Потапыч: Остров Пряностей

скачать книгу бесплатно


А на рассвете одного из дней в дверь забарабанил Гритка и выдал такое, что хоть стой, хоть продолжай лежать:

– Почтенный видом Михайло Потапыч, пираты! – на что я заворочался, спросонья не понимая, за что хвататься: за пистоль, за кувшин с подслащённой водой или Миркину сиську. – Капитан велел вам поведать, что, мол, интересное зрелище!

Эм-м-м… окончательно проснулся я. Ничего не понял, но очень интересно. Накинул перевязь и потопал смотреть на “интересных пиратов”.

7. Зимандский Воробей

Интерес у меня проснулся не на пустом месте: пираты на Зиманде водились далеко не только воздушные. Вот только “интересно”, что Гритка явно процитировал, никак не подходило ни под прочитанное, ни под рассказанное у капитана. Гордость – военный корабль, транспортник, но в первую очередь – военное судно. И все описания встречи с пиратами выглядели как: “появился пират, гнались от часа до двух, разнесли к чертям”. Про абордаж или ещё что-то такое корабля, везущего войска для ведения боевых действий, сказать – можно. Но интересного в этом ни черта, разве что усмехнуться. Про владеющих Гордости можно не говорить, эти граждане тоже, как ни удивительно – не беспомощные.

И вот, при всём при этом: “интересно”. И действительно интересно, что интересного в пиратах. Так что на верх корабля я поднялся, заинтересованно водя мордой. И стал свидетелем “пиратского нападения”. Которое выглядело так:

У самого борта Гордости стоял корабль, что-то вроде каравелы или чего-то такого. Деревянный, многопарусный, довольно хищный на вид. Метров сорока в длину, от силы, с бортами высотой метров в пять, не больше. То есть по сравнению с Гордостью… ну лодчонка, прямо скажем. Правда, у данного судна было заметное и любопытное отличие: водяных колёс оно на виду не имело, броневой обшивки – тоже. А имело каких-то лютых, по полсотни метров длиной (примерно, но больше “пиратского” корыта) змеюк, запряжённых в какую-то сбрую. Змеюки эти вяло трепыхались у бортов “пирата”, время от времени высовывая криповатые, этакие рыбо-змеиные морды из воды, с на удивление мелкими пастями.

Так вот, видимо, за счет этих змеюк “пират” стоял практически вплотную к Гордости. И с от него к нам тянулась система канатов на блоках, типа конвейера. У нас рычаги блоков тянули матросы, у “пирата” – очевидно, пираты. И какие-то мешки-ящики бодро двигались от нас к ним и от них к нам. И вот как-то подобный грузообмен, переговоры офицеров Гордости через борт, выглядели как очень необычное пиратское нападение.

– Это – пираты? – поинтересовался я у Скура, стоящего рядом с блоком с каким-то горсбухом.

– Это? – переспросил хавхоз, отвлекаясь от чириканья стилом. – Пираты, пираты, – с усмешкой сообщил он. – Почтеннейший, прошу простить, я слегка занят…

– Понимаю, – кивнул я, отходя от записывающего “приход-расход” пиратского нападения белки.

Ни хрена не понимаю, но ещё более интересно. Можно было бы списать на “лингвистические тонкости”, как с тем же словом “интимное”. Но не выходит: и по смыслу, и по сути слово “пираты” однозначно. Тати или разбойники морские, если разобрать слово. И в то, что меня позвали “с интересом” полюбоваться на акт поголовной коррупции команды Гордости – тоже верится слабо. Да и та же Рома стояла на палубе и наблюдала за вопиющим актом пиратства отстранённо-одобрительно.

К ней я и потопал: наименее занятая из окружающих. Да, переговоры с пиратами, доносящиеся до меня, касались каких-то новостей, каких-то знакомых… В общем, надо бы прояснить, что это тут такое интересное происходит.

– Приветствую, уважаемая Рома, – помахал я лапой. – У меня к вам…

– Масса вопросов, – со смешинкой ответила Лидари, впрочем, тут же поправилась… хотя и я несколько нарушил “протокол”, не дождавшись ответного “здрасти”. – Приветствую, почтенный. Вас интересует, что тут происходит.

– Именно. Пираты, насколько я понимаю – разбойники, преступники перед корифеем. Или какое-то специальное название?

– Нет, видом. Пираты – это именно “пираты”, специального названия нет. Просто тут…

На этом моменте наш диалог прервал визг петушка-Лидарёныша. Этот деятель ошивался рядом с капитаном Заном, который ему что-то негромко втолковывал, ну а я по ряду причин типа брезгливости и осторожности не стал приближаться, выбрав в качестве собеседницы явно свободную абордажницу. Визг был полон всяких идиотских чувств, но заключался в таких словах:

– Да вы, капитан, обезумели! Это, вы сами говорите, признанные судом Корифейства, то есть Самим Корифеем, пираты! И вы с ними торгуете!!!

– Не торгуем… – начал было морж, но был прерван новым визгом.

– Ваши оправдания мне неинтересны! О вашем предосудительном поступке будет сообщено, а сейчас – потопить пиратов!!!

К моменту последнего визга на палубу выбралась его “нянька”, явно спросонья и недоумённо оглядываясь. Провтыкала всё, курица такая! Хотя вопросы-то, если честно, у меня схожие с Лидарёнышем, только без визга и Особо Ценных Указаний.

– МОРЖ, ЭТО КТО У ТЕБЯ ТАКОЙ КРИКЛИВЫЙ? – вдруг завибрировал воздух, передавая не этакий высокий баритон с хрипотцой, почти дискант, но какое-то воздушное колдовство (которое я, к собственному удивлению, практически не чувствовал пока не сконцентрировался) превращало его в этакий вой бури.

– Новый Губернатор Пряного Острова!!! – крикнул в ответ Зан.

– НЕДОУМОК СУХОПУТНЫЙ! ЛАДНО, ГОНЯЙСЯ ЗА МНОЙ, ТАК УЖ И БЫТЬ. ВСЁ РАВНО ТЕБЕ, ТОЛСТОЖОПОМУ, НЕ ДОГНАТЬ КАПИТАНА ТРАЛКА, САМОГО СИЛЬНОГО КАПИТАНА ТРЁХ МОРЕЙ И ОКЕАНА!!!

На этих словах из-за борта Гордости аж появились брызги, а через секунду – задница калоши, запряжённой змеями. Не знаю, по-моему она давала под сотню в час, хотя точно не понять. Но буруны поднимала совершенно лютейшие.

Тем временем Лидарёныш говнился в адрес капитана на тему “переговоров с пиратами”, но морж его просто послал. На тему того, что, мол, выполняет указание губернатора и не имеет возможности выслушивать его мудрые (тоном очень хорошо определив, какие на самом деле) речи. Лидарёныш надменно отошёл, корабль запустил колёса. Пара матросов меланхолично застучали по перилам-ограждениям, приводя их в порядок после рывка конвейера.

При всём при этом корабль этого Тралка… да делал Гордость, как стоячую. Мало того, что змеюки, так ещё и паруса у пиратского корабля были пухлыми и надутыми, как будто ловили специально для них предназначенный ветер. Хотя без как будто: судя по воздушной магии, причём отдающей чем-то божественным, именно специально для парусов “пирата” этот ветер и дул. И да, помимо всего прочего, несмотря на удаление корабля Тралка, его баритон завывал над палубой Гордости. И, помимо самовосхваления самого Тралка, мол, какой он ловкий, сильный, неуловимый и вообще – лучший капитан, этот вой содержал объективную оценку Лидарёныша. Очень такую, многоэтажную, обидную и объективную. Я даже несколько занятных оборотов и выражений запомнил.

Ну и долго этот придурок не выдержал, подскочил к капитану, ручками махал и ножками топал, на тему “срочно потопить объективного и проницательного критика!” Капитан Зан на эту тему высказался так:

– Уважаемый губернатор Галето. Пушки Гордости Лидари не дострелят до указанной вами цели.

– Сделайте так чтобы дострелили! Заткните этого пирата, потопите! Он оскорбляет Корифея и наш Род!!!

Ну не знаю, я в объективной критике “оскорблений Корифею и роду” не услышал. Нет, косвенно, естественно, да: породить Лидарёныша могли только редкостные козлы. Но прямо никаких оскорблений не было, факт. Впрочем, капитан пререкаться с Лидарёнышем не стал, отдал команду, через минуту носовая пушка бабахнула. И, как он и говорил, “недолёт”, ощутимый. А передаваемая воздухом объективная критика стала ещё более объективной.

– Жрица! – совершенно нестерпимо завизжал Галето. – Идова сила может ускорить корабль!

– Может, – не стала спорить Златка, пожав плечами. – Но я этим заниматься не буду, губернатор. В ряде с Пантеоном и личном такого нет, а ответ я держу пред Богом, – отрезала она.

В итоге Лидарёныш не выдержал. Развернулся и топая прямыми ходилками скрылся в глубинах корабля. При этом его “нянька-надсмотрщица” осталась: вмешаться не успела, но тётке, видимо, было интересно, как и мне. Мы с ней переглянулись, да и выдвинулись к Трикеко, беря капитана в клещи. Тот потерял благостное выражение мордаса, позыркал на нас, вздохнул.