скачать книгу бесплатно
Истинным курсом (сборник)
Михаил Юрьевич Чурин
Третий сборник рассказов капитана дальнего плавания Михаила Юрьевича Чурина повествует об интересной и ответственной работе экипажей судов торгового флота, об особенностях отношений работников плавсостава, находящихся в замкнутом, небольшом коллективе длительное время в отрыве от родных и близких, о чуткости по отношению к своим сослуживцам и близким. В представленный сборник вошла вторая повесть автора «Будни капитана» – о роли капитана в этой сложной профессиональной деятельности.
Михаил Юрьевич Чурин
Истинным курсом
Посвящаю Чурину Юрию Константиновичу, военному моряку, конструктору- кораблестроителю
© Чурин М.Ю., 2019
Скажи отец …Нет, он давно ушел,
В душе оставив пустоту потери,
А я бы жизнь сейчас ему поверил,
А он – слова мне нужные нашёл.
Скажи, отец… Я в жизни столько раз
Так начинал, и ты всегда был рядом,
И помогал, не словом даже – взглядом,
Мужская дружба единила нас.
Скажи отец…В последние года
Мы редко виделись, но помню каждый вечер,
Твой тёплый взгляд, коньяк – сто грамм за встречу,
И разговор, до ночи, как всегда.
Отцы, отцы … За много долгих лет
Не успеваем мы наговориться …
И трогаем на памятниках лица,
Тех, чей, как воздух, нужен нам совет.
Скажи, отец ……
В. Терехов
Истинный курс Михаила Чурина
В современной отечественной художественной литературе маринистика присутствует, хотя, увы, и не в том качестве, как в прошлые десятилетия. Сегодняшние средства массовой информации рассказывают нам, о чем угодно, только не о романтике далеких плаваний и странствий. Это, разумеется, не случайно, ибо сегодняшний век – век прагматизма и трезвого расчета. Романтика и идеализм сегодня не в моде. Именно поэтому появление настоящего писателя-мариниста – это значительное явление, как для всей современной отечественной литературы, так и для нашего небольшого, хотя и сплоченного, сообщества писателей-маринистов.
С Михаилом Чуриным мы познакомились на Первом Всероссийском собрании маринистов в 2018 году. После прочтения первых его рассказав стало очевидно – родился новый талантливый писатель-маринист. При этом Михаил Юрьевич является не просто человеком, любящем море. Он – продолжатель уникальной плеяды российских океанских капитанов, взявших в руки перо, чтобы рассказать современникам и потомкам о красоте и могуществе Океана, о реалиях своей непростой профессии. Поэтому я, без всякого преувеличения, считаю М.Ю. Чурина прямым продолжателем таких корифеев отечественной маринистики, как Д.А. Лухманов, К.С. Бадигин и В.В. Конецкий, каждый из которых удачно совмещал профессии капитана и писателя.
Да, маринистов в истории России было немало, но настоящими капитанами из них было всего несколько человек! Именно к этой немногочисленной когорте относится и Михаил Чурин.
Сын офицера военно-морского флота, Михаил с детства отдал свое сердце морю, оставшись верным этой любви на всю свою жизнь. Окончив судоводительский факультет института водного транспорта, плавал по всем морям и океанам. Прошел все ступени судовой службы от курсанта-практиканта до капитана дальнего плавания. В настоящее время возглавляет факультет судовождения в Волжском государственном университете водного транспорта, готовя к морской службе новые поколения будущих штурманов и капитанов.
Книгу, представляемую сегодня читателю, Михаил Юрьевич назвал просто и ясно – «Истинным курсом». Что касается содержания книги, то она полностью соответствует своему названию. В рассказах и повести «Будни капитана» автор действительно повествует о повседневной жизни моряков современного российского торгового флота, чья жизнь мало известна большинству живущих на суше, о том, как они выстраивают истинный курс своей службы и жизни.
Рассказы Михаила Чурина лаконичны и просты. В каждом из них описывается определенное событие в жизни экипажа торгового судна, – его команды и капитана. В большинстве своем главные герои именно капитаны, от их лица во многих рассказах собственно и ведется повествование. Однако за кажущейся простотой сюжетов кроется настоящая судовая жизнь. На первый взгляд она обыденна. Вот встретились в море два судна, и их капитаны поприветствовали друг друга, как это положено по старым морским традициям, преподав тем самым урок на всю жизнь находившимся на борту курсантам (рассказ «Истинный курс»). Вот один капитан помог другому с валенками, обратив внимание, что у того мерзнет вахтенный матрос у трапа (рассказ «Зима»). Вот капитан и старпом ищут в иностранном порту саморезы для оборудования корабельной бани (рассказ «Новая сауна»). Вот опытный капитан выручает своего менее подготовленного коллегу в штормовой ситуации (рассказ «Главное – это опыт»). Очень интересен навеянный мистикой и старинными морскими преданиями рассказ «Полуночный штурман».
Рассказы о трудовых буднях торговых моряков следуют один за другим, создавая некую иллюзию размеренной спокойной службы и работы. Но вот начинается рассказ «Действия непреодолимой силы», в котором с каждой страницей нарастает трагизм штормовой ситуации, куда попал контейнеровоз, капитан которого Александр Иванович Дроздов, поддавшись на уговоры, принял на борт дополнительную партию контейнеров. В результате во время сильного шторма контейнеры начали смещаться и судно получило необратимый крен. Понимая свою вину, приняв все меры для спасения команды, а также убедившись, что все члены экипажа успешно погрузились в спасательные плотики и отошли от борта, капитан отказывается покинуть обреченное судно. Да, он спас команду, но именно он погубил доверенное ему судно, поэтому Дроздов сам себе выносит приговор в полном соответствии с древней морской традицией – капитан тонущего корабля разделяет его судьбу.
После прочтения рассказа сразу меняется эмоциональное восприятие книги. Если раньше автор рассказывал читателю о капитанских буднях и обязанностях, то в рассказе «Действия непреодолимой силы» он поведал и о главной капитанской привилегии – уходить со своего судна последним или же не уходить вообще. При этом капитан дальнего плавания Михаил Чурин знает, о чем пишет, так как сам отстоял на капитанском мостике не один десяток лет.
Что касается завершающей сборник повести «Будни капитана», то она автобиографична. Вся повесть – это история одного обычного рейса судна под командованием капитана Сергея Ивановича в Средиземное море. Герои повести – члены экипажа – предстают перед читателем со всеми их достоинствами и недостатками. На фоне описываемых повседневных капитанских реалий: погрузки и разгрузки судна, переходов из порта в порт, общения с шипчандлерами, местными властями и судовладельцами – перед нами разворачивается картина личностных взаимоотношений между членами экипажа. К каждому опытный капитан Сергей Иванович ищет свой подход, выявляет лучшие качества подчиненных, терпеливо учит их любить и понимать море. Прекрасно описан автором и непростой психологический поединок капитана с зарвавшейся поварихой. Но вот заканчивается рейс, и капитан прощается с судном и экипажем, но лишь для того, чтобы после небольшого отдыха снова уйти в очередное плавание.
Уверен, что каждый, кто начнет читать книгу Михаила Чурина «Истинным курсом», перелистнув ее последнюю страницу, ощутит чувство светлой печали от того, что пришла пора расстаться с уже успевшими полюбиться героями.
Когда-то старший коллега Михаила Чурина по капитанской стезе и писательскому перу Виктор Конецкий так сказал о своем жизненном пути: «Море требует от человека жизни. Или отдавай судьбу, или оно не признает. Литература требует того же…» Михаил Юрьевич выбрал море, но он выбрал и литературу. А потому я твердо верю в то, что впереди нас ждут новые увлекательные и поучительные книги настоящего моряка и настоящего писателя, порукой тому – его огромный жизненный и морской опыт, порукой тому – его талант.
А еще я верю, что книги, как корабли, имеют свою судьбу. Есть книги со счастливой судьбой, есть с судьбой не очень… Поэтому я искренне желаю новой книге Михаила Чурина долгого и счастливого плавания в читательском океане и, как говорят у нас на флоте, – «Попутного ветра и неизбывных семи футов под килем!»
Секретарь Союза писателей России, капитан I ранга Владимир Шигин
Капитанские рассказы
Истинным курсом
Никто лучше тебя не проложит курс твоего корабля
(Английская пословица)
Морская служба немыслима без уважительного отношения к флотским традициям, соблюдение которых превратилось в нормативные требования всевозможных документов, регламентирующих одну из старейших деятельностей человека. Некоторые из них со временем все же изменяются или вовсе отмирают, но традиции трепетного и ответственного отношения к государственной символике и уважительного отношения к своим соратникам, коллегам будут присутствовать всегда.
Давайте заглянем в «Устав службы на судах Министерства морского флота Союза ССР», ныне несуществующего государства Союза Советских Социалистических Республик. В первой главе мы сможем найти описание сферы деятельности этого документа: «Настоящий Устав определяет основы организации службы на судах Министерства морского флота, а также основные обязанности и права лиц судового экипажа». А чуть позже прочитаем: «При встрече в море все суда под флагом Союза ССР при расхождении приветствуют друг друга однократным приспусканием Государственного флага Союза ССР».
На первой практике, проходившей на учебном судне «Зенит», возвращались мы, студенты-второкурсники, в Балтийское море Кильским каналом. Наша рабочая бригада занималась плетением матов на шлюпочной палубе. Вдруг наше внимание привлек матрос, вышедший с мостика судна и бегом помчавшийся к бизань-мачте (кормовая мачта). Он развязал крепления и застыл в ожидании команды, как мы поняли, держа в руках фал Государственного флага СССР. Затем мы увидели, как на крыло ходового мостика вышел наш любимый старший помощник, мы – салаги – с большим уважением относились к этому спокойному, выдержанному и, как мы уже поняли, опытному члену старшего командного состава теплохода. Старпом, видимо, чего-то ждал. Мы начали оглядываться по сторонам. Навстречу нам по каналу шел небольшой сухогруз, совсем немного и мы с ним должны были разойтись. Когда наши суда почти поравнялись, из рубки встречного теплохода также вышел помощник, он был в синей форменной куртке с блестящими желтыми погонами. Он и наш командир почти одновременно свистнули в свистки, которые заранее подготовили и держали наготове в руках. На обоих судах матросы приспустили красные с желтыми серпами и молотами государственные флаги. Еще мгновенье и раздались два свистка – вахтенные матросы на обоих судах подняли флаги в исходное положение и стали крепить фалы. Вслед за этим на мостик маленького теплохода вышел пожилой мужчина с седой бородой, он начал махать рукой, приветствуя нас. Мы поняли, что это капитан встречного судна. На нашем мостике тоже появился капитан, который также начал махать рукой своему коллеге. Через какое-то мгновение суда были уже на большом расстоянии друг от друга, разойдясь всего, как нам показалось, в нескольких метрах не сбавляя хода. Мы, находящиеся на шлюпочной палубе, успели прочитать название судна – «Балтийский». Это было судно смешанного плавания с черным корпусом, порт приписки Калининград, номер мы уже не смогли прочитать.
Всю картину приветствия мы наблюдали с высоты нашей шлюпочной палубы, а «Балтийский» был в несколько раз меньше нас, и даже его настройка располагалась ниже нашей шлюпочной палубы. Их действия просматривались, как на ладони. И от этого, может быть, они и поразили нас своей уверенностью и слаженностью с действиями наших командиров. Это было здорово. Мы все, практиканты второго курса, только начинающие осваивать флотские премудрости, далеко еще не судоводители и даже не настоящие матросы, еще долго смотрели вслед уходящему коллеге, нашему соотечественнику. Мы были в восторге от увиденного. А потом пошли обсуждения: «А как они здорово, слаженно поприветствовали друг друга. И капитаны вышли, помахали руками».
В такие минуты ты понимаешь, что твой выбор сделан правильно и что у тебя должно все получиться, что ты будешь прилагать усилия, будешь учиться, чтоб стать настоящим судоводителем. Чувствуешь, что ты на правильном пути или, как говорят штурманы, следуешь «истинным курсом».
Прошли годы, и каждый раз, будучи помощником, а потом и капитаном, приветствуя своего соотечественника в море или в узкости, я каждый раз вспоминаю расхождение учебного судна «Зенит» с номерным «Балтийским» в Кильском канале. Спасибо тебе за это, вахтенный помощник из Калининграда.
Необходимо добавить к сказанному. Новый «Устав службы на морских судах», вступивший в силу совсем недавно, в августе 2018 года, содержит требование: «При встрече в море все суда под флагом Российской Федерации при расхождении приветствуют друг друга однократным приспусканием Государственного флага Российской Федерации на 1/3 длины фала».
Процедура приветствия осталась прежней. Ничего не изменилось.
Зима
Какая в этом году выдалась холодная зима! Столбик термометра уже неделю не поднимается выше минус двадцати восьми градусов. Но караван все же пробился в заветный порт, только два часа назад портовые буксиры в сплошной ледяной каше закончили расстановку прибывших судов. Подойти вплотную к стенке все же не удалось – сильный прессованный лед прилип к причалу. Суда, утомленные недельной ледовой проводкой, стояли безмолвно у причалов, на которых мела поземка, заметая их снегом. Сами суда напоминали больших снеговиков, вместо глаз которых просматривались иллюминаторы ходовых мостиков. Команды начали готовиться к грузовым работам, на крышках трюмов появились люди, сметающие снег. Быстро темнело, на палубах включили освещение. От этого казалось, что вновь усиливающийся ветер к утру заметет снегом весь порт.
Комиссия на приход отработала спокойно, безразлично проверив заполненные приходные документы, судно, наконец, получило «свободную практику», теперь можно общаться с берегом. Николай Николаевич, проводив комиссию до трапа, поднялся на мостик, необходимо было определить, к какому причалу поставили судно его товарища, с которым он в свое время вместе учился на одном курсе. Когда они встречались в последний раз, Николай уже точно не помнил, и вот надо же так было случиться, что им пришлось следовать вместе в одном караване. Сергей работал также капитаном, но в этот раз судьба закинула его, как отметил Николай, на судно весьма преклонного возраста. Современный радар на компасном мостике старого теплохода смотрелся даже противоестественно, как в этих случаях говорят: «как на корове седло». «Как он там на такой старушке, да еще в таких сложных ледовых условиях? На современном-то судне не пробиться», – беспокоился Николай за своего однокурсника. За неделю, проведенную в совместных усилиях по преодолению ледовых полей, они много общались по УКВ-радиостанции, смогли вспомнить и обговорить: учебу в институте, кто, где и как трудился, кто с кем общается, обсудить и личные вопросы. А вспомнить, как оказалось, можно было очень многое.
На мостике принтер начал отстукивать текст принятого сообщения. Послание было от судовладельца, в нём сообщалось о том, что по имеющимся сведениям предстоящий выход каравана из порта всего скорей будет последним этой зимой. По причине тяжелой ледовой обстановки следующий караван запланирован на выход из порта только с наступлением весенних оттепелей. Поэтому Николаю Николаевичу предписывалось быстро, пока ледокол выводит суда на рейд, произвести погрузку, оформить отход и выйти, «кровь из носа», в рейс в составе этого последнего каравана. Да, задача поставлена не из легких: в первую очередь, трудность выполнения заключалась в том, что ход и темп погрузки абсолютно не зависел от капитана. Скорее наоборот, капитан зависел от порта и их усилий. Николай Николаевич вызвал к себе старшего помощника и проинструктировал его с учетом последнего указания судовладельца: «Федор Иванович, готовьте судно к погрузке, нам надо успеть к выходу каравана. Ледокол поведет суда послезавтра. Следующий караван на выход будет весной».
Проинструктировав подчиненных, Николай Николаевич отправился в гости к своему однокашнику на судно. У трапа, как это положено, его встретил вахтенный матрос. Все мысли капитана были заняты осмыслением полученной команды: «выйти, «кровь из носа», в рейс в составе этого последнего каравана», но на каком-то подсознании капитан все же отметил, что в облике вахтенного матроса что-то смотрится противоестественно, что конкретно, он не понял, но что-то было не так. Его проводили в каюту капитана.
Войдя в кабинет, Николай Николаевич был неожиданно озадачен: первым впечатлением было чувство, что он переместился во времени – оказался в капитанской каюте, как ему показалось, прошлого столетия: низкий подволок (потолок), какие-то странные переборки, да еще и мебель вызывала удивление. Картина дополнялась тусклым светом, исходящим из подволочных светильников странной конструкции. Сергей вышел из-за стола и с распростертыми объятиями направился навстречу гостю. Хозяин каюты был в форме при полном параде, на форменном кителе отчетливо смотрелся нагрудный знак капитана дальнего плавания. В каюте было откровенно холодно, и на ногах хозяина Николай увидел совершенно не сочетающиеся с его внешним видом старые войлочные ботинки «прощай молодость». Первое, что он отметил, это то, что Сергей за эти годы сильно изменился, постарел. Они обнялись, хозяин каюты пригласил Николая присесть, предложил чаю: «Виски не предлагаю – сейчас не до этого». Но гость, сославшись на нехватку времени, от чая отказался. «Ну, как ты? Как настроение?» – начал разговор Николай. Сергей все же поставил горячий чайник, какие-то печенюшки и еще что-то перед ним.
– А что я – видишь, работаем. Вот только что получил команду судовладельца – необходимо выйти с этим караванов в рейс, иначе застрянем до весны. А ты как?
– Я тоже получил такую команду, надо обязательно выходить. Боцман отдраил лючки балластных танков – там уйма льда на переборках, даже приблизительно невозможно определить сколько. Балласт промерз на переходе. Уже откатываем, через час начинаем погрузку, а сколько балласта останется в танках в виде льда, неизвестно, – поделился своими тревогами Николай.
– А что грузить собираетесь? – задал вопрос хозяин каюты.
– Металл в рулонах. Единственное, что немного успокаивает, это то, что партия груза не на всю грузоподъемность, будет свобода маневра и запас осадки. А вы, под какой груз пришли? – задал в свою очередь вопрос Николай.
– У меня все гораздо сложнее. Грузить предстоит уголь, и команда – грузить на полную грузоподъемность. А в балластных танках та же ситуация – много льда, – в свою очередь поделился своими проблемами Сергей, – посмотрим, что из этой затеи получится. А затем сразу же перешел на другую тему: «Слушай, Николай, а ты что, так и ходишь по порту в валенках?»
– Так и хожу, чего стесняться, мороз какой? А что ты спрашиваешь? – насторожился Николай.
– Ты у нас всегда раньше был пижон, а сейчас прямо по порту так и ходишь в обычных валенках. А если серьезно, то хочу поинтересоваться, а у тебя на «пароходе» есть еще валенки? Я сам-то вот одел, что подвернулось. Надстройка, пока шли, вымерзла, в каюте всего плюс пятнадцать, вот и хожу в своих «чунях». В салоне команды температура еще ниже. Все, что можно, включено, даже электрокамин в сауне. Вон дверь открыли в бане и греемся. Но это еще не все. Самое плохое, что у меня на борту нет валенок. Матросы стоят у трапа на морозе по четыре часа в ботинках. Тулупы есть, а элементарных валенок нет. Если у тебя есть валенки, дай взаймы на стоянку. Хотя бы две пары – в одних стоим на вахте, другие греем для вахты. Перед отходом вернем, – попросил однокашник. И только сейчас Николай Николаевич понял то, что ему показалось странным в облике вахтенного матроса у трапа: матрос стоял у трапа в меховом тулупе и в относительно легких для этого мороза ботинках.
– У меня на борту валенки есть, матросы обуты все. А вот про запасные надо уточнить у боцмана, сколько. Если есть, то боцмана и пришлю, – был ответ коллеги.
Через час матросы Сергея стояли на вахте в валенках. Жить стало веселее, а стоять вахту теплее.
На третьи сутки к обеду портовые буксиры и ледокол закончили выводить суда. Караван был готов начать движение. Предпоследним в ордере стоял теплоход Николая Николаевича. Замыкающим был его старый товарищ по учебе Сергей. Валенки они вернули в самый последний момент, когда комиссия на отход уже подходила к трапу теплохода. Теперь старое судно Сергея не вписывалось в общую зимнюю картину. Большая надстройка последнего в ордере теплохода чернела на фоне белого ледового поля и таких же занесенных снегом коллег, стоящих в готовности начать движение за ледоколом. Угольная пыль покрывала и палубы последнего в караване судна.
Замываться они будут через девять суток, когда ледокол выведет караван на чистую воду, когда температура перевалит на плюсовые значения, когда можно будет вооружить пожарную магистраль для помывки судна.
«Учись студент»
К старшему помощнику подошел боцман: «Сергей Дмитриевич, не знаю, что делать с новым матросом. Третий день валяется в лежку. Работать не может – укачался окончательно. Хотя нас не очень-то и качает, нормальная рабочая погода. Похоже, что это так и есть на самом деле. Присматриваю за ним, не симулянт, а на самом деле укачался».
– А где он сейчас: на палубе или в каюте? – решил уточнить обстановку старший помощник. – Я же сказал, валяется у себя в каюте, – отреагировал боцман.
– Виктор, ты мужик опытный. Что тебе не понятно? Давай вытаскивайте его на палубу и займите пока самой простой работой. Только свежий воздух и работа лечат от морской болезни. А то он у тебя в каюте проваляется весь переход. На юте организуй ему рабочее место, там и будет у нас лечиться, понял? – старпом изложил своё видение сложившейся ситуации, – не забывай посматривать за ним, а лучше прикрепи к нему матроса Рыбкина, он толковый парень, поставит его на ноги.
Через полчаса новый матрос, молодой, крепкий на вид парень Петруся, как его успели окрестить в команде, прибывший для прохождения практики в последнем порту захода, студент начальных курсов института, появился на юте. Было видно, что ему реально плохо, цвет лица носил зеленоватый оттенок. Старпом подошел к новому члену экипажа: – Петр, ты чего расклеился, давай настраивайся на работу.
– Какая тут уж работа, душу наизнанку выворачивает. Вам хорошо, вы не реагируете на штормовое море, – обреченно отозвался матрос.
– Петр, ты пойми, нет таких людей, которые бы не укачивались. Главное, себя перебороть, не раскисать. Отвлечься. Для этого самое лучшее средство – работа. Учись студент, сейчас боцман тебе даст задание. На свежем воздухе будет легче, – затем обратился к боцману: «Иванович, я правильно говорю?»
– Сергей Дмитриевич, сущую правду говорите. Лучшее средство от укачивания – это работа на свежем воздухе. А с работой у нас задержки не будет. Сейчас напарника пришлю – матроса Рыбкина, он подскажет, что надо делать. Старший помощник после разговора на юте прошел к себе в каюту: «Опять молодняк прислали, и опять всех заново учить надо. Хотя в этот раз пока и не очень сильно качает. Боцман правильно сказал – обычная рабочая погода». Сергей Дмитриевич снял теплую куртку и повесил на крючок вешалки у входной двери каюты, его взгляд невольно задержался на фотографии, закрепленной на противоположной переборке каюты. Из деревянной рамки на старпома смотрел его старый друг по студенчеству. В прошлом рейсе судьба неожиданно свела их вместе. Теплоход, на котором Славка работал также старпомом, в самый последний момент перед их отходом поставили на соседний причал. Встреча была бурной, но очень короткой, и от этой встречи осталась, как большая память, эта фотография. И, видимо, из-за разговора, состоявшегося только что на юте, Сергей вдруг вспомнил их первую плавательскую практику на большом учебном судне, как они ночью выходили из Ленинграда. Как после прохождения морского канала и Кронштадта они разбрелись по своим койкам в большом кубрике практикантов, как с тревогой и большим любопытством изучали сами себя. С замиранием каждый думал, а как он будет переносить качку. На соседней койке Лешка, также из их группы, подвесил свои карманные часы на цепочке на гвоздик, торчащий из переборки. И эти часы вскоре начали раскачиваться – судно заправилось на выход в Финский залив. В иллюминаторах они не видели волн, но часы раскачивались все больше и больше, получая все большую амплитуду. А они прислушивались к своим ощущениям, нет ли первых признаков морской болезни. К великой радости Сергей не находил в себе никаких изменений, все было как обычно. В голове мелькнула провокационная мысль: «Может быть, он и не укачивается вообще. Может быть, он как английский писатель Джеймс Хэрриот, рассказывающий о животных и их владельцах, вообще не реагирует на качку». С этими мыслями они после напряженного рабочего дня вскоре все и уснули.
Утром на следующий день их разбудил дежурный по низам, курсант старшего курса мореходного училища: «Подъем, ребята. Сегодня будем оморячиваться. Подъем». Все повскакивали с коек и в этот момент, а он это помнит до сих пор, его вдруг потащило куда-то в сторону. Да, это была качка, пусть пока небольшая, но он сразу понял, что это была она. Она мешала одеваться. После утренних процедур появились и первые признаки укачивания: как говорят, голова была дурная, тело налилось тяжестью, к горлу начала подступать обычная тошнота, такая как при легком отравлении. Это было все же неожиданно и неприятно. «А что о нем подумают ребята, подумают, что он слабак, уже укачался» – было главной заботой на тот момент. Но за завтраком ситуация разъяснилась. Ребята хмуро сидели за их большим столом, вяло пережёвывая завтрак, а многие просто отказались от еды. Были высказаны различные причины, а реально она была одна: ребята начали укачиваться. Занятия в учебной аудитории проходили неинтересно, все мысли были об одном – скорее бы перерыв.
Тем временем судно вышло из Финского залива, изменило курс для следования в центральную часть Балтики. Качать стало значительно сильнее. Море покрылось белой пеной, стали просматриваться отдельные весьма крупные, как тогда они считали, волны. Приступы тошноты не позволяли заниматься чем-либо. Ребята, уже совершенно не стесняясь друг друга, просили у преподавателя разрешения выйти в коридор. Вот и он, уже не в силах усидеть в учебной аудитории, вышел из класса и побежал в курсантский гальюн (туалет). Гальюн располагался к кормовой части курсантского коридора палубой ниже, куда вел достаточно крутой и очень широкий трап. Открыв двери, он уже хотел спуститься в спасительное помещение. Внизу перед трапом стояли двое дежурных по этому специфическому объекту. Это были курсанты мореходки механической специальности, облаченные в заношенную рабочую форму второго срока. Они с интересом смотрели на очередного посетителя. Дежурные, как «мифические атланты», упирались на свои орудия труда – большие швабры, держа их вертикально вверх. Из нижнего помещения на Сергея обрушился устойчивый запах рвотных масс, он не смог больше себя сдерживать. Весь широкий крутой трап оросился недавним завтраком. «Ну вот, еще один не донес. Что, нельзя было, хотя бы, до палубы спустится? Только убрались» – начали возмущаться дневальные, но в их словах не чувствовалось раздражения. Скорей присутствовало участие и понимание. Тогда они с ребятами не понимали, почему этот объект приборок всегда доставался курсантам-механикам. Это распределение просто их устраивало, и они не задавали вопросов. Позднее это стало понятно: младших механиков, четвертого или третьего, в зависимости от штатного расписания судна, на флоте принято называть «начальниками канализации и пара», так как в их заведование всегда входят судовые системы сточно-фекальных вод и отопления. Таким образом, этот объект всегда доставался курсантам механических специальностей – пусть привыкают.
Через два дня погода наладилась, жить стало веселее. Практиканты с головой ушли в учебный процесс, выполняя свои обязанности посменно, то в учебной бригаде, то в рабочей или в вахтенной. В Бискайском заливе история повторилась, но уже в меньших масштабах, хотя качало значительно сильнее, и они, начинающие судоводители, это четко понимали, глядя на огромные волны Атлантики, подгоняемые крепкими порывами ветра. И вопрос адаптации к тяжелым морским условиям стал понемногу отходить на второй план, работа и учеба проходили уже более результативно, приобретая независимость от погодных условий.
Учебное судно успешно доставило груз в один из портов Средиземного моря и направилось в обратный путь. И тут Сергея ждал неприятный сюрприз. Его назначили дневальным курсантских бытовых помещений, необходимо было произвести приборку в прачечной и гладильной курсантов. Он после утреннего развода спустился в прачечную. Судно было на подходе к Гибралтарскому проливу, начало снова качать, и даже не так сильно, как он почувствовал, но качало совершенно по-другому. Судно следовало в балласте, без груза, поэтому и период качки и само поведение судна на волне было другое, и он снова укачался. Это было значительно хуже, чем в начале практики. Сергей, просто не мог работать. К тому моменту, как он чувствовал, он уже все, что у него было, отдал морю, и теперь из него начали выходить остатки желчи. Он не мог справиться с собой и обессилено присел у отливного шпигата прачечной, руки его дрожали, на лбу выступил пот. Это было неожиданно, очень неприятно и, самое главное, обидно. Он думал, что уже переболел воздействием моря, а оказалось, что нет.
И в этот момент в прачечную зашел его друг Славка. Он был немало удивлен его состоянием, все думали, что переболели. А оказывается, у каждого из них имеются и свои особенности реакции на качку. Кто-то не может принимать пищу, кто-то наоборот ест все подряд, у кого-то – страшные головные боли. «Сергей, давай дуй на верхнюю палубу, подыши свежим воздухом. Я здесь сам уберусь за тебя, помогу», – предложил Славка. Он помнил, как вышел к кормовому трюму. Там копошились его однокашники, из рабочей бригады, они шкрябали большие настилы – рыбины, снятые с компасного мостика. Необходимо было содрать старый лак с деревянных поверхностей настила. Тут же находился и боцман: «Молодые люди, запомните, труд сделал из обезьяны человека. А из вас труд сделает моряков. Лучшее средство от морской болезни – работа на свежем воздухе». Затем боцман подошел к Сергею и, глядя в его позеленевшее лицо, произнес: «Учись студент».
На вечерней вахте старший помощник, предварительно переговорив с боцманом, вызвал на мостик матроса Рыбкина: «Вадим, давай рассказывай, как твой сегодняшний подопечный отработал. Есть успехи?»
– Сергей Дмитриевич, успехи есть, подопечный чистил деревянные слани правого и левого борта с крыльев мостика. Боцман остался доволен. Я думаю (если вы спрашиваете моё мнение) в ближайшее время все будет нормально.
Еще через три дня боцман доложил старпому, что новый матрос вполне влился в рабочий процесс, работает наравне с другими членами палубной команды.
В гостях, не оправдал надежд
«Владимир, а вы что не хотите нам рассказать о вашей работе? Ведь интересно, как вы по морям ходите. Особенно ночью как вы ориентируетесь, ведь ничего не видно. Наверное, прожектор включаете? – задала вопрос гостю хозяйка торжества. Владимир был приглашен на день рождения подружки своей хорошей и давней знакомой. Если точно, то пригласили Надю, а его, как он понял, как приложение к ней. Совсем недавно вернувшись с теплохода, он, конечно же, согласился.
Оказывается, один из гостей моряк, плавает или, точнее, как они, моряки, говорят, ходит за границу. Все присутствующие за столом с интересом посмотрели на него, видимо, также ожидая интересных рассказов. Но этот интерес, как уже успел отметить Владимир, носил какой-то поверхностный характер, от нечего делать, на лицах присутствующих он читал обычную скуку.
– Что рассказывать? Нечего рассказывать. Работа как работа, – отреагировал Владимир, не привыкший к всеобщему избыточному вниманию.
– Правда, расскажите. Как там в море? Наверное, страшно? – продолжала наседать хозяйка дома.
– Да, нет, не страшно. Хотя бывают ситуации, когда приходится тяжеловато, это когда в сильный штор угодишь, – ответил Владимир. У него абсолютно не было никакого желания рассказывать за праздничным столом о том, как приходится совершать переходы в тяжелых штормовых условиях. Да, в последнем контракте они даже очень и очень сильно влетели, тогда подвели практически все полученные прогнозы. Погода повела себя совершенно непредсказуемо. Было реально тяжело, но рассказывать об этом совсем не хотелось, хорошо, что все закончилось благополучно.
– А в порту чем вы занимаетесь? Где живете? Наверное, вам хорошие гостиницы предоставляют? – задала очередной вопрос именинница. – Расскажите, – обратились с просьбой и другие гости.
Владимиру окончательно стало ясно, что присутствующие не имеют совершенно никакого понятия о его работе. Он постарался незаметно наклониться к своей подружке: «Вы с Валентиной меня пригласили на день рождения в качестве чеховского свадебного генерала?»
– Ладно кривляться, расскажи им чего-нибудь интересненькое, – теперь попросила Надя.
– А как в море вы плаваете, ведь берегов не видно? Как определяете, куда следует плыть? – задал вопрос, рядом сидящий молодой человек, успевший «довести себя до нужной кондиции» и даже более.
– Еще до выхода в рейс штурман выполняет предварительную прокладку, на карте наносит линии пути, по которому судно должно следовать. Есть приборы, которые показывают курс следования. А есть приборы, которые этот курс держат. Штурману остается только проводить контроль за местоположением судна. На электронных картах и так сразу видно, как перемещается судно, – начал разъяснять Владимир.
– Очень интересно, а как осуществляется контроль, – опять задал вопрос сосед по столу.
– К примеру, штурман снимает пеленги на маяки и затем их прокладывает на карте или прокладывает дистанции, которые снял с экрана радара, – продолжал объяснять Владимир.
– А как он прокладывает эти пеленги? – решил уточнить сосед.
– Как? Есть прокладочный инструмент: транспортир, параллельная линейка, карандаш. Вот этим инструментом и работает.
– А вы любите свою работу? – вдруг спросила хозяйка торжества.
– Да? – как-то даже с вызовом, как показалось Владимиру, подхватил её сосед по столу. Своим нежеланием рассказывать он явно разочаровал всех присутствующих.
– А почему вы вдруг меня об этом спрашиваете? – отреагировал Владимир, он был удивлен таким вопросом.
– Да потому что, вы уж больно вяло отвечаете на вопросы, не хотите рассказывать, – напрямую высказал свои наблюдения сосед.
– Я не рассказываю, потому что рассказывать-то нечего. Работа, просто работа, – был ответ Владимира.
– Такая интересная, я бы сказал даже героическая профессия, и рассказать нечего. Вы просто не любите свою работу, – был ответ соседа. В его голосе появились раздражительные нотки.
– Хорошо, а вы кем работаете? – в свою очередь задал вопрос уже Владимир.
– Я конструктор – чертежник, – как-то сразу насторожившись, ответил сосед.
