скачать книгу бесплатно
Она повесила голову, чувствуя себя виноватой за произошедшее.
Бьорн некоторое время молчал, ненавязчиво бросая взгляды на охранников.
– Ты упомянула, что с ними разговаривал полковник… – сказал Бьорн. – Ты спрашивала его?
– Со мной никто из военных не говорит. Лишь отсылают прочь, чтобы не мешала, да отвечают кратко – мол, не знаем, не видели. – покачала головой Лин.
– А что Марк? – наклонил голову на бок Илья, изучая взглядом искреннее, бледное лицо девушки.
– Мы расстались. – устало потерла глаза Лин, подняв на Скальда грустный взгляд. – Он не будет со мной разговаривать.
Бьорн задумчиво почесал бороду и отвел взгляд в сторону.
– Есть предложения? – спросил он очень тихо.
– Я могу постараться узнать что-то, только, боюсь, со мной мало кто будет говорить открыто… – девушка чуть напряглась. – Но у меня есть подозрения, что…
Она замолчала, отведя взгляд в сторону своего плеча, словно пыталась не поворачивая головой посмотреть на военных.
Ярл хмыкнул, понимая что именно она хотела сказать этим незаметным для охранников жестом.
– Что ж, спасибо и на том. – склонил голову в легком поклоне Бьорн.
– Не теряйте надежды. Я найду их. Я сделаю все в своих силах. А если они в беде… я постараюсь им помочь, обещаю. – Лин встретилась с ним взглядом.
Ярл кивнул ей и улыбнулся.
Девушка вздохнула, словно собираясь с силами, и поднялась.
– Доброго вечера тебе, ярл. – в этот раз она говорила громче.
– И тебе, Лин. – он проследил за ней взглядом, пока она не скрылась вместе с двумя охранниками в темном проеме, ведущем в бункер.
– Ярл? – Илья не выдержал долгой паузы, хотя тоже следил за тем, как люди исчезают в темноте.
Бьорн оглядел своих людей и медленно встал:
– Скальд, Хайнрих, Коджин… не желаете ли вы присоединиться ко мне и подышать свежим воздухом?
Илья встретился с ним взглядом и молча кивнул. Коджин, открыв глаза и глубоко вдохнув, поднялся с асфальта:
– Конечно, ярл. – на его лице возникла едва заметная улыбка, словно он уже понимал что может предстоять им в ближайшем будущем.
Хайнрих поднялся со своего спального места, где лежал до этого в полудреме, и направился следом за устремившемся к выходу на улицу Бьорном. Мужчины шагали молча, спокойно и размеренно – со стороны любой наблюдатель мог бы поклясться, что все было в порядке.
Однако, это было отнюдь не так.
* * *
Леонард устало потер лицо ладонью и тяжело вздохнул. Уже несколько дней подряд он работал больше обычного – и не по причине собственной увлеченности, а из-за необходимости и страха.
Он прекрасно понимал, что полковник Уолкер не сможет долго ждать результатов – как в плане сыворотки, так и на счет пленных. И если мужчину – Андрея – полковник приказал пока не трогать, то женщину следовало изучить досконально. Полковник выразил особый интерес в том, чтобы ученые смогли узнать не повлияла ли как-то жизнь на поверхности на способность Марьяны иметь детей, так как именно это и понадобиться в будущем, чтобы жители бункера могли снова жить под солнцем.
Доктор Кулагин так же знал, что Марьяна не позволит им проводить какие-либо осмотры подобного плана, но заставить себя действовать с ней жестче он не мог. Он уже однажды поступился со своими принципами в отношении такого же обычного человека – пусть и с необычайными способностями к регенерации. И к чему это привело? Р-113 потерял человеческий облик и стал невосприимчивым к внешним раздражителям, да и его способности, казалось бы, медленно, но верно, иссякали.
Долго тянуть с осмотром пленной женщины Кулагин не мог. Военные, приставленные к лаборатории для надзора за пленными и проводившейся работой, были тем напоминанием, которое было достаточно ясным. И Леонард осознавал, что если Марьяна не будет сотрудничать добровольно, то военные попросту скрутят ее и потребуют, чтобы Кулагин произвел все, что потребуется – даже если придется вскрыть женщину на операционном столе.
Доводить до этого Леонард не хотел, но так же не знал как можно было помочь пленным.
– Леонард? – внезапно раздавшийся позади него голос перепугал его, заставив дернуться и уронить на пол бумаги.
Обернувшись к причине своего испуга, мужчина увидел Элену, щеки которой порозовели. Женщина торопливо нагнулась, чтобы поднять оброненные записи.
– Прости меня, Лео. – виновато сказала Элена. – Я не собиралась тебя пугать.
Кулагин выдохнул и покачал головой:
– Это ты меня прости, Элена. Я… задумался. И чертовски устал.
Доктор Сальвадор протянула ему стопку собранных бумаг и вновь улыбнулась:
– Может, стоит отдохнуть немного?
Ученый бросил взгляд в сторону откровенно скучающих военных, сидевших у входа в отсек с камерами:
– Полковник требует результатов, Элена…
– Да к черту его. Уставший ты вряд ли сможешь предоставить ему результаты. – наклонила голову на бок женщина. – Иди, поспи немного.
Кулагин спорить не стал. Кратко кивнув ей, он тяжело поднялся из-за стола и направился восвояси, надеясь лишь на то, что успеет добраться до своей жилой комнаты и не задремать где-то по пути.
Элена же положила бумаги на стол и задумалась. Одной ей не дадут нанести визит к Марьяне, но женщина ее заинтересовала. Что-то в том, как она держалась было странным – то ли она уже не раз подвергалась подобному заключению, то ли уже знала как сбежать и лишь ждала подходящего момента.
Ученая не винила воительницу за желание сбежать. В конце концов, полковник Уолкер поступил очень подло, схватив их – да еще и во время мирных переговоров – для своих личных целей. Что он планировал – Элена не знала. Да и не хотела знать, подозревая, что военный, как всегда, жаждал власти. С ним и раньше не было приятно вести дела, а уж теперь он стал и вовсе невыносимым.
Доктор Сальвадор села за стол и перелистала поднятые с пола бумаги. Несколько отчетов перемешались, и следующие несколько минут Элена разбирала их по соответствующим папкам. Это несколько отвлекло ее от мыслей об усталости и поведении полковника Уолкера. Но стоило ей завершить сортировку, как ее разум вновь вернулся к тому, что мог планировать полковник. Его приказы были краткими и четкими – полное обследование женщины, а при необходимости – и вскрытие тела для глубинных проб внутренних органов и влияния на человеческое тело любых внешних факторов, которым могла быть подвержена Марьяна, пока выживала на поверхности.
По поводу мужчины – Андрея – его приказ был гораздо более жестким. Держать в камере без еды, пока военные не решат начать допрос. Если женщиной они могли пренебречь, то Андрея они решили оставить на потом.
Все это не нравилось Элене. Она была уверена, что и Кулагин был против такого отношения к асгардцам, но сделать они ничего не могли – приказы сопровождались выделенными в лабораторию дополнительными военными, которые следили за пленными и были готовы к любому развороту событий.
* * *
Лин, наконец, умудрилась перехватить отца в офисе. Проигнорировав попытавшегося остановить ее помощника, она прошла мимо парня и хлопнула перед его лицом дверью, встав перед отцом с очень серьезным выражением на лице.
– Нам надо поговорить, папа! – сказала жестко девушка.
Шнайдер жестом отмахнулся от сунувшегося в приоткрывшуюся дверь помощника и тот молча ретировался, не желая попасть под горячую руку – как своего начальника, так и его дочери.
– Присаживайся, Лин. – постарался звучать спокойно мужчина.
Его дочь мотнула головой и скрестила руки на груди:
– Где Марьяна с Андреем? – напрямую спросила его она.
Этот вопрос застал политика врасплох, и на несколько секунд это отразилось на его лице. Ничего не понимающий, Виктор откинулся на спинку кресла и внимательно изучил свою дочь взглядом.
– В смысле? – спросил он. – Они же были на переговорах с нашими исследователями…
– Именно! А после этого их забрал Уолкер и больше их никто не видел! – фыркнула Лин. – Что происходит, черт вас всех подери?
Шнайдер нахмурился и отвел взгляд, задумавшись о том, что могло произойти с двумя людьми ярла Бьорна в пределах бункера.
– И ты уверена, что они не сбежали куда-то после того, как вышли из бункера? – поинтересовался он, вновь встретив недовольный взгляд дочери.
– Бьорну и его людям незачем врать. Они их не видели. И из всего бункера последний, кто видел Андрея с Марьяной – был Питерсон. Он сообщил, что их забрал на разговор Уолкер. И все. Больше их никто не видел. Я опросила всех в бункере, кто соблаговолил ответить мне на мои вопросы. Единственные, кто держат языки за зубами – это верные псы Уолкера!
– Лин…
– Перестань, папа! Рассказывай, что задумал этот старый маразматик с его параноиками-псами! Почему они держат Марьяну с Андреем? Где они, черт тебя подери?
– Я тебе честно говорю – я не знаю ничего об этом. Я был уверен, что их давно сопроводили к выходу…
– Хватит врать, папа! Уж мне-то ты можешь сказать что вы задумали? – Лин уперлась руками о стол отца, нависнув над ним.
– Я говорю правду, Лин. Я не знаю что задумал полковник…
– Тогда узнай! Бьорн и остальные асгардцы уже на нервах из-за пропавших соратников. Мы хотели мира, а это происшествие может перечеркнуть все, чего ты добивался!
Шнайдер бросил взгляд на подписанный мирный договор, копию которого он взял на хранение, и внезапно подумал о том, чем может грозить выходка полковника, если он и вправду захватил в плен двух людей Бьорна.
– Ты уверена, что Уолкер был последним, с кем их видели? – политик встретился с дочерью взглядом.
– Да!
Мужчина задумчиво почесал подбородок и некоторое время молчал, а потом тихо обратился к Лин вновь:
– Ты разговаривала с Кулагиным?
Девушка опешила немного от такого вопроса – в лабораторию она не заходила, предпочитая не беспокоить ученых и ассистентов на рабочих местах и ловить их в коридорах или кафетерии. Но вот двоих ученых она так и не опросила – Леонарда Кулагина и Элену Сальвадор.
– Нет, они с Сальвадор все эти дни безумно заняты. – покачала головой Лин.
Шнайдер оторвал от блокнота с гербовой печатью на листах один из листочков и быстро написал на нем что-то, а потом протянул его дочери:
– Разрешение оторвать Кулагина от работы на некоторое время. Спроси его, возможно, он что-то знает. На счет Сальвадор я не уверен. Если полковник что-то задумал, то ученые могут знать об этом, и эта бумага позволит тебе расспросить их от моего имени. Пользуйся этим аккуратно.
Девушка кивнула, забрав листок.
– И будь осторожна. Я постараюсь узнать по своим каналам что задумал полковник. Поговорим позже и решим, что делать…
Лин сунула листок в карман и, кивнув, направилась прочь.
Шнайдер проводил ее настороженным взглядом и, стоило двери закрыться за ней, закрыл лицо руками.
* * *
Марьяна вновь отказалась от еды. Накапливаемое внутри напряжение рвалось наружу, и женщина, наконец, поддалась этому, принимаясь за простые упражнения, которые могли помочь ей успокоиться. Лишенная привычного простора движений, она сначала сделала небольшую разминку, а потом начала делать отжимания, считая про себя.
Дойдя до полсотни, она поднялась и несколько минут шагала по камере, пока ее разум вернулся к тревожащим ее мыслям.
В какой-то момент она почувствовала, как ее разум завертело в вихре тревог и накатывающего на нее страха, и она рухнула на койку, сжимая голову руками и стараясь не дать волю слезам и крикам гнева. Несколько долгих минут она сидела неподвижно, пока прорвавшийся через ее самоконтроль гнев не вырвался наружу.
Подскочив на ноги, она с яростью ударила ногой по койке.
Раздавшийся грохот показался женщине настолько оглушающим, что она пнула койку еще раз, только лишь по причине своего раздражения.
В коридоре за дверью раздались торопливые шаги и кто-то остановился у самой двери.
– Угомонись! – рявкнул знакомый голос грубого военного.
Марьяна в два широких шага оказалась у двери и со всей силы пнула по ней вместо ответа.
Пару мгновений стояла тишина, а потом задвижка скрипнула и дверь распахнулась. Марьяна увидела перекошенное гневом лицо военного, направившего на нее дуло автомата.
– Угомонись, или получишь пулю в лоб. – прорычал он.
Эти слова вызвали у Марьяны внезапный приступ смеха, и она расставила руки в стороны, приглашая мужчину воплотить свою угрозу.
Военный скрипнул зубами, дернул головой и рывком закрыл дверь вновь, тут же закрыв ее.
– Угомонись, сука. – ударил кулаком по двери он и направился прочь.
Позади него раздавался громкий, веселый смех Валькирии.
* * *
Андрей расслышал странный грохот, раздавшийся неподалеку, и поднялся на ноги, медленно шагнув к двери и прислушиваясь. Грохот повторился вновь, и по коридору кто-то торопливо прошагал к одной из камер. Рявкнул солдат, но ответом ему послужил удар по железной двери. Затем скрипнула задвижка, и военный отдал приказ более громко.
Прозвучавший из-за двери смех заставил Андрея похолодеть – он прекрасно знал этот смех, не раз слышав его раньше.
По крайней мере, Марьяна была близко. Но во что она вляпалась своей выходкой – он не знал, и потому припал к двери, старательно вслушиваясь в происходящее.
Хлопнула дверь, и военный ударил по железу, отдавая приказ еще раз, добавив ругательство. Потом шаги охранника удалились, но звучавший из камеры неподалеку смех продолжал литься какое-то время, пока Марьяна не успокоилась.
Закрыв глаза и прижав лоб к двери, Андрей сдержал в себе желание замолотить по двери, чтобы взбешенный охранник не вернулся к нему. Мужчина знал, что с ним он не будет столь беспечным и не станет открывать камеру.
Где-то рядом взвыл кто-то еще, и Андрей нахмурился, снова прислушиваясь. Звук доносился с противоположной от камеры Марьяны стороны и явно принадлежал мужчине. Приглушенный, полный безумия вой звучал недолго, и вскоре затих.
