скачать книгу бесплатно
Едва сдерживая приступ нахлынувших эмоций, Кот со злостью ударил лапой по столику с такой силой, что кофейник с остатками напитка, осколки фарфоровых чашек и шахматные фигуры разлетелись во все стороны комнаты. После этого сделав несколько глубоких вдохов и придя в себя, Кот, окончательно поняв, что партия сделана, сел обратно в кресло, сердито взглянув на успокаивающий и умиротворяющий огонь, пылавший в глубине камина…
«Я бы остался ещё ненадолго, но, сам понимаешь, пора…» – извиняющимся тоном с улыбкой произнёс юноша, белоснежная рубашка которого была безнадёжно заляпана остатками кофе, щедро окропившими всё вокруг. Вставая с кресла, молодой человек поинтересовался – «Полагаю, что ты, Демон, несмотря на своё поражение, сдержишь своё обещание…».
«Да, да, разумеется – помнится, я обещал дать прощение грешной души. Я выполню то, что обещал, поскольку, договор есть договор…» – нехотя и с явным неудовольствием признала пушистая бестия, после чего, немного помолчав, с заметным сожалением и грустью в голосе произнесла – «Знаешь, Алик мне искренне не хочется тебя отпускать. По правде сказать, мне будет сильно не хватать как твоей безмерной дерзости и холодного высокомерия, так и той занимательной и интересной игры, что с твоим появлением развернулась в душах людей, возомнивших себя вправе судить других по нормам некоей высшей справедливости…».
«Спасибо за лесть…» – внимательно глядя в огромные зелёные глаза потустороннего существа, кивнул юноша, с улыбкой добавив – «И, тем не менее, надеюсь, ты, Демон, понимаешь, что я бы сильно скривил душой, если бы сказал, что и мне самому жаль покидать это место…».
«Разумеется…» – с огорчением произнёс Кот и, с грустью вздохнув, ещё раз взглянул на бушевавшее в камине пламя, рассудительно добавив – «Признаться честно, за все эти годы оно мне тоже порядком поднадоело. Впрочем, как только наш договор будет исполнен – я получу свою свободу. Готовься, Шахматист…».
«В смысле? И к чему?» – мягко с удивлением поинтересовался Легасов.
«Чтобы отпустить душу, мне придётся забрать тело – забрать до последней капли крови…» – с леденящей душу улыбкой напомнила пушистая бестия, цинично добавив – «Разумеется, это будет больно – больно как никогда. И не говори, что я тебе об этом не предупреждал…».
«Чьё тело?» – с искренним непониманием в голосе повторил юноша.
Сидевший напротив двухметровый Котяра коварно улыбнулся, обнажив острые зубы, и, отрицательно покачав головой, медленно произнёс – «Что на этот раз, Шахматист? Разумеется, твоё – раз ты просил прощение своей грешной души».
«А я и не говорил, что это будет моя душа…» – с улыбкой развёл руками Легасов.
С последними словами молодого человека Кот всем телом вздрогнул, будто испытав на себе удар одной из молний, грозно сверкавших за окном. Лицо Кота вытянулось от удивления, зелёные глаза пушистой бестии расширись, а изо рта, открытого в попытке произнести что-то невнятное, вместо слов вывалился розовый язык…
«Пойми правильно – вполне возможно, что это будет моя душа, но в данный момент я ещё точно не определился…» – поспешно добавил юноша, с улыбкой пояснив – «В то же время, если субъект применения прощения не определён, то вряд ли ты сможешь в данный момент исполнить наш договор. Полагаю, что данный договор уместно рассматривать как договор с отлагательным условием – ты, Демон, исполнишь его, как и обещал, но только после того как я тебе скажу, чью именно душу тебе придётся простить…».
Кот с диким взглядом полным противоречивых чувств ярости и удивления, взглянул на камин, после чего закрыл глаза и припомнил детали их договора, обсуждённые перед шахматной партией. Убедившись в том, что юнец, действительно, ни разу не упомянул о том, прощение чьей именно души стояло на кону игры, Кот, почувствовав себя обманутым, сделал несколько глубоких вздохов, после чего, покачав головой, тихо прошипел – «Я просто не могу в это поверить… Зачем тебе это, Шахматист?!».
«Знаешь, Демон, прощение души, что ты проиграл – это своего рода индульгенция или, проводя аналогию – страховка. Впрочем, зачем обращаться в страховую компанию, если страховой случай ещё не наступил?» – спокойно развёл руками Легасов, добавив – «Согласись, это не логично – страховку надо сохранить до того момента, когда она действительно потребуется…».
Кот, снова откинулся на кресло и заливисто злобно рассмеялся, после чего несколько умерив свой смех с широкой довольной улыбкой произнёс – «А ты ничего не забыл, Алик? В конце концов, пока ты всё ещё в моей обители, из которой нет выхода. Мне казалось, что играл на прощение души для того, чтобы выбраться отсюда…».
«Честно говоря, я и вовсе не планировал воспользоваться индульгенцией, чтобы отсюда выбраться. С моей стороны это была просто игра на интерес…» – как ни в чём, ни бывало, пожал плечами Легасов, рассудительно добавив – «В данный момент мне куда более интересно вернуться обратно, чем увидеть, что находится там – за вратами в небесную высь…».
Отчаянно борясь с нервным тиком левого глаза, Кот, крайне удивлённый подобным заявлением своего пленника, оценивающе взглянул на собеседника, и, стараясь выглядеть спокойным и рассудительным, медленно с улыбкой произнёс – «И как же ты собираешься это сделать, Шахматист? Надеюсь, ты, всерьёз, не думал, что после подобной лицемерной победы, я соглашусь сыграть с тобой ещё на одну шахматную партию?».
«Вообще-то я думал о чём-то, более классическом…» – с улыбкой кивнул Легасов, медленно подойдя к двери, ведущей в сад.
«Эту дверь не открыть…» – спокойно отмахнулось потустороннее существо, иронично добавив – «Ещё варианты?».
«Почему не открыть?» – столь же спокойно стоя возле двери поинтересовался Алик, поднеся ладонь ближе к металлической ручке.
«Это моё царство и в этом доме всё подчиняется моим правилам и моей воле – дверь не откроется…» – как нечто само собой разумеющееся произнёс Кот, спокойно глядя на замершего возле двери молодого человека.
«Я жив и моя душа всё ещё при мне – я не принадлежу твоему царству…» – резонно подметил Легасов, прислушиваясь к раскатистым звукам грома.
«И, тем не менее, ты здесь…» – снова широко улыбнулся Кот.
«Всего лишь неудачная затянувшаяся экскурсия…» – спокойно пожал плечами юноша.
«Здесь не бывает экскурсий и раз уж ты здесь, то это судьба – тебе её не открыть…» – невозмутимо возразил Кот.
«Моя истинная судьба там – где это сердце всё ещё отчаянно бьётся за мою жизнь…» – ответил юноша, показывая за окно, где участившиеся раскаты грома ни на секунду не переставая, всё сильнее и сильнее сотрясали всё вокруг…
«Шахматист, твоя судьба – не там, где твоё сердце, а там, где твоя душа, а она, как ты сам понимаешь, уже сделала свой тёмный выбор…» – лаконично подметил Кот.
«Демон, ты проиграл партию, потому, что поверил в свой проигрыш. Я же не собираюсь сделать подобной ошибки…» – с улыбкой произнёс Алик, добавив – «Ибо я верю – верю в свою судьбу и в себя…».
С последними словами, дождавшись очередного мощного раската грома, сотрясшего весь дом, молодой человек, взялся за дрожавшую ручку двери и, повернув её, одним движением распахнул дверь настежь, впустив внутрь неистовый поток бушевавшего ветра и, не задерживаясь ни на секунду, побежал прочь по дороге, ведущей через сад к спасительной изгороди, ограничивавшей владение…
Глаза пушистой бестии расширись в шоке от увиденного, после чего Кот в одно мгновение распрямившись, одним прыжком подлетел к двери и, разнеся в щепки дубовое полотно, предательски загородившее проход, бросился вдогонку…
Сквозь беспробудную мглу, через стену ледяного дождя, не обращая внимания на ветки деревьев, наотмашь бившие по лицу, юноша бежал – бежал так быстро, как никогда ранее. Бежал изо всех сил, оставляя позади своё прошлое и настоящее, стремясь прочь от настигавшей его тьмы…
Миновав заветную изгородь не останавливаясь, он бежал дальше и дальше, до тех пор, пока не услышал где-то далеко позади неистовый вопль, полный злости и ненависти, изданный потусторонним существом, остановленным невидимым барьером. Остановившись, юноша упал на колени не в силах отдышаться, чувствуя острую боль пронизывающее его сердце. В тот же момент он почувствовал, как почва ушла из-под ног и его собственное тело начало свободное падение вниз…
Сны
(03.05.2013, Нью-Йорк, 13–45)
Высокий мужчина средних лет в белом врачебном халате выскочил из лифта на четвёртом этаже и, подбежав к палате с номером «4043», быстро провёл картой доступа по считывателю, влетев внутрь со словами – «Ребекка, что случилось?».
«Эрик, Вы только посмотрите на показания приборов!» – с ужасом в голосе прошептала светловолосая высокая худощавая девушка и, показывая на табло, произнесла – «Буквально за пять минут, пока я ждала Вас, температура тела пациента поднялась на два градуса и уже составляет 34, а пульс… Пульс – почти под двести ударов в минуту!».
«Боже правый – да с таким пульсом его и потерять не долго…» – тихо произнёс Бекер, с удивлением глядя на лежавшее бездыханное тело, сердце в котором билось, как у какого-нибудь профессионального бегуна-спортсмена на дистанции. Оценив ситуацию, он моментально выхватил телефон и, набрав внутренний номер, во весь голос выпалил – «Бригаду реанимации с оборудованием в 4043 – мы теряем пациента! Живо!».
«Эрик, что с ним? Что происходит?» – с испугом переспросила, девушка, сжимая в руке блокнот для записей, не в силах даже пошевелиться и не зная, что делать…
«Я не знаю – раньше ничего такого никогда не было…» – до боли прикусив губу, ответил врач и, взглянув ещё раз на противоречивые и странные показания, отражавшиеся на медицинском мониторе, нерешительно произнёс – «Пульс, повышение температуры тела, усилившаяся мозговая активность – при прочих равных, я бы сказал, что это фаза быстрого сна. Однако, это просто невозможно для пациента в состоянии глубокой летаргии. Да и дыхательная функция опять же отсутствует…».
В этот момент Бекер, заметив у пациента, ранее ни разу до этого не наблюдавшиеся, движения глазных яблок, подошёл ближе и с интересом склонился над больничной койкой, отметив про себя, что кожа лица была бледной, но выглядела несколько иначе, чем обычно, по всей видимости, из-за поднявшейся температуры тела. Ещё раз, сверившись с показаниями приборов, свидетельствовавших о повышении температуры уже до 35 градусов, Эрик, снял с шеи статоскоп и приложил его к груди пациента, отчётливо услышав дикое биение сердца.
«Да что же тебе там такого приснилось-то?» – тихо и нерешительно произнёс Бекер, осторожно приоткрывая веки, скрывавшие левый глаз пациента…
Зрачок пациента, резко уменьшился в размерах, как только яркий солнечный свет, наполнявший всю палату в это время дня, коснулся сетчатки глаза, после чего веки молодого человека дрогнули, а по всему телу прошла нервная судорога…
В ответ на внезапно раздавшийся предательский писк медицинского оборудования, предупреждавший об опасном ухудшении как минимум одного из отслеживаемых жизненных параметров, Эрик повернул голову в сторону монитора. В тот же момент всё тело пациента резко согнулось в пополам, приняв сидячее положение, издав жуткие леденящие душу хрипы…
Явно не ожидавший ничего подобного, врач, буквально отброшенный в сторону, с ужасом прильнул к противоположной стене, схватившись левой рукой за сердце и смотря на мертвенно-бледное лицо юноши, широко раскрытые зелёные глаза которого жадно впитывали свет…
Стоявшая поодаль у стены и перепуганная до смерти медсестра трижды перекрестилась, в шоке наблюдая за хрипами издаваемыми пациентом, который, как, казалось, никак не мог надышаться после тяжёлой и длительной пробежки…
Медленно переведя взгляд с туманной бесконечной дали на двоих странно замерших у противоположной стены людей, в медицинских халатах, молодой человек, всё ещё тяжело и хрипло дыша и, чувствуя как дико и непривычно болят мышцы грудной клетки, тихо с едва заметной улыбкой облегчения произнёс по-английски – «Всего лишь сон… Просто ночной кошмар…».
В этот момент в палату буквально ворвались три человека из бригады реанимации, поспешно вкатывая тележку с оборудованием для дефибрилляции и искусственной вентиляции лёгких. Едва не получив от неожиданности, второй сердечный удар, распластавшийся у стены врач вопросительно посмотрел на вновь прибывших коллег…
«И кого тут реанимировать?» – с ничего непонимающим видом, переспросили трое, переведя взгляд с прильнувшей к стене и дрожавшей медсестры, на Эрика, руки которого била нервная дрожь, и лишь затем на сидевшего на кровати молодого человека с мертвенно-бледным лицом, который, всё ещё тяжело дыша, тем не менее, тихо с улыбкой произнёс – «Я уж точно вас не звал…».
«Видимо, уже не нужно…» – нерешительно произнёс Бекер, всё ещё с ужасом поглядывая на внезапно пришедшего в себя пациента.
Ещё раз, посмотрев на присутствующих, все трое взявшись за повозку с оборудованием, медленно вывезли её из палаты, закрыв за собой дверь. В повисшей тишине было слышно как недавние гости, громко выругавшись в коридоре на срочный ложный вызов, расслабившись, размеренно побрели к лифту.
«Джон?» – осторожно произнёс врач, сделав небольшой шаг от стены в направлении больничной койки.
«Джон?» – с удивлением и долей иронии в голосе переспросил юноша.
«Господин, Браун, как Вы себя чувствуете?» – мягко поинтересовался Эрик, глядя на юношу, дыхание которого с каждым вздохом постепенно выравнивалось, осторожно уточнив – «Вы же, помните, как Вас зовут?».
«Судя по Вашим словам, меня зовут Джон Браун, а в остальном чувствую себя неплохо…» – постепенно приходя в себя, хрипло ответил молодой человек, добавив – «Прошу Вас дать мне телефон, чтобы сделать несколько звонков, и приступить к оформлению документов для моей выписки из больницы…».
«В-Выписки?!» – нервно повторил Бекер и, округлив глаза от удивления, добавил – «Джон, Вы же не хотите, сказать, что Вы и, вправду, собираетесь покинуть больницу в таком состоянии?!».
«В каком именно состоянии?» – спокойно поинтересовался молодой человек, осторожно садясь на край кровати и рассудительно продолжив – «Полагаю, что швы и раны уже затянулись – так в чём проблема?».
«К-Какие швы? Какие раны?» – нервно переспросил Эрик, явно усомнившись в способности пациента адекватно воспринимать ситуацию, после чего осторожно добавил – «Вас привезли к нам в полном физическом порядке – на Вашем теле в районе груди действительно были несколько затянувшихся шрамов, но нам объяснили, что это последствия давнего дорожно-транспортного происшествия…».
«Весьма удобно…» – спокойно улыбнулся юноша, спросив – «Впрочем, где Мазаев?».
«Какой Мазаев?» – с полным непониманием нервно переглянувшись с медсестрой, переспросил врач.
«Человек, которого доставили в госпиталь с ранением ноги вместе со мной…» – пояснил молодой человек, добавив – «Майор Сергей Мазаев…».
«Вас доставили одного – по крайней мере, к нам в клинику…» – мягко ответил Бекер, успокаивающе добавив – «Впрочем, Вам не стоит волноваться – если у него было ранение, то вполне вероятно его уже просто выписали. Всё-таки столько времени прошло…».
«В смысле времени?» – с заметным удивлением поинтересовался юноша, требовательно переспросив – «Сколько я здесь? И какое сегодня число?».
«Вы у нас чуть больше года…» – уклончиво ответил врач, и, стараясь не шокировать пациента цифрами, добавил – «Сегодня третье мая…».
«Какого года?» – бескомпромиссно переспросил юноша.
«Две тысячи тринадцатого…» – с явной неохотой и опаской в голосе произнёс врач.
«Боже мой! Полтора года!» – по-русски медленно повторил молодой человек, с ужасом закрыв глаза, после чего задумчиво покачал головой, размышляя про себя о том, сколько всего могло произойти за полтора года его отсутствия…
«Впрочем, Джон, Вам не стоит так сильно об этом переживать…» – мягко продолжил Эрик, видя убийственный эффект данной новости для пациента, пояснив – «В конце концов, Ваши родные и близкие всё это время терпеливо ждали Вашего возвращения и это чудо, что Вы снова с нами после столь затянувшегося летаргического сна».
«Родные?» – с улыбкой с интересом переспросил юноша.
«Да, они поместили Вас в нашу клинику, обеспечив всем необходимым…» – одобрительно кивнул Бекер, с улыбкой добавив – «И надо полагать, они очень ждут Вашего возвращения – в соответствии с их инструкциями, мы должны связаться с ними немедленно – как только будут существенные изменения в Вашем состоянии».
«Вы их ещё не проинформировали?» – понимающе поинтересовался молодой человек.
«Пока ещё нет – всё произошло столь стремительно, что мы ещё не успели их предупредить…» – развёл руками врач.
«В этом случае, полагаю, Вы согласитесь, что им будет спокойнее и приятнее услышать о моём состоянии из первых уст…» – улыбнулся юноша, протянув руку – «Пожалуйста, телефон и номер и, пока я буду звонить, принесите мне, какую-нибудь нормальную одежду, вместо этой больничной робы…».
Посчитав данное предложение вполне разумным компромиссом, Эрик, положил телефон на стол возле кровати и вместе с медсестрой вышел из палаты на пару минут, вернувшись обратно вместе с визиткой с записанным номером родственников Джона Брауна, в то время как Ребекка принесла с трудом раздобытые рубашку и джинсы.
Молодой человек, к большому удивлению врачей, всё это время активно с кем-то разговаривавший по оставленному телефону, улыбнулся и положил трубку. После чего, не вставая с кровати, быстро надев рубашку и джинсы, взял в руки протянутую Бекером визитку и набрал заветный телефон, указанный на карточке.
«Алло» – раздался мужской голос на том конце телефонной связи.
«Прошу прощения, Вы родственник Джона Брауна?» – холодно поинтересовался юноша.
«Да, разумеется…» – деловито ответили на том конце.
«Боюсь, что у меня для Вас плохие новости…» – печальным голом продолжил молодой человек.
«Что случилось?» – встревоженно поинтересовался мужчина на том конце.
«Джон Браун умер…» – с душераздирающим спокойствием произнёс юноша в трубку и, не обращая внимания на стоявших возле окна Эрика и Ребекку, лица которых вытянулись в полнейшем шоке от услышанного, в наступившей тишине добавил – «Впрочем, если Вы хотели пообщаться не с ним. А, скажем, к примеру, с неким Аликом Легасовым, то у Вас есть ровно час, до того, как я отсюда уеду…».
«Я буду у Вас через двадцать минут…» – растерянным голосом, несколько замявшись, наконец, промолвил незнакомец.
«Постарайтесь меня не разочаровать…» – раздражённо произнёс Легасов, повесив трубку.
В ответ на немую сцену с замершим у окна врачебным персоналом, юноша улыбнулся и, пожав плечами, добавил – «Родные меня зовут, Аликом. Ничего не поделать – семейная традиция…».
С последними словами молодой человек попытался встать с кровати на ноги, после чего не удержав равновесия, к полнейшему ужасу обоих медиков, с грохотом рухнул на пол.
Бекер с Ребеккой быстро подхватили пациента, усадив его обратно на кровать.
«Вам нельзя двигаться!» – властно и безапелляционно произнёс Эрик, продолжив – «Джон, Вы полтора года лежали без единого движения – чтобы вернуться к прежнему образу жизни Вам потребуется как минимум месяц-другой курса реабилитации…».
«Я бы не сказал, что всё это время, я был без движения – если бы вы только знали, какой тренер у меня был…» – саркастически тихо улыбнулся юноша, рассудительно добавив – «Мой же курс реабилитации заканчивается через двадцать минут, после чего мне снова придётся вернуться к… к прежнему образу жизни…».
«Это просто немыслимо!» – искренно возмутился врач, поспешно добавив – «Вам просто обязательно надо отдохнуть! А ещё лучше поспать…».
Последняя дежурная фраза Бекера прозвучала несколько странно, даже для него самого, в контексте всего того, что произошло.
«Эрик, если Вы не заметили, я уже выспался – выспался на годы вперёд…» – спокойно произнёс Легасов, мельком взглянув на бейджик с именем врача, прикреплённый к белоснежному халату, после чего ещё раз осторожно поднялся на ноги, поддерживаемый Ребеккой.
Сделав несколько шагов вперёд, он подошёл к окну и, взглянув на городской пейзаж, утопавший в ласковых майских лучах Солнца, твёрдо произнёс – «Эрик, готовьте документы на выписку – через час за мной приедет мой водитель. Все расходы госпиталя в полном объёме будут компенсированы родственниками…».
После чего молодой человек, внимательно посмотрел на главу отделения, всё ещё пытавшегося что-то отчаянно возразить. Увидев этот холодный, полный решимости и действия, взгляд зелёных глаз, пробирающий до самой глубины души, врач замолчал и, беспомощно разведя руками, направился собирать необходимые документы…
Ребекка, отойдя вглубь комнаты, села на стул возле койки, периодически обеспокоенно поглядывая на замершего возле окна юношу, смотревшего куда-то вдаль…
Семья
(03.05.2013, Нью-Йорк, 14–20)
Внезапно раздавшийся стук в дверь, оторвал молодого человека от созерцательной картины городского пейзажа, навевавшего далёкие воспоминания, после чего, медленно развернувшись, он увидел в дверях Бекера с папкой документов в руках в кампании высокого статного худощавого мужчины в возрасте около 55 лет с седыми волосами в чёрном пиджаке и галстуке.
«Джон, прибыл Ваш дядя…» – несколько растерянно, глядя на пациента, на лице которого не отразилось ни малейшего проявления эмоции при появлении близкого родственника, произнёс врач.
«А, ну, разумеется…» – спокойно кивнул Алик, с улыбкой попросив – «Эрик, не могли бы с Ребеккой оставить нас ненадолго наедине. Всё, это, сами понимаете, так неожиданно. Встреча с семьёй после стольких лет…».
«Да, да, конечно…» – одобрительно кивнул Бекер, после чего, добавив вполголоса гостю – «Дэвид, пожалуйста, не более пятнадцати минут – пациенту необходимо отдохнуть. И, по возможности, постарайтесь его не волновать – Джон пришёл в себя менее часа тому назад и ещё недостаточно хорошо себя чувствует…».
«Я постараюсь недолго…» – поспешно заверил врача незнакомец.
