скачать книгу бесплатно
Алена поднялась с земли, отряхивая испачканные джинсовые шорты и вытирая кровь с локтя.
– Мы больше не будем с вами играть, – сказала она, – и проход на нашу улицу с этой минуты для вас закрыт.
– Это не тебе решать! Я буду ходить там, где захочу, – усмехнулся Ленька и сделал несколько шагов в сторону «чужого» переулка. – Вот, я уже на вашей улице, – он медленно поставил сначала одну ногу, наблюдая за реакцией, а затем вторую. – Ой, ничего не происходит! – Забияка начал танцевать на месте, дразня Алену и ее подруг. От движений детских ног песок поднимался вверх, постепенно превращаясь в песчаную бурю. Ленька так увлекся победным танцем, что не заметил, как к нему подскочила Алена и рукой провела по его лицу.
– Что ты делаешь, дура! – он вскрикнул от неожиданности. Ленька провел рукой по щеке, и его пальцы окрасились в кровавый цвет. – Ты меня поцарапала?
– Нет, тупица! Это моя кровь! Это будет тебе напоминанием о том, что девочек трогать нельзя!
Он растеряно смотрел по сторонам, судорожно пытаясь вытереть кровь с лица, но только еще больше размазывал ее, пачкая щеки и руки.
– И еще, – Алена развернулась к обидчику, – если хочешь разобраться со мной – разбирайся, но Марину не трогай! – она кричала на всю улицу. – Ты понял меня? Иначе в следующий раз там будет твоя кровь! – она так разозлилась, что была готова в любую секунду расплакаться от переполнявших чувств. Алена крепко сжала кулачки, вонзив ногти в кожу и не давая эмоциям вырваться наружу.
Следующие два часа подруги играли в «Испорченный телефон», сидя на ковре из зеленого клевера и одуванчиков, который застилал возвышенность рядом с дорогой, и краем глаза наблюдали, как мальчишки на своей улице играют в футбол.
– Марина, где тебя носит? – на углу улицы появилась бабушка Яня, держа под мышкой Тяпу.
Девочка подскочила и побежала к ней.
– Вот деньги, сходи в магазин, – бабушка Яня протянула несколько купюр, скрученных в трубочку. – Купи молоко, хлеб и батон.
Марина молча взяла деньги и, кивнув подругам, скрылась на соседней улице, где играли ребята. Алена грустно посмотрела ей вслед и метнула молнию в сторону уходящей бабушки Яни. Сначала девочка подумала догнать Марину и сходить с ней, но не захотела встречаться с Ленькой и его компанией. Даша как раз пародировала его, взбив волосы на голове и строя рожицы, как любил это делать он сам. Все девочки дружно смеялись, валяясь на траве. Алена не выдержала и подскочила к Даше, помогая ей дополнить образ своего врага. Она складывала руки на груди, задирала подбородок вверх и с важным видом ходила туда-сюда, раздавая девочкам указания. А те катались со смеху по земле. Когда Алена выдохлась, то повернула голову в сторону, где был слышен стук мяча, и увидела, как Ленька, сложив руки на груди и вздернув подбородок, молча смотрит на нее. Он все понял, угадав, кого она показывала, и, сама того не понимая, победив в их игре. Еще немного постояв, он развернулся и скрылся за забором. Алена махнула рукой и плюхнулась на землю.
Валя и Таня принялись что-то чертить на земле, Саша с Дашей играли в мяч, а Алена лежала на животе и наблюдала за девочками. Она не рассказала им о своем похождении к Жене и о том, что узнала от бабушки. Она чувствовала, что должна молчать, что, возможно, подружки не поймут ее и будут смеяться над Женей.
С ухода Марины прошло минут двадцать. Магазин, единственный на всю округу, располагался в конце улицы, и медленным шагом до него было минут десять ходьбы. До следующего нужно было идти заметно дольше, петляя по многочисленным улицам. Прошло еще десять минут, Алена встала с земли и сказала девочкам, что пойдет навстречу подруге. У нее было плохое предчувствие, как будто среди ясного неба должен был разразиться гром. Алена ускорилась и перешла на бег. Не успела она повернуть за угол дома, как услышала крик. Это был голос Марины. Испуганный, полный ужаса и страданий. Алена бежала с такой скоростью, что почувствовала боль в ногах. Девочки, бросив игру, помчались за ней. На траве за высоким забором лежала Марина. Ее руки держали Архип, младший брат Леньки, и их друг Дима, который жил через дом. Рядом на земле валялся разорванный пакет с продуктами. Хлеб и батон лежали на песке, а стеклянная бутылка с молоком медленно катилась по улице. Марина извивалась и кричала. Слезы лились из ее глаз, а тело дрожало от страха. Ленька, задрав девочке платье, пытался снять с нее трусы, но она так сильно отбивалась ногами, что у него ничего не получалось. Он ухватился за резинку и со всей силы дернул ее, разорвав белые трусики. Схватив трофей, Ленька ловко вскарабкался на фонарный столб, повесил на него добычу и приказал товарищам отпустить свою жертву. Алена, застыв в ужасе, смотрела на лежащую подругу, она так сильно испугалась, что не могла сдвинуться с места. Ее тонкие, как спички, ноги налились свинцом, а по щекам потекли слезы. Уже тогда девочка понимала, что никогда не сможет забыть это мгновение и не простит себе то, что так и осталась стоять в стороне, глядя, как издеваются над ее подругой. Валя среагировала первой. Она подбежала к Марине и, оттолкнув Архипа и Диму, помогла ей подняться и собрать разбросанные продукты. Затем она снова подбежала к мальчишкам и принялась колотить их руками и ногами что было силы. Они едва успевали укрываться от ударов.
Валя, десятилетняя подруга Алены, была крепкого телосложения и невысокого роста. Ее светло-русые волосы на затылке держал тугой хвостик, а лицо было местами перепачкано песком и землей. Во время драки ее шлепки слетели, и бойкая девочка босыми ногами продолжала лупить мальчишек по щуплым телам. Ее старшая сестра Таня подбежала и оттащила Валю от ребят, которые лежали на земле, свернувшись калачиками. Алена продолжала стоять на углу улицы и наблюдать за происходящим. Свинец в ее ногах понемногу начинал плавиться от высокой температуры тела, давая возможность пошевелиться. По лицу девочки без остановки текли слезы, прячась под воротником майки. В тот момент ей казалось, что детство закончилось, сменившись суровой взрослой жизнью.
Валя и Таня, взяв Марину под руки, повели ее в сторону дома. Рыдания стихли, но Марина продолжала периодически всхлипывать, не успев еще освободиться от испуга. Алена, наконец, сдвинулась с места и посеменила за подругами. Затем она развернулась и, подбежав к столбу, вскарабкалась и сняла с него трусики. Не говоря ни слова Леньке, который молча наблюдал за происходящим, Алена побежала за девочками.
– Бабушка Яня! Бабушка Яня! – Валя, опередив девочек, бежала по улице. Женщины сидели на скамейке, и Анна Владимировна тоже была там. Услышав встревоженный голос Вали, она интуитивно подскочила на месте.
– Бабушки! – Валя остановилась, переводя дыхание. – Ленька с друзьями напали на Марину и сняли трусы. А потом повесили их на фонарный столб.
Анна Владимировна сглотнула подступивший к горлу ком. Когда она взглянула на Марину, то ее сердце, казалось, разорвалось, как мина на поле боя, разбросав останки по всему телу. Женщины усадили Марину на скамейку и принесли ей воды.
– Куда ты уже вляпалась? – со злостью спросила бабушка Яня. Она взяла из рук Тани хлеб с батоном, которые были черные от земли и песка. – А где молоко?
– Бутылка выкатилась на улицу, и кто-то из мальчишек специально наступил на нее и раздавил.
Бабушка Яня пыталась отряхнуть с хлеба песок, но все было тщетно.
– Теперь только курам его скормить!
– Яня, опомнись! – резко сказала Анна Владимировна, закипая от злости. – О чем ты говоришь? Иди к его родителям и разберись! Это нельзя оставлять просто так! Совсем уже ополоумели от безделья!
Алена сидела на корточках и рисовала палочкой по земле, аккуратно выводя линии. Анна Владимировна подошла к внучке и присела с ней рядом.
– Ты чего сидишь одна?
Алена молчала, выводя на песчаном полотне цветок.
– Ты испугалась? – аккуратно спросила бабушка.
– Бабушка, я очень плохо поступила, – девочка подняла глаза, в которых плескался целый океан. – Я стояла и смотрела. И все. Я ничего не сделала. Понимаешь? – по детским щекам покатились слезы.
– Ты просто испугалась.
– Я не знаю. Это было ужасно. Я стояла и не могла сдвинуться с места, пока они это делали. Я думала, что я смелая, а я обычная трусиха! – Алена закрыла лицо грязными ладошками. – Марина, наверное, больше не захочет со мной дружить. Она не простит меня!
– Это нормально, что ты испугалась. Ты не ожидала, что такое может произойти. Мальчики поступили очень плохо и будут наказаны. А с Мариной ты поговори и объясни ей все, как мне. Я уверена, что она поймет. Она умная девочка.
Алена немного успокоилась и перестала всхлипывать.
– Ты мой индеец! – Анна Владимировна посмотрела на внучку и рассмеялась. Ее лицо было в коричнево-черных разводах. – Иди умойся!
– Нет, я пойду с ними! Я должна! – тыльной стороной майки Алена вытерла лицо, еще больше размазав грязь. – Я должна хоть как-то помочь Марине.
Анна Владимировна внимательно посмотрела на свою маленькую, но такую смышленую внучку, в груди которой билось огромное доброе сердце.
– Мы пойдем вместе. Но сначала поговори с Мариной.
Алена кивнула и направилась в сторону подруги, которая уже успокоилась и, казалось, даже немного забыла о случившемся, взяла ее за руку и отвела в сторону. Марина не возражала. Минут десять они стояли, взявшись за руки и прислонившись к забору. Алена говорила без остановки. Марина молча кивала в знак согласия. Потом они крепко обнялись и, держась за руки, вернулись назад.
Через пять минут перед крыльцом Ленькиного дома стояла вся компания во главе с Анной Владимировной. Позади нее стояла бабушка Яня, Валя, Таня, а замыкали шеренгу Алена и Марина.
Дверь резко открылась, и на пороге появился Ленькин отец, Борис Васильевич. Он был похож на казака-пенсионера. Тучный, с большим животом, который занимал чуть не весь дверной проем, он грозно смотрел на непрошенных гостей из-под густых бровей. Длинные усы, казалось, занимали половину его лица. Кончики их были слегка подкручены, но в целом это выглядело неряшливо. Казалось, если покопаться в них, можно насобирать кучу мусора. Грубым голосом мужчина спросил, что случилось. Анна Владимировна предложила войти в дом, чтобы не посвящать любопытных соседей, которые уже висели на заборах, наблюдая за толпой, и поговорить внутри. Она коротко и ясно рассказала, что произошло. Дети молча кивали головами. И лишь Валя то и дело вставляла свои пять копеек. Борис Васильевич выслушал все молча, ни разу не перебив, но постепенно его взгляд становился все суровее. В конце разговора, так же молча, не говоря ни слова, он вышел во двор и через пять минут вернулся назад, держа за уши Леньку и Архипа. Их шлепанцы практически не касались земли, а уши были такие красные, будто облитые краской.
– Это правда? – он спросил это таким тоном, что все дети интуитивно вжали головы в плечи.
Братья молчали, постанывая от боли.
– Я спрашиваю в последний раз! Это правда? – от тяжелого дыхания его усы раздувались, как паруса.
– Да, – еле слышно сказал Ленька. Его голос был похож на мышиный писк.
Борис Васильевич больше ничего не говорил. Он снял с гвоздя, вбитого в стенку, кожаный солдатский ремень с золотой пряжкой и, стянув с Леньки штаны, начал при всех наносить один удар за другим. Он, не жалея сил и не щадя сына, продолжал бить его, пока кожа мальчишки не приобрела такой же цвет, как и ухо. Анна Владимировна подбежала к мужчине и одернула его руку.
– Хватит! – металлическим голосом сказала она. Ленька уже выл от боли. – Хватит! – повторила женщина. – Это не лучший метод!
– Вы хотели, чтобы я их наказал, вот и не вмешивайтесь! – он отшвырнул Леньку, и тот с грохотом упал на пол. Затем схватил Архипа, который в ужасе смотрел на брата и понимал, что его ждет такая же участь. Его лицо было мертвенно-бледным, а руки дрожали от страха. Борис Васильевич сдернул с сына штаны и принялся бить его с прежней силой. Анна Владимировна попыталась убрать его руки, но он грубо оттолкнул ее. Девочки затаили дыхание. В голове Алены вихрем проносились мысли. С одной стороны, наказание было заслуженным, с другой, ей было жалко мальчишек. Она никогда не видела, чтобы кто-то так бил детей. Папа никогда не поднимал на нее руку, хотя порой и было за что. От ужаса она широка распахнула глаза и открыла рот. В одно мгновение девочке захотелось подбежать и оттащить Архипа, но ее ноги снова налились свинцом.
Борис Васильевич остановился и вытер проступивший на лбу пот. Его майка была мокрой, а лицо красным и влажным. Мужчина отбросил Архипа в сторону.
– Живо сняли трусы! Оба! – прорычал он. Мальчики стояли не двигаясь. – Вы хотите, чтобы это сделал я?
Они молча повиновались, сняв трусы и отдав их отцу. Тот взял белье и протянул Анне Владимировне.
– Зачем? – спросила она.
– Повесьте их на столб. Они должны до конца прочувствовать, что такое унижение.
– Не стоит… Вы их достаточно наказали.
– Мне лучше знать! Повесьте, или это сделаю я. Пусть они поймут, что совершили ужасный поступок и побудут в чужой шкуре, – он все еще держал трусы в руке.
Анна Владимировна молча развернулась и вышла из дома. Дети посеменили за ней. На следующий день по дороге в магазин Алена подняла глаза на фонарный столб и увидела те самые трусы Леньки и Архипа. Они висели так высоко, что никто не смог их достать. Это был флаг победы. Победы справедливости над жестокостью и глупостью. Они еще долго висели там, пока однажды сильный ветер не сорвал их и не забросил на крышу Ленькиного дома.
Глава 4
Алена выкатила велосипед из сарая и, запрыгнув на сидение, покатилась по двору. Она старалась ехать по дорожкам, но иногда не удерживала равновесие и заезжала на бабушкины клумбы с цветами. Наконец, миновав калитку, она выехала в переулок. Девочки уже ждали ее на скамейке, прислонив свои велосипеды к забору. Через минуту зеленые, желтые и оранжевые «Аисты» полетели по улице. После того случая с Ленькой прошло уже две недели, и разговоры вокруг этой темы поутихли, впрочем, как и сам Ленька со своей компанией. Девочки видели его пару раз, да и то во дворе. «Скорее всего, их наказали и они сидят дома», – размышляла Алена, проезжая мимо их окон. Марина не поехала кататься – у нее не было велосипеда, да и бабушка редко отпускала внучку гулять до полудня, заставляя трудиться в огороде. Проезжая мимо Жениного дома, Алена приподнялась с сидения и заглянула за забор. Дверь дома была закрыта, и во дворе никого не было. С прошлого раза она больше не видела девочку, но идея познакомиться и помочь ей до сих пор жила в сердце.
Велосипеды неспешно катились по улице, позвякивая бутылками, которые были сложены в сумку и привязаны к багажнику. Это была не просто велопрогулка: девочки заранее договорились, что с утра поедут сдавать тару. У Алены был самый большой пакет. Бабушка вечно ругала ее за то, что она покупает молоко в бутылках, так как оно стоило ровно наполовину дороже, чем молоко в пакете. Но Алена все равно брала с полки бутылку, зная, что потом ее можно будет сдать и купить новые наклейки для журнала, конфеты или бутылку вкусного «Дюшеса», которую потом тоже можно будет сдать. Пункт приема стеклотары находился прямо за магазином и представлял собой ветхое деревянное сооружение наподобие старого сарая.
– Еще закрыто! – крикнула Алена подругам, которые снимали свои увесистые сумки с багажника. – Но, к сожалению, мы не первые!
Перед пунктом уже сидело человек пять. Местные алкоголики прятались в тени деревьев от утреннего жаркого солнца. Они лежали на спине и попивали холодное пиво, опустошая новую тару для сдачи. Девочки положили велосипеды на траву и сели недалеко от них. Саша заговорила первая.
– Слушайте, а вы видели эту девочку Женю? – она жевала травинку, пытаясь пропустить ее сквозь небольшую щель в зубах.
Алена молчала. Она решила сначала послушать, что скажут остальные, перед тем, как рассказать свою историю.
– Я только знаю, что она инвалид и ездит в специальном кресле на колесах. Мне мама рассказывала, – равнодушно сказала Таня. – Говорят, что она очень страшная. У нее изуродовано лицо, и она не может говорить!
– Да ладно! – воскликнула Саша. – И на кого она похожа?
– На страшную жабу, – усмехнулась Инна.
Алена нахмурила брови, переваривая информацию.
– А чего ты молчишь, Алена? – язвительно спросила Инна. – Ты же видела ее!
Алена растерялась, не ожидая, что Инна будет вспоминать тот случай. Все взгляды устремились на нее.
– А почему ты нам не рассказывала? – спросила Валя.
– Не успела еще, – замялась Алена. – Вылетело из головы.
– Ну так расскажи, какая она! Она действительно уродка? – спросила Инна. – Алена через забор подсматривала за ней, а потом разбросала все бревна соседей, – торжествующе выпалила она.
Алена захотела встать и хорошенько отлупить Инну за ее противный язык. Ей не нравилось, что Инна общалась с девочками, но она была лучшей подругой Саши, а та все время таскала ее за собой.
Инна была очень худой девочкой невысокого роста с мелкими чертами лица, которые придавали ей сходство с изможденной голодом мышью. Короткие волосы казались очень редкими, но пострижены были модно – прическа называлась «каре на ножке» и была очень популярной среди подростков. В компании Инна считала себя самой красивой и умной. Она не стесняясь стремилась доказать это всем, демонстрируя свое превосходство над другими. Ее злой язык был таким острым, что, когда слова вылетали изо рта, казалось, они разрезают воздух на мелкие кусочки.
– Никакая она не жаба! – с обидой в голосе сказала Алена. – Я, конечно, не видела ее лица близко, но уверена, что с ним все в порядке. Бабушка сказала, что Женя не может ходить и плохо говорит, но она обязательно поправится. Просто нужно много времени.
– Вранье! – фыркнула Инна. – Моя мама разговаривала с ее мамой, и та сказала, что Женя не поправится никогда! – она произнесла это таким тоном, как будто была рада тому, что девочка так и не сможет ходить.
– А мне бабушка сказала наоборот! – Алена встала с земли. – Моя бабушка никогда не врет! А ты дура, Инка! Дура! Дура! Дура! – она топала ногами по земле, поднимая песок, который кружился в спонтанном танце. Из глаз хлынули слезы. Она смотрела на равнодушные лица подруг и не понимала, почему они молчат.
– Как ты можешь так говорить, Инна?! Неужели тебе ее не жалко?
– Ни капельки. Раз она такой уродилась, значит, заслужила это! Мама говорит, что в жизни каждому достается по заслугам!
– Если ты сейчас не замолчишь, то я побью тебя! Клянусь, я побью тебя!
– Ой, напугала! – громко рассмеялась она.
Алена бросилась на обидчицу, сжимая руки в кулаки. Она схватила ее за волосы и начала трясти из стороны в сторону. Инна пыталась вырваться, но соперница была сильнее. Через минуту девочкам все же удалось разнять их, оттащив Алену в сторону. В ее руках остался клочок Инкиных волос.
– Ты что наделала? – Инна в ужасе смотрела на ее руку.
Алена бросила волосы ей в лицо. Резкий ветер подхватил их и порывом поднял высоко вверх.
– Я все расскажу маме! Тебе крышка, поняла? – Инна трогала волосы, пытаясь найти проплешину.
– Это я всем расскажу, что ты говорила про Женю! Никто не будет с тобой дружить! – она кричала вслед уезжающему велосипеду. Инна огрызалась, выкрикивая ругательства на ходу, но звон пустых бутылок заглушал ее слова, превращая их в пыль.
– А вы чего молчали? Саша, Валя, Таня, Даша! Вы что, не понимаете, что так нельзя говорить про человека? Ей, наверное, очень больно! Представьте, если бы вы не смогли бегать и играть? И сидели бы каждый день в кресле, не имея возможности встать? Вам было бы приятно, чтобы про вас так говорили? – широко открытыми глазами Алена смотрела на подруг в надежде найти поддержку. Но в их глазах она увидела пустоту.
– Ты чего так завелась из-за этой девчонки? Она тебе подруга, что ли? – спросила Саша. – Зачем ты побила Инну? Подумаешь, ляпнула языком! Ты разве ее не знаешь.
Алена в надежде обвела глазами остальных девочек. Они молча смотрели на нее. Лишь Валя встала и подошла к Алене.
– Девочки, правда, так нельзя. Тем более она наша соседка! Давайте больше не будем обзываться, – она погладила Алену по плечу и села на место.
Получив сегодня деньги за сдачу тары, Алена не испытала никакой радости. Наоборот, ей не хотелось ни конфет, ни наклеек. Она сложила пустую тряпичную сумку под крышку багажника и, запрыгнув на велосипед, поехала домой. Она не стала дожидаться девочек, которые, как ни в чем ни бывало, пошли в магазин за сладостями. Каждая кочка и ямка, в которую попадало колесо, болью отзывались во всем ее теле. Она была так зла на подруг, что больше не хотела их видеть. Проезжая мимо Ленькиного дома, она увидела, что он вместе с братом пропалывает картошку. Заметив ее велосипед, он схватил маленькую картошину и запустил ей в Алену. Овощ пролетел в нескольких метрах от девочки и ударился о голову соседа Валеры, который мыл машину на улице. Тот со злостью осмотрелся по сторонам, поднимая с земли картофелину.
– Это ты сделала? – крикнул он.
Алена остановилась.
– Нет, дядя Валера, – она посмотрела в сторону Леньки, который, присев, спрятался за забором. – Я не знаю, кто это сделал. Я не видела, – она запрыгнула на велосипед и свернула за угол. Ленька поднялся с корточек и удивленно посмотрел ей вслед.
Глава 5
Третий день Алена была как на иголках. Она практически не выходила на улицу и все время смотрела в окно, боялась, что придет Инина мама и все расскажет бабушке. Сама она никому не поведала о событиях того утра. Она не хотела расстраивать бабушку, а Алеся вообще могла позвонить родителям и наябедничать.
Алесе было пятнадцать лет. Она, как и большинство подростков ее возраста, была уверена, что знает о жизни все и даже больше. С сестрой она практически не разговаривала, считая ее малой, которая приносит одни лишь неприятности. У них была своя компания, состоящая из двух подруг-ровесниц, шестнадцатилетнего парня и троюродного брата Алеси, который тоже приехал на каникулы к бабушке. Они гуляли отдельно, не подпуская никого к своей сложившейся компании. Алена терпеть не могла снисходительный взгляд сестры, которым она одаривала ее всякий раз, когда смотрела на нее. Этот взгляд словно говорил: «Ну, что тебе надо, малявка?» Алену это очень злило, поэтому она свела общение с сестрой к минимуму.
– Ты чего не идешь на улицу? – спросила Алеся, стоя в дверях и наблюдая, как Алена раскладывает на полу мозаику.
– Не твое дело, – не поворачиваясь, ответила она.
Алеся, недовольно фыркнув, вышла из дома. Последние два дня были очень тяжелыми. Анна Владимировна плохо себя чувствовала. Дядя Сергей снова запил. Он приходил домой по несколько раз в день и требовал деньги на выпивку. Сначала она стойко держалась, пытаясь отговорить его и давая словесный отпор. Но в итоге сдавалась и приносила деньги, зная, что он не оставит ее в покое.
Этой ночью шел сильный дождь. Алена вертелась в кровати и никак не могла уснуть. Она посмотрела на соседнюю кровать – Алеся крепко спала. Вдруг послышались голоса, которые заставили ее встать с кровати и подойти к двери. Сквозь щель между полом и дверью в комнату проникали лучики электрического солнца. Алена знала, что свет горит в бабушкиной комнате. Тихонько, встав на цыпочки, она направилась к ней. Дверь была приоткрыта, и можно было видеть, что происходит внутри, оставаясь незамеченной.
