Лунный Свет

Данил Бондаренко

Лунный Свет

Глава 1

По моей руке ползёт большой таракан. Только открыв глаза ото сна – я увидел его и скинул с себя в ближний угол комнаты от испуга. Поспешно протерев глаза я уселся на кровать секунды на две, после чего встал и пошел к тому самому углу. Я не увидел таракана. Но увидел нечто иное. Две небольшие мыши ютятся, кутаясь друг в друга увидав человека; над ними – сеть из паутины, облепленная большими муравьями. Мне стало дурно от увиденного, и я попятился.

Справа от меня раздался стучащий звук – цокот лап. Из-под кровати не спеша выскочила собака и запрыгнула на стул. Я присмотрелся к животному и тут же меня окатила лавина, казалось, всех негативных эмоций, существующих на земле. На собаку было тошно смотреть. Рвотные позывы смешались с невероятным ужасом и оцепенением. Казалось, что в мире более ничего не имеет значения. Он сузился до неё – жуткой, омерзительной твари, вызывающей у меня „эффект зловещей долины”. Не менее жуткими оказались её действия – она раз за разом повторяла их. Непрерывно. Будто она вовсе не живая. Я стоял как парализованный и наблюдал, как собака выбегает из-под кровати, запрыгивает на стул, стоит три секунды – и снова забегает обратно.

Что-то пригласило меня и я поддался… Опустившись на колени, я заглянул под кровать. Там лежал щенок – совсем обычный, будто только родившийся.

– Ты звал меня? – прошептал я. Он даже не повернулся.

Я удивился негостеприимству щенка и встал, отряхнувшись.

Тиканье маятниковых часов, расположенных за моей спиной, стало раздаваться внутри моей черепной коробки звонким эхо. Часы шептали. Но я не понимаю язык часов… Разве они не знают? Эхо становилось громче, перерастая наконец в невыносимый гул.

На моих глазах со стен комнаты начали отклеиваться обои, а из-под них выползали разные насекомые. Комната продолжала стареть у меня на глазах. Это всё часы… Время никого не щадит – подумал я. Горы мусора, постепенно вырастающие в реальном времени. Стены покрылись мхом. Пыль и плесень липли к мебели. Жилое место сгнило на глазах. Собака продолжала бегать. Щенок всё приглашал. А часы… Уже кричали, проделывая узкие отверстия в моём мозге.

Я пробудился и вот-вот вскочил бы… Но что-то помешало. Мой разум охватила паника и я тут же хотел вскрикнуть. Что-то меня остановило. В миг моё дыхание замерло и я стал ожидать чего-то, словно ощущая опасность всем своим нутром. Позади раздался тупой скрежет и еле слышные звуки, похожие на тяжёлое страдальческое дыхание. Я медленно поднял глаза вверх и увидел, что сзади меня находится стена. Моё тело замерло, вслушиваясь в окружение. Казалось, мой пульс стал совершенно ровным на мгновение. Звуки отдаляются…

Я широко открыл рот и судорожно выдохнул. В оцепенении я принялся осматривать помещение, окружавшее меня. Взгляд упал на ремни, приковавшие моё тело к медицинской кушетке. Они состояли из толстого слоя ткани, по краям которых виднелись прочные кожаные вставки. Осмотревшись по сторонам я заметил слева от себя прочную на вид металическую дверь, а напротив моих ног – небольшие мониторы, которые в данный момент, кажется, были отключены. Комната выглядела так, будто здесь вот-вот собирались проводить серьёзную операцию, но в процессе подготовлений к ней все врачи куда-то испарились. Одинокая капельница в углу справа от меня, инструментальный столик рядом с кушеткой, забитый хирургической утварью. А так же полупустые шкафы для хранения препаратов.

Собравшись с силами я попытался вырваться из оков рывками моих конечностей, но всё было безрезультатно. В этот момент я ощутил едва утихающую слабость в руках и ногах, которую раньше, кажется, не замечал. Тогда же я заметил, как раскалывается моя голова. Мозг будто пульсировал от боли, а в голове доносились отголоски чьих-то речей и звон металла.

Я точно не силён характером и не могу назвать себя человеком, который поступит правильно в критической ситуации. От осознания всего происходящего я был готов взвыть, так как первые слёзы уже стекали по моим щекам на кожаную обивку. Во время нарастающего напряжения и тревоги в моём теле – я услышал писк. Короткий, сухой писк. Он напомнил мне звук, доносившийся каждый раз по утру, когда кто-то включал общий телевизор в моём приюте. Моё сердце замерло и я опустил взгляд вниз. Я увидел те же мониторы, что и раньше, но сейчас на них выводилось тусклое изображение. Прищурившись, я увидел надпись «Ошибка №42». В течение нескольких секунд я услышал звонкий щелчок под собой и ощутил, как ослабилось натяжение ремней. Пошевелив конечностями с удивлением обнаружил, что могу освободиться. Я высвободил руки, стянул ремни и, медленно поднявшись, принял сидячее положение.

Глава 2

Воспитательница всегда будила нас большим бронзовым колоколом. Очередное утро – очередной звон. Этот звук словно врезался в тонкие деревянные, недавно выкрашенные двери спален. Иногда казалось, что он и не нужен: некоторые дети просыпались ещё до него. Я тоже – будто тело знало, когда наступит новый пустой день.

–Свон! Ты должен мне своё какао, помнишь? Потирая сонные глаза промямлил Айзек.

Конечно… Он ждал этого с нетерпением. Проигранное в споре пятничное какао.

Я мельком бросил на него едва проснувшийся взгляд и без особого энтузиазма кивнул. Остальные уже почти управились со своими спальными местами и их постели вскоре приобрели солидный вид. Я же в свою очередь всё сидел на мятом одеяле и не мог подняться на ноги, словно моё тело не имело ресурса даже для этого простого действия. Вскоре я всё же нашел в себе силы и справился с этой задачей. Не потому что хотел – так было необходимо. Далее водные процедуры, зарядка и наконец завтрак. Запах овсяной каши доносился сквозь весь наш корпус словно прогуливаясь и просачиваясь во все щели. Сегодня пятница – а значит каша должна быть на молоке. По пути в столовую наша группа пересекается с младшей – а значит, задирательства и попечительства со стороны старших не избежать. Зайдя внутрь я двинулся к столу, где мы, обычно, сидели с ребятами из нашей спальни. Порции на столах, расставленные приборы и стаканы с ароматным сладким какао.

–А это моё! Ты же не в обиде, Аллан? Присаживаясь на скамью и хватая мой стакан произнес Айзек.

–Спор есть спор… Вяло произнёс я.

Сделав долгожданный глоток напитка Айзек произнёс:

–Пацаны! Вы видели того новенького с порванными штанами? Его ж к нам в группу закинут. Я то подумал, что ему лет 12 на первый взгляд, а оказалось – 14! Я бы и не подумал! В общем, к малолеткам он не пойдёт.

–Ну и зря, что не пойдёт! Резко вклинивается Алекс и продолжает посмеиваясь: —Он же педик вылитый, ну! Волосы почти по плечи, дебильный прикид. Поди ещё приставать начнёт к кому-то. Гасить его надо!

–Опапа! Вскрикнул Айзек. —А ты, я погляжу, в педиках разбираешься? Засмеялся он и отставил стакан.

Наш стол разразился звонким хохотом едва сломавшихся подростковых голосов.

Алексу явно не понравилось такое высказывание в его адрес, но он лишь подал робкий смешок, делая вид, что ему тоже весело.

Я неплохо дружил с этими двумя и часто мне казалось, что Айзек излишне задирает Алекса. Я всегда пытаюсь сгладить углы. Возможно, это не всегда уместно?

–Ты сегодня не шибко разговорчив, Аллан – Бодро произнёс Айзек с набитым ртом.

От дружеских посиделок за столом – я немного приободрился.

–Всё в порядке, дружище. Я лишь думаю о сегодняшнем визите Мистера Откина. Думаю, он снова принесёт с собой гитару.

–А кто нибудь слышал хоть раз его имя? Он ведь для нас всех исключительно Мистер Откин! – Сказал Айзек с вновь набитым ртом.

Казалось, он никогда и не слышал о том, что некультурно вести диалог не проглотив свою пищу. Но с другой стороны – откуда в таком месте взяться культуре?

–Почему-то я ощущаю, что скоро что-то изменится, парни. Не знаю, к лучшему или напротив… —Сбивчиво молвил Алекс.

–Мы все здесь в надеждах. – Сказал я, доедая свою порцию.

За окном ветер перебирал ветви молодых деревьев. В столовой стоял уже привычный, повседневный гул. А я, почему-то, очень отчётливо запомнил это, казалось бы, обычное утро.

Глава 3

Впервые с момента моего пробуждения я мог касаться пола ногами. Казалось, я пролежал на этой кушетке скованным целую вечность. Но освобождение от оков ещё не решало моей проблемы. Я всё ещё боялся пошевелить пальцем, совершить невольный вздох или вовсе – прокашляться. Металлическая дверь; хирургический столик; погасшие мониторы; шкаф с неизвестными мне пузырьками. Всё это до сих пор меня окружало в тёмном, едва освещаемом тусклой лампой помещении.

– Мне страшно… – Еле слышным шёпотом произнёс я.

Уголки моих глаз заполнили слёзы, но я не дал им выплеснуть наружу.

Мой хороший друг Айзек всегда говорил мне „собери волю в кулак” в те моменты, когда страх захлёстывал до онемения.

И я собрал. Резко поднялся с кушетки, как будто она накалялась со временем, и если бы я не встал сейчас – сгорел бы. Изо рта вырвался рваный, неровный вздох.

– Я стою на ногах. – В этот момент я не понимал, пронеслась ли эта мысль в моей голове или я всё же сказал это вслух.

Окинув взглядом комнату я убедился, что всё это реально. Прочная металлическая дверь; кушетка; хирургический столик; шкаф с неизвестными мне пузырьками и даже мониторы, на которые ещё мгновение тому назад выводилась странная ошибка. Судя по всему, она и поспособствовала моему освобождению от ремней. Но сейчас я не хотел и не мог думать, почему я свободен. Я вообще ни о чём не мог думать.

Сейчас давящая тишина этой палаты казалась мне громче любого крика. Ни тиканья часов; ни разговоров, доносящихся откуда-то издалека – ничего. Сбежать из этого жуткого места – вот, чего я хотел больше всего. Не понять, что это за место и почему я здесь, а только – сбежать.

Совершив длинный шаг я тут же оказался у двери. Её величественный вид всем видом показывал, что она должна сдерживать какого-нибудь очень опасного и массивного зверя, а не 15-летнего мальчика. Но я ведь не зверь и вовсе не массивный. Не думаю, что я мог бы повредить даже самую обычную деревянную дверь.

Потянув руку к двери – я и не надеялся на то, что она не заперта. К ней была приварена длинная, массивная и неподвижная стальная ручка. Я неуверенно схватился за неё и оцепенел.

–Сейчас я открою эту дверь… И что дальше? Что, если там – тот, кто запер меня здесь? А вдруг… Я мёртв? И это – некий загробный кошмар, в котором я заточён навсегда? А может быть и так, что эта дверь вовсе не откроется и я умру здесь – в этих бетонных стенах… Один. – Все эти мысли скопом пронеслись в моей голове и тут же опустели. Я „взял всю волю в кулак” и толкнул дверь от себя! Ничего… В этот момент меня охватила пронзающая тревога и я тут же дёрнул дверь на себя – дверь поддалась. Открыто!

Глава 4

Дверь распахнулась и вдруг… На меня смотрит пара глаз. Это был человеческий, но безрассудный и пустой взгляд. Увидев существо я тут же попятился назад. Быстрым взором я окинул комнату, резко схватил ближайший скальпель с хирургического столика и обернулся – тварь приближалась медленными шагами, шаркая ногами по плитке. Мы двигались в одном темпе – я медленно отходил назад с вытянутым перед собой, только что найденным, орудием.

– Зачем вы это сделали?… Сука… – Прохрипела тварь истошным стоном.

В этот же миг лицо существа перестало быть нейтральным. Оно изображало гримасу неистового гнева и чего-то звериного. Я упёрся в стену спиной – оно остановилось. Оно пожирало меня взглядом и переминалось с ноги на ногу. Я смотрю на тварь в оцепенении – тварь смотрит на меня.

– Слушай. Я не зна…

Не успел договорить я, как оно тут же бросилось на меня, будто не замечая орудия в моей правой руке. Под натиском существа я упал на пол, всё ещё прижатый к стене. Правая рука вместе со скальпелем почти полностью погрузилась в его живот, а левой – я держал горло твари. Оно пыталось кусать, било и царапало моё лицо обезображенными руками. Липкое, горячее подобие кожи. Будто все его мышцы были укутаны в тонкий слой пищевой плёнки. Я попытался вытащить руку из дыры в его теле, из которой сочилось мерзкое подобие крови, но оно наваливалось всё сильнее. Кажется, тело истощено – и всё же оно бьёт, как зверь. Наполовину сдавленное, наполовину живое.

Его ладонь на моём лице – цепкая хватка сжимает его. Пальцы неестественно выгибаются в обратную сторону под давлением. Моя правая рука кромсает монстра изнутри, а левая едва удерживает его на расстоянии. Фаланга твари устремилась вверх и тут же вонзилась в мой левый глаз. Оно пытается протиснуться сквозь сомкнутые веки. Секунда. Две… Звук! Время будто остановилось. Я не просто услышал, но ощутил всем нутром этот жирный, влажный хруст. Боль пронзила мой череп. Я истошно завопил, но крик превратился в хрип. В тот самый момент я плотно закрыл глаза и, как мне тогда казалось, стал размахивать руками во все стороны. Чудище пало – оно не выдержало. Собрав все силы и скинув с себя изрезанное тело – я тут же бросился к одному из мониторов. Я смотрю в своё отражение. Дыхание учащается. Ноги перестают повиноваться. Там, где ранее был левый глаз, торчит отслоившаяся ногтевая пластина. По щеке течёт густая кровь, перемешанная с чем-то липким и прозрачным. Я боялся понять – это был мой глаз

Я судорожно пытался отдышаться. Мир в моих глазах двоился, а каждый вдох отдавался в висках тупой пульсацией. Лицо полыхало. Я сжал дрожащими руками низ льняной рубашки и резким движением оторвал лоскут. Кровь уже успела пропитать воротник и он то и дело прилипал к моей щеке.

–Надо… Надо остановить… – бормотал я.

Я прижал ткань к лицу. Сначала осторожно, затем сильнее, всё сильнее, пока не ощутил как под давлением раскатывается новая волна боли. Из груди вырвался сиплый вздох.

Оглядевшись, я заметил пластиковый контейнер, упавший у стены. Аптечка. Почти пустая. Внутри – небольшой моток бинта, пузырёк с прозрачной жидкостью, несколько шприцов и разная мелочь. Я вытащил пузырёк. На этикетке значилось знакомое слово – Chlorhexidine.

–Отлично… Антисептик…– я облегчением прошептал я.

Подняв пузырёк я запрокинул голову. Не давая себе времени подумать я плеснул жидкость прямо в рану. Мир взорвался белым светом. Боль была такой, что я вцепился ногтями в собственные волосы, едва не вырывая их с корнем. Казалось, что глаз плавится, а череп трещит изнутри.

Я лишь широко открыл рот, не сумев выдавить ни звука. Как бы больно мне не было – я не хотел привлечь ещё одно, а то и несколько подобных существ. Я замотал головой, словно пытаясь сбросить с лица невыносимое жжение. Бинт, найденный в аптечке, дрожал в моих руках. Я не раздумывая стал обматывать им голову. Криво, косо, но туго. Слои липли друг к другу от крови, но я тянул дальше, пока дыхание не стало рваным, а в висках не зазвенело. Сквозь бинт сочилась тёплая влага. Но теперь это был не поток – это были редкие капли.

Я тяжело опустился на холодный пол и выдохнул. Я не знал, правильно ли я всё сделал. Но ткань держала. А это значит, что я жив. Пока.