салоникского района. Представители остальных союзных держав были единодушны во мнении о необходимости сохранения в Салониках союзных войск и дальнейшего их усиления.
«Благоволите обратить внимание англичан, – телеграфировал С. Д. Сазонов 9 декабря 1915 года Извольскому в Париж, что с удалением союзников, австро-германцы поспешат сами занять Салоники под предлогом защиты этого города от новой высадки англо-французов. Таким образом, будет осуществлена давнишняя мечта Австрии обладать названным портом».
По-видимому, мнение большинства союзников оказало, в конце концов, свое влияние и на англичан. По крайней мере, на новом совещании, происходившем во Франции 10 декабря, точка зрения англичан уже значительно приблизилась к французской. Наш посол в Париже А. П. Извольский так формулировал постановления этого совещания: «Союзные войска отступают из Македонии к Салоникам и там принимают меры к устройству укрепленного района. Этот последний должен позволить им обосноваться вполне прочно».
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
