скачать книгу бесплатно
У переправы через реку Энс его гусары вступили в бой с авангардом Мюрата. Они сдерживали неприятеля, пока арьергард под картечным огнем не перешел реку, и затем сожгли мост. Но за рекой последовал новый бой, еще более ожесточенный. Врага отбросили. Слава о непобедимости французов заколебалась.
Русское войско отходило, лишенное помощи. Кутузов не получил ни подвод, ни снарядов, ни провианта, ни одежды, – ничего, что обещали австрийцы. Солдаты шли в осеннюю непогоду по размытым дорогам раздетые и голодные. Офицеры ругались: «Дал бог союзников! Какое несчастье быть в союзе с такими негодяями, но что делать!»
Отойдя от городка Креймс, русская армия остановилась на привал. Впервые за две недели солдаты стали варить кашу, впервые спокойно улеглись отдыхать.
Стоял ноябрь. Было пасмурно, дул холодный осенний ветер.
Чаплиц спал в наспех построенной офицерской палатке, когда его разбудил посыльный.
– Князь Петр Иванович собирает командиров.
Багратион оглядел собравшихся офицеров и вздохнул. Изношенные мундиры, разбитая обувь, почерневшие лица.
– Я только что прибыл от Михаила Илларионовича. Положение наше серьезно осложнилось. К нам быстро движется французский авангард, чтобы отрезать пути отхода наших войск. С тыла нас также подпирает противник. Главнокомандующий принял решение прекратить отдых и форсированным маршем уходить на соединение с основными силами. Задача нашего корпуса – остановить французов, дать возможность всей армии отойти. Нас – шесть тысяч, у неприятеля – около тридцати тысяч…
– Всего-то, – вырвалось у одного из офицеров.
Все заулыбались. Улыбнулся и Багратион.
– А что, докажем врагу, что такое доблесть и мужество русского солдата. Надеюсь на вас, господа командиры, и на ваших подчиненных.
Багратион, да и все офицеры, понимали, что Кутузов посылает их на верную смерть, но только в этом самопожертвовании виделось спасение всей армии. Никто из командиров не роптал и не протестовал, напротив, каждый тут же начал готовить свои подразделения к предстоящей борьбе.
Той же бурной осенней ночью Багратион повел свой отряд по бездорожью, по звериным тропам через леса, овраги и горы, к утру опередил маршалов Наполеона и вышел им навстречу у деревни Голлабруна.
А Кутузов тем временем поднял свою армию. Голодные солдаты выбросили из котлов недоваренную кашу и, напрягая последние силы, двинулись к городу Цнайм навстречу идущим из России резервам.
Корпус Багратиона остановился неподалеку от селения Шенграбен. Здесь русские решили ждать французов.
Осмотрев позицию, Багратион подозвал Чаплица. Они вместе поднялись на пригорок, с которого видны были окрестности. Оба генерал-майора давно знали друг друга, еще с тех пор, когда Багратион под командованием Суворова штурмовал Варшаву. Там князь Петр и познакомился с Чаплицем, освобожденным из плена. Они дружили и были даже чем-то похожи друг на друга. Оба были отчаянно храбры в бою, личным примером увлекая людей за собой, но хладнокровны и расчетливы при оценке ситуации и выборе момента нанесения удара. Обоих любили солдаты и офицеры за честность и открытость. Оба были немногословны в речах и скромны в быту. Но, хотя они были в одинаковых воинских званиях, Чаплиц безоговорочно признавал верховенство князя Петра, видя в нем талантливого полководца.
– Холодно, – сказал Багратион, поеживаясь.
– Скоро будет жарко, – отпарировал ему Чаплиц.
– Да, Ефим Игнатьевич, туго нам придется. У меня большая надежда на твоих гусар и драгун.
И они начали подробно разрабатывать план обороны.
Целые сутки французы колебались, а потом с утра бросились на русский отряд.
День уже клонился к концу, а бой все еще шел. Он продолжался и ночью. Чаплиц сам водил в атаки своих кавалеристов, вступая в схватки с численно превосходившим противником.
Гибли русские, гибли французы. Поле боя было усеяно трупами, окутано дымом. Горел Шенграбен от пороховых складов, подожженных русскими артиллеристами.
Казалось непостижимым, как может шеститысячный отряд сдерживать тридцатитысячный авангард. Но русские упорно оборонялись и переходили в контратаки. Наконец глубокой ночью Наполеон, убедившись, что дальнейшие атаки бесплодны, приказал прекратить огонь. Багратион отбросил окружавшие его французские полки штыковым ударом, при поддержке конницы Чаплица пробился сквозь неприятеля и догнал далеко ушедшую русскую армию. Он вернулся с трофейным знаменем, приведя с собой 50 пленных солдат и 3 офицеров.
Цель Кутузова была достигнута – русская армия беспрепятственно двигалась к Цнайму.
Во время прорыва Чаплиц получил рану в бок.
В истории войн Шенграбенское сражение осталось как изумительный пример мужества и героизма русских солдат, о которые разбились все усилия армии Наполеона. Даже враги, удивляясь стойкости отряда Багратиона, назвали его «дружиной героев».
Кутузов спас от разгрома русскую армию, соединился с подошедшими из России войсками. Но через несколько недель славные боевые полки повел на гибель сам русский царь Александр.
Это был Аустерлиц.
Союзная русско-австрийская армия потерпела поражение.
Корпус Багратиона дрался на правом фланге, героически сдерживая напор превосходящих сил противника. Несмотря на рану, генерал Чаплиц много раз водил своих гусар и драгун в атаки. Покрытый копотью, без кивера, в изодранном, забрызганном кровью мундире, он бросался в самую гущу сражения, показывая пример подчиненным. Благодаря удару его отряда был спасен отрезанный неприятелем Псковский пехотный полк.
К ночи русские войска начали выходить из окружения. Раненный в лицо Кутузов, Дохтуров, Багратион собирали измученных, раненых солдат, чтобы отразить новые удары врага. Кавалерия Чаплица прикрывала отступление союзной армии. Она уходила последней.
В 1806 году началась новая война. На этот раз Россия выступила против Франции в союзе с Пруссией.
В том же году, в июле, Чаплиц был назначен шефом Павлоградского гусарского полка, в октябре – бригадным командиром, а в декабре уже принимал участие в сражении под Голымином (около польского города Пултуск). Там русские войска приняли на себя удар главных сил Наполеона. В критической ситуации конница Чаплица атаковала неприятеля и сбила его, что дало возможность остальным войскам отойти. В январе 1807 года он лихой кавалерийской атакой пробился через занятый французами городок Алленштейн и выручил теснимый и преследуемый противником отряд Долгорукова. Здесь он снова встретился с Багратионом и воевал под его командованием, правда недолго, потому что был назначен комендантом Кенигсберга. Две недели он отправлял в Россию раненых и больных солдат. Да и самого его лечили от ранения.
Потом он пять лет командовал нескольким дивизиями, расположенными на территории Белоруссии. В апреле 1812 года был назначен командиром кавалерийского корпуса во 2-ю армию, которой командовал Багратион. Чаплиц с радостью ожидал встречи со своим боевым товарищем. Однако, не успев добраться до своего места службы, он получил новый приказ о назначении его командиром дивизии 3-й армии, которой командовал генерал Тормасов. Войска располагались около Владимир-Волынского. Там и оказался Чаплиц в начале кампании 1812 года.
После вторжения Наполена в Россию 3-й армии было предписано начать наступательные действия на Брест. Чаплиц со своим авангардом оказался в десятке верст от Кобрина. Он провел разведку и узнал, что гарнизон там небольшой. Привыкший действовать быстро и упреждающе, генерал решил атаковать, не ожидая подхода главных сил. Чаплиц с ходу овладел городом, взял в плен генерала, 60 офицеров, около 2 тысяч солдат, 8 пушек и 4 знамени. Однако Тормасов был недоволен.
– Что это вы своевольничаете, генерал?
– Я действовал по обстановке, ваше превосходительство.
– Впредь согласовывайте со мной ваши действия.
И командующий отрапортовал царю, что город взяла его армия и что он лично принял капитуляцию гарнизона. Тормасов был ревнив к чужой славе. Он – не Багратион, который честно и справедливо относился к успехам своих подчиненных, радовался их славе.
Впрочем, Чаплиц все-таки получил свою награду – золотую саблю, украшенную алмазами, с надписью «За храбрость».
Победа эта – первая в Отечественной войне 1812 года – имела огромное нравственное значение для обеих сторон и вызвала панику не только в Герцогстве Варшавском, но и вплоть до Кенигсберга. В честь нее был произведен артиллерийский салют в Санкт-Петербурге.
Но Тормасов промедлил, не стал развивать успех и упустил момент добить остатки вражеского корпуса, обрушив на него все свои силы. К неприятелю подошла помощь, и русская армия вынуждена была отойти к местечку Городечно.
Здесь произошло сражение русских войск с превосходящими силами саксонцев и австрийцев, которые воевали на стороне Наполеона. В этом бою гусары Чаплица опередили противника и закрыли левый фланг армии. Они трижды опрокидывали неприятеля, но вынуждены были отступить. Однако дело свое сделали. Враг не прошел. Наступившая темнота положила конец борьбе. В ходе 14 часов сражения русским удалось отбить все атаки неприятеля, но недостатки позиции не позволяли дальше защищать ее. Ввиду численного превосходства неприятеля Тормасов вынужден был отойти. Отряд Чаплица прикрывал отход и в жарком бою у деревни Выжва 8 часов удерживал позицию перед австрийским корпусом. Здесь внезапной кавалерийской атакой русскими был уничтожен Венгерский гусарский полк.
В начале октября Чаплица вызвал к себе командующий корпусом Остен-Сакен.
– Ефим Игнатьевич, я изучил данные твоей разведки. По ним получается, что генерал Конопка по приказу Наполеона сформировал полк императорской гвардии из знатной польской молодежи и теперь вошел в Слоним, чтобы принять пополнение, так?
– Правильно. Кроме того, в окрестностях города идет набор в другие полки.
– В связи с этим хочу поручить тебе важное дело, которое, впрочем, основывается на твоем предложении. Ты ведь из здешних, белорусских, мест?
– Так точно.
– И ты считаешь, что из этого города очень удобно вести наблюдение за передвижениями французских войск?
– Верно.
– Ну тогда вот тебе мой приказ: выдвинуться к Слониму, уничтожить полк Конопки и помешать дальнейшему набору рекрутов.
Чаплиц блестяще справился с этим заданием. Полк был разбит, Конопка и его штаб взяты в плен. Это поражение конной Литовской гвардии произвело угнетающее впечатление на польское население Западной Белоруссии. Одним ударом отряд Чаплица парализовал формирование полков в Литве.
За Слонимское дело Чаплиц получил звание генерал-лейтенанта.
После известия об отступлении Наполеона армия Чичагова, в составе которой был авангард Чаплица, двинулась через Несвиж и Минск к Борисову. По плану Кутузова она должна была преградить отход французов через реку Березину.
Армия подошла вовремя, но основные силы русских запаздывали. Французы тоже не спешили, подтягивая войска.
Перед Чичаговым стояла трудно разрешимая задача – узнать, в каком пункте неприятель начнет переправу. Самое разумное было переправляться ниже Борисова, с выходом на Минскую дорогу. Чичагов выставил посты вдоль Березины для наблюдением за противником. Но уже 13 ноября, полагая, что Наполеон начнет форсировать реку южнее Борисова, направил туда основные силы. Чаплицу предоставили право выбора, и он остался со своим небольшим отрядом в пять тысяч человек на прежней позиции севернее Борисова.
Еще 12 ноября неожиданно ударил мороз, но снега не было. Река покрылась плавучими льдинами.
В ночь на 14-е Чаплиц не спал, ожидая возвращения разведки. Он стоял, завернувшись в бурку, на небольшом пригорке и смотрел на противоположный берег. На душе было тревожно. Там за рекой горело множество костров.
– Ваше превосходительство, – послышался у него за спиной голос адъютанта.
Генерал обернулся.
– Разведка прибыла.
– Зови.
Подошел казачий полковник. Лихо козырнул.
– Привели пленных, среди них один офицер. И захватили с собой старосту деревни.
– Давай сначала офицера.
Француз предстал пред ними в живописном наряде. На нем был драный зипун, ноги обернуты тряпками, на голове поверх платка – кивер.
Чаплиц разговаривал с ним по-французски. Офицер охотно отвечал на вопросы: да, сюда подошла почти вся армия; да, его рота получила приказ утром начать переправу; в каком месте – он не знает; где Наполеон – неизвестно.
Затем подошел староста деревни – пожилой коренастый мужичок с обстоятельными манерами. От него Чаплиц узнал, что с вечера французы начали готовить переправу, точно не знает где, кажется, выше по реке. Для этого они уже разобрали несколько домов.
Через час генерал собрал своих командиров.
– Господа офицеры, положение наше критическое. Очевидно, неприятель начнет форсировать Березину в этом районе. Перед нами будет вся французская армия. Остановить ее мы не можем, но постараемся помешать переправе до подхода наших главных сил. Донесение командующему я уже отправил. Надо не пропустить противника к дороге на Минск. Стоять до последнего. Так и настраивайте своих подчиненных.
За ночь французы успели переправить несколько полков и часть кавалерии. С утра при поддержке артиллерии они начали атаку на отряд Чаплица. Несмотря на превосходство их сил, русские отстояли свои позиции. Ночь прекратила бой. Утром оказалось, что противники находятся на расстоянии ружейного выстрела друг от друга, но никто не имел желания начинать дело. Русских сил было недостаточно для наступления, а французы спешили переправиться и потому были довольны, что их не беспокоят. Так прошел весь день. Ночью подошло подкрепление, но и его еще было недостаточно. Основная часть российской армии задерживалась.
На рассвете началось сражение. Французы обрушили на русских сильнейший артиллерийский огонь. Ядра разбивали деревья и ломали сучья, нанося людям ранения обломками. Несмотря на это, отряд Чаплица двигался вперед и теснил неприятеля. И в это время противник, используя открытую местность, на которую вышли русские егеря, атаковал их своей кавалерией и прорвал стрелковую цепь. Тогда Чаплиц с двумя эскадронами гусар бросился на врага и выручил пехотный полк. В этом жестоком бою он получил ранение в голову, но остался в строю и продолжал руководить своим войском. Сражение в лесу и канонада продолжались до поздней ночи.
На следующее утро прибыл командующий Чичагов с армией, шедшей всю ночь форсированным маршем. Но было уже поздно: наиболее боеспособные части Наполеона успели форсировать реку.
Правда, основная часть французской армии скопилась на берегу. Они уже не соблюдали порядка при переправе. Сделанные второпях мосты не устояли под напором стремившихся по ним масс людей, обозов, кавалерии и артиллерии; они обрушились под этой тяжестью, и тогда образовался живой мост из людей и лошадей. По ним переправлялся кто мог, как мог и насколько мог, пока сам не делался точкой опоры следующему за ним товарищу. Более 20 тысяч человек остались погребенными в волнах Березины. Несколько десятков тысяч тех, кто не отважился идти по живому мосту, остались в плену.
Авангард русских войск во главе с генералом Чаплицем преследовал бегущего неприятеля по всей территории Белоруссии, с ходу захватил Вильно, Ковно и к Новому году вышел на границу Российской империи.
Отечественная война закончилась. Начинался заграничный поход российских войск.
Теперь Чаплиц воевал под командованием Барклая де Толли, который заменил Чичагова на посту командующего армией. В начале 1813 года действия русской армии – непрерывная цепь побед и успехов. Взят Кенигсберг, сдалась без боя Варшава, пал Данциг. Упорной была оборона крепости Торн, где отряд Чаплица неоднократно отражал вылазки неприятеля. Наконец в результате сильнейшего артиллерийского обстрела гарнизон сложил оружие.
Около городка Кенигсварт трехтысячный авангард, которым командовал Чаплиц, наткнулся на большой отряд противника. Верный своей тактике генерал, запросив поддержки, бросился в атаку. Оттеснив врага к Кенигсварту, русские ворвались на его улицы и захватили город. Затем был жестокий бой у деревни Кликс. За эти дела Чаплиц получил орден Святого Георгия 3-й степени.
Спустя некоторое время между воюющими сторонами было заключено перемирие. Чаплиц по болезни оставил свой авангард.
В августе 1813 года, когда вновь начались военные действия на территории Германии, Чаплиц командовал кавалерией польской армии. Участвовал в Лейпцигском сражении, которое назвали «Битва народов».
В кампании 1814 года он командовал одним из корпусов польской армии, принимал участие в осаде Магдебурга и Гамбурга. За действия при освобождении Германии его наградили прусским орденом Красного Орла 1-й степени.
После взятия Парижа и победы над Наполеоном Чаплиц получил французский орден Почетного легиона.
С 1817 года он командовал гусарской дивизией.
Кроме уже упомянутых наград, он имел ордена Александра Невского, Владимира 2-й степени, Анны 1-й степени с алмазами. И все они – за боевые заслуги. Он никогда не был придворным, не искал милостей в главных квартирах и у царедворцев. Вся жизнь его прошла под девизом: «В службе – честь!».
Спустя годы после окончания войны на одном из офицерских собраний в гусарском полку молодой офицер спросил уже седоватого, погрузневшего Чаплица:
– Ваше превосходительство, в боях и сражениях вы всегда находились либо в авангарде, когда шло наступление, либо в арьергарде, прикрывая отход войск. Как вам удавалось побеждать врага?
Немного подумав, генерал ответил:
– В войнах с французами нам противостоял достойный враг. Хорошо подготовленная, обученная, сильная армия, ведомая отменными командирами, талантливыми маршалами и великим полководцем. Тем весомее наши победы. Одной лишь храбростью солдат, мужеством офицеров, военным дарованием генералов побед не одержать, нужна еще нравственная составляющая, которая возвышает душу над невзгодами, сближает и связывает людей, заставляет их блюсти честь Родины, народа и армии. Обучая и дисциплинируя подчиненных, с уважением относитесь к ним, любите их и заботьтесь о них, личным примером увлекайте за собой. Они ответят вам тем же в боях и походах. Укрепляйте их дух. В этом – сила армии.
Генерал-лейтенант Чаплиц умер в 1825 году.
С расстояния пистолетного выстрела
Лука Федорович Богданович – единственный из белорусов, служивших в Российском императорском флоте, кто был удостоен высшего военно-морского звания России «полный адмирал». Единственный из белорусов, награжденный за один бой сразу четырьмя орденами разных стран – России, Великобритании, Франции и Греции. Во время Наваринского сражения 8 октября 1827 года он командовал линейным кораблем «Александр Невский».
Герцог Веллингтон, посланник английского короля, удивился резкости русского императора.
– Знаете, милорд, – сказал Николай Первый, – решил я продолжить твердую позицию моего брата Александра: с оружием в руках заставить Порту уважать права России. Пока мы не ведем войну с Турцией, но дружественные отношения с ней прекратили. Однако я скажу вам: если дело дойдет до чести моей короны, то я не сделаю первый шаг к отступлению.
Речь шла о «греческом вопросе». В 1821 году греки подняли вооруженное восстание против турецкого господства, а в 1822 году Национальное собрание провозгласило независимость Греции и приняло первую в истории страны конституцию. В ответ султанское правительство предприняло жесточайшие репрессии против греков. Кровь лилась рекой. Преступления были настолько велики, что ни Россия, ни Запад не могли сидеть сложа руки. Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией, но дальше угроз дело не пошло. Положение изменилось, когда на престол вступил более энергичный Николай Первый. Он дал понять, что «намерен сам заботиться устранением своих собственных несогласий с Портой». Эти слова встревожили Англию, которая в лице герцога Веллингтона предложила свое участие в решении «греческого вопроса».
Твердость и решительность Николая Первого вынудили Веллингтона в 1827 году подписать протокол о греческих делах, позволивший России и Англии вмешаться в борьбу Греции.
Получив от Веллингтона отчет, британский премьер-министр Джордж Каннинг пробурчал:
– Лучшее средство не пускать Россию за пределы договора – держать ее в согласии с Англией.
Но, боясь остаться один на один с «пугающей» его Россией, он тут же отправился в Париж с намерением привлечь в дело Францию. Так возник тройственный антитурецкий союз. Летом 1827 года представители этих государств заключили в Лондоне специальную конвенцию. В ней они потребовали от Турции прекратить войну в Греции и предоставить ей полное внутреннее самоуправление в составе Оттоманской империи. Турецкий султан проигнорировал это требование, и три державы решили оказать силовое давление – послать к берегам Эллады союзный флот.
На Балтике начали готовить эскадру для похода в Средиземное море еще до создания союза, а летом 1827 года отряд был уже готов к выходу в море. 2 июня российский император делал смотр эскадре.
