скачать книгу бесплатно
– Вы, что же, не узнаете меня? – мрачно поинтересовался он.
Юноша оглянулся на своих товарищей и все дружно пожали плечами.
– Шотландцы, – догадался министр, узнав форму солдат одного из королевских полков, которые, в связи с недавними беспорядками в столице, должны были патрулировать улицы.
Оглянувшись на внушительную толпу, которая, сжав кулаки, ожидала решения стражей порядка, Бэкингем, желая избежать огласки, принял решение не сопротивляться. В это время часы на большой башне принялись бить десять часов утра.
– Я последую за Вами, – кивнул министр. – Но Вы должны немедленно отослать патруль к склепу Трех Святых. Там сейчас дерутся на дуэли мои товарищи. Арестуйте их всех и доставьте в Тауэр.
– Мы не обязаны подчиняться Вашим приказаниям, сударь, – возмутился стражник, но, увидев, как нахмурился арестованный, в котором за милю можно было признать большого вельможу, согласно кивнул головой. Но, не желая терять лицо, тут же добавил: Я сделаю это только потому, что Ваши друзья нарушают закон и мой долг воспрепятствовать им.
Он сделал знак пятерым товарищам и те тот час же направились к указанному месту.
Бэкингем улыбнулся, и, прикрыв лицо плащом от посторонних любопытных глаз, последовал за оставшимися солдатами.
* * *
А тем временем события на Вестминстерском пустыре развивались несколько странно.
Де Бутвилю удалось оцарапать плечо виконта, что несколько сбило с него спесь. Но, не желая признавать поражение, Джон продолжил поединок, удвоив осторожность. Дуэль явно затягивалась.
Секунданты стояли в стороне, и уже добрых двадцать минут переминались с ноги на ногу.
– Может, разомнемся? – де Бри звякнул шпагой, но, увидев ужас в глазах Холланда, с досадой махнул рукой.
Генри Рич с надеждой оглянулся вокруг. На этот раз Небо услышало его молитвы: он заметил патруль, посланный Бэкингемом, который решительно направлялся к ним.
– Вы арестованы,– сообщил всем командир патруля, – дуэли запрещены. Отдайте Ваши шпаги и следуйте за нами!
Солдат было пять человек, при чем четверо их них сразу же взяли на прицел всех участников дуэли. Бутвиль с досадой опустил шпагу.
– И Вы еще жаловались на французское гостеприимство, – упрекнул он растерянного виконта, который совсем не ожидал такого поворота событий. – Впрочем, их же всего пятеро…
– А нас только трое, – ответил Джон, потому что Холланд, показывая добрый пример, поспешил отдать свою шпагу….
Арестованных доставили в Тауэр, где их, из-за отсутствия начальства, встретил дежурный лейтенант. У него до сих пор тряслись руки после разговора с Бэкингемом, который, дождавшись ухода шотландских гвардейцев, сообщил лейтенанту свое имя. К несчастью, тот недавно приобрел офицерский патент, и был слишком скверным физиономистом, чтобы поверить милорду на слово. Но, узнав об аресте четырех придворных кавалеров, которые собирались драться на дуэли, обрадовался, полагая, что те, лучше него знают сильных мира сего, и выведут на чистую воду самозванца, без сомнения, прикрывающегося именем первого министра, чтобы избежать тюремного заключения. Поэтому, он сразу же распорядился ввести арестованных в помещение, где находился герцог.
Увидев брата, Джон сразу понял, кому он обязан своей прогулкой в тюрьму, и не замедлил высказать ему благодарность, на которую Бэкингем ответил в столь же сильных выражениях, которые мы, в силу своей излишней скромности, не решаемся привести на страницах этой книги. Эту семейную идиллию перебил сухой слуга закона, который громко постучал по столу, призывая к арестованых к порядку.
– Ваше имя, сударь? – обратился он к Джону.
– Джон Вилльерс виконт Пурбек, – ответил тот.
Лейтенант записал это имя в книгу, лежащую перед ним.
– А Ваше? – повернулся он к Бутвилю.
Ему пришлось повторить вопрос, потому что забияка очень заинтересовался средневековыми доспехами, расставленными по углам комнаты.
– Франсуа Монморанси граф де Бутвиль, – спохватился Бутвиль.
– А Вы?
– Шевалье де Бри, лейтенант гвардии Ее Величества, – представился гвардеец.
– А я Генри Рич, граф Холланд, – назвал себя последний арестованный, не дожидаясь вопроса.
Записав их имена, лейтенант откашлялся и обратился к Холланду, чья располагающая внешность, по его мнению, наиболее заслуживала доверия.
– Тогда, быть может, Вы, милорд, скажете мне, кто этот человек? – проговорил он, указывая на Бэкингема.
Рич так удивился, что не смог вымолвить не слова. К несчастью, Джон оказался сообразительнее.
– Так этот господин арестован, как и мы? – быстро спросил он.
– Да, – подтвердил лейтенант. – Он убил королевского гвардейца в Вестминстерском аббатстве. Патруль арестовал его и доставил сюда за полчаса перед вами.
Джон протяжно присвистнул.
– Это произошло случайно, – разъярился Бэкингем. – В любом случае, я не собираюсь отчитываться перед кем-либо в своих действиях.
Лейтенант не обратил на его слова никакого внимания. Он отвел виконта в сторону и доверительно прошептал ему на ухо.
– Этот человек утверждает, что он – первый министр Англии.
Джон захохотал так громко, что прибежала стоявшая за дверью стража. Она решила, что арестованные подняли бунт.
– Ну, Джордж, сейчас ты ответишь мне за все, – мысленно обратился он к брату, который мрачно смотрел на него, наверное, предчувствуя неладное. – Этот человек? – вслух повторил виконт. – Это несчастный безумец лорд Форсайт, который еще на прошлой неделе веселил королевский двор, вообразив себя петухом. Король поручил милорда покровительству епископа Лода, но он, как я вижу, улизнул из-под его опеки.
Анекдоты про несчастного лорда гуляли по Лондону уже давно, и даже неискушенный в придворных делах лейтенант слышал о нем.
– Так вот оно что! – хлопнул он себя по лбу. – А я-то думал…
– Джон, ты с ума сошел? – поинтересовался Бэкингем, которого совсем не обрадовала выходка брата.
– Не более чем ты, – отпарировал виконт.
– Да вы тут все сумасшедшие, – возмутился Бутвиль, отодвигаясь в сторону. – Лейтенант, я требую содержать меня отдельно от этих безумцев.
– Это решит комендант, – ответил тот, и, повернувшись к страже, приказал отвести арестованных в отведенное для них помещение.
– Но, сударь! – запротестовал Генри Рич, что, наконец, обрел дар речи. – Милорд действительно герцог Бэкингемский. Я, граф Холланд, Вам это говорю.
– Вы еще заявите, что я, виконт Пурбек, не знаю собственного брата, – хмыкнул Джон.
Лейтенант схватился за голову.
– Уведите отсюда этих господ, – приказал он.
Стража охотно выполнила его приказ.
* * *
Очутившись в камере, разъяренный Бэкингем повернулся к Джону.
– Ты можешь быть доволен собою, – напустился он на брата. – Из-за твоей идиотской шутки мне не удастся сохранить инкогнито и теперь надо мной будет потешаться весь Лондон. И это сейчас, во время парламентской сессии!
– Если бы ты не совал нос в мои дела, ничего бы этого не было, – отозвался виконт, который уже немного успокоился. – И, потом, мы здесь только до прихода коменданта, а сэр Англси слишком обязан тебе, и тут же забудет о нашем визите, как только мы покинем Тауэр.
Окинув брата уничтожающим взглядом, Бэкингем изо всех сил забарабанил в дверь. Стражник, стоящий изнутри, заглянул в решетчатое дверное окошко.
– Чего надо? – недовольно спросил он.
– Повежлевее, мерзавец! – заорал герцог. – Немедленно зови сюда коменданта. Я хочу его видеть.
– Непременно передам ему Ваше желание, милорд, – пообещал тот. – Как только он приедет.
– А когда он приедет? – вмешался Холланд.
– Через неделю, – ответил солдат и, беззаботно засвистев, направился прочь. Рич тихо застонал.
– Стой, – остановил стражника виконт, который, убедившись, что дело принимает скверный оборот, решил вмешаться. – Получишь сто фунтов, если сообщишь графине Бэкингемской о моем аресте.
– А у Вас есть деньги? – недоверчиво поинтересовался тот.
Все деньги и драгоценности у арестантов предусмотрительно отобрали, видимо, чтобы избежать досадных недоразумений, но Джон не растерялся:
– Принеси мне бумагу, перо и чернила. Я напишу записку, а ты передашь ее моей матери в обмен на указанную сумму.
– А если не сделаешь этого, то будешь повешен, когда я выйду отсюда, – добавил Бэкингем.
Солдат разозлился.
– Тогда мне остается только надеяться, что Вы, милорд, останетесь здесь навсегда, – отчеканил он, и удалился.
– Джордж, ты был великолепен, – развел руками виконт.
Через час записка к графине Бэкингемской уже стоила тысячу фунтов, но перепуганный солдат уже не решался вступать в переговоры.
– Господи, в какой стране мы живем? – министр был в бешенстве. – Ну, что это за государство, где за деньги нельзя купить себе свободу??? И, подумать только, меня засадил в тюрьму собственный брат!
– А ты подсунул королю указ о запрещении дуэлей, – заметил Джон. – И, заметь, я вспомнил о нем только для того, чтобы сказать несколько слов в свою защиту.
– А я вот не жалуюсь на судьбу, – льстиво вставил Холланд. – Нужно уметь жертвовать собой на благо государства. Указ о запрете дуэлей чрезвычайно полезен.
– Речь храбреца, – пробормотал де Бри.
Со всех узников он один философски отнесся к собственному заточению.
– Хоть высплюсь, – пояснил гвардеец остальным, и в самом деле, уснул.
Воцарилась тишина. Остальные арестанты уныло разошлись по разным углам камеры. Бэкингем был слишком зол на брата, чтобы удостоить его разговором, а виконта, как назло, начала беспокоить рана, которая, о которой он и думать забыл. Он велел стражнику позвать врача, но тот, опасаясь, что это может быть очередная хитрость, пообещал сделать это только после того, как его сменит дежурный патруль. Видя страдания своего недавнего врага, Бутвиль, которое все это время молчал, решил заговорить и выложил товарищам по несчастью свой план освобождения. После долгих пререканий, те все же согласились поддержать француза, который, правду сказать, заставил их усомниться в собственном рассудке.
Первым делом Бутвиль изо всех сил забарабанил в дверь, и стучал до тех пор, пока не пришел охранник.
– Я же сказал, что не стану носить никаких записок, – заявил солдат.
– А Вас об этом никто не просит, – пожал плечами господин де Монморанси. – Я хочу немедленно сообщить о заговоре против жизни Его Величества. Вы, конечно, можете не двигаться с места, но, предупреждаю, это дело не терпит промедления.
Солдат струсил, и через полчаса в камеру вошел человек в чёрном одеянии.
– Кто хотел дать показания? – осведомился он.
– Я, – вышел вперед де Бутвиль. – Но, сначала, ответьте, сударь, знаете ли Вы этого человека?
Он указал на Бэкингема. Судейский, видимо, тоже недавно купил свою должность, потому что безразлично пожал плечами.
– Похоже, милорд, Вы не пользуетесь популярностью в своей стране, – заметил господин Монморанси расстроенному министру. – Вас никто не желает узнавать.
И тут же выдал остолбеневшему от удивления чиновнику ужасающую историю о заговоре против английской короны.
– Я боюсь называть имена, так как опасаюсь за свою жизнь, – закончил свой рассказ Бутвиль. – Детали обязуюсь сообщить лично Его Величеству.
– Вы с ума сошли? – возмутился судейский.
– Да Вы не сомневайтесь, сударь, – заверил его де Бутвиль, – за Ваше усердие Вам точно пожалуют пост Королевского прокурора.
Желание получить эту должность заглушило доводы рассудка, и скромный слуга закона отправился к своему дяде, который, был кузеном капитана королевской гвардии. И уже за ужином Его Величеству сообщили ужасающую новость, что группа лиц, подкупленные французами, покушались на его жизнь.
– Один из этих проклятых французов арестован, но он отказывается говорить, требуя встречи с Вашим Величеством, – сообщил ошеломленному Чарльзу капитан гвардейцев.
– Так везите его сюда! – приказал король. – Кстати, Бэкингем не объявился?
Герцога, который пропустил королевскую охоту, разыскивали весь день, но милорд, по понятным причинам, найден не был.
– А не замешана ли тут королева? – спросил непримиримый противник Бэкингема – граф Соммерсет, который, как назло, присутствовал при этом разговоре. – То есть, я хочу сказать, может, Ее Величеству что-то известно?
Король бросился в покои Генриетты. Королева, выслушав его сбивчивые обвинения, встревожилась, но предложила прекратить панику и дождаться француза.
К моменту приезда Бутвиля, Уайтхолл напоминал грохочущий вулкан. И свита у француза была действительно впечатляющая – сорок королевских гвардейцев.
– Нет, так я ничего не скажу, – заявил он, увидев множество придворных, собравшихся, чтобы поглазеть на него. – Только королю.
Пришлось Чарльзу дать наглому французу личную аудиенцию, вернее, почти личную, поскольку в тот момент, когда стража ввела Бутвиля, через заднюю дверь кабинета неслышно вошла королева.
– Бутвиль? – удивилась она,– а Вы что здесь делаете?
– Вы что же, Ваше Величество, знаете его? – нахмурился король.
