скачать книгу бесплатно
– Ну, да… Ты точно не была и никогда не будешь.
Роуз засмеялась. Остальные подхватили.
– А как там наш новенький? – спросила она, обращаясь к Бони.
– Он наш новенький, а не ваш.
– Ну-ну, – Роуз цокнула языком.
– Быстро же ты от Оли отошла! – рассмеялась Бони.
Это был удар ниже пояса. Роуз встречалась с Оли больше года, пока тот не бросил ее ради сверстницы, с которой учился на параллели в выпускном классе. Теперь Роуз и Агата (новая пассия Оли) были мягко скажем «на ножах». И, конечно же, Бони напомнила Роуз, что та теперь «брошенка».
– Хочешь поговорить обо мне и Оли? – с угрозой произнесла Роуз.
– А тут и говорить не о чем. Все и так все знают.
Я всего-то сжала пальцы, и Бони на глазах побледнела.
– Что случилось? – забеспокоилась Роуз.
– Тошнит, – Бони присела на скамейку и прижалась лбом к коленям.
Роуз перевела взгляд на меня. Я сделала вид, что меня там нет. Нарушение Устава недопустимо. За это меня и мою семью могут убить. Зачем я это сделала? Зачем сорвалась на Бони? И ради кого? Сестры, которой на меня наплевать?
Я переоделась и пошла в зал. Мальчишки уже были там и разминались. Айени подпирал стену в углу. Прозвенел звонок, и девчонки высыпали в зал. Поскольку с Роуз мы были одного роста, то и на построении всегда стояли рядом. Все как обычно. Пробежка. Канаты. Прыжки через турникеты. Отжимания и пресс. А потом игры. Айени расслаблено занимался со всеми остальными. Ничто не выдавало в нем хранителя, только, пожалуй, та самая излишняя расслабленность. Когда настало время игр, все как всегда разделились на команды парней, которые играли в баскетбол, и девчонок, которые резались в волейбол. Физическая подготовка давалась мне нелегко. Не то лишние десять килограммов массы мешали, не то сама я спорт просто ненавидела. Роуз, наоборот, спорт любила. Ну и фигура у нее была соответствующая. На те самых десять килограммов меньше. Она всегда занималась в шортах и коротких майках, чтобы было чем похвастать. Я же боками «светить» не хотела и предпочитала широкие штаны и не менее широкие футболки. Во втором измерении физическая выносливость не имеет никакого значения. Важна только сила Истока. А у меня этой силы было просто завались! Пока ребята разглядывали точеную фигуру Роуз в момент подачи, я готовилась отбить мяч. Бони стояла передо мной под самой сеткой. Все знали, кому бросит мяч Роуз. И все знали, что я в жизни не приму ее подачу. Роуз будет подавать на меня до тех пор, пока я не перемещусь к сетке и тогда, возможно, у моей команды появится шанс изменить ход игры. Роуз совершила подачу на меня. Я пыталась. Честно, как всегда, как на каждом уроке, я пыталась, но промазала, и Роуз заработала очко. Девчонки из другой команды запрыгали от радости.
– Мэйю, ну сколько можно уже! – заныла Мари.
– Если бы мне разрешили не играть, я бы с удовольствием не играла!
– Вали к ребятам! – Дарнел помахала моим одноклассникам. – Ребята, заберите у нас Мэйю!
– Лучше оставьте ее себе! – захохотали те и продолжили играть в баскетбол.
И тут Айени показал себя. Он показал скорость, с которой без труда захватил мяч, обошел соперников и, в прыжке, забросил его в корзину. Девчонки забыли, зачем собрались, и стали наблюдать за Айени. Стоить отметить, что и учитель физкультуры, мистер Ворен, тоже стал за ним наблюдать.
– Против тебя можно поставить только твоего брата! – смеялся он.
– Брат сдует мне быстрее, чем вы назовете его имя! – прокричал Айени и забросил новый мяч.
– А вы чего встали! – рявкнул мистер Ворен и обернулся к нам.
– Ну, красиво же! – Роуз кивнула Ворену и улыбнулась. – Красиво играет.
– Ты играешь не хуже, – засмеялся тот.
Роуз игриво повела плечиком и улыбнулась Айени, когда тот пытался перехватить мяч. И, о Боже, он его потерял. Айени потерял мяч! Роуз снова поиграла плечиком, повернулась, изогнулась и совершила подачу на меня. Как же я разозлилась на нее… Как я на него разозлилась! Хренов хранитель!!! Мяч летел прямо на меня и я, сконцентрировав весь гнев на нем, сделал выпад вперед и приняла подачу. Мяч полетел вертикально вверх и ударился о решетку, защищающую потолочные лампы. Решетку выгнуло, лампы разбились и все это вместе с мячом полетело вниз. Мари и Бони едва успели отскочить. Искореженная решетка и пробитый мяч оказались прямо передо мной.
– Всем отойти! – мистер Ворен подошел к решетке и взглянул на потолок.
– Ну, Мэйю, ты даешь! – хмыкнула Мари.
– Старые решетки, – начал размышлять мистер Ворен. – Наверное, крепление подвело.
Роуз смотрела прямо на меня. А еще на меня смотрели все остальные. Все, кроме мистера Ворена.
– Извините, мистер Ворен. Я не хотела.
– Мэйю, в этом нет твоей вины. Вон, крепеж сорвало. На этом урок окончен. Идите в раздевалку.
– Так повезти могло только Мэйю, – пробурчала Бони.
– Больше я на тебя не подаю, – прошипела Роуз мне на ухо и прошла мимо, больно задев плечом.
Она не поняла, что и сама я испугалась того, что произошло. Альфред учил, что сила Истока не может быть применена к первому измерению. И вот теперь выясняется, что в этом материальном мире мои метафизические способности могут влиять на саму основу, то есть материю. Этому Альфред меня не обучал. Но это не значит, что он об этом не знает. И если все так… Если такие, как я, способны влиять на материю первого измерения, тогда, что мы вообще из себя представляем? И почему Альфреду наплевать, что я не тренирую физическое тело наравне с Истоком?
– Мэйю, ты идешь? – окликнула меня Роуз.
– Да, – я поплелась в раздевалку.
Урок всемирной истории мы с Айени провели в молчании. Слава Богу, что нас в тот день не опросили, иначе, боюсь, мой средний бал упал бы в пропасть. После истории был большой перерыв, и все как всегда направились в столовую. Я бы слона съела, если бы его там подавали. Роуз бросила своих подруг и пристроилась рядом со мной в очереди.
– Совсем из ума выжила? – шипела она.
– Не здесь, – пресекла я.
Сестра выбрала какой-то зеленый салат, рыбу и сок. Я же взяла первое, второе, десерт и, конечно же, сладкую газированную воду.
– От такого пайка тебя раздует до размеров бегемота!
– Я бы съела и его, – вздохнула я.
– Родителям что скажем?
Я покосилась на сестру. Что-то явно было не так. Неужели ей настолько нужны водительские права, что она готова закрыть рот на замок и сделать вид, что сегодня ничего особенного не произошло?
– Что скажешь, то и узнают, – пробурчала я.
– Смотри! Айени с братом и сестрой пришли!
Я взглянула на конец очереди. Айени и его брат о чем-то разговаривали с девушкой. Красивой девушкой. Под стать моей сестрице с ее точеным задом и аккуратными буферами. Роуз цокнула языком и прищурилась.
– Что-то она не по годам развита.
– На себя посмотри, – буркнула я.
– Твоя правда. Двигай жопой, Мэйю. Мы отстали!
– Выражения выбирай! – зашипела я.
– У тебя большая задница, и мы обе об этом знаем!
– Ты сейчас доиграешься… – мое терпение вновь трещало по швам.
– И что ты сделаешь? Ну, конечно, если ты хочешь, чтобы я пожаловалась на тебя дяде Альфреду…
Я отвернулась и подвинула поднос. Кассир быстро все посчитала. Я расплатилась брелоком и, взяв поднос, отправилась искать свободный столик. Столики в конце длинного зала всегда были свободны. Я присела и в гордом одиночестве начала есть.
– Ближе выбрать место не могла? – Роуз поставила поднос на стол. – Вон Моника нам места заняла! Пойдем.
– Она тебе место заняла, а не нам. И вообще, ты что думаешь, если хорошо подмажешь, мы быстрее с тобой вождению поедем учиться?
– А ты думаешь, что только ради этого я могу быть… – она осеклась.
– Сестрой? Не стоит, Рози. Ты и так моя сестра, а подругами мы никогда не будем.
Роуз грациозно присела за стол и лучезарно мне улыбнулась. Я подавилась супом. Ригарды остановились рядом с нами и присели за соседний столик. Роуз покосилась на них, в то время как я пыталась откашляться.
– Все хорошо? – она наклонилась и постучала меня по спине.
– Отвали, – я отбросила ее руку и глотнула газировки.
Все трое Ригардов уставились на нас.
– Моя сестра всегда такая, – Роуз пожала плечами и снова улыбнулась. – Не обращайте на нас внимания. Кстати, я Роуз Соммервиль.
– И дальше что? – ответил Айени.
– Ничего, – она хмыкнула и отвернулась.
– Айени! – шикнула его сестрица. – Меня зовут Кейдж Оусен. Это мои братья – Айени и Одьен.
– Роуз Соммервиль, – повторила сестра. – И Мэйю.
– Соммервиль, – добавила я.
– Они и так уже это поняли, – Роуз поиграла бровями.
– Но у Кейдж другая фамилия, поэтому я решила уточнить, – и я, и Роуз уставились на братьев и сестру.
– Мои родители погибли, – ответила Кейдж.
– О-о-о… – Роуз покачала головой. – Извини нас.
– Да ничего. Обычно не сразу спрашивают, но вам палец в рот на клади, не так ли? – Кейдж улыбнулась и отпила сок.
Роуз демонстративно отвернулась и начала есть салат. В этот момент к столику Ригардов подошли братья Райты.
Я покончила с супом и взялась за второе.
– Как в тебя все это влезает? – громко спросила Роуз.
Кейдж хмыкнула в стороне. Я сделала вид, что ничего не заметила. Расправилась со вторым и вгрызлась в пирожное, запивая его газировкой. Роуз тем временем доела и встала из-за стола.
– Приятно было познакомиться, – обронила она.
– Взаимно, – улыбнулась Кейдж.
– Да это вряд ли, – Роуз забрала поднос и удалилась.
Я не смогла не усмехнуться. А все-таки красиво она их умыла. Проглотив пирожное, я откинулась на спинку стула и тяжело вздохнула. Хорошо. Мне было очень хорошо. К столику подошли Бони и Мари. Не ожидала их здесь увидеть, ну да ладно.
– Приятно аппетита! – улыбнулась Бони и вылила мне на голову свой суп. – Жри, не подавись!
Бони и Мари под всеобщий хохот удалились. Ничего не меняется. Ничего в моей жизни не изменится никогда. Слезы застилали взор. Или это были макароны из супа? Я вытерла лицо салфеткой, оставила поднос и рванула к выходу. Ревела на своем обычном месте – в туалете. Потом ополоснула лицо и голову, и после звонка на новый урок вышла в пустой коридор. В тот день, как и во многие другие, я ушла домой раньше. В тот день, как и во многие другие, мои родители получили по сети уведомление о том, что я самовольно покинула здание школы. В тот день, так же, как и в другие, они и словом не обмолвились об этом вечером, когда вернулись домой. Идеальная семья послушников, где никому не было дела до того, почему я прогуляла уроки и где провела весь оставшийся день.
Глава 2
Спустя несколько месяцев жизнь в нашей школе вновь потекла своим чередом. Мы с Айени сидели за одной партой, но практически не общались друг с другом. В том тесте по биологии я действительно сделала ошибку в девятом вопросе. Единственную ошибку, из-за которой мой средний бал пришлось исправлять. Зато Айени стал звездой школы. Его сто процентов за месяц обучения и еще одна сотка за второй месяц всем казались недостижимым уровнем. На физкультуре Роуз и остальные девчонки больше не подавали на меня мяч, да и передач на меня не делали. В принципе, с тем же успехом я вообще могла с ними не играть. В столовой я ела в одиночестве, потому как даже Кейдж и Ригарды старались держаться от меня подальше, примкнув к узкому кругу хранителей нашей школы. В течение двух месяцев на меня вывернули ведро помоев в прямом смысле, заблокировали мой шкафчик, спрятали в раздевалке мои вещи, выбили у меня из рук поднос с едой, облили меня газировкой, обмазали мой стул клеем, и, конечно же, практически через день они подставляли мне подножки, из-за чего я полировала пол грудью. Альфред разрешил мне пойти учиться водить, и три раза в неделю после уроков мы с Роуз посещали эти занятия. Хорошо еще, что инструкторы по вождению у нас были разные. А еще в течение этих двух месяцев я привыкла к тому, что Альфред меня допрашивает. Он настойчиво интересовался Ригардами и, в частности, Айени. Что я о нем думаю? Какие у меня с ним отношения? Соблюдаю ли я осторожность и не прыгаю ли во второе измерение в его присутствии? Слишком много вопросов об обычном хранителе, семью которого Альфред должен был знать.
То был обычный день, похожий на другие дерьмовые дни. Я вошла в класс, бросила сумку на стол и плюхнулась на стул. Что-то хрустнуло подо мной, и я рухнула вниз, приложившись головой о стену за спиной. Естественно, все начали хохотать. А на ряду с болью в затылке присоединилась боль в пятой точке и спине.
– Кто это сделал? – завопила я и встала с пола. – Кто это сделал!!!
Гнев вот-вот должен был перелиться через край. Нельзя нарушать Устав. Эмоции должны быть подконтрольны. Контроль над всем, что я делаю, о чем думаю и что говорю. Это тоталитарный режим, и, если нарушу правила, – мне и моей семье конец. Я сжала кулаки, пытаясь совладать со своими эмоциями. Я ведь могу их всех убить. Могу покалечить. Господи, я лучше их всех! А они продолжают издеваться надо мной, как будто я сделала им что-то…
В класс вошел Айени. Он замер посреди этой мизансцены.
– Скоты, – прошептала я и отвернулась.
Взглянула на пол, где валялись обломки моего стула. Как будто там лежала я, мое тело, изломанное и покалеченное обществом, в котором я жила. Это они называли таких, как я, «выродками». Это они взращивали во мне это слово, запугивая Уставом и последствиями. Они. Но, кто я? Сломанный стул? Я жертва общества или я его палач? Пространство прорвалось само собой. Я обернулась, с ненавистью глядя на замершие фигуры одноклассников. Их Потоки светились ярким синим светом, их Истоки пылали огнем. И Айени стоял среди них. Ему не добраться до меня, не дотянуться. Ему не понять, что я могу протянуть руку и забрать его Поток. Тело в первом измерении рухнет на пол и на этом его жизнь будет кончена. Я закрыла глаза и выдохнула. Прыжок. Все смеются. Я забрала сумку со стола и пошла к двери. Обогнула Айени в проходе, кивнула миз Секси и ушла.
На улице лил дождь. Я выбрала долгий путь домой. Пересекая квартал за кварталом, я хотела одного: вымокнуть до нитки, подхватить воспаление легких и умереть. Визг тормозов где-то в стороне отвлек меня от мрачных мыслей. Глухой удар заставил остановиться. Кто-то закричал. Женщина голосила на всю улицу. На перекрестке стояла машина. Вроде бы целая, если бы не вмятина на бампере. А по дороге катился детский мяч. Откуда ни возьмись, взялись люди. Они оттаскивали женщину от машины и кричали друг другу, что нужно вызвать скорую. Кто-то пытался залезть под машину, кто-то кричал, чтобы ничего не делали. Водитель вышел, и народ расступился. Мужчина завалился на капот, и кто-то из толпы набросился на него. Он был пьян. Он был чертовски пьян. Мяч подкатился к моим ногам, будто послание с просьбой о помощи. Я закрыла глаза и совершила прыжок. Во втором измерении нет материальных объектов из первого, только Потоки и Истоки живых существ. Я подошла к замершим людям и заглянула одному из них через плечо. Ребенок лежал, изогнувшись в неестественной позе. Да, в первом измерении он находился под машиной. Его Поток покрывался черными пятнами и постепенно рассеивался в пространстве. Ребенок умирал. Почему ребенок должен погибнуть, а пьяный водитель остаться в живых? Чей это план? Бога? Но я не видела Бога, я и есть Бог для всех них. Я протянула ладонь к водителю и поманила пальцами его Поток. И тонкая струйка потянулась ко мне. Ребенок должен жить. Синее свечение коснулось пальцев. Мне не нужен его Исток. Только энергия Потока. Я окунула ладонь в это синее свечение и вобрала его Поток в себя. Затем направила указательный палец на ребенка и отдала все ему. Источник водителя стал мерцать и меркнуть. Вот и все. Все.
Я открыла глаза. Не сразу услышала вой сирен. Они заглушали плач ребенка. Его достали из-под машины. Посыпались слова благодарности Богу за чудесное спасение. Я записала их на свой счет. Воодушевленный народ не сразу заметил, что водитель машины лежит на дороге в стороне и не двигается. К нему подбежал кто-то, стал трясти за плечо.
– Джером! Вставай, пьяный ублюдок!
Я отвернулась и пошла дальше. Джером. Мою первую жертву звали Джером.
***
Вечером не было вопросов о том, где я шаталась целый день и почему шмыгаю носом. На следующий день я слегла с температурой. Через неделю меня госпитализировали с двусторонней пневмонией в больницу Т. Еще день спустя я оказалась в реанимации. Я знала, что сама выбрала эту дорогу. Я ждала, когда, наконец, мне позволят пройти ее до конца. Я не знаю, кто отдал за меня жизнь. Кого дядя Альфред выбрал в жертвы Жатвы, чтобы спасти меня. Но второе имя точно можно было записать в список моих жертв.
***
В больнице, где меня держали, визитеры ко мне заявлялись редко. Альфред постоянно передавал мне приветы от моей родни. Матери с отцом накладно было ездить за триста километров меня навещать, а пользоваться социальными сетями мне до сих пор запрещалось. Потому все общение сводилось к передаче приветов и пожеланиям скорейшего выздоровления. В один из дней Альфред пришел ко мне не один.
