Автор года-2024. Сборник современной поэзии и прозы

Непрожитые жизни

Сумрак. Сумерки,Рваный свет сквозь прорехи небесныеМир усыпал беспечными искрами;Помнишь ведь, мы давно уже умерлиИ волнами бьёмся неистовоВ эти скалы отвесные.Росы. РоссыпиЖизни той непрожитой, непонятой,Где не знали, что делать с крыльями…Кто же мы и откуда, Господи,Что скрываем за душами пыльными,Прячем что под ладонями?Годы, годныеЛишь на скуку да на проклятия,Пролетели кометой стремительной;Наши плёнки к началу отмотаны,Чтобы путь свой короткий увиделиОт прощания до зачатия.Морось. ИзморозьНа полях ненаписанной повестиЛабиринтом становится каменным;И столетья, шеренгой выстроясь,Застывают суровым орнаментомВ состоянии невесомости.Прозу празднуюНе услышат в грядущем безвременье,Не расскажут промёрзшими глотками;И как будто заразу опаснуюУнаследуют Землю кроткиеС нерастраченным вдохновением.

Если бы ты была…

Если бы ты была комнатой,В ней бы не было потолка,Линиями бы изломаннымиОна бы текла, как река.Если бы ты была мельницей,Перемолола б в мукуГоря и боли поленницы,Нашу печаль и тоску.Если бы ты была зданием,Было б самым красивым оно.Светилось бы чистым сияниемКаждое в нём окно.Если бы ты была городом,Он был бы столицей небес,Свободным распахнутым воротомНа горле оживших чудес.Если бы ты была островом,Он не имел бы границ,От края до края острого —Гнездом удивительных птиц.Если бы ты была катером,Он бы шёл, рассекая волну,Незримым глубоким фарватером,Держа курс прямиком на луну.Если бы ты была космосом,Он взорвался бы тысячью брызг,Оглашая ликующим возгласомНебо, звёзды и солнечный диск.Если бы ты была лестницей,К Богу она бы велаИ каждому стала бы вестницейМира, любви и добра.Если бы ты была…

Сон ноября

Разделилась межа,Тянут вниз якоряНеизбежности мглистой навстречу;И душа, чуть дыша,Смотрит сон ноябряИ сама засыпает навечно.В этом сне одинокНеприкаянный лист,И надежды блуждают по лужам;В этом сне ты и Бог,И нелепый каприз —Тёплый враг наступающим стужам.Снится что ноябрю?Как поставить печатьНа чело неродившихся песен,Как раскрасить зарю,Разучиться молчатьВ этом сером сыром поднебесье.Под мерцающей тьмой —Однотонный узор,Лишь снежинка кружится упрямо;Страшный слышится вой,Светлый грезится взорПо другую границу экрана.В сердце – пламень и лёд,На душе – пустотаИ бездонные чёрные дыры;Всё когда-то уйдёт,Как уходит водаСквозь песок иллюзорного мира.Ты откроешь глаза,Даже если умрёшь,Даже если забудешь о прошлом;Замерзает слеза,Обнажается ложьВ этом сне беспробудно-тревожном.Снова выйдешь в подъезд,Чиркнешь спичкой о дноБезнадёжного зыбкого утра;Сотни проклятых местВоплотятся в одно —Общий дом для всех душ бесприютных.Хрупкий сон ноябряОбретёт свою плотьВ ожидании зимних пейзажей;Жизнь, на части дробя,Обречённый ГосподьУйдёт прочь с самой ценной поклажей…

Птицы

Птицы упали мёртвымиНа недостроенный храм,Крылья их стали твёрдыми,Крылья – под стать мостам.Город укрыли под перьями,Сумев сохранить тепло,Что время мгновеньями меряетТем, кому повезлоОстаться в небе отравленномБез веры, считая дни…Над городом обезглавленнымТак и летят они.Над реками измельчавшими,Над редкой порослью трав,Прощённые и уставшиеОт споров, кто будет прав.А те, что упали мёртвыми,Всем дали ясно понять:Что умерли они гордыми,И этого не отнять.

Вероника Богданова

Десятая жизнь

Лиза

…Настойчивый скребущий звук, доносящийся от окна, проникал в самый мозг, пробуждая желание заткнуть уши подушкой. Лиза так и сделала. Звук не прекратился. Напротив, он стал каким-то более осязаемым. Полночь. Темнота. Одиночество. И кто-то неведомый, скребущий когтём по оконной раме…

Лиза была смелой девочкой и в свои десять лет частенько оставалась дома одна. Мама работала в круглосуточной аптеке, и никто из её коллег не проникался идеей пожалеть одинокую мать и освободить её от ночных смен.

Обычно Лиза быстренько засыпала, укутавшись с головой одеялом: все же знают, что так безопаснее! Но не зря сказано: никогда не говори никогда! И вот наступила ночь, когда кто-то решил поскрестись в окно.

Лиза решительно включила торшер, вынырнула из спасительного кокона одеяла и двинулась к окну: медленно, на цыпочках, задержав дыхание. Мамочка, ну, почему тебе нужно было уйти на работу именно сегодня?! Этот кто-то вряд ли бы осмелился пугать ребёнка в присутствии матери!

Лиза осторожно приподняла край шторы и вгляделась в темноту за стеклом. Взгляд выхватил из сумрака чей-то силуэт, а потом на девочку полыхнули бутылочной зеленью глаза ночного гостя. И Лиза выдохнула: на неё смотрела обычная кошка. Зеленоглазая, худая и очень настойчивая.

Полуночное создание, балансирующее на карнизе – на самой границе света и тьмы, подняло лапку и провело коготками по стеклу, издав звук, который так напугал девочку.

– Ну, заходи, – Лиза распахнула окно и впустила кошку. Та глянула на девочку раскосыми глазищами и уверенно пересекла границу между тенью и светом…

Петрович

– Понимаешь, Петрович, она ведь не просто так ушла. Она нас бросила, понимаешь? А значит – предала. Я так мыслю: не любила она нас! Ну ладно, я всякого по жизни натворил, заслужил. А тебя за что? Ты вон какой! Настоящий боец! Красава! – глубоко нетрезвый мужичок в трениках и грязной футболке потрепал собеседника по спине. Тот брезгливо тряхнул головой.

Петрович был котом. Обычным рыжим гулякой, грозой окрестных собратьев по породе. Вернее, по её отсутствию. Когда-то он был хранителем домашнего очага, горделиво возлегал в кресле и кормился из рук женщины по имени Надежда, которая наивно считала себя его хозяйкой. Она была мягкой и тёплой, заливисто смеялась и иногда даже целовала Петровича в рыжую морду…

А потом всё пошло не так. Толян – её муж – превратил уютный дом, где раньше пахло едой и тихой радостью, в настоящую помойку (уж Петрович-то знает, что такое помойка: бывал там во время дворовых похождений).

Увы, оказалось, человеческие самки, в отличие от кошачьих, на помойке не приживаются. Однажды Надежда покинула и Толяна, и квартиру. И его, Петровича!

Что случается, когда кого-нибудь покидает надежда? У него не остаётся совсем ничего, одна лишь пустота внутри. Эту пустоту непременно надо заполнить: свято место пусто не бывает! И Толян исправно заполнял свою внутреннюю пустоту тем, что делает её ещё более беспросветной: алкоголем.

Незаметно для Толяна внешняя пустота в квартире тоже начала заселяться. Горе человеческое – настоящее пиршество для разного рода мелких бесов: ментальной мошкары, проникающей из того мира, куда обычно людям здравомыслящим путь заказан. Иное дело – люди пьющие! Их эта мошкара рано или поздно высасывает насухо. Точнее, намертво.

Толяну не дано было видеть тех, кто суетился вокруг него в поисках подпитки. А вот кот их видел очень хорошо. Петровичу бесы казались чем-то вроде малюсеньких летучих мышек, а раз так – на них можно охотиться! И рыжий охотился, оберегая своего человека от встречи с неизбежным. Вернее, отдаляя эту встречу…

Нарцисса

Она жеманно потянулась, вытягивая стройные ножки. Любая самка человека таким позавидует! Влад, который, по мнению Цисси, слишком часто приходил к Милане, называл их дрыжками и сравнивал её, красивейшее создание кошачьей породы, с ощипанной курицей! Фр-р-р, как обидно и недальновидно!

Цисси на самом деле звали Нарциссой. Она была сфинксом чистейших кровей и досталась блогерше Милане в подарок от одного известного издания. Цикл её рекламных статей о питомнике сфинксов имел успех! Котята резко взлетели в цене, а один из них поселился у Миланы.

Поначалу блогерша побаивалась своего питомца, но изо всех сил пыталась примириться с его весьма экзотическим видом. Лысое существо голубоватого цвета с огромными локаторами ушей и раскосыми изумрудными глазами оказалось тёплым, чуть бархатистым наощупь и громко мурчащим.

И сердце Миланы дрогнуло перед неземным обаянием Нарциссы! Девушка позволяла кошке всё, и та выросла в полной уверенности в своей неотразимости. А тут этот Влад с неуместными шуточками, изгоняющий её, королевишну, с законного места в постели Миланы! Да, у Цисси было своё «гнездо» из пушистого пледа в кресле, но вечно мёрзнущей сфинксихе так нравилось прижиматься к шёлковому боку человеческой самки!

Терпение Нарциссы закончилось, когда Влад небрежно отпихнул её от кровати ногой. Цисси стремительно изогнулась и полоснула человека по щиколотке саблями когтей. На коже мужчины набухли четыре кровавые дорожки. Влад заорал и хотел пнуть кошку, но та уже взлетела на шкаф и утробно рычала оттуда на мужчину, сверкая злющими глазами в угрожающей позе лысого верблюда.

– Да ты демон! – воскликнул Влад и решил оставить сфинкса в покое, занявшись поцарапанной ногой. В этот момент Милана вышла из ванной комнаты, завёрнутая в пушистое полотенце, и её гость начал жаловаться: смотри, что твоя уродина натворила!

А «уродина» тем временем принялась демонстративно вылизывать свою несуществующую шёрстку, поглядывая на поверженного врага. Будет знать, как нападать на сфинкса! Ещё одна такая выходка – закрою глаза на своё безукоризненное воспитание и испорчу этому негодяю туфли. Цисси ещё раз фыркнула и окончательно успокоилась.

Влад и Милана устроились в кровати и выключили свет, оставив ночник у изголовья. Если бы любовники на секунду оторвались друг от друга, они заметили бы внимательный взгляд ярко-изумрудных глаз кошки, направленный прямо на кровать.

Андрей

– Ты пей молочко, мой хороший. Потом посмотрим, куда тебя пристроить. Кошка – Божье создание, чистое, ей в храм заходить дозволено. – Отец Андрей вздохнул и погладил по загривку обычного полосатого кота, приблудившегося к заброшенной часовне, при которой жил священник.

Вернее, бывший священник. Это был тот самый случай, когда «седина в бороду, а бес в ребро»… Оказывается, и в церкви бесы бывают! К Андрею нечистый явился в виде темноволосой женщины с печальными глазами, хрупкой на вид, но исполненной какой-то внутренней силы, которая окружала её, словно кокон. В этом коконе она казалась сложившей крылья ночной бабочкой, которой хотелось любоваться до боли в сердце…

И отец Андрей любовался! Когда она молча ставила свечу – всегда за упокой. Когда так же молча, но едва заметно шевеля губами, стояла у иконы Николая Чудотворца и смотрела на неё вишнёвыми глазами. Когда она поворачивала голову в его, Андрея, сторону и обжигала коротким взглядом – в нём читалось непонятное исступление. И священник осознавал, что в это мгновение его немолодое уже сердце начинало безудержно грохотать, устремляясь в пропасть…

Однажды она подошла к отцу Андрею, коснулась его руки ледяными пальцами и сказала срывающимся голосом:

– Помогите, батюшка! Мне страшно. Ко мне приходит мой муж.

– Что же в этом страшного? – подивился отец Андрей.

– Мой покойный муж, – добавила женщина, словно боясь, что ей не хватит решимости произнести слово «покойный».

Удивлённый священник каким-то непостижимым образом согласился побывать у Евгении дома и попытаться отвадить неупокоенную душу её мужа от привычного места, теперь ему не принадлежавшего.

Но с того момента, как отец Андрей переступил порог, неупокоенной стала его собственная душа. Ибо, закрыв дверь за спиной гостя, женщина вдруг расхохоталась, запрокинув красивую голову с разметавшимися по плечам чёрными волосами, и порывисто прильнула к нему всем своим хрупким, но невероятно сильным телом. И Андрей пропал…

Ночная бабочка расправила крылья, и мир для отца Андрея изменился. Он сознался в своём грехе, разом лишившись и семьи, и сана. А Евгения оставила его так же внезапно, как когда-то заполучила, придумав страшную сказку о покойном муже. Однажды дверь ему открыла совсем другая женщина, полная и рыжеволосая. Она окинула насмешливым взглядом пожилого ловеласа и ухмыльнулась:

– Уехала твоя Женька. Просила не искать.

Он и не искал. Поселившись в домике на окраине города, где в зарослях ивняка пряталась заброшенная часовенка, Андрей пытался замолить свой грех и забыть ту, которая его на этот грех вдохновила. Она являлась мужчине во снах то молчаливая и недоступная, одетая в мрачный кокон своей нечеловеческой силы, то смеющаяся и податливая, расправившая крылья соблазна…

Погружённый в одиночество, Андрей понимал, что ступил на путь самоуничтожения. И тут к нему пришёл кот. Полосатый, голодный и тоже совсем одинокий. Андрей приютил его в своём домике, назвав Барсиком.

Котейке удалось отогреть выстуженное сердце пожилого мужчины. Сидя рядышком и намывая лапкой сытую моську, Барсик тихонько мурлыкал, словно говорил: «Выходи жить, хозяин! Хватит тосковать по демонам! Будем с ними биться!»

И Андрей понял внутренний посыл четверолапого друга. Постепенно в городке распространился слух о том, что в доме у часовни живёт человек, способный одолеть нечистую силу. А называть его стали, как в старые добрые времена: отец Андрей.

Иоген

Говорят, у кошки девять жизней. Слишком высока степень выживаемости этого комочка мускулов и меха. Из любой ситуации вывернется, в любую щель пролезет, падая с любой высоты, на четыре лапы приземлится и вцепится в жизнь когтями и зубами!

Древние египтяне боготворили кошек, посвятив их богине Бастет – женщине с кошачьей головой, покровительнице семейного очага и защитнице от злых духов.

С тех пор кошки видели этих самых духов и изгоняли их из жилища хозяина, порой ценой собственной жизни. И потому дала великая Бастет своим любимицам возможность воплощаться и выполнять своё предназначение девять раз. Иногда это происходило в одном и том же доме. Кошка приходила в семью вновь и вновь в разных обличьях и, неузнанная, служила защитницей для нескольких поколений семьи.

Но девятая жизнь была пределом: его не удалось преодолеть ни одной кошке. Пока не появился Иоген. Верховный демон, которого не могли победить четверолапые воительницы. О, сколько этих глупых шерстяных созданий обломало об него свои зубы и когти! Правда, и у демона не выходило покинуть сумеречный мир и прорваться в мир живых людей. Так что пока у битвы Иогена с семейством кошачьих был ничейный счёт.

Проникнуть в человеческое измерение можно одним-единственным способом: вселившись в живое существо и заместив собой его бессмертную душу.

Бр-р-р, слово-то какое: душа! Да ещё и бес-смертная! Какого беса она бессмертна? Даже кошка прекращает существование во всех мирах, прожив свои девять сроков. А человек? С ним невозможно договориться, он упирается изо всех сил, сопротивляясь вселению демона.

Да, есть возможность подселиться, потеснив хозяина. Так делают суккубы и инкубы, шастая в мир людей за плотскими удовольствиями. С теми даже кошки не сражаются насмерть, так, метят по-своему, часто изгоняя из жилища хозяина навсегда.

Взять хотя бы тёзку Иогена – суккубиху Иугению! Она отлично развлеклась в мире людей, сбив с пути истинного священника! Затащила его в постель, натешилась вдоволь и бросила, вернувшись в сумеречный мир. Да, жизнь она ему испортила, но ведь до смерти не залюбила! Пусть за это хотя бы будет благодарен.

Ещё можно поделить тело с алкоголиком или наркоманом, когда те пребывают в мире запретных иллюзий. Но они либо возвращаются оттуда, либо умирают. С теми чаще имеют дело мелкие сущности, серьёзному демону не престало быть временщиком. Всё или ничего – вот девиз истинного демона.

Однажды Иоген узнал, что проникнуть в мир живых можно в теле поверженного врага. А кто главный враг демона? Кошка! Настоящий боец с потусторонними сущностями, пограничник, живущий между светом и тьмой. У кошки нет настоящей души в каноническом её определении. Значит, демон в обличье одной кошки сможет заразить всех её собратьев кошачьего роду-племени. Как только вместо защитников рядом с людьми окажутся всесильные демоны, царству живых придёт конец.

Конец света! Сколько раз люди слышали эти слова, не задумываясь, как на самом деле просто и обыденно он может произойти! Всего-то и дел: поставить кошку на службу тьме!

– Эй, Иоген, что ты опять задумал? – прозвучал в темноте до боли знакомый голос, напоминающий шипение гигантской рассерженной змеи.

Конечно, Бастет! Она всегда чувствует, когда в мире вечных сумерек кто-то рассуждает о кошках! Это она вдохнула в тщедушных зверьков невероятную силу, способную сдерживать демоническую армию у самой границы жизни и смерти.

Да, опять! В этом Бастет права. Иоген не однажды пытался прорваться в мир людей. В эпоху Средневековья он, заключив договор с инквизицией, даже сумел внушить людям суеверный ужас перед кошками. Сколько было уничтожено этих ничтожных пушистиков! И среди людей случился великий мор!

Погружённый в приятные воспоминания, Иоген потёр руки. Вернее, это выглядело бы так, если бы он был человеком. А пока он был сущностью без определённого облика, сгустком непроглядной тьмы, мечтающей обрести телесную оболочку – и всесилие, способное стереть границу между светом и тьмой и установить вечные сумерки…

Чёрные мысли Иогена обретали реальные очертания. Извини, Бастет, в эту часть демонического сознания тебя не впустят!

Влад

По иронии судьбы Влад работал в ветеринарной клинике. Он с детства терпеть не мог животных, от попугайчиков до бордосских догов. Однажды ему попалась статья, как ветеринар усыпил приютских собак, не нашедших любящих хозяев. Тогда-то он и решил стать ветеринаром.

Иногда детская жестокость со временем нивелируется. Влад вырос вполне вменяемым и социализированным молодым человеком, никакого отношения к маньякам, мучающим животных, не имеющим. Но и любви к ним он так и не ощутил.

А тут ещё эта общипанная курица, живущая у Миланы!

«Нет, Милана, конечно, девчонка зачётная: красотка, зажигалка, бабло зарабатывать умеет, и сладкая до умопомрачения… Но эта тварь Цисси! Как она на нас пялилась, когда я с Миланкой кувыркался… Глазищи так и сверкали!» – Влад готов был свернуть тощую морщинистую шейку этой злобной фурии, когда она расцарапала ему ногу. Нога долго не заживала, и мужчина даже прихрамывал, дабы вызвать жалость Миланы и девчонок из ветеринарки.

Через пару дней в клинику принесли старенькую кошку на усыпление, и он с удовольствием выполнил свою миссию, с постным лицом выслушав речь хозяев о милосердии. Хорошенькое милосердие: не дать кошаре спокойно умереть от старости на руках безутешной тётки! Впрочем, Владу было всё равно. Они так решили – значит, экзекуция состоится. И она состоялась…

Вечером Влад решил нанести визит Милане. Приоделся, прихватил бутылку вина и, насвистывая, спустился на лифте с девятого этажа в предвкушении приятного вечера. А противную Цисси он запрёт в ванной. Милане будет не до кошки, уж он-то знает!

Дверцы лифта раскрылись, и Влад увидел умоляющие глаза девчонки с первого этажа:

– Дяденька, вы ведь ветеринар? Спасите котят, их к нам в подъезд подкинули, они совсем маленькие!

Только этого не хватало! Влад сдержал эмоции и, криво улыбнувшись девочке, взял из её рук коробку с пищащими кошачьими детёнышами. Девчонку тут же как ветром сдуло, а он остался в подъезде с бутылкой вина и коробкой котят. Лучше бы это была коробка конфет, как бы пошло это ни звучало. Теперь можно было не скрывать истинных чувств, и привлекательное лицо молодого человека исказилось.

Что делать с котятами? Решение пришло сразу. Недалеко от дома был пруд, куда молодёжь ходила на пикники. Купаться там не решались: водоём был техническим, на дне торчали прутья арматуры. А кому хочется испытывать судьбу? Самое место для этой коробки! Девчонка, похоже, сама была рада от неё избавиться. Свершим милосердие, отправим котят на радугу, всё равно сдохнут от голода!

Влад, убедившись, что за ним не следят, направился к пруду и быстро высыпал содержимое коробки в воду. Отбросив опустевшую картонку, Влад хотел пойти по своим амурным делам, но его остановил странный звук. Какое-то утробное гудение, напоминающее рычание Цисси, когда она расцарапала ему ногу, но многократно усиленное.

Этот звук, словно обручем сдавивший голову, заставил Влада упасть на колени от боли. Из ушей потекла кровь, парень начал кричать и уже не мог остановиться.

А из воды, медленно кружась, словно в дьявольском водовороте, поднялись семь влажных комочков («Котята…» – пронеслось по краю угасающего сознания Влада) и зависли вокруг головы ветеринара. Их ещё закрытые глазки вдруг распахнулись, вспыхнув невыносимо-ярким зелёным светом, а потом зверьки ринулись к жертве со всех сторон и вцепились в шею крохотными острыми зубками. Рычание прекратилось, сменившись чавканьем…

Надежда

Толян забылся в кратком, но глубоком алкогольном сне. Ему привиделось уродливое существо, обещающее что-то вроде манны небесной и кучи более осязаемых бонусов. Звучало вполне заманчиво, и Толян кивал собеседнику, соглашаясь на его щедрые посулы, но в душе понимая, что ни к чему хорошему они не приведут: уж больно жутко выглядел тот, кто с ним говорил. Тёмный бесформенный сгусток, бугрящийся бородавками и источающий удушливый смрад.

Настоящая инфернальная жаба.

Откуда-то Толян, алкоголик с почтенным стажем, знал это мудрёное слово. Но не всегда же, чёрт возьми, он был алкоголиком! Когда-то он считался довольно перспективным начинающим писателем. Они с Надюхой мечтали, как будут расставлять на полках его книги, и все издательства будут бороться за право печатать романы Анатолия Петрова! Хотя, наверное, фамилию придётся сменить на звучный псевдоним.

Не пришлось. Годы шли, о первом романе Анатолия давно забыли, чем-то другим писатель Петров заниматься не захотел. Надежду, изо всех сил пытавшуюся удержать его на плаву, он в пьяном угаре попробовал ударить. И тогда она сдалась и ушла.

Остался у него один только кот, которого звали по фамилии хозяина – Петрович. Сейчас этот самый Петрович замер возле храпящего Толяна, припав к полу, прижав уши и нервно дёргая хвостом из стороны в сторону. Ореховые кошачьи глаза уставились куда-то в пустоту прямо над телом хозяина. Потом взгляд Петровича переместился туда, где едва заметно ходил вверх-вниз толяновский кадык. Кот издал утробное рычание и изготовился к прыжку.

Ещё секунда – и рыжего было бы не остановить! Но она успела.

Надежда влетела в комнату, наполненную удушливыми миазмами, за мгновенье до рокового прыжка, перехватив пружинистое тельце Петровича. Кот извивался и пытался укусить когда-то родные руки, но женщина держала его крепко, прижав к груди и отчаянно борясь с бьющими на поражение когтистыми лапами.

– Что с тобой, Петрович? Взбесился? Гуляешь где попало! Может, крыса тебя укусила? – запричитала Надежда, когда кот, тяжело дыша, повис в её руках.

Женщина на секунду ослабила хватку, и в этот миг Петрович вырвался и прыгнул с шипением на кровать, где продолжал храпеть пьяный хозяин. Промахнулся, пролетев над шеей Толяна, отчаянно затормозил задними лапами, разрывая в клочья пропитанный мочой матрас, развернулся и снова прыгнул.

Надежда, потрясённая, смотрела на манёвры кота, не в силах ничего изменить. А Петрович с противным хрустом вгрызся в беззащитную шею Толяна, в то самое место, где ещё секунду назад был кадык…

Господи, сколько крови-то!

Надежда сползла на пол, глядя на тело бывшего мужа, лишённое адамова яблока. Теперь на его месте зияла кровавая дыра. «Где-то там, говорят, у человека находится душа», – некстати подумалось женщине.

Где-то рядом находится кот-убийца! Надежда поискала глазами, полными слёз, рыжее пятно. Сфокусировать взгляд у неё не получилось.

– Не плачь, родная, всё обойдётся, – послышался откуда-то снизу знакомый голос. Так когда-то говорил её любимый начинающий писатель Анатолий Петров. Теперь слова звучали с того места, где сидел, умываясь и слизывая с рыжей шерсти капли человеческой крови, кот Петрович.

Надежда потеряла сознание.

Милана

Влад исчез со всех радаров. Телефон вне зоны доступа, в сетях не появлялся, в гости без предупреждения, как ему нравилось, не приходил…

Милана слишком поздно сопоставила шумиху вокруг загадочной гибели молодого ветеринара с исчезновением Влада. И тогда она поняла, что практически ничего не знала о своём любовнике. Ни фамилии, ни места жительства, ни работы. Ветеринар, надо же! А она думала, что парень трудится офисным клерком: уж больно трепетно ухаживал за своей тушкой.

Так, прекрати сейчас же! Он мёртв, а ты думаешь о нём всякую ерунду! Его уже даже похоронили, а ты этого не знала! Так кем ты ему приходилась? Так, вечерок-другой скоротать?

Милана горько усмехнулась и глотнула мартини. Фу, гадость! Но напиться требовала безжалостная пустота, возникшая внутри после смерти Влада. Ей нужно было ощутить себя грязной до омерзения, чтобы хоть как-то оправдаться перед собой в этой идиотской ситуации. Человек, которого она считала парой, бросил её самым радикальным способом, отправившись на тот свет!