Донос

скачать книгу бесплатно


Облизывая лапку, он протирал ею свою мордочку. Закончив с головой, котёнок принялся вылизывать бока и живот, что свидетельствовало об его сытости и довольстве жизнью. Двое зэков молча, наблюдали за котенком, чувствуя как спокойствие и довольствие жизнью, переходит от зверька и на них, отвлекая от сложной действительности их бытия в лагере.

Первый день нового года прошёл в отдыхе, дрёме и возне Ивана Петровича с котенком, который вполне освоился на подушке и недовольно пищал, когда Иван Петрович тоже укладывался на эту подушку.

Следующий два дня мороз только крепчал и о работе на открытом воздухе, администрация речи не вела, но чтобы время не шло зря, по баракам устроили политинформацию, и воспитатели по полдня читали статьи из газеты «Правда», номера которой с недельным отставанием попадали в лагерь из почтовых вагонов проходящих поездов из Москвы на Хабаровск и Владивосток.

После очередной читки газет, зэки возвратились, отобедав, из столовой, где Иван Петрович выпросил обрезки мяса для котёнка у поваров, разделывающий тушу лося, убитого вохровцем, когда охрана на дрезине проезжала, и этот лось вышел из леса и подставился под выстрел из винтовки. Такие случаи бывали нередки, охранники, доставляли туши убитых лосей, кабанов, косуль, коз и медведей в столовую, где повара готовили мясные блюда для вольных. Но зэкам тоже иногда перепадал мясной бульон, сваренный из костей и заправленный капустой и свеклой – получался борщ.

Возвратившись из столовой, Иван Петрович положил котёнку пару кусочков мяса, которые котёнок с урчанием съел, потом полизал лапы, потерся головкой о руку Ивана Петровича, улегся на подушку и заскрипел свою кошачью песенку удовольствия жизнью, недовольно пискнув, когда хозяин прилёг рядом.

Делать было нечего, за два дня вынужденного безделья зэки выспались, борщ, сваренный на костях, показался вкусным и вкупе с макаронами по-флотски обед выдался сытным, что располагало зэков к человеческому мурлыканью, то есть разговору на отвлеченные темы: разговор ради разговора. Миронов опять вернулся к политике, благо дневная читка газеты «Правда» дала много новых представлений о жизни страны какой она видится из Москвы.

– Послушайте, Иван Петрович, что вы думаете об успехах страны, про которые пишет газета «Правда» подводя итоги минувшего года? – спросил Миронов, устраиваясь поудобнее на нарах для послеобеденного отдыха, благодаря деду Морозу, освободившему зэков в этот день от работы.

– Думаю, что всё это очередное враньё партийной газеты. Им надо убеждать народ в успехе партии большевиков по управлению страной, вот газета и пишет о несуществующих успехах. Какой дурак поверит, что за год построено около тысячи предприятий: заводов и фабрик – да во всей царской России не было столько заводов, а тут всего за год – чушь это собачья.

– Эх, как ты осерчал Иван Петрович, на Советскую власть, что ни чему уже не веришь хорошему, а во всем видишь обман и насилие. Зачем большевикам врать по цифрам их достижений – ведь цифры легко проверить и эту газету «Правда» читают и за границей и любую ложь там примут с удовольствием, чтобы опорочить СССР и народную власть.

Я вот из читки газет запомнил, что в прошлом году большевики выполнили план электрификации – Ленинский ГОЭЛРО и добыли электроэнергии в два раза больше, чем в царской России в 1913 году, и это после семи лет империалистической и гражданской войны, когда почти всё было разрушено.

Хотя мои родители и незаконно раскулачены, но цифра в 100 тысяч тракторов, которые работают на полях, заменяя миллион лошадей на пахоте и эти трактора изготовлены на новых заводах в Сталинграде, Харькове и других городах, тоже впечатляет. И главное, что свои достижения большевики сравнивают с 1913 годом – лучшим годом развития России при царях. А ведь могли бы сравнивать, например, с 1921 годом – сразу после войны, тогда можно было бы показать развитие страны в 10 или может быть в 100 раз лучше, чем досталось после войны.

Предприятий построено, конечно, не ровно 1000 за год, а меньше или больше, но тысяча звучит громко и коротко. А ещё построили заводы, которых раньше не было вовсе: авиационные, автомобильные, тракторные, по станкам, и по химии и всё это при малограмотном населении, да и вредительства много со стороны внутренних и внешних врагов – помнишь, Иван Петрович, что в каждой газете пишут о разоблаченных вредителях.

Возможно, что некоторые не виновны, как мы, но и сказать, что вредителей нет, даже ты не осмелишься. Ваша братия, дворяне, что позажиточнее тебя были, конечно, вредят, как могут, чтобы вернуть свои поместья, а для этого надо свергнуть большевиков. Есть ещё бывшие купцы, фабриканты и банкиры – те тоже мечтают о возврате к прошлым временам. Вот тебе и враги настоящие, а есть ещё вредители по неграмотности и неумению.

Крестьян сажают на трактора, немного научив и чуть – что трактор ломается от их неумения, а органы НКВД их хватают за вредительство. И за сомнение в успехах власти тоже сажают в лагеря, потому что сомневающийся человек становится нерешительным, хуже работает, не хочет ждать светлого будущего, а хочет жить лучше сейчас и сразу и потому, невольно, тоже становится как бы вредителем нынешней власти. А об уголовниках я и вообще не говорю: вон их, сколько вокруг нас по нарам валяется, а спроси любого – скажет, что не виновен и сидит по ошибке, вроде нас.

Потому я и думаю, что власть Советская – это правильная власть, но много при этой власти людишек мелких, алчных и злобных пристроилось, которые мешают и вредят, а там наверху, в Москве, в НКВД, при каждой человеческой ошибке или недосмотру, начинают искать врагов и составлять планы по разоблачению этих врагов в цифрах и календарях: и под эти цифры попадают невиновные, вроде нас с тобой. Но ведь большинство зэков сидят здесь за реальные преступления против людей или против власти, ты же Иван Петрович, не будешь этого отрицать?

– Нет, не буду, – отвечал Иван Петрович, поглаживая рукой котёнка, который пристроился у него в изголовье, – но как примириться с тем, что я сижу по доносу на 10 лет, и столько же получил наш сосед по бараку, что убил по пьяни жену топором и считает, что так и надо было, и он сидит ни за что.

– Присмотрись все же к этой власти, Иван Петрович, без злобы, как учитель – историк, может и начнёшь понимать их действия и их вождя – Сталина, который, кстати, при царизме побывал и в тюрьмах и в ссылке за то, что был против власти царя за власть народа, как говорят большевики. Сейчас он борется со своими противниками в партии, за строительство сильного государства и собственными силами без займов из-за рубежа, которых никто и не даст. Интересно, по истории, как властители боролись за свою власть и сколько крови людской пролито? – спросил Миронов.

– История людская, как её сейчас изучают, – это сплошная цепь насилий над народами их властителями ради власти и борьба за власть между собой: начиная с древних времен и по настоящее время. Какую книгу ни возьми по истории – это описание правителей, что они делали, и немного о жизни народов в это время.

В борьбе за власть, те, кто жаждет власти, не гнушаются ничего: убивают соратников, даже если это родственники, обманывают, подличают и прочие человеческие пороки применяют и всё ради захвата власти и её удержания. Возьмем, например, Мироныч, династию царей Романовых: обманом они пришли к власти вместо законного представителя Рюриковичей князей – Пожарского, что освободил Россию от польского подлого нашествия.

Захватив власть, это Романовы, по происхождению бояре Захарьины, начали править Россией так, что через триста лет дошли до революции 17-го года: февральской, а потом октябрьской – большевистской. И цари, эти, Романовы, в основном были ничтожествами или мерзавцами: царь Пётр Первый убил свою сестру Софью и сына своего родного, Алексея не пощадил. Екатерина Вторая мужа убила – царя Петра Третьего, ее внук Александр – своего отца Павла Первого убил, а уж, сколько всяких переворотов, интриг и прочих мерзостей было – так и не счесть. – Вот, тебе, Мироныч, и вся история государства Российского, как её написал придворный царский летописец при царе Александре Первом – Карамзин.

Взять другие страны – та же история: властители друг друга режут, травят и гноят в тюрьмах, а те кто их окружает – придворные: те сводят счеты друг с другом – ничего хорошего в истории прошлых веков нет, кроме моря пролитой крови и людского горя.

И при этом, каждый властитель, что у нас, что в других странах, обливает грязью тех, кто был до него, чтобы самому выглядеть хорошим и желательно, прозваться великим. Я вот из книг по истории сделал такой вывод: если властитель занимается своим двором и личной жизнью, то народ живет сам по себе и, в целом, неплохо, а если правитель жаждет славы и могущества, то людская жизнь становится только хуже и ценится дешевле воды из ручья.

Иногда, прихлебателям от истории, удаётся создать мифы о том или ином правителе, и потом эти сказки подменяют собой настоящие исторические факты. Примером тому служат описания деяний царей – императоров России: Петра Первого и Екатерины Второй.

Петра Первого представляют великим царём – реформатором, который сделал Россию сильным государством, а на самом деле он был редким мерзавцем – пьяницей, малограмотный и умственно недоразвитый, и за своё правление разорил страну и отдал её на откуп иностранцам – проходимцам, за что они и создали сказку о великом царе Петре Первом.

Он, как сейчас большевики, строил ненужные города и рыл всякие каналы, чем угробил треть населения страны и навязал в России европейские порядки и власть денег, чего до Петра Первого никогда не было, а мифы об этом царе сочиняли иностранцы и до сих пор они в силе: даже большевики признают его великим царем, для оправдания своих действий.

Царица Екатерина Вторая, тоже привечала иностранцев, поскольку сама была немкой. За власть убила своего мужа, и, поскольку у нее всегда чесалось женское место, то она занималась исключительно своими любовниками, потратив на них огромные деньги, чем разорила страну.

Правда при ней к России присоединились Новороссия и Крым, но они бы и так вернулись в Россию, потому, что время подошло. Кстати, её сын император Павел Первый, которого удавили по приказу Александра Первого, сына Павла, расплатился с долгами матушки, но по истории представляют его, чуть ли не сумасшедшим, чтобы оправдать убийцу – сыночка.

И в истории других стран такие же сказки про их правителей. Одним навешивают ярлык плохой, другим хороший, даже великий, а изучишь внимательно: сплошные Кощеи Бессмертные и бабы Яги из русских сказок правили в тех странах, что Египет, что Греция или Рим.

Думаю и о нашем времени потом будут сочинять сказки: хорошие или плохие, в зависимости от будущих правителей страны. Мне кажется, что нынешний вождь большевиков – Сталин, затеял любой ценой поднять Россию с колен после царей Романовых и для этого сейчас уничтожает партийное руководство, доставшееся ему от Ленина, чтобы заменить их на своих единомышленников, и как всегда, при смене придворных страдают простые люди, вроде нас.

Этому учит история, и ещё, как говорят историки, «история учит тому, что ничему не учит» и все правители тоже ничему не учатся на исторических примерах.

Иван Петрович хотел было продолжить свой исторический урок дальше, но услышал ровное сопение Миронова и, повернув голову, увидел сквозь полумрак, что Миронов сладко спит под его речи. Котёнок тоже похрапывал ему в ухо, примостившись на подушке, и Иван Петрович закрыв глаза, попытался вспомнить жену – Аннушку, детей старших, и младшего Ромочку, и вскоре заснул спокойным сном.

Х

Ночью за стенами барака завыла и засвистела вьюга – мороз сменился снегопадом такой силы, что утром зэки с трудом отворили входную дверь, которую замело по самый верх, а поход в столовую обернулся путешествием вслепую, ибо за крутящимися снежными хлопьями было видно не более двух – трех метров впереди. Работа опять отменялась уже по причине снежной непогоды.

Воспитатель сказала, что года два назад, начальство распорядилось в метель вывести зэков на работы по валке леса, к вечеру некоторых зэков недосчитались и их объявили в побеге, но через два дня, когда метель стихла, собаки отыскали зэков замерзшими, совсем, недалеко от лесосеки. Видимо, они в непогоде потерялись и не смогли найти дороги к колонне. Этих зэков посмертно объявили в попытке к бегству, но больше в метели, которые весьма сильны и продолжительны в этих местах, зэков на общие работы за пределы лагеря не выводили.

В эти метельные дни, Иван Петрович написал письма жене и знакомому по Москве, большевику – Гиммеру, который был пенсионером, но по заслугам мог походатайствовать насчет колонизации Ивана Петровича с семьей на Дальнем Востоке.

Ещё одной заботой, было прокормит котёнка, который не ел хлеба и каши, а мяса, даже в обрезках, в столовой не было: из-за непогоды не подвезли. Выручила посылка от тёщи, пришедшая несколько дней назад к новому году, но выданная ему лишь сейчас и пришедшаяся весьма кстати, поскольку зэков начали кормить по рациону неработающих, хотя их вины в невыходе на работы не было.

Вынужденный отдых и достаток еды позволили Ивану Петровичу вполне оправиться от начавшегося недомогания: зубы перестали кровавить и шататься, новые чирьи не появлялись. Он воспрянул духом, начал брать у воспитателей газеты, читал их внимательно и бурно обсуждал прочитанное с Мироновым, продолжая спорить с ним по всем вопросам, касающимся страны и жизни людей.

Котёнок тоже освоился на новом месте и носился по всему бараку: иногда ему перепадал от зэков кусочек сала или вяленого мяса из посылок и он возвращался с набитым животом в кабинку Ивана Петровича, которого признал за родителя, требуя взамен заботы и ласки, устраиваясь по хозяйски на его подушке или на груди.

– Вот видишь, Миронов, – говорил иногда Иван Петрович, поглаживая котёнка и щекоча пальцами ему горлышко, – животное, а тоже понимает заботу и ласку. Что мешает твоим большевикам и Советской власти проявить заботу о людях, об их жизни – глядишь и пошли бы дела в стране на поправку, и врагов бы поубавилось, коль жизнь налаживается, и не надо было бы людей невиновных по лагерям мучить.

– Удивляюсь я тебе, Иван Петрович: пожилой ты человек и с образованием, а говоришь всякую чушь иногда, и если бы я не знал тебя, то можно подумать, что ты действительно враг и сидишь здесь в лагере по справедливости, – отвечал Миронов, насыпав табаку на клочок газеты и скручивая самокрутку, которую намеревался искурить у печки.

В кабинках курить запрещалось, чтобы не было пожара и дыма по всему бараку и зэки – курильщики приспособились курить у топившихся печек – буржуек, приоткрыв поддувало и выпуская туда табачный дым, который подтягивался в топку, смешивался с дымом от горевших дров и уносился по жестяной трубе прочь в завывания и стоны метели, бушующей за стенами барака.

– Представь себе, Иван Петрович, если всё, что есть в стране отдать людям на их потребление и благополучие, то страна никогда не поднимется с колен, на которые её поставили цари, помещики и фабриканты. Денег взаймы нам капиталисты не дают, строить заводы и поднимать сельское хозяйство приходится своими силами и за свой счёт, а значит за счёт людей.

А тут ещё в Германии фашисты у власти и вслух говорят о новой войне с Россией – значит, нужно оружие и заводы которые его делают. Вот и приходится народу, затянув пояса, развивать промышленность и для поднятия страны и для укрепления обороны.

Ты сам как – то говорил, что на фронте в империалистическую войну ни винтовок, ни пушек, ни снарядов, ни патронов не хватало – потому что царь Николашка этим не озаботился в надежде, что его родственник кайзер Германии Вильгельм не нападёт на Россию.

Николашка ошибся, и миллионы русских людей погибли в той войне, потом твои собратья: помещики и капиталисты устроили гражданскую войну, где и мне пришлось тоже повоевать и тоже оружия не хватало, а то бы мы этих беляков в два счета уничтожили, потому что народ был за большевиков.

В итоге мы победили белых, но всё было разрушено. Потому трудно жили, что всё надо было делать заново. Как говорится: пушки вместо масла; трактора вместо мяса; заводы вместо жилья. Но даже в этих условиях, люди сейчас стали жить лучше, чем при царе, а главное, что с надеждой на будущее, которого при вашей дворянской власти и царях у народа не было, кроме каторжной работы за кусок хлеба и почти полной безграмотности населения страны.

Смотри, Иван Петрович, даже в лагерях нам платят зарплату, и есть санчасть, где тебя подлечили, а при царях разве было такое на каторге и в тюрьмах? И тогда сажали, ни за что, невинных людей, если те хаяли царя и требовали земли крестьянам, а фабрики – рабочим. Ты же сам был эсер и тоже по вашей эсеровской программе был за передачу земли крестьянам, а когда большевики это сделали, то эсеры выступили против, подняли мятеж и много народу от этого погибло.

Я так думаю: хочешь жить хорошо – надо работать хорошо, а пока потерпеть, чтобы поднять страну и защититься от врагов. Лучше жить трудно, чем умереть хорошо.

– Складно ты говоришь, Миронов, – отвечал Иван Петрович, поглаживая котёнка, прильнувшего к его плечу, – тебе бы агитатором работать в партии большевиков, а не в лагере сидеть зэком. Может ты и нынешнего правителя России, которого называют вождём – Сталина, тоже считаешь великим учителем, как пишет газета «Правда», который приведет народ к хорошей жизни, а из страны – СССР сделает великую империю, но не за счет завоеваний, а за счет развития промышленности и сельского хозяйства.

– Ну, лизоблюдов во все времена хватало: на то и холуй, чтобы хозяина хвалить сверх всякой меры. Вот и Сталина подхалимы захваливают, а народу надо в кого-то верить: бога большевики отобрали – народ и верит в Сталина как в бога, хотя сам Сталин неоднократно говорил, что не одобряет такой похвалы и всё, что уже сделано – это заслуга людей – тружеников. Ты, Иван Петрович, был на войне и знаешь, что там, на фронте всё зависит от командира и от веры людей в командира: чуть появятся сомнения в правоте командира – считай, что поражение уже обеспечено и потому Сталин, не очень и возражает против восхвалений себе, чтобы не лишать людей веры, тем более что жизнь-то трудная, а работа только ещё начинается.

Я, например, верю в этого грузина, который не позволяет никому сомневаться в том пути, по которому он решил вести страну и всех кто против него уничтожает: что-что, а историю Сталин знает прекрасно и мягкотелость здесь недопустима.

Ты, же сам, Иван Петрович, говорил о том, что все правители в прошлом, если и добивались своих целей, то жестокостью и повиновением. А Сталин восточный человек и жестокость у него в крови – главное цель, и, по-моему, он её добьётся, даже если понадобиться уничтожить сомневающихся соратников по партии, не говоря уже о врагах: открытых и тайных; внутренних и внешних; а равнодушных, как ты, Сталин заставит работать на страну, даже в лагерях, где мы и находимся.

– Может ты и прав, Миронов: без насилия могучей страны не построить и от врагов отбиваться нужно сплоченно, всем вместе во главе с предводителем – вождем по нынешнем временам, – согласился Иван Петрович, – но слабо я верю в грузинский ум и проницательность, чтобы совершить такое важное дело: и страну поднять до уровня мировых держав по развитию и силе, и людям обеспечить хорошую жизнь всем, а не отдельным сословиям, как при царях.

Хотя из истории известно, что даже у малых народов появляются иногда великие люди, которые и народ делают великим, но на короткое время своей власти, а потом ничтожные наследники пускают эти достижения по ветру и эти народы снова уходят на задворки истории.

Например, монголы при Чингисхане стали великой империей, а сейчас это малограмотный народишка, затерявшийся в азиатских степях. Та же история с персами, египтянами, турками и всеми прочими. Например, был такой народ гунны: кто они никто не слышал и сейчас это неизвестно. Появился у них вождь – Аттила, объединил гуннов и под своим предводительством завоевал пол Европы – даже могучий Рим чуть было не завоевал. Но умер Аттила, и эти гунны исчезли бесследно, как будто их не было.

Мне кажется, что большевики – это те же гунны: появился у них вождь – Ленин, захватили они власть в России и начали строить новое государство. Теперь у них новый вождь – Сталин: он выглядит даже более сильным, чем Ленин. Пусть ему удастся сделать задуманное и построить насилием государство, равноправное для всех. Но как только большевики откажутся от насилия – тут им и конец придет: низкие человеческие наклонности перемогут высокие идеалы.

Пусть те, кто сейчас при власти, и бескорыстны, и честны и идеалисты, но уже их отпрыски начнут возмущаться несправедливостью, по их мнению, что должности и блага не передаются по наследству. Скопить капиталы при их социализме тоже невозможно, и эти наследнички, так сказать, ничего не наследуют и вынуждены начинать строить свою жизнь, как и все остальные исключительно по своим достоинствам и без всяких привилегий.

Наверняка, нынешние правители придумают какие-то привелегии для своих отпрысков и создадут какой-нибудь особый класс управленцев, типа дворянского сословия при царях, но как только появится такой класс, тут и конец всякому равноправию наступит, а там недалеко и до возврата частной собственности на землю, заводы и прочее достояние России, которое сейчас большевики объявили общенародной собственностью и управляют ей от имени государства.

Помяни мое слово, Миронов, уже следующее поколение наследников нынешних революционеров откажется от идеалов социализма, а их внуки и вовсе предадут эти идеалы и страна вернётся в прошлое, типа царизма.

История, говорит, что революцию делают романтики, а её плодами пользуются негодяи. Лишь много позднее, если новый строй и уклад общественной жизни докажут свою экономическую и политическую состоятельность, то революция возвращается и побеждает уже окончательно. Например, во Франции в 1789 году произошла революция, дворянство свергли от власти, королю и его жене отрубили головы и установили власть буржуазии. Но потом власть захватил Наполеон, который из простого офицера стал императором, после него к власти вернулись короли династии Бурбонов и лишь много лет спустя, через новую революцию, во Франции установилась, так называемая, буржуазная демократическая республика, которая существует и по настоящее время.

Попытка установления народной власти, наподобие большевистской, которая была во Франции в 1871 году, – эта попытка была жестоко подавлена буржуазией. Гражданская война в России после 1917 года тоже была попыткой буржуазии подавить народную власть, но тогда, в войну гражданскую, это не удалось.

Но думаю, что тихой сапой, лет через 30-50, большевистская власть рухнет под напором, наследников нынешних большевиков и других, алчущих власти, имущества и денег. Равноправие для всех – это утопия: – был такой деятель в Англии – Томас Мор, который 400 лет назад описал справедливое общество в своём сочинении «Утопия», за что был казнен королем, хотя был министром и дворянином. Кажется мне, что вождь Сталин тоже строит в России страну Утопию, исключительно на своей фанатической вере в марксизм – ленинизм, заменивший ему веру в бога, хотя он и закончил духовную семинарию.

– Не веришь, ты, Иван Петрович в светлое будущее всего человечества и страны – СССР, как маяка освещающего путь в это светлое будущее, – засмеялся Миронов. – Пессимист ты и не по пути тебе со строителями коммунизма, только мешать будешь людям, работать без продыху ради светлого будущего и, наверное, правильно, что тебя посадили в лагерь на перевоспитание, чтобы не путался под ногами строителей коммунизма.

– Зря смеешься, Миронов, в истории ещё не было примера, чтобы рабы построили справедливое государство, хотя и случалось, что раб захватывал власть, окружал себя сторонниками, но в итоге получалось такое кровавое царствие, что народ молил, про себя конечно, о возврате к прошлому – пусть тяжелому, но без зверств.

Сдается мне, что большевики в итоге такое зверское государство и построят, если успеют, и Европа с Америкой их не уничтожат, а заодно и весь русский народ, и всю Россию. Вон Колчак в гражданскую войну раздавал Россию иностранцам налево и направо лишь бы победить большевиков, но не удалось ему этого сделать из-за собственных зверств над народом.

Похоже, что этих большевиков силой извне не победить, и, по-моему, они рухнут изнутри, перессорившись на самом верху, или их наследники сдадут страну врагам, мечтая о том, что сами-то они уцелеют и останутся при власти и при богатстве. Прав, ты, Миронов: нет у меня веры в светлое будущее страны, пока я сижу здесь, в лагере, а моя семья осталась без отцовской заботы.

Вот если выйду на свободу, соединюсь с семьей и удастся жить спокойно, пусть и колонистом, здесь на Дальнем Востоке, тогда может быть и поверю в эти большевистские мечты о светлом будущем. Но, как писал поэт Некрасов: «Жаль только в пору уж эту счастливую, жить не придется ни мне, ни тебе».

И вообще, хватит лясы точить: надо котёнку еды добыть, ему уж точно, где покормили – там и социализм. Пойду к уголовникам, что режутся в карты в дальнем углу, – может у них, что для котёнка найдётся, – закончил Иван Петрович затянувшуюся дискуссию и, взяв котенка на руки, пошел в поисках пропитания ему: при котёнке, как он заметил, еда находилась быстрее, чем по простой просьбе.

Под завывание вьюги прошел ещё день вынужденного безделья: газеты были прочитаны и обсуждены, уголовники играли в карты на интерес, а Иван Петрович с Мироновым вели долгие беседы на любые темы – лишь бы отвлечься.

– Почему в лагере, в бараках нет радио, – возмущался Миронов, – в административном бараке радио есть и на площадке перед ним висит репродуктор на столбе, а в бараках нет ничего. Сейчас бы слушали по радио новости, музыку или о социалистическом строительстве в стране – всё было бы веселей.

Не пойму я, как люди живут в одиночестве по глухим местам, будто медведи в берлоге – мне нужно, чтобы вокруг были люди и не просто были, а по делу. Мы вот здесь лежим по кабинкам: вроде кругом люди, а поговорить не с кем, и дела общего никакого нет.

Правильно большевики говорят, что кто не работает, тот не ест, ибо всем надо работать, а не бездельничать. Иной человек не работает, а ест, значит, он проедает то, что создали другие – то есть является нахлебником у работающих. Раньше такими нахлебниками для народа являлись дворяне, попы, помещики, фабриканты и всякая праздная публика, а сейчас, когда классы отменили, нахлебниками являются бездельники всех мастей, даже если это безделье и вынужденное, как у нас, по непогоде.

– Тебя послушать, Мироныч, так весь народ надо посадить в лагеря, чтобы никто не увернулся от работы, – возразил Иван Петрович, а как же дети и старики, которые не могут работать ещё или уже? И вообще, как быть с семьями, где одни работают и содержат других, по-твоему, нахлебников? Что-то ты от безделья заговариваться начал. Так дело пойдет дальше, совсем с ума сойдешь, и будешь кричать: «Да здравствует товарищ Сталин» или «Спасибо Сталину за то, что я в лагере работаю».

– Причем здесь Сталин, – отвечал Миронов, укладываясь поудобнее на нарах и прикрыв ноги телогрейкой, потому, что вьюга выдувала тепло из барака и понизу ходил холодный ветерок. – Семья, это совсем другое дело: там хочешь, – не хочешь, а надо заботиться обо всех: и старых и малых – деваться некуда.

– Как некуда, – возразил Иван Петрович, – я вот читал, что некоторые дикие племена, например, чукчи, своих стариков в голодное время удавливали веревкой или оставляли в холодном чуме, где те умирали от голода, зато другие выживали. А нынешняя Советская власть говорит, что «молодым у нас дорога, старикам у нас почет». Значит власть, тоже не согласна с твоим утверждением, что все должны работать.

– Не понял ты меня Иван Петрович, – обиделся Миронов, я говорил о здоровых и трудоспособных людях, а не о детях, стариках, убогих и прочих: военных, например, которые не работают, а служат.

Я имел в виду паразитов, которые могут работать, но живут за счёт других. Раньше, такими были помещики, фабриканты и прочая сволочь, живущая за счет труда других, используя власть чиновничью или власть денег. Теперь такими являются отпрыски руководителей высокого ранга, которые считают трудиться зазорным, а также всяческие торгаши подпольные, спекулянты, воры и прочие приспособленцы, живущие обманом за счет трудностей в стране с товарами, едой и жильём. Правда, таких сейчас много меньше, чем раньше при царях и помещиках, но тоже хватает.

На людских пороках жить легче, чем своим трудом созидательным. Вот мы лес сейчас валим под просеку для вторых путей и разъездов на железной дороге. Из того леса строятся дома и школы, даже наши бараки – всё польза, а какая польза от спекулянта, перепродавшего с выгодой товар, не им сделанный и положившего навар себя в карман? Никакой. Всех их надо в лагеря определить!

– Спасибо, Мироныч, что ты повторно посадил меня в лагерь, – язвительно заметил Иван Петрович, – я ведь сижу за спекуляцию, которой не совершал, а ты и меня в захребетники определил, хорош товарищ, ничего не скажешь.

– Так я про настоящих спекулянтов говорю, а не о таких как ты, Иван Петрович, которые по доносу сидят, – оправдывался Миронов.

–Да и торговцы разные бывают. Например, русские купцы организовывали производство товаров и потом этими товарами торговали внутри страны и за границей. Кстати, такие купцы организовали поход Ермака в Сибирь, и мы теперь сидим здесь в лагере на Дальнем Востоке благодаря Ермаку и его последователям. И ваш товарищ Сталин – вождь большевиков, неоднократно говорил, о роли торговли в развитии связей между городом и деревней и он подчеркивал, что Советская торговля – это торговля без капиталистов и спекулянтов в условиях Советского развития страны.

И о семье ты неправильно толкуешь, Миронов, – продолжил свои рассуждения Иван Петрович. Семья – это ячейка общества, как писал Энгельс – коммунистический основатель учения о справедливом устройстве общества и приятель Маркса. Общество состоит из ячеек семейных, как пчелиные соты. Убери одну ячейку и в этом месте будет дырка и чем больше таких дырок, тем слабее эти соты и может общество окончательно развалиться, если семьи ослабнут.

Большевики вначале хотели полностью ликвидировать семьи: мол мужчины и женщины свободны и независимы и вступают в отношения по своему желанию, а детьми будет заниматься государство в специальных учреждениях – детсадах. Но потом большевики опомнились, что на всех детей государственной заботы не хватит, а тут ещё старики и инвалиды и теперь власть Советская всячески укрепляет семью и по мере возможностей помогает семейным людям в устройстве жилья, в содержании детей и стариков. А детсады остались, как места временного содержания детей на день или на все рабочую неделю, пока родители работают и строят социализм.

Но тебе, Миронов не понять ценности семейной жизни, потому что ты холостой. Кстати, почему ты не женился? Внешность в порядке, учитель в станице – это уважаемый человек, наверное, отбоя от невест не было, а ты бобылем остался. Почему?

– Понимаешь, Иван Петрович, рано на войну пошёл и там насмотрелся на женщин фронтовых. Война грязное дело, а для женщины и совсем отвратительное. Смотришь, какой-нибудь командир с санитаркой заженихались – глядь, через неделю его убили, и она уже с другим, а то и вообще в землянке живёт сразу с несколькими бойцами.

Я, по малолетству, со стороны смотрел на эти дела и после меня не очень – то тянуло к женщинам, чтобы для семьи. Побаловаться – это пожалуйста: одиноких женщин после гражданской войны сколько угодно и на любой вкус, а вот для семьи, чтобы жениться, как-то не подвернулась такая.

В добавок я учиться пошел на рабфак, потом курсы учительские, а как приехал учительствовать в станицу, то сам знаешь: учитель там уважаемый человек, и всякие шуры-муры с бабами ему непозволительны, да и не хотелось мне с крестьянкой жизнь связывать – хотелось грамотную жену завести, чтобы было о чём с ней потолковать.

Потом в школе появилась новенькая учительница русского языка, тоже рабфаковка, и вроде бы начали у нас налаживаться отношения, но тут меня арестовали и сюда в лагерь засунули. Я ей написал пару писем: мол так и так, невиновен, если вернусь, то готов жить с ней по закону, но ответа не получил: кто из женщин будет ждать арестанта пять лет? Жена, может, и будет, а посторонняя, даже и не невеста, конечно нет. Но вернусь из лагеря, обязательно женюсь, и чтобы дети были. Надоело в казармах, общежитиях и здесь в лагере среди мужиков жить: всегда в толпе, всегда на людях, а хочется тишины, покоя и своего угла.

– Даст бог и разрешит товарищ Сталин – будет у тебя, Миронов, и свой дом и жена и дети, но для этого надо хорошенько работать в лагере на общих работах и если не надорвёшься и не пришибёт лесиной, то освободишься и осуществляй свои мечты, – засмеялся Иван Петрович, потому, что котёнок вдруг старательно начал лизать его ухо, так же старательно, как до этого он лизал у себя под хвостом.

– Мне же, нужна только свобода, потому, что жена и дети у меня уже есть, но далеко, а семья – она потому и есть семья, что люди живут вместе и одними интересами. Дети подрастают, уходят из семьи в собственную жизнь и становятся просто родственниками.

Моя старшая дочь подросла уже и того и гляди заведёт свою семью: от этого никуда не денешься – такова жизнь. Хотелось бы увидеть внуков и помочь им в их жизни советом и делом, потому и стремлюсь я на волю, и согласен остаться жить здесь на Дальнем Востоке навсегда: колонистом, поселенцем или черт знает кем ещё, но только чтобы вместе с семьей.

Пожалуй, и тёщу возьму с собой сюда. Жена мне досталась по душе, и по характеру подходит, но хозяйствовать по дому не умеет: она с малолетства жила при школе в интернате и вдали от родителей, потом в учительской семинарии училась тоже в пансионе и к домоводству не приучена. А вот тёща, Евдокия Платоновна, та сызмальства и весь свой век занимается домом и всё успевает и всё умеет.

Не поверишь, но даже сено для коровы и дрова в лесу заготавливала сама, пока силы были. И сейчас все домашние дела на ней: приготовить пищу, постирать, навести чистоту в доме – всё на ней держится. Но в нашу жизнь она не вмешивается, так что тёща мне как мать, которой я лишился в семь лет.

Простая крестьянка, моя тёща, но тактична и сдержана, будто получила дворянское воспитание. Возьму тёщу к себе, – окончательно решил Иван Петрович, отстраняя котенка от своего уха, которое покраснело от жесткого язычка котенка, вздумавшего лизать его.

– Чудак– человек, – возразил Миронов, – куда ты тёщу возьмешь? Сюда на нары? Сначала сам получи свободу, а уже потом решай с тёщей будешь жить, или куда-нибудь в пещеру уйдёшь жить, как Робинзон Крузо, которого кораблекрушением выбросило на необитаемый остров, и он там прожил много лет в одиночестве с попугаем и козами: я об этом в книжке читал.

–Ладно, хватит лясы точить, надо в столовую пробираться, видишь, народ уже собирается,– встрепенулся Иван Петрович. Действительно зэки начинали толпиться у входа, чтобы всем вместе, взявшись за руки, цепочкой двинуться к столовой и не пропустить свое урочное время.

Иван Петрович и Миронов подошли к толпе, зэков, которая вытянулась в людскую цепь, и стала исчезать в открытую дверь барака человек за человеком, пока там не скрылось последнее человекозвено. Где – то, в середине цепи, нашлось место и для Ивана Петровича.

Метель кружила, мела и выла, и за сплошной пеленой снега ничего не удавалось разглядеть. Цепочку зэков вёл охотник из местных, который сидел в лагере за убийство тигра, шкуру которого он пытался продать на станции, проезжим китайцам из поезда Москва – Харбин, за что и получил пять лет лагерей. Он каким-то чутьём вывел всех, сквозь снега по пояс, прямо к двери столовой, откуда выходили такие же цепочки зэков и бесследно исчезали за снежными вихрями.

На обед были пустые щи из квашеной капусты и макароны с рыбой, мороженые штабеля которой хранились в продуктовом складе, примыкающем к столовой. Быстро поев, цепочка зэков 6-й фаланги тем же способом вернулась в барак.