скачать книгу бесплатно
Бергер наблюдал за напарницей, пока она вылезала из автомобиля.
– Здесь безопасно? – поинтересовался он, показав на стоящие вокруг дома.
– Согласно полученным данным, да. Но придержи пока свои вопросы при себе. И пожалуйста, в ближайшие минуты следи за тем, что говоришь.
– Согласно данным? – переспросил Бергер, но вопрос оказался адресован закрытой двери машины.
Он вышел из джипа. Морозный воздух обжигал дыхательные пути. Чтобы догнать Блум ему пришлось пробежать несколько шагов. Это на удивление бодрило. Они подошли к лестнице, ведущей в нечто вроде помещения под крышей, на втором этаже длинного красного дома. По-прежнему не появилось ни одного человека, как будто вся вселенная просто-напросто замерзла. Блум подошла к двери и постучала. Пока они ждали, что им откроют, она обернулась к Бергеру и сказала:
– Надеюсь, у тебя крепкое сердце.
Бергер уставился на нее с непонимающим видом.
Дверь открылась. Его взгляд упал на женщину с темными волосами и проницательными карими глазами. Слегка поморщившись, она жестом, словно нехотя, предложила им войти.
Блум зашла в дом, Бергер нет. Вот теперь его ноги действительно примерзли к земле, как будто дождавшись такой возможности.
– Ди? – неуверенно пробормотал он.
– Ну да, – ответила темноволосая женщина. – Заходи же, пока кто-нибудь не увидел эту бороду и не позвонил в полицию.
– Что ты, черт побери, делаешь в Йокмокке?
– Проходи в дом, – терпеливо повторила Дезире Росенквист, как будто это было что-то для нее очень привычное.
Она резким жестом указала на два стула, стоящих около очень маленького письменного стола. На нем лежал бинокль, три папки разной толщины и машинописное письмо, сильно напоминающее то, которое Бергер держал в руке. Ди села напротив них и вперила взгляд в бывшего напарника.
– Разумеется, я здесь не случайно, – сказала она. – Мы решили, что это самое удобное место для встречи.
– Мы? – переспросил Бергер и посмотрел в окно на пустынные горы. – Удобное?
– Одна нога здесь, другая там, – загадочно ответила Ди. – Выходной день после воскресной встречи с руководством Национального оперативного отдела. Самолет до Кируны, потом арендованная машина, вечером обратный рейс. А вот что вы здесь, черт побери, делаете?
Бергер встретился с ней взглядом; он чувствовал, что в его глазах была пустота.
– Даже если я и понимаю все сказанные тобой слова, Ди, мне не за что ухватиться. Разве что за слово «черт», его я могу соотнести с реальностью.
Ди помолчала, посмотрела на него и наконец сказала:
– Тебя уволили, как я и предсказывала. Ты исчез сразу после трагической смерти Силь. Через несколько дней я отправила эсэмэску на твой личный мобильный. Получила ответ от Блум. Какое-то время я над ним размышляла.
Бергер смотрел на открывавшиеся в окне виды. В данную минуту они были понятны ему больше, чем все остальное.
– Опять возникает слишком много вопросов, – сказал он. – Я не врубаюсь.
– Насколько я поняла, ты провел, ни во что не врубаясь, уже немало времени. Насколько я поняла, вы со всех ног бросились инвестировать свои выходные пособия в частный сектор. Насколько я поняла, было крайне маловероятно, что ты сможешь прийти на эту встречу.
– Я не знал об этой встрече.
– Но ты получил машинописный текст?
– Только что прочитал, да. Кто его написал?
– Это второстепенно. Важнее, не споткнулся ли ты в нем обо что-то.
– Еще как, разумеется. Автор жива?
– С ней все в порядке, – сказала Ди. – Письмо было написано пару недель назад, и она позвонила с лестницы, ведущей в подвал. Йокмоккская полиция приехала к ней приблизительно через час. Не было никаких признаков присутствия там посторонних. И совершенно определенно никаких короедов.
– Но потом она отправила недописанное письмо прямо тебе? – спросил Бергер. – И назвала тебя комиссаром?
– Я и есть комиссар. Получила назначение в НОО.
– Национальный оперативный отдел? Но как это произошло?
– Наша группа ведь развалилась. Аллан ушел на пенсию, у Силь случился инсульт…
– Инсульт? – воскликнул Бергер и почувствовал, как рука Блум сжала его бедро; это заставило его придержать язык.
– Да? – Ди внимательно посмотрела на него.
– Я просто не знал причину смерти, – пробормотал Бергер.
– И на похороны не пришел… Какого черта вас занесло сюда на север? Вы прячетесь? Занимаетесь любовью в каком-нибудь иглу?
Блум опередила Бергера:
– Мы решили в тишине и покое обсудить будущее, открывающееся перед нами по завершении карьеры полицейского. Наши отношения строго профессиональные.
Ди посмотрела на нее, покачала головой и демонстративно повернулась к Бергеру.
– В НОО появилась вакансия, вступить в должность надо было немедленно, и я подала заявление и получила место.
– Поздравляю, – сказал Бергер.
– И первое, что свалилось там на меня – это Йессика Юнссон из Порьюса. Как она сама пишет, известная сутяжница. Все в НОО только покачали головами, когда я показала им письмо. И посоветовали мне сжечь это дерьмо.
– Но ты не сожгла?
– И ты, Сэм, конечно, понимаешь, почему?
Бергер наморщил нос, но ничего не сказал.
– Если это письмо адресовано мне, – сказала Ди, – значит, оно адресовано и тебе, не так ли?
– Я вижу только уйму теорий заговора, – отозвалась Блум.
Взгляды Бергера и Ди скрестились. Они долго не сводили друг с друга глаз, потом Ди продолжила мысль:
– Да, Йессика Юнссон погрязла в теориях заговора. Но одно имя там выпирает, да, Сэм?
– Карл Хедблум, – пробормотал Бергер.
– Здесь написано: «Что рисунок ручкой на бедре Лизы Видстранд даже упоминался в местных газетах, но полиция махнула на это рукой и не изменила мнения о вине Карла Хедблума».
– Наше первое общее дело, Ди.
– Отвратительный случай. Он меня задел. Глубоко. И хотя прошло уже восемь лет, я помню все, как вчера. После него было много бессонных ночей.
– Ты думаешь, она послала письмо именно тебе только из-за Карла Хедблума?
– Не вижу другой причины. Если его вообще послала она.
– О, – сказала Блум.
Бергер и Ди перевели взгляды на нее.
– Я не помнила имени Хедблум, – пояснила она. – Это ведь было двойное убийство? Матери с младенцем?
– Нас прикомандировали к тогдашней Государственной уголовной полиции, – сказал Ди. – На окраине Орсы в небольшом овраге были найдены изуродованные останки Хелены Граден, тридцати пяти лет, и ее сына Расмуса, четырнадцати месяцев от роду. Ребенок находился в своей коляске, по крайней мере, частично. Что это было за убийство? Было ли это в первую очередь убийством ребенка или женщины? Следователи рвали на себе волосы, там перевернули каждый камешек. Было больно на это все смотреть. Долгое время главным подозреваемым был муж и отец Эммануэль Граден, хоть он и разрывался от горя. И только когда руководство посмотрело на дело под другим углом и начало мыслить нестандартно, дело сдвинулось. Убийца охотился не на детей и не на женщин, а на матерей. Он убивал матерей и сыновей. Потребовалось много психологических экспертиз, чтобы исключить невиновных и ограничить поиски. Наконец нашли мужчину с очень серьезными психическими отклонениями, который именно тем летом несколько недель провел недалеко от Орсы вместе с группой других пациентов. Его звали Карл Хедблум, ему было двадцать четыре года, и у него было ужасное детство. Его мать была сущей дьяволицей. Хелена и Расмус Граден были найдены только через два дня после исчезновения. Карл Хедблум в целом мог приходить и уходить когда угодно. И посреди леса между местом, где нашли тела, и местом, где жила группа пациентов, в конце концов, была найдена недавно построенная хижина со следами крови внутри. Там была ДНК Хедблума.
Блум кивнула, хотя брови были нахмурены.
– Но это же один из наиболее очевидных преступников в истории шведской юриспруденции? – сказала она. – Суд прошел неслыханно быстро, принимая во внимание огромное количество собранного материала.
– Эта тема, конечно, не обсуждается, поскольку Йессика Юнссон всем известная сутяжница, – сказала Ди. – Однако это не главная причина. Прежде всего, эта тема является табу, потому что поимка Карла Хедблума увенчала карьеры многих полицейских, в том числе нашего Аллана Гудмундссона. Понадобилось бы немало сил, чтобы вернуть его домой с турнира по бриджу на Таити.
– Турнир по бриджу? – воскликнул Бергер.
– А ты не знал, что Аллан и его жена входят в элиту шведского бриджа? Выйдя на пенсию, они ездят по всему миру и играют.
– Ничего себе! – поразился Бергер.
Блум развела руками и спросила:
– Но почему мимолетное упоминание, сделанное вскользь в письме сутяжницы, должно повлечь за собой нечто катастрофическое?
– Был один момент, которого расследование не объяснило, – ответил Бергер. – Он так и остался под вопросом, полиция не разглашала его, и в конце концов он отошел на второй план. Небольшой рисунок ручкой на левом бедре Хелены Граден.
– Я никогда не слышала имени Лизы Видстранд, которую Йессика Юнссон упоминает в своем письме, – сказал Ди. – Оказалось, что она была проституткой из Гётеборга, которую жестоко убил неизвестный клиент. Дело осталось нераскрытым, но я видела фотографии. У нее на левом бедре действительно был рисунок ручкой.
– И что это за рисунок? – спросила Блум. – И как случилось, что полиция проморгала наличие связи между этими делами?
Ди развела руками и сказала:
– Убийства проституток случаются чаще, чем можно предположить, и СМИ нередко упускают их из виду. К сожалению, это не приоритетное направление в работе полиции.
– Это был очень старательно нарисованный четырехлистный клевер, – сказал Бергер.
Наступила тишина. Они смотрели друг на друга. Внимательно.
– Йессика Юнссон адресовала письмо в НОО и написала «комиссару Дезире Росенквист». Я стала комиссаром незадолго до того, как она отправила письмо. Она каким-то образом следила за мной. Вероятно, она знает, что я участвовала в расследовании дела Граден. Велика вероятность, что всем своим письмом она хотела сказать именно это: Карл Хедблум, возможно, невиновен. И она хотела сказать это именно мне. Почему?
Бергер кивнул и спросил:
– И почему ты сидишь здесь на тайной встрече с парой уволенных сыскарей, которые, как ты думаешь, прячутся?
– От руководства НОО поступила директива: никто не должен связываться с Йессикой Юнссон. Она типичная пария. Другими словами, я не могу заняться этим сама. К тому же, мне кажется, она поговорит с тобой так же охотно, как со мной. Ей что-то известно. Я хочу, чтобы вы ее допросили, абсолютно неофициально. Мне хочется понять, стоит ли пытаться возобновить расследование закрытого дела, учитывая, какого труда это будет стоить и сколько страданий повлечет за собой.
– И вы двое, стало быть, об этом договорились? – спросил Бергер. – Не знаю, достаточно ли я здоров для того, чтобы играть в частного детектива.
Ди подвинула им три папки, лежавшая слева была заметно толще двух других.
– Дело Граден, – сказала Ди, хлопнув по папке ладонью. – Дело Видстранд. И досье на Йессику Юнссон. Вы отправитесь туда как представители НОО, сошлитесь только на меня и ни на кого другого. У вас будут фальшивые удостоверения и визитки. Все это совершенно не официально, я буду отрицать, что была в курсе, если вы провалите это дело. Я уже позвонила Йессике Юнссон и сообщила, что вы приедете. У нее должно создаться впечатление, что вы расследуете историю о таинственном мужчине, который, как она утверждает, охотится за ней. На самом же деле вы должны выяснить, что ей известно об убийствах Хелены Граден, Расмуса Градена и Лизы Видстранд.
Бергер повернулся к Блум. Она медленно кивнула.
– И где находится этот чертов Порьюс? – спросил Бергер.
– Неподалеку, – ответила Ди и встала из-за стола.
Потом она протянула им массивный спутниковый телефон.
8
Среда, 18 ноября, 14:08
В Лапландии «неподалеку» никоим образом не означает «близко». Наоборот, в этом выражении скрыта присущая местным жителям самоирония.
По сравнению с дорогой по пересеченной местности от полюса недоступности дорога из Квикйокка до Вайкияура была в очень хорошем состоянии. Когда солнце скрылось за горами в кипящем разноцветном вареве и стрелки на часах как раз показали два часа пополудни, Блум и Бергер почти добрались до самого длинного шоссе Европы.
Европейские автомобильные маршруты пересекают континент вдоль и поперек, но ни один из них не тянется так далеко и так прямо с севера на юг, как E45. Его протяженность почти 5000 километров, он начинается в Джеле на южном берегу Сицилии и заканчивается в Каресуандо, самом северном населенном пункте Швеции. От южной оконечности Европы до северной. На севере Швеции это шоссе называют Внутренней дорогой. Из Вайкияура в Лапландии она ведет на север, в Порьюс.
Всю дорогу от Квикйокка в джипе царило молчание. По обе стороны от рычага коробки передач происходила обработка информации.
– Значит, ты не знала? – спросил наконец Бергер.
– Я знала, что Росенквист что-то от тебя нужно. Но что конкретно – нет.
– А Ди, стало быть, отправила сообщение на мой частный запасной мобильник? Со своего, надо думать? Две анонимных сим-карты в бесконечном киберкосмосе. Что именно она написала?
– «Как дела? Никак не могу разыскать тебя. Важно».
– «Важно»?
– Поэтому я и ответила. Коротко. Как будто ты не хотел, чтобы тебя беспокоили.
– То есть в Копрояме мобильные ловят сеть?
