banner banner banner
Курсант. Назад в СССР 5
Курсант. Назад в СССР 5
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Курсант. Назад в СССР 5

скачать книгу бесплатно


– Заниматься планированием оперативно-розыскных мероприятий и разработкой следственных версий по некоторым неочевидным делам.

– Так сами же говорите, что конкретно нам пока ничего не поручили.

– Так надо проштудировать почву, так сказать. И вот, сводки у меня, – следователь стал перебирать бумажки на столе. – Иди уже, Петров. В триста седьмом отметься. Там приданные силы регистрируются. И кружку за собой помой…

Я сделал недовольный вид, но на самом деле на Горохова не обижался. Ему во что бы то ни стало нужно было сохранить нашу группу и показать ее полезность. Для этого он меня и выдернул, чтобы потом тыкать недругам, мол, смотрите, у меня сотрудники даже больничный прерывают, чтобы в строй незамедлительно встать на боевое дежурство. Как говорится, we are the best of the best… Надо перед Олимпиадой английский подтянуть, что ли. Вдруг пригодится.

* * *

В Москве вовсю шла подготовка к Олимпиаде-80. Руководство страны опасалось повторения кровавой трагедия Олимпиады-72 в Мюнхене, когда радикальные палестинские арабы из террористической организации «Черный сентябрь» порешили тринадцать спортсменов израильской команды. Также еще свежи были в памяти воспоминания января 1977-го, когда в Москве прогремели три взрыва.

В МВД было создано специальное «олимпийское» управление, которое занималось сбором всей информации, связанной с обеспечением безопасности Игр. Подобная структура параллельно возникла и в КГБ, ее окрестили одиннадцатым отделом.

МВД мониторила всю информацию, что могла пригодиться для охраны общественного порядка, а КГБ нацелился на контртерроризм и контрпропаганду. Совместная делегация МВД и КГБ СССР даже совершила командировку в Монреаль, чтобы перенять в этом плане опыт зарубежных коллег.

В Москве начались самые настоящие зачистки. На неблагонадежных элементов, начиная от путан и заканчивая диссидентами и фарцовщиками, устраивали облавы. Задержанных ставили на учет и выдворяли из столицы.

Также к лету планировалось снизить плотность населения города легитимным путем: продлить смены пионерских лагерей, студентов отправить на картошку и в экспедиции, рабочих – в стройотряды.

Градостроительная политика тоже внесла свою лепту. В бездумном стремлении создать новое (которое не всегда, как известно, лучшее) были уничтожены целые районы за пределами Садового кольца, деревянные постройки Москвы – памятники русского зодчества.

Партия решила, что город, в котором проводится Олимпиада, не достоин деревянных лачуг, и невзирая на протесты сотрудников НИИ теории и истории архитектуры, что с пеной у рта пытались защитить интересные, на их взгляд, образцы застройки от классицизма до модерна, конструкции все-таки безжалостно снесли.

Небезызвестный в научных кругах профессор Скворцов из этого самого института даже пытался своим телом воспрепятствовать работе стенобитной машины, встал на пути огромной болванки на тросе. Но ученого быстренько повязали и упекли в соответствующее лечебное учреждение на несколько месяцев, здоровье поправить. Душевное, естественно.

Дела делаются – щепки летят.

В итоге исчез целый район Мещанских улиц, который поглотил «Олимпийский». Пострадали и окраины – дачные Сокольники с шедеврами деревянного модерна и село Коломенское с антуражными избами, которые превратили в труху ради того, чтобы туристам глаза не мозолить.

Полностью исчезло множество переулков и тупичков. Почти ничего не осталось от старинной застройки улиц Щепкина и Дурова. Прогресс, мать его за ногу, шел семимильными шагами…

Вот уже две недели я в составе группы одетых в штатское милиционеров мотался по столице, выискивая неблагонадёжных элементов. Ловля “бутафорных” преступников мне изрядно надоела. Но однажды нам повезло нарваться на наркоторговца, что делал бизнес не где-нибудь, а прямо у Большого театра. Судя по сей наглости, местные ППС-ники были у него хорошо прикормлены.

На контрольный закуп пошел я, так как морда моя, из всей нашей компании усатых милиционеров, до сих пор больше других походила на студенческую. Хотя студенты в эти времена не слишком баловались таким зельем. Увлекались этой заразой больше люди сидевшие или, наоборот, артисты и прочие ранимые творческие натуры, тонкая душевная организация которых остро нуждалась в подобном допинге.

Вычислили мы торговца по наводке спекулянта билетами, что продавал контрамарки у Большого театра втридорога. Билетный делец как-то повздорил с наркобизнесменом и решил его слить правоохранителям. Курировали его комитетчики, так как «билетер» часто имел дело с иностранцами, что желали попасть в царство Мельпомены. Он стуканул конторским, а те, в свою очередь, спустили инфу ментам. Не барское это дело, наркодилеров вязать. Наш конопляный продавец долгое время чувствовал себя вольготно и не стеснялся барыжить запрещенным товаром прямо на театральной площади.

В общем, дело было стоящее, хоть и не в том смысле, что мог предполагать Горохов.

– По чем баш? – я подошел к плюгавенькому мужичку в модных кроссовках с тараканьими усиками на пронырливом лице.

Тот мельком окинул меня опытным взглядом. Быстро оценил клиента. Но и мы не лыком шиты, подготовились. На мне приличное пальтишко цвета брусчатки Красной площади, шапка из водяной крысы и брючки со следами стрелок. Стало быть, деньги у меня водились. Только морда подозрительная. Глаза колючие, желваки и подбородок рубленные, будто не студентик вовсе. Но меня спасла трехдневная щетина, что была отпущена специально для рейдовых мероприятий, дабы от физиономии погонами за версту не несло.

– Червонец, – не моргнув глазом, ответил торгаш. – Коробок. В коробке грамм.

Я для виду нахмурился и пощупал карман с кошельком, будто оценивая свои финансовые возможности:

– Дороговато…

– Иди мороженое купи, копейки стоит, – презрительно поморщился таракан. – Пломбир девятнадцать, эскимо – двадцать две.

– Да погоди ты…, – протянул я, как будто таких мест знал еще десяток. Адреналин холодил мне затылок. – Давай за четвертак три коробка. Товар у тебя хоть нормальный? Поди, разбодяжил на десять раз.

Торговец осклабился – уж на торге-то он клиента дожмет.

Глава 5

Клиент готов, подумал торгаш. То же самое подумал и я. Вытащил из-за пазухи кошелек и стал озираться по сторонам. Напустил на лицо немного тревоги от предстоящей сделки. На закоренелого потребителя зелья я не был похож, поэтому как мог тянул роль начинающего торчка, который ужасно волнуется, собираясь совершить нечто незаконное, по тяжести сопоставимое как минимум с убийством Кеннеди.

– Не здесь, – прошипел усатик, пытаясь звучать грозно, – иди за мной.

– Да, да, конечно, – пробормотал я, неуклюже, как бы торопливо запихивая кошелек в нагрудный карман пальто.

Сделал вид, что попал рукой в нужное место не сразу. Но дело сделано – бумажник из коричневой кожи с тиснением в виде башни кремля я засветил. Барыга жадно зыркнул на пухлый кошель. Не знал гаденыш, что несмотря на надутые, оттопыренные бока, денег в нем немного. В бумажнике я носил маленький блокнотик с красной лидериновой обложкой и авторучку-брелок.

Когда не было ни компьютеров, ни смартфонов, у каждого гражданина была подобная записная книжка, которая хранила наиважнейшую информацию: телефоны друзей и родственников, дни рождения близких и знакомых, расписание автобусов и электричек, заметки про огород и дачу, а у некоторых ещё сокровенные мысли и, конечно же, стихи собственного сочинения.

Таракан повел меня в сторонку. Чуть поодаль от праздных прохожих и прочих туристов. Мои напарники хотели было увязаться за нами, но я сделал им незаметный знак рукой, мол, осадите, не палите контору, без вас разберусь. Те притормозили, остановившись перед киоском с мороженым, создав там сразу искусственную очередь.

На горизонте замаячил пеший наряд ППС. Два парня с харями деревенской выделки шагали в шинелях, подпоясанных портупеей. Из-под сдвинутых на затылок цигейковых шапок выбивались соломенные кудри. Ну прямо двое из ларца. Казалось, что вот-вот начнут дрова месить и тесто рубить.

– Менты, – прошипел я, скосив глаза на патруль.

– Все нормально, – таракан даже глазом не моргнул. – Не боись… Давай деньги.

Я вытащил свою последнюю двадцатьпятку и бочком протянул ее торговцу. Тот ловко сцапал бумажку, словно коршун цыпленка, и шустро запихал в карман. Затем извлек из-под полы три спичечных коробка и сунул мне прямо в руки. Один я уронил, два затолкал трясущейся рукой в карман. Почему-то продолжал играть свою роль, чувствовал, что представление еще не кончилось.

– Ну ты и растяпа, – презрительно цыкнул таракан, глядя, как я подбираю коробок, в котором что-то перекатывалось. Я раскрыл упаковку с красной надписью «Решения XXV съезда партии в жизнь”. “ц. 1 к.”. Сейчас спички эти стоили гораздо дороже – из-за сомнительного содержимого.

Внутри оказался квадратный брикетик, похожий на застарелую ириску с зеленоватыми вкраплениями. Не обманул таракан. Натуральный гашиш. Даже запах специфический чувствуется. Скорее всего, откуда-нибудь из Узбекистана или Казахстана. Тувинский до Москвы вряд ли доходит.

Я сунул коробок в карман и резким движением схватил за шкирку таракана. Тряхнул для профилактики так, что шапка с него слетела. Тот вытаращился на меня ошалелыми глазами, аж усишки вмиг обвисли.

Тратить время на формальности и махать корками я не счел нужным. Много чести. Раскрыл рот, чтобы выдать привычное «милиция», но «Дуремар» меня опередил. Выдал это же самое слово, но немного в другом контексте. Я чуть не выпустил ворот задержанного от удивления.

– Милиция! – бессовестно завопил таракан, повиснув у меня на руке и пытаясь вырваться. – Убивают!

Но хватка у меня, как у краба. Вцепился так, что трещал воротник. Второй рукой уже заламывал кисть барыге. Того, что произошло дальше, я никак не ожидал.

К нам резво подскочили «двое из ларца» и сходу попытались меня скрутить. Я отпрянул назад, выпустив добычу, и выскользнул из загребущих рук ментов.

И снова я не стал представляться, почуяв неладное. Будем ловить на живца.

– В чем дело, гражданин? – воскликнул один из сотрудников. – Документики предъявите.

– А вы лучше, товарищи милиционеры, проверьте вот этого подозрительного субъекта, – кивнул я на таракана, который уже бочком-бочком отходил в сторону, держась подальше от меня. – У гражданина со странными усиками кое-что под полами припрятано. Незаконное. Прошу досмотреть его и готов выступить в качестве понятого.

– Слышь, паря, – сержант ко мне придвинулся и стал говорить тихо, чтобы не привлекать внимания. – Шел бы ты отсюда. А мы без тебя разберемся.

– Не пойдет, – замотал я головой. – Хочу лично лицезреть ваши доблестные действия. Уж очень мне любопытно, что же все-таки нарушитель прячет такого под пальто, кроме каннабиса.

– Какой каннабис? – вмешался уже младший сержант. – Мы слов-то таких не знаем. Чудно, товарищ, выражаешься! Так ты пьяный, наверное? А ну-ка, давай пройдем с нами в отделение. И больно физиономия твоя мне знакома. Уж не проходил ли ты по ориентировке вчерашней по грабежу? А, Серег? – повернулся он напарнику. – Что думаешь?

И так гладко он обо всем этом вещал, будто по радио.

– Ну, точно он, – воскликнул второй. – Даже шапка похожа. Из бобра.

– Шапка у меня, товарищи милиционеры, из ондатры, но не суть. Настоятельно советую все-таки направить свою бдительность на товарища, которому я ворот надорвал.

– Ну точно пьяный, – заключил младший сержант издевательски ровным тоном. – Еще и на граждан кидается и каракулей от пальтов отрывает.

– Ага, – лыбился напарник. – Хулиганка еще корячится. Руки протяни, – приказал он, снимая с пояса наручники.

Таракан сиял от злорадства, бросая на меня торжествующие взгляды. Недолго тебе радоваться, сучонок. Прикормил ментов, что аж совсем ручные стали. А те, сразу видно, не за идею пришли работать. Морды ушлые, глазки бегают, высматривают дичь в виде подвыпивших интеллигентных граждан, с которых по-легкому деньгу срубить можно.

Схема проста. Стоит таким подвыпившим, но сознательным гражданам разок пригрозить вытрезвителем и соответствующим сообщением по месту работы, а потом великодушно пообещать отпустить их за символическую мзду, как дело в шляпе. Если дядя выглядит состоятельно, и портфель у него из кожи Винни-Пуха, то “чирик” такса. Если же доцент и дужка очков изолентой перемотана, да портфельчик из Пятачка, то сердобольные сотрудники готовы были отпустить его за трешку, но надавав напоследок зуботычин, чтобы душу отвести, и для профилактики, как сказать.

Я протянул вперед руки, будто подставлял их под наручники. Один из ларца приблизился ко мне вплотную. Таракан тоже подскочил поближе. Наверное, хотел насладиться с более приятной дистанции видом на мое пленение. Но я ошибся. Пока мент неуклюже пытался застегнуть мне наручники (помогая ему, я всякий раз выставлял руки так, что сковать их было крайне проблематично), барыга с проворством карманника выудил у меня из пальто заветные коробки и быстро спрятал у себя под полой. Вот сволочь! Грабеж среди бела дня.

У нас-то, в провинции, тоже водилась вся эта шушера, но те хоть для начала под дурачков косили – я живо припомнил, как мы с Быковым бегали по задворкам танцплощадок, вылавливая одного такого. А тут сразу всё серьёзно.

ППС-ники, как я и ожидал даже ухом не повели на такое наглое действо. Видно, не впервой уже подобные кренделя выделывал бывший щипач, а ныне каннабиноидный купец.

– Да не верти руками, – буркнул на меня сержант, пытаясь втиснуть мое запястье в дужку наручников.

– Давайте я вам помогу, – улыбнулся я. – Я сам.

Выхватил у него наручники и отточенным движением защелкнул одно кольцо на руке сержанта.

– Э-э! – тот сначала опешил, но уже через секунду еле сдерживал себя, чтобы не зарядить мне в нос, уж больно людей много вокруг. – Совсем охренел?!

Не теряя времени, я схватил за запястье таракана и второе кольцо защелкнул на нем.

Барыга и ППС-ник, сцепленные в пару, пытались меня достать, но я отскочил назад, те мешались друг другу, путались ногами, и сержант спешно стал искать ключ.

Его напарник, увидев, как ловко я орудую, не рискнул идти на меня в рукопашную. Попятился назад, выхватив пистолет.

Но пока он его доставал, я успел вытащить ксиву и ткнул ей вперед:

– Милиция, товарищи сержанты. Вы задержаны.

Те замерли на секунду, подбирая челюсти, повертели головами и сообразили, что я один.

– Ах ты, сука! – прошипел тот, что пристегнут, он уже добрался до ключа и неумело ковырял в замке, выворачивая руку таракану, который подвывал от боли. – Валим! – крикнул он напарнику.

Младший сержант убрал пистолет и уже собирался встать на лыжи, пока я выхватывал ключ у Сереги, но его приняли под белы рученьки мои сослуживцы в штатском, что наблюдали за мной издалека и все видели. А когда началась катавасия, подоспели на помощь, сумев не раскрыться. Вовремя. Потому что бить морды милиционерам на глазах прохожих мне ой как не хотелось. А так получилось почти без шума и пыли. Никто даже особого внимания не обратил, будто старые друзья обняли ментов и затолкали в машину. Отдыхать повезли прямо со смены, ага.

Уже в управлении троицу хорошенько досмотрели. Помимо гашиша у таракана оказался еще «аптечный» набор: заводской морфин в порошке и раствор промедола в белых шприцах-тюбиках, которые использовались как опиоидный анальгетик в аптечках АИ-2.

Такие аптечки в оранжевом пластиковом футляре, похожем на огромный портсигар, были разработаны в СССР как средство первой медицинской помощи для силовых структур и сил гражданской обороны. В случае возникновения тотального военного конфликта с применением ядерного оружия должны были быть розданы гражданскому населению. Потом, конечно, такие аптечки запретят, а пока ими были благополучно забиты все склады Гражданской обороны. Опера раскрутили таракана по полной, и тот признался, что его родственник состоит в комиссии по списанию этих самых аптечек за сроком годности. Двое сотрудников тут же умчались за этим родственником, взяв себе в помощь еще и ОБХСС-ника.

Не будь все службы на ушах по случаю приближающейся Олимпиады, вряд ли всё можно было бы провернуть так молниеносно. А сейчас этот член комиссии вряд ли скроется.

При личном досмотре милиционеров обнаружили много занятного: рубли, по сумме эквивалентные двум их зарплатам, доллары (видать, иностранцев они тоже щипали) и цыганские паспорта, которые они забирали у промышлявших гаданием на площади ромал – и возвращали им только после уплаты соответствующего вознаграждения.

Конечно, крышевание наркодилера им не пришить. Трудно такое доказать, но валюты и паспортов было вполне достаточно для того, чтобы с работы поганой метлой выгнать и дело уголовное пришить.

* * *

Так и пролетали мои будни. В борьбе с мелкой Московской преступностью. Пока однажды мой временный командир майор Солдатов меня не обрадовал, сообщив, что я опять убываю в распоряжение Горохова. Сказал он это с каким-то недовольством. Я еще слышал, как вдогонку майор бурчал, что, мол, Горохов уже третью неделю сидит без дела и целый кабинет занимает. А они вынуждены ютиться по четверо в одном.

Я не стал с ним спорить и доказывать, что одно дело делаем, что если охотник сидит в кустах и не стреляет, это не значит, что он прохлаждается. Крупную дичь можно днями выжидать, а мышек, что мы сшибаем каждый день, в час по связке ловить.

– Разрешите? – я распахнул дверь без стука, на радостях решил не церемониться.

– Входи, Андрей Григорьевич! – Горохов протянул мне руку, я уже оказался возле его стола, и разрешение на войти оказалось простой формальностью, сказанной самым дружеским тоном.

Справа от следователя на стульях, что расставлены вдоль стены, сидели Света и Катков. Лица тоже довольные и одновременно чуть напряженные. Будто охотничьи собаки в предвкушении долгожданной охоты.

– Привет, – Света встала навстречу и протянула руку.

Вместо того, чтобы ее пожать, я ее чмокнул. Будто игриво, но все равно, окружающие уловили флюиды не просто галантности с моей стороны.

Катков, что “стоял в очереди” за приветствиями, вдруг нахмурился и даже попытался сесть обратно на стул, не пожав мне лапу. Но я вовремя его заметил (наверное, он подумал, что снизошел) и широко распахнул ему свои объятия, чтобы хоть немного растопить ледок с его стороны.

– Здорово, Алексей! – я чуть приобнял пухляша и похлопал по спине. – А ты, я смотрю, схуднул чуть-чуть?

– Схуднул? – тот забрезжил слабой улыбкой. – Правда?

– Конечно, – произнес я вслух, а про себя добавил, – нет.

Алексей украдкой бросил взгляд на Свету – оценила ли она то, что он теперь стройняшка. Света смотрела на нас обоих и улыбалась. Катков принял это на свой счет, мельком оглядел свой живот, втянув его до отказа, даже дыхание задержал. Чего только не сделаешь ради любви. В том, что он по уши влюбился в психологиню, я теперь нисколько не сомневался. Наверное, никто не сомневался. Казалось, только твердолобый Горохов ничего не замечал. Но, скорее всего, он просто делал вид при подчиненных. Этакий служака, которого интересуют лишь дела рабочие, а все остальное побоку.

– Итак, товарищи! – командным голосом прервал он нашу приветственную болтовню. – У нас есть новое дело. Точнее сказать, дела. Не объединили их еще.

– Что там, Никита Егорович? – спросил Катков, еще не отошедший от радости внезапного похудения. – Убийства? Изнасилования? Очередной маньяк объявился?

– Маньяков пока новых нет, тьфу-тьфу, – Горохов постучал по столу. – Но есть преступление похуже…

– Что может быть хуже маньяка? – Катков раскрыл рот.

Горохов обвел нас хитрым взглядом и загадочно улыбнулся:

– Хуже маньяка может быть только женщина-преступница. Естественно, серийная. В общем, дело такое. Все произошло в Волгограде полгода назад. Потерпевший Золотов Алберт Евграфович, уже не пионер давно, за пятьдесят мужику. Начальник управления образования Волгоградского облисполкома. Мужчина солидный, в прошлом педагог со стажем. Разведен. Познакомился на конференции с молодой учительницей. На вид около двадцати пяти-тридцати лет. Воспылал к ней интересом естественным на почве внезапно возникших личных приязненных отношений.

– Вот старый пень, – усмехнулся Катков, продолжая втягивать живот, наверное, радуясь, что он совсем пацан еще, ведь ему всего сорок, и для мужчины это не возраст. А для такого похудевшего орла, как он, это вообще не недостаток, а, скорее, преимущество.

– Алексей, – Горохов поморщился. – Не перебивай. Он хоть и старый, а на девок заглядывается. А ты доколе еще нецелованным ходить будешь?