скачать книгу бесплатно
– Иван, тебя убить хотят. – Сама себе рукой на шею показывает.
– Кто убить хочет?
– Отец, ему старики велят, а мне тебя жалко».
3
Вообще не знаю другого русского писателя, кто бы так, как Толстой, понимал и чувствовал Кавказ, особенные черты быта, особый склад личности горцев (а люди, всю жизнь живущие в горах, – даже разных национальностей – имеют общие черты: суровый быт их определяет).
Напомню еще раз удивительно простые слова, которыми сообщает нам Толстой – «На Кавказе тогда война была».
Написать просто – это самое трудное. И вся повесть «Кавказский пленник» написана именно так, что она понятна даже тому, кто первый раз в жизни взял книжку в руки. Толстой не смущается тем, чтоб употребить просторечный оборот (например – «шарит по нем» вместо – «по нему») – будто о том, как Россия завоевывала Северный Кавказ (сегодняшние Чечня и Дагестан) рассказывает человек не очень-то образованный.
Там воевали русские офицеры. И Толстой сумел увидеть все происходящее взглядом писателя, который одинаково хорошо понимал совсем разных людей, в том числе и людей разных наций – не только русских. Он умел чувствовать за всех и горевать обо всем сразу.
В повести дальше – очень трогательные картины. Как Костылин – «мужчина грузный, пухлый», из-за которого один раз уже не удался побег, – отказывается от второй попытки.
«Нет, – говорит, – уж мне, видно, отсюда не выйти. Куда я пойду, когда и поворотиться сил нет?
– Ну, так прощай, не поминай лихом. – Поцеловался с Костылиным».
А Жилину помогает местная девочка Дина – тайком, конечно, от старших. Принесла длинный шест – он по нему выбрался из глубокой ямы; а Костылин так и остался в ней. Но надо же еще колодку с ноги снять – два таких тяжелых бруса, соединенных кольцами и замком. Каторжникам в России тоже надевали такие – потому их называли долго колодниками. («Колодников звонкие цепи / Взметают дорожную пыль…» – пелось в старинной песне.)
«…Взял камень вострый, стал замок с колодки выворачивать. А замок крепкий, никак не собьет…
Прибежала Дина, взяла камень и говорит:
– Дай, я.
Села на коленочки, начала выворачивать. Да ручонки тонкие, как прутики, ничего силы нет. Бросила камень, заплакала. Принялся опять Жилин за замок, а Дина села подле него на корточках, за плечо его держит. …Месяц встает. «Ну, – думает, – до месяца надо лощину пройти, до леса добраться». Поднялся, бросил камень. Хоть в колодке, да надо идти.
– Прощай, – говорит, – Динушка. Век тебя помнить буду.
Ухватилась за него Дина, шарит по нем руками, ищет, куда бы ему лепешки засунуть. Как заплачет Дина, закрылась руками, побежала на гору, как козочка прыгает. Только в темноте, слышно, монисты в косе по спине побрякивают».
Что было дальше – прочитаете сами.
А потом неплохо было бы взять да и открыть томик из собрания сочинений Пушкина (не представляю, чтобы у вас дома его не было) – и, не откладывая до лучших времен («Мы этого еще не проходи-и-ли!..»), прочитать поэму Пушкина с тем же названием – «Кавказский пленник». Потому что Пушкина читать никогда не рано.
Тогда вы поймете, что Толстой недаром повторил название хорошо ему знакомой поэмы.
Там черкесы тоже привозят в аул схваченного ими русского офицера.
Он ждет смерти. Но полюбившая его юная черкешенка, узнав о том, что там, в России, он любит другую, – помогает ему бежать: «Найди ее, люби ее…».
Принесенной ею пилой пленник перепиливает кандалы, переплывает реку, оглядывается:
Глядит назад… брега яснели
И опененные белели;
Но нет черкешенки младой
Ни у брегов, ни под горой…
Все мертво… на брегах уснувших
Лишь ветра слышен легкий звук,
И при луне в водах плеснувших
Струистый исчезает круг.
Про Тома Сойера и его замечательные качества
1
А теперь вновь перенесемся через Европу, через Атлантический океан – на другой материк, в Америку. Там родился человек, который впоследствии стал писателем, взяв себе псевдоним Марк Твен.
И кто не прочтет до 16 лет три из множества написанных им книг, тот потеряет так много, что мы даже не знаем, с чем это сравнить. Ну, например – ни разу до этого возраста не прокатиться на роликах, не выкупаться в речке или хоть в пруду, а если речь о мальчике – ни разу не ударить по футбольному мячу!
Первая из этих книг – «Приключения Тома Сойера». Те, кто, как я, прочли ее своевременно, на всю жизнь получили пароль – первые ее строки, которыми могут перекликаться с сообщниками-читателями и всегда получат отзыв – строки следующие. В переводе Корнея Ивановича Чуковского они почему-то запоминаются навсегда.
« – Том!
Нет ответа.
– Том!
Нет ответа.
– Куда же он запропастился, этот мальчишка?..
Том!»
2
Марк Твен много знал про жизнь мальчишек гораздо раньше, чем стал Марком Твеном.
Сэмюел Клеменс родился в 1835 году и с четырех лет жил в большой семье на берегу огромной реки Миссисипи, которая несла свои воды из свободных штатов Севера Америки на рабовладельческий Юг. Почему, спросите вы, такая разница между Севером и Югом одной и той же страны? На Севере преобладали мелкие фермерские – то есть семейные – хозяйства, развивалась промышленность. А на Юге на огромных плантациях выращивали хлопок, табак и рис. И там придумали еще в начале XVII века врываться в Африке в поселения, захватывать целыми семьями людей, вести их через океан в цепях (по дороге часть умирала от голода, жажды, палящего солнца и болезней) – и дома обращать в рабство, заставляя работать на своих полях. Только в 1861 году – как раз в тот год, когда царь Александр II отменил крепостное право в России, – началась в Америке Гражданская война между Севером и Югом. Возглавил ее тогдашний президент Авраам Линкольн. Через пять лет южане потерпели поражение. Чернокожих американцев объявили такими же свободными, как все остальные. И через пять дней после этого расисты, которые всегда есть в любой стране (когда человеку нечем гордиться, он хвалится цветом своей кожи или волос, разрезом глаз и прочее, а непохожих на него готов убивать), застрелили президента Линкольна. Но война за реальное равноправие шла в Америке еще очень долго, и даже в середине минувшего века полицейские в одном из штатов каждый день сопровождали маленькую темнокожую девочку в школу и дежурили все уроки, чтобы всякие подонки ее не обижали. Сегодня, замечу, в давным-давно свободной для всех одинаково Америке, потомки этих рабов, никогда в глаза не видевшие Африки, стали называть себя афро-американцами и требовать от правительства огромных компенсаций за прежнее рабство их предков. Вот как плохо обращать людей в рабов! Бумеранг возвращается тогда, когда его уже и не ждет никто.
Вернемся к семье Клеменсов, живущей в маленьком американском городке. Когда Сэмюелу было 12 лет, умер его отец. И им со старшим братом пришлось зарабатывать деньги на себя. После уроков Сэмюэл шел в типографию, где работал учеником наборщика. Иногда приходилось пропускать школу – стоять у печатного станка весь день. За работу он получал еду и одежду. А в свободное время играл в индейцев или подкладывал ужей в корзинку своей тетушки…
А потом, уже в молодости, стал плавать лоцманом на пароходах по Миссисипи.
3
В книге о приключениях Тома Сойера действует сам Том – мальчик, что называется, из хорошей семьи, и его приятель Гек – босяк, как сказали бы мы сегодня – бездомный. Про него потом Марк Твен напишет отдельную книгу – от его лица: «Приключения Гекльберри Финна».
Том поражает прежде всего своей энергией, постоянной жаждой целеустремленных действий. Если необходимости в этом нет, он их себе придумывает. Но это не значит, что Том не любит увильнуть от работы. Наоборот, очень даже любит – если она монотонная, однообразная. И главное – если не он сам ее себе придумал, а ему велят ее сделать. Тогда Том применяет свою потрясающую изобретательность для того, чтобы от нее избавиться.
Вот поручила ему тетушка красить забор. Ну что тут интересного для такого человека? Води и води кистью по доскам. Так Том стал красить с таким азартом и удовольствием, что к нему начали приставать приятели, чтобы он дал им тоже немножко покрасить! И он с неохотой (будто бы!) стал разрешать им это – по очереди. И за него выкрасили весь забор.
«Том с упоением художника водил кистью взад и вперед, отступал на несколько шагов, чтобы полюбоваться эффектом, там и сям добавлял штришок и снова критически осматривал сделанное, а Бен следил за каждым его движением, увлекаясь все больше и больше. Наконец сказал:
– Слушай, Том, дай и мне побелить немножко!
Том задумался и, казалось, был готов согласиться, но в последнюю минуту передумал:
– Нет, нет, Бен… Все равно ничего не выйдет».
Почему же – как вы думаете?
«…Из тысячи… даже пожалуй, из двух тысяч мальчиков найдется только один, кто сумел бы выбелить его как следует.
– Да что ты? Вот никогда бы не подумал. Дай мне только попробовать… ну хоть немножечко».
Итак, первая рыбка проглотила наживку.
«К тому времени, как Бен выбился из сил, Том уже продал вторую очередь Билли Фишеру за совсем нового бумажного змея; а когда и Фишер устал, его сменил Джонни Миллер, внеся в виде платы дохлую крысу на длинной веревочке, чтобы удобнее было эту крысу вертеть, – и так далее, и так далее, час за часом. К полудню Том из жалкого бедняка, каким он был утром, превратился в богача, буквально утопающего в роскоши. …А на заборе оказалось целых три слоя известки! Если бы известка не кончилась, он разорил бы всех мальчиков этого города».
Зато вообразите, с какой физиономией вошел он к тете Полли и спросил невинным голосом: «А теперь, тетя, можно пойти поиграть?
– Как? Уже? Сколько же ты сделал?
– Все, тетя!
– Том, не лги! Я этого не выношу.
– Я не лгу, тетя. Все готово».
И он действительно не лгал.
Надо помнить, что Америка (я имею в виду США, Соединенные Штаты Америки) – страна, которую создали, построили своими руками люди, рискнувшие покинуть навсегда свой дом и страну, пересечь Атлантический океан и высадиться на совсем незнакомом материке, где у них не было ни кола ни двора. Все зависело от их рук и головы, их энергии, выносливости, воли. Поэтому в американской литературе (а потом и в кино) возник культ предприимчивых, энергичных людей, которые во всех трудных жизненных обстоятельствах надеются в первую очередь на себя. А сами при этом готовы прийти на помощь к другим. Вот такой и Том Сойер.
Именно в силу своей предприимчивости герои американских писателей, чтобы добиться своей цели, придумывают самые невероятные комбинации. Но для Марка Твена очень важно, что его герои поступают честно (все-таки заставить за себя белить забор, да еще получить за это в придачу дохлую крысу – согласитесь, довольно невинная хитрость: в результате ведь все остались довольны) – и не отказываются посодействовать другим, когда надо.
Том с Геком убегают в пираты, переполошив весь город. Они ищут клад (а находят ли – я вам рассказывать не буду). Том с прямым риском для жизни, преодолев смертельный страх, спасает невинного человека от виселицы. А каким смелым, каким надежным товарищем оказывается Том во всех рискованных ситуациях, в которые попадает обычно по своей вине! Не зря девочка Бекки, в которую он влюблен, восхищается им. Про то, что было с ними обоими в пещерах, когда весь город их искал, вы точно будете читать с замиранием сердца.
Про милосердие
1
А что это вообще такое – милосердие?
Знаменитый «Толковый словарь живого великорусского языка», составленный еще в позапрошлом веке Владимиром Ивановичем Далем, поясняет: «сердоболие, сочувствие, любовь на деле, готовность делать добро всякому; жалостливость, мягкосердость».
Тут важно, что имеются в виду не просто вздохи и восклицания – «Ой, как мне его жалко!», а «любовь на деле», готовность к помощи страдающим. Недаром в России до Октябрьской революции 1917 года называли не медсестра, а – сестра милосердия. А раненые солдаты чаще обращались – сестричка!
Потому что без милосердия в душе нечего и браться ухаживать за больными.
Милосердие – умение почувствовать боль другого человека, физическую или душевную, как свою. Вообще-то такое свойство – дар, то есть – не всякому дано.
То есть на самом-то деле милосердие дано любому, только у некоторых может всю жизнь находиться в спячке, где-то в самом далеком чулане сознания. И человек так и живет себе, вообще не замечая других людей, их чувств, горестей. Или думая – «Мне-то какое дело, что ему плохо! Мне от этого ни жарко ни холодно!»
Пока однажды не прохватит такого бесчувственного жаром или холодом до самых костей – и тогда он вдруг поймет, что к чему…
Буквально любой человек может не чувствовать, не чувствовать – и вдруг в один прекрасный момент очень даже почувствовать! Ему вдруг станет кого-то очень жалко и захочется помочь.
Ну и слова милость, миловать – того же корня и смысла. Недаром Пушкин, размышляя над тем, чем же он долго будет любезен своему народу, закончил свой небольшой перечень строкой:
…И милость к падшим призывал.
То есть надо уметь миловать порою и тех, кто виновен, – падших…
2
Была такая замечательная детская писательница – Валентина Осеева. Вот кто умел просто, без нотаций и нравоучений показать, что надо жалеть друг друга!
В детстве я очень любила ее маленький рассказик «Синие листья» – как у Кати было два зеленых карандаша, а у Лены – ни одного, она попросила у Кати, а та говорит – «Спрошу у мамы». А на другой день Лена спрашивает: «Позволила мама?» А Катя (просто жадина, по-моему) «вздохнула и говорит: – Мама-то позволила, да брата я не спросила».
Ну а потом, когда она все-таки дает свой карандаш, то приговаривает:
«…не чини, не нажимай крепко и в рот не бери. Да не рисуй много.
– Мне, – говорит Лена, – только листочки на деревьях нарисовать надо да травку зеленую.
– Это много, – говорит Катя, а сама брови хмурит. И лицо недовольное сделала.
Посмотрела на нее Лена и отошла. Не взяла карандаш. Удивилась Катя, побежала за ней.
– Ну что ж ты? Бери!
– Не надо, – отвечает Лена.
На уроке учитель спрашивает:
– Отчего у тебя, Леночка, листья на деревьях синие?
– Карандаша зеленого нет.
– А почему же ты у своей подружки не взяла?
Молчит Лена. А Катя покраснела и говорит:
– Я ей давала, а она не берет.
Посмотрел учитель на обеих:
– Надо так давать, чтобы можно было взять».
Вот эту последнюю фразу, которую я выделила курсивом, – сколько же раз в жизни я ее вспоминала!..
Но это, конечно, рассказ для младших – первоклассников, второклассников.
