скачать книгу бесплатно
по домам все ищут лучших,
пыль летит, грохочут двери,
если есть, конечно, двери
у оставленных домов.
Если есть, конечно, лица
у таких, кто помнить может,
то по лицам, их тревожа,
пролетит, промчится тень.
Если к ним не подступится –
значит, век до срока прожит.
Птицы в небо путь проложат,
канут в небе в этот день.
Твой дружок, озябший скверик,
все чинарики стреляет,
в речку веточки бросает
и гоняет детвору,
на скамейках мокрых дремлет,
сор под веки задувает,
и глаза слезятся, тают
слезы, сохнут на ветру.
Если есть, конечно, слезы
у того, кто отмахнулся,
отступился, отшатнулся,
задержался, занемог.
Дождь ночной ударной дозой
рухнет, словно сам свихнулся,
вспомнив, кто же подвернулся
под горячий кулачок.
Твой браток, сиротский город,
размывает очертанья,
все строчит на пропитанье,
все толпится у дорог,
безотцовщину за ворот
за бесплатное катанье
выставляет и летальный
составляет эпилог.
Твой сынок, дымок летучий,
завивается в колечки,
долетая до крылечка,
залетает под навес.
Кореш твой, сентябрь плакучий,
ставит желтенькие свечки.
Есть еще такие свечки,
нет осечки у небес.
1990
* * *
Как в детстве первые дожди
Воспоминанья –
о том, что будет впереди
как бы заранее –
вдруг пробуждали, и в ветвях
иное время
шумело, словно второпях,
годами всеми.
И было счастливо стоять
под этим гулом,
и настежь окна отворять,
чтобы продуло,
Чтобы дыхание свело
от обещанья.
Так и теперь почти светло,
как от прощанья –
со всеми вместе и со всем,
что завершилось,
в переплетенье лет и тем
смешалось, сбилось.
Так потеряло в свой черед
свое значенье,
что отрешенность впредь сойдет
за отреченье.
И только первый дождь, его
хмельная сырость
врасплох застанет: ничего
не позабылось.
И там, где с мокрых темных крыш
слетают тени,
чуть приглядеться – различишь
иное время.
И можно вспомнить день любой –
и расстоянье
насквозь пронизано судьбой
и расставаньем.
1999.
* * *
Я катаюсь на трамвае
И билетик тереблю.
Места я не уступаю:
Я старушек не люблю.
Не люблю я стариков –
Жил старик и был таков.
И от этой перемены
В доме облетают стены.
И стихов я не пишу,
Просто ем, хожу, дышу.
Даже бред мой был не долог–
Будто кто-то стал мне дорог.
И привидится ж такое!
Лучше я глаза закрою.
Не увижу, как забор
Обрамляет кругозор,
