скачать книгу бесплатно
– Приготовить тебе что-нибудь? – спросил я, пока Исаак уставился пустым взглядом в окно.
– Не надо, – отозвался он и взял пульт, – Насчет фильма, я за.
– Окей. Уберешь тогда посуду? Я медитировать.
– Что-то случилось? Плохо себя чувствуешь? – Иса тревожно посмотрел на меня и тронул за запястье.
Я покачал головой.
– Все нормально. Просто ломит тело.
Он обеспокоенно проследил за тем, как я поднялся по лестнице. Я завернул налево и прикрыл дверь. Встал посреди комнаты, скрестил руки перед лицом и закрыл глаза. Я проделывал этот трюк где-то с десяти лет, когда садился в позу лотоса и медитировал в воздухе. Тогда я вернулся из века восемнадцатого и чувствовал себя очень плохо, настолько, что упал обморок на улице, даже не дойдя до дома. Иса рассказывал, что я не приходил в себя пару дней. Родители перепугались, приглашали разных врачей, но никто так и не понял причину.
Говорили, что я просто сплю.
После моего пробуждения я боялся засыпать по ночам, думая, что больше не проснусь. Так, я практически не спал неделю, поэтому мы с Исааком начали искать причину и пришли к выводу, что я расходую много энергии, когда путешествую во времени. Это ослабляет мою боль, но мое тело все равно не выдерживает силу внутри меня, и я могу ощущать ломоту в теле, если не буду контролировать энергию.
Меня пугало то, что с годами сила только росла, а боль перестала проходить.
Мы начали искать различные способы решения этой проблемы. Не могу же я посреди какой-нибудь поездки взять и упасть в обморок? А вдруг я вообще не проснусь в следующий раз?
В одной статье мы прочитали о медитации. Это вроде как приводило в порядок ум, концентрацию внимания. Делало человека спокойнее. Я попробовал, и это правда помогло. Я стал чувствовать себя лучше. У меня появилось ощущение, что я стал более устойчивым в магическом плане. Лихорадочные всплески энергии сошли на нет.
Во время одной такой медитации я случайно воспарил над кроватью и ударился о кровать выше, попав в свое подпространство. Иса тогда перепугался до смерти, находясь на кровати выше и недоуменно увидев мои "трюки".
Я сконцентрировался, отгоняя мысли прочь, стал взлетать над полом и принимать позу лотоса.
'Мое тело оттолкнулось. Я завис в воздухе и отклонился назад с раскинутыми по бокам руками, прогибаясь в спине.
Голова опустела вмиг, и я продолжал парить.
Я вздохнул с облегчением. Обожаю медитацию, как бы сильно ни любил тратить на это свое время. Тут такой чистый и приятный воздух. Я не могу объяснить почему.
В какой-то момент я перевернулся, зависнув вертикально вниз головой, и распахнул глаза. Вокруг ничего не было, лишь голубое свечение отовсюду.
Изначально, это пугало меня. Полностью пустое пространство, и лишь один я. Здесь моя магия была словно освобождена, поэтому я держал ее в узде и наполнял энергией этого места. Оно было поистине волшебно. Я даже не знал, где находился и как попал сюда с помощью обычной медитации, но голубоватый свет завораживал и успокаивал.
Я находился здесь до того момента, пока не начинал чувствовать, что в порядке. Мне достаточно сконцентрироваться, и я смогу управлять своим телом в реальном мире. Тогда я определяю, не испытываю ли дискомфорт или нечто другое. Сейчас я нахожусь в легкой форме медитации и могу слышать звуки в реальном мире. Это помогает понять, что кто-то может меня заметить.
Иногда меня вытаскивает Исаак, когда я пребываю тут слишком долго.
Конечно, я не теряю связь со своим сознанием в легкой форме медитации. Пока я нахожусь тут, то много думаю. Я действительно много думаю. В моей голове нескончаемый поток мыслей, и это место помогает привести их в порядок.
Может именно этого мне не хватает в реальном мире?
В первые разы я случайно входил в достаточно глубокую фазу и не мог поначалу выбраться. Я думал, что так и закончится моя жизнь. Иса находился рядом со мной и сказал, что я буквально похолодел. Не могу даже представить, каково ему было тогда! Но я взял себя в руки, и у меня еле как получилось вернуться назад.
В такие моменты моя душа выходит из тела. Я буквально разделен на две части, и здесь я излечиваю свою душу. Поэтому глубокая фаза опасна.
У меня появлялись мысли относительно этого. Возможно, моя магия не предназначена для нашего мира. Она должна находиться не там. Это причиняет мне не только моральную, но и физическую боль.
Моя душа повреждается от долгого нахождения в реальном мире.
Я только одного понять не могу, – почему раньше я чувствовал себя лучше? Мне не требовалась медитация. Я не нуждался в контроле магии. Та самая ночь, когда я добровольно вышел из окна по воздуху. – я не отвечал за свои действия. Тогда во мне словно что-то пробудилось. Только мои ноги коснулись пола в комнате, я упал и задрожал. Я мог умереть! Я поднял руки перед собой и увидел, как по венам текут серебряные и золотые нити. Тогда меня и застал Исаак в таком состоянии. Пришлось все ему рассказать.
Сами нити я все еще вижу, если пригляжусь на вены.
Так что это полноценное проклятие.'
– Дай, нам пора ехать.
Мои ноги коснулись пола. Я растерянно свел брови и поправил прическу, привыкая к дневному свету. Исаак взял меня под локоть и усадил на кровать.
– Ну как, получше?
– Более-менее, – ответил я и потянулся, пытаясь не задеть кровать сверху.
Иса удовлетворенно улыбнулся и закинул рюкзак на спину. Я усмехнулся, припоминая, как сам говорил о встрече с дядей, позабыв о времени. Пока я исцеляюсь здесь, в реальном мире могут пройти сутки. Бывало и такое.
– Дай.
– М? – я приподнялся.
– Что тебя расстроило? Или ты разозлился? Обычно ты медитируешь по ночам.
Я отошел от шкафа, чтобы посмотреть на него.
– Папа разбирал почту и оказалось, что нам прислали приглашение на свадьбу кого-то со стороны родственников моей биологической матери.
Иса удивился сильнее, чем я мог себе представить.
– Ты серьезно? – я кивнул, пытаясь вернуться к рассматриванию одежды, но он не дал мне этого сделать и перехватил мою руку, – Погоди-погоди. Ты точно хорошо себя чувствуешь? Они же никогда не связывались с нами, а уж тем более с тобой. С чего такая "честь"?
Было видно, что Исаак вне себя от ярости.
Конечно, он знал все о нашей семье. Он тоже являлся ее членом. И он знал, что Марго не родила меня. Но мне было совершенно все равно, какая женщина родила меня. Я считал и буду считать только Марго своей настоящей мамой.
Да, ранее я немного вспылил. Меня просто поразило то, как эти "родственники" спокойно присылают нам приглашение, словно это не меня с папой бросили, а мы их.
– Иса, все нормально, – выдохнул я, – Правда. Уже нормально.
Он все еще подозрительно оглядывал меня, но в итоге сдался.
– Поговорим об этом позже. Жду внизу.
Дверь закрылась. Я лишь слабо усмехнулся.
Исаак всегда выпытывал из меня всю правду. А я всегда ему ее рассказывал. Этот разговор был неизбежен, так что я просто быстро переоделся, забрал телефон на кровати внизу рядом с подушкой и преодолел лестничный проем. Схватил кепку с вешалки и закинул ключи в карман, передавая телефон Исааку.
– Ой, опять забыл, – он спохватился и забрал устройство из моих рук, – Спасибо. Сам все взял?
– Вроде да, – отозвался я и быстро пробежался по квартире взглядом.
Я посмотрел на себя в зеркало: глаза светились светлыми голубыми огоньками, волосы же снова приобрели белоснежный цвет, потому что я перестал красить их с начала каникул. Чаще всего, они черные, и мне приходится просить маму окрашивать их каждую неделю, потому что они очень быстро возвращают свой цвет. Я солгу, если скажу, что мне это не надоело, но это лучше, чем миллион вопросительных взглядов со стороны окружающих.
Перед глазами вдруг пронеслась белая вспышка, что я аж отскочил и чуть не упал. Иса перепугался и придержал меня.
– Ты чего?
Его обеспокоенность передалась и мне. Я с сомнением всмотрелся в него и поднялся. По позвоночнику прошелся неприятный холодок, что заставило дернуться. Голова резко заболела. По пальцам начало пробегать легкое покалывание.
Сегодня что-то новенькое.
– Подождешь? – спросил я. Исаак быстро закивал.
Я поднял обе руки и приставил пальцы к вискам. Они засветились голубым. Я прикрыл глаза и стал распространять энергию по телу, по венам. Да, я мог на время заглушить боль, если мне нужно было сделать что-то важное. К примеру, пойти на экзамен. Тогда мне было не до боли. Правда после такой "заглушки" моя боль усиливается раз в двадцать, но это уже посредственность.
Выдохнув, я почувствовал себя лучше.
– Идем, – сказал я, не требуя возражений, надел кепку и открыл входную дверь.
– Даймонд, принеси мою печать из сумки, пожалуйста.
Я поднялся из бархатного кресла изумрудного цвета и вышел из кабинета, который представлял собой самую обычную рабочую комнату. В прихожей в сумке дяди я нащупал две печати. Не уточнил, какую… Не задерживаясь долго, я взял обе и вернулся в кабинет.
– Держи, – я положил их рядом с ним, на что он улыбнулся и взял ту, что поменьше.
– Благодарю.
И я в очередной раз удивился тому, насколько же дядя и отец похожи. Практически как две капли воды. На то они и близнецы. Только вот у папы хоть был я и Исаак, а у дяди детей не было. Он говорил, что сам еще ребенок, и не может взять на себя такую ответственность.
Дядя поставил печать на бумагах, сложил в конверт и отдал мне.
– Передай отцу, что я доверяю ему это только потому, что экстренно уезжаю, – с невообразимой серьезность произнес дядя.
Я ухмыльнулся, и он вдруг прыснул. Дядя очень любил шутить. На самом деле, он не был таким серьезным, как папа, поэтому мы с ним и Исой часто проводили вечера за городом или в кино, например.
– Ты надолго? – Исаак подошел ближе и положил руки мне на плечо, опуская на них свой подбородок.
– Примерно на полгода, – он с улыбкой посмотрел на нас, – Может, и дольше. Погляжу по настроению. Тем более, ваш дедушка лично попросил меня, а это дорогого стоит, – он подмигнул, убрал печати в сторону и поднялся из-за стола, – И будьте аккуратнее, ладно? – неожиданно добавил дядя и внимательно указал пальцем на нас, подняв бровь, – Следите за собой.
Я слегка закатил глаза, а Исаак усмехнулся. Дядя с широкой улыбкой обнял нас. Я уткнулся в его плечо и, он радостно похлопал нас по спинам.
– Из-за учебы вы давно ко мне не заглядывали, – он отстранился и прошел до маленького шкафа сбоку. Оттуда он достал два свертка и протянул нам, – Держите! Небольшой подарок от меня.
Мы с удивлением замерли, но все же благоговейно приняли свертки. Открыв, я обнаружил ручку с гравировкой моего имени. Посмотрев в сторону Исы, я увидел у него точно такую же, но с его собственным именем.
– Ого! – воскликнул Исаак.
– Не стоило, Лука, – я улыбнулся и провел пальцем по гравировке: дорогая работа, – Спасибо тебе большое!
Он отмахнулся, но мы все равно налетели на него с еще одними объятиями.
– Задушите! – посмеялся он, но вырываться не стал, – Я скоро вернусь, и мы вновь увидимся. А теперь пойдемте. Покажу вам, что надо отвезти дедушке.
Дядя и правда уезжал по его поручению, что действительно было важно. Папа не горел желанием поддерживать это. Он предлагал и свою кандидатуру, но дедушка настойчиво просил его оставаться тут. Рабочих дел в Люксембурге также оставалось достаточно, поэтому отец не стал перечить воле дедушки и согласился.
А вот дяде предстояли международные переговоры.
Теперь передо мной и Исааком стояла задача рассортировать дела дяди и отвезти их его заместителю. Но вообще мы пришли сюда из-за документов для папы, потому что они были важнее и сложнее тех дел, что дядя оставлял на нас: надо было просто заняться сортировкой.
Когда-нибудь и мы с Исааком продолжим дело отца. Только я, на самом деле, не очень хочу этим заниматься. Но это хорошая опора для моего будущего, так что я не вещал о своих собственных желаниях на каждом углу. Но, однако, раздумывал о, возможно, архитектуре? Но это уже не так важно.
Иса же, наоборот, мечтал заняться бизнесом нашей семьи. У него загорались глаза, когда выдавался вечер в обстановке офиса. Но он переживал, что не может быть наследником, потому что усыновлен. Это было глупой мыслью, я столько раз говорил ему об этом!
Надеюсь, теперь он так не думает.
Я передал конверт с бумагами для отца ему, и Иса принял их, убирая в свой портфель.
Спустя несколько часов сосредоточенной сортировки документов мы закончили с делом и сели за стол пообедать. Дядя жил совершенно один. У него была лишь одна горничная, которая приходила раз в неделю, но все остальное он делал сам. Это поражало меня каждый раз. Следить за таким домом было утомительно. По крайнем мере для меня. Но дядю все устраивало, и вот он уже поставил перед нами две тарелки спагетти.
– Спасибо! – чуть ли не хором ответили мы.
Лука направился наложить порцию и себе, когда вилка неожиданно вылетела у меня их рук, а перед глазами вновь сверкнули белые вспышки. Я зажмурился, чувствуя, как по венам потекла раскаленная лава. Но потом стало резко холодно. Руки задрожали. Дыхание участилось.
Иса сразу переключился на меня и увидел, как от меня начало исходить серебряное свечение. Он встревоженно посмотрел на дядю и, видя, что тот не придал значения упавшей вилке, сказал:
– Лука, мы отойдем ненадолго!
– Хорошо, – послышался ответ.
Отодвинув стул, Исаак взял меня за руку и мгновенно обжегся. Но обжегся он не от жара, а от моей ледяной кожи. Он ойкнул и отдернул ладонь, с сожалением посмотрев на меня. Я же сам в полнейшем шоке воззрился на него. Мои чувства смешались внутри. Я знал, что запечатал магию на некоторое время! На достаточно короткое, но она вернулась так… быстро?
Иса все равно снова схватил меня за руку и, несмотря на ледяную до боли кожу, увел на третий этаж в астрономическую комнату, закрывая дверь. Эта комната была моим любимейшим местом в доме дяди, потому что он никогда сюда не заходил. Он сделал эту комнату специально для меня, когда я восхищался в четыре года о своей любви к звездам. Сам я этого не помню, но Лука рассказывал.
Я искренне любил это место, но не хотел находиться здесь в таком разбитом состоянии! В этой комнате было множество радостных воспоминаний, но не то, что происходит со мной сейчас, ведь мне… Мне страшно.
Может, я умираю? Может, мое время пришло? Может, так проявляется моя смерть?
– Ты не умрешь! – оборвал мои размышления Исаак.
Он слишком хорошо меня знал. Он читает меня, как открытую книгу. Понимает даже без слов.
Я словно очнулся и недоуменно взглянул на него, как будто только осознал, что все еще жив. Я что, уже смирился с тем, что "умираю"?
– Ты очень бледный и ледяной! – констатировал Иса.
Он вывел меня в центр комнаты, поскорее отпуская мою ладонь. Свою руку он приложил в груди и накрыл сверху второй. Ему было больно все это время держать мою ладонь, но он продолжал это делать…
