скачать книгу бесплатно
– Стоило так себя утруждать, я бы сама явилась по первому зову… Проходите, милости просим…
Мадам Капустина посторонилась, выказывая гостю возможное уважение. Она была совсем не похожа на сваху. В московском обычае эта дама – хорошо за сорок пять, в теле, несколько развязная, суетливая, неопрятная, в чудовищных балахонах, громогласная, похожая на голодную лису, которая ищет, чем бы поживиться. В отличие от прочих мадам Капустина сохранила молодую фигуру, достоинства которой подчеркивало модное платье. Ей трудно было дать больше тридцати пяти, выглядела она лет на пять моложе. В манере держаться и жестах заметна воспитанность.
Пушкин прошел в гостиную, обставленную не новой, но добротной мебелью в купеческой манере. Достаток свахи не позволял большей роскоши. Ему предложили садиться, спросили, не поставить ли самовар, предложили рюмку с холодными закусками. Капустина хлопотала перед гостем чрезмерно. Он отказался от угощений, дело накоротке.
– Отчего же накоротке… К делам надо подходить основательно, – сказала Фекла Маркеловна, садясь с другой стороны обеденного стола, покрытого свежей скатертью с крупными кружевами. – Тетушка о вас столько рассказывала… Вам повезло с родственницей, уж поверьте мне, всякого насмотрелась… На все готова ради вас… Так что же хотите узнать?
В глазах свахи порхали хитрые искорки. Когда жених, который еще не решился стать женихом, сам приходит к свахе, значит, хочет окольным путем выяснить о приданом. Наслышанная, какой он упрямец, Капустина нашла его довольно милым, если не сказать красивым мужчиной. Хотя излишне строгим, что немного портит…
– Сообщите подробности о кассе взаимопомощи невест, – сказал Пушкин.
Капустина ждала чего угодно, но только не такого вопроса. Она растерянно поморгала, изобразив полное непонимание.
– Простите, о чем желаете сообщить вам?
– Касса взаимопомощи невест, которую держите. Прошу не тратить время на отговорки. На книжке невесты ваша фамилия.
Пора вспомнить, что перед ней не обычный жених, а чиновник сыскной полиции. Который может устроить неприятности.
Уже много лет в Москве говорили о необходимости учредить кассу взаимопомощи, которая будет давать небогатым невестам приданое. Официально такое общество не было разрешено. Но и не запрещено. Богатые купцы порой делали взносы для выдачи приданого бедным невестам в качестве доброй воли и во искупление грехов. Дальше дело с кассой невест не двигалось. Интерес полиции к такому не слишком официальному сбору денег на благие цели Капустиной был неприятен.
– Простите, а с какой стати… – начала она.
– Каким образом работает ваша касса?
Тон вопроса был не угрожающим и довольно мирным. Капустина поняла, что лучше ответить, чем испытывать судьбу.
– Господин Пушкин, вы понимаете…
– Понимаю, что десять лет занимаетесь не вполне законным делом.
Капустина заволновалась не на шутку.
– Но, господин Пушкин, мой интерес чисто филантропический… Чтобы бедняжки смогли выйти замуж… Бедным девушкам без приданого так трудно…
– Розыск по вашей кассе не веду. Нужны некоторые сведения.
По рассказам мадам Львовой Капустина знала, что месье Пушкин чрезвычайно честный и прямодушный человек. Если бы хотел посадить, вызвал бы в полицию. А если бы желал получить мзду, стал бы угрожать… Так что ему надо?
– Ну конечно, мне скрывать нечего, – ответила она.
Пушкин повторил вопрос: каким образом у невест образуется приданое?
Малость ободрившись, Капустина раскрыла секрет. Родители будущей невесты несколько лет вносят в кассу небольшую сумму. Плата ежемесячная. Сумма зависит от приданого, которое желательно скопить: двести, триста, пятьсот или тысяча рублей. Когда невеста готова выйти замуж, ей выплачивают приданое из имеющихся общих взносов. Чтобы касса выполняла свое предназначение, в ней должно быть достаточно пайщиков.
– У меня никакой выгоды, исключительно на пользу бедных девушек… Они так мечтают выйти замуж. Без денег замуж не берут. Вот и помогаю, чем могу, – закончила Капустина.
– Ведете конторскую книгу?
Вопрос доставил Фекле Маркеловне лишнюю неприятность.
– Нет нужды… В книжках невесты отмечаем ежемесячные выплаты и срок выдачи приданого.
Что разумно: нет конторской книги – нет лишних вопросов. Небольшая секретность ради спокойствия невест. Как и романтический шифр вместо фамилии на обложке.
– Сколько членов состоит в кассе?
Теперь уже мадам Капустина готова согласиться с мадам Львовой: этот господин умеет быть чрезвычайно неприятным. Холодный тон кого угодно с ума сведет.
– Более сотни, – вынужденно ответила она.
– Помните ближайшие выплаты?
– Ну а как же иначе… Это мой долг…
– Кто завтра должен получить выплату?
Фекле Маркеловне стало неуютно в собственном доме.
– Разве вас это может интересовать? – мягко спросила она.
– Мадемуазель Юстова получит всю сумму?
Капустина подозревала, что полиция за всем следит, но не думала, что настолько тщательно.
– Разумеется, всю, – ответила она, натужно улыбаясь. – Никого и никогда не обманывала… Не имею такой привычки… Да и как содержать кассу, если воровать? У нас принято на доверии, слово купеческое крепче печати…
– Какую сумму выдали Юстовой вперед?
– Правила кассы это запрещают… Если желаете убедиться в моей порядочности, господин Пушкин…
Чиновник сыска желал совсем иного. Он спросил, кто жених мадемуазель Юстовой. Капустина не могла понять: с чего такой интерес к бедной невесте? Но скрывать жениха, которого сосватала, не стала.
– Господин Ферх, Рихард Эдуардович. Приятный молодой человек, небогат, но трудолюбив, служит на хорошем месте: младший конторщик шерстопрядильной фабрики.
– Хорошо его знаете?
– Я сваха, моя священная обязанность знать, кого связываю узами брака…
– Он состоит в «Клубе веселых холостяков?»
Капустина удивленно подняла брови.
– Конечно нет! Что за глупости… Я в Москве всех знаю, нет такого клуба… Позвольте заметить, Алексей Сергеевич. – Тут сваха снова вернулась к приятельскому обращению. – Вы вот допрос мне устроили, а я вас хочу спросить: куда смотрит полиция?
Полиция в лице Пушкина смотрела в блокнот, делая записи карандашом.
– Как не совестно в газетах печатать подметные письма женихов невестам? – будто не замечая, продолжила Капустина. – Такая обида честным девушкам… Плачут, места не находя, боятся, что от них откажутся…
– Астра Федоровна Бабанова состоит в кассе невест? – спросил Пушкин, захлопнув блокнот.
Надо было выбрать: невежливость мужчины, не ответившего на вопрос, или наивность? Фекла Маркеловна выбрала второе. Все-таки мужчины одинаковы: начинают со странностей, а заканчивают приданым. Вся их хитрость на виду…
– Что вы, Алексей Сергеевич, у нее приданое от отца готово, ей без надобности… Впрочем, как и ее сестре, Гае Федоровне, – подчеркнула она интонацией. – Обе обеспечены до конца дней… Семья богатая…
– Астра Федоровна выходит за графа Урсегова?
Ах, какая милая хитрость: хочет узнать, кто будет в родственниках.
– Именно так… Астра Федоровна станет графиней Урсеговой. Они с сестрой очень дружны… Выросли вместе, обучались в пансионе…
Капустина надеялась, что намек на родство с графом будет услышан.
– Астра Федоровна шьет свадебное платье в салоне Вейриоль?
Осведомленность полиции опять поразила: куда только клонит? Неужто хочет выяснить, где его невеста будет платье шить?
– Салон мадам Вейриоль чрезвычайно популярен у невест, – ответила Капустина. – Шьет модно и недорого.
– За глаза ее называют «матушка Гусыня»?
– Никогда не слышала! – ответила Фекла Маркеловна. – Какая же она гусыня? Красивая дама, знает себе цену…
Хлопнула входная дверь. В гостиную вошла девушка, держа на руках сверток. Сверток попискивал. Глянув на Пушкина, который остался сидеть, она чего-то испугалась, прижала к себе сверток и скрылась за дверью в глубине гостиной. Капустина сохранила радушное выражение лица.
– Прошу простить поведение моей горничной, дурно воспитанная особа, никак не приучу, что нельзя врываться, когда в доме гости… Алексей Сергеевич, если желаете побольше узнать о Гае Федоровне…
– Желаю, – вдруг ответил Пушкин. – Можете меня представить мадам Бабановой?
Деловой поворот стал неожиданным, но Капустина поняла: если женит этого красавца, можно считать, что лучше свахи в Москве нет.
– Авива Капитоновна давно мечтает с вами познакомиться… Скажем, завтра в…
– Сегодня через два часа, – перебил Пушкин. – Буду ждать у подъезда дома на Тверской.
Из глубин дома долетел звук, похожий на мяуканье кошки.
Пушкин встал, еле заметно поклонился и, не утруждая себя приятными манерами, вышел в прихожую. Капустина поспешила за ним, благодаря за визит и рассыпая вежливости. На что Пушкин не соизволил обернуться. Что и говорить: такого женишка врагу не пожелаешь…
* * *
Московские девицы разнятся приданым, но сходятся в одном: они верят в приметы. Порой такие древние, что тянутся со времен до Крещения Руси. Свадебные приметы не смогли искоренить ни образование, ни прогресс науки, ни священники. Дочка аристократа и дочка кухарки одинаково верят и знают, что надо делать до свадьбы и на ней самой, чтобы жить долго и счастливо. Примет множество. Если какая примета невесте неизвестна, подружки просветят.
Они твердо знают, что перед свадьбой надо отрезать клок волос у себя, а после венчания у мужа, смешать их и сжечь на свече – тогда брак будет крепкий. Что под платьем на самое тело надо надеть тайный пояс, который завяжет мать. Что жених и невеста должны глядеться в одно зеркало и стоять на венчании так тесно, чтобы «черт между ними не пролез». Что встретить свадебным поездом еврея или женщину с полными ведрами – к счастью, а вот монаха или слепого – плохо. Что на белый плат, который священник кладет у ног венчающихся, невесте надо стать первой, чтобы быть хозяйкой в доме. Что венец над головой невесты надо держать, а не надевать на нее, иначе брак развалится. Что надо следить за венчальными свечами: если горят с треском – жизнь с мужем будет в раздорах, а если оплывут – муж будет тихий и мирный. Что разные предметы, которые будут на невесте во время венчания, потом помогут ей при родах. Что, выйдя из храма, надо разбить бокал, из которого пили молодой муж и жена, а осколки затоптать ножкой. Что надо одной ложкой из одной тарелки поесть с молодым мужем. Что двух сестер нельзя венчать в один день и в один год. Что стручок с девятью горошинами приносит неудачу. Что у порога дома, в который войдут молодые, должен стоят новый веник, а весь сор надо выбросить накануне. Что под матрас брачной постели надо воткнуть пучок соломы. Что булавка, воткнутая злой рукой в брачное ложе, может привести к мужской слабости жениха, а дубовый лист, брошенный в невесту, – к бесплодию. Что водой, пролитой через венчальное кольцо сразу после венчания, можно лечить все болезни. Что невесте перед свадьбой надо заплести косу, а перед брачной ночью расплести. Что, остававшись с мужем наедине, надо снять с него ботинки и положить в левый денежку. И тому подобное…
Конечно, прогресс потеснил предрассудки. Дружка жениха уже не ездит на коне вокруг дома брачную ночь напролет с саблей наголо. На стол не ставят свадебный каравай, перепечь и жареного петуха. Вместо меда угощают конфетами. Жених с невестой не ходят вместе в баню перед свадьбой, а наутро их не кормит в постели из рук посаженная мать. Да и сам свадебный стол теперь заменен модным чаепитием. Гости поздравляют молодых, выпивают по чашке чаю и откланиваются. Но среди напора современных веяний московская невеста по-прежнему боится колдуна.
Что и говорить, в Петербурге уже не встретишь такой отсталости. А в Москве это в порядке вещей. Барышни искренно верят, что колдун по злобе или по навету может навести на свадьбу порчу. Бросит, например, под свадебную карету варежку заговоренную – и все, не будет счастья с мужем. Или того хуже: нашепчет заклинание – и вся свадебная процессия обратится в волков… Ужас, ужас…
Чтобы защититься от колдовской силы, невесты бегают к колдунам. Никто в этом не признается. Жениху об этом знать не полагается: мужчины такие циники. Если слишком робкая барышня боится идти к колдуну, берет с собой дружку. Колдун наложит такое верное заклятие, что никакой черный глаз не победит. Или травку особую даст, чтобы у порога положить и злые силы отогнать. После дремучего колдовства невеста с легким сердцем отправляется в храм на венчание. Ну что с девицами поделаешь…
Колдуны московские рекламу в газетах не печатали, но слава их передавалась из уст в уста. Василиса привезла Астру и Гаю в Замоскворечье в Руковский переулок. Колдун жил в небольшом двухэтажном доме, вход в который охраняли на потрепанных колоннах старомодные львы с шарами под правыми лапами. Гая присмирела настолько, что ни разу не споткнулась, вцепилась в локоть Астры.
– Ой, может, не надо, – тихонько шепнула она. – Робею что-то… Как выпрыгнет леший в паутине, поросший грибами… Ой, страх…
Астре тоже расхотелось встречаться с колдуном. Но поворачивать было поздно.
– Ничего страшного, подумаешь – колдун… Ненавистный муж куда хуже…
Василиса дернула за рукоятку звонка.
На пороге появился довольно упитанный господин в шелковом домашнем сюртуке с кисточками. Грибы из него не росли, паутина не свисала. Выглядел он щеголевато, с аккуратной бородкой и завитыми клочками волос на висках. Бросив на гостей взгляд, он кивнул и сказал:
– Прошу…
Гостиная, в которой оказались барышни, мало напоминала логово чародея, скорее, уютное гнездышко холостяка: с картинами, пальмой, лимонным деревцем, ковром на стене, увешанным кинжалами, и крепким, застоявшимся запахом табака. Господин Пфель, Леонтий Карлович, именно так звали колдуна, жестом указал барышням садиться за стол, покрытый скатертью темного жаккарда. Не спрашивая, он выставил кованый сундучок и подсвечник с тремя свечами.
– Что желает невеста? – спросил он, глядя немигающим взглядом.
Черные зрачки, прикрытые тенью густых бровей, показались Астре Федоровне раскаленными иглами. Она вздрогнула и опустила глаза. Сам догадался или Василиса сказала? Да нет, не знает ведь, кто из троих невеста. И вправду сильный колдун…
Ощутив робость, охватившую девушек, господин Пфель не стал дожидаться ответа.
– Желаете отвести порчу от свадьбы или получить оберег от завистливого глаза?
Гая издала звук котенка, раздавленного сапогом. Собрав силы, изрядно покинувшие ее, Астра глянула в лицо колдуна.
– Хочу, чтобы свадьба распалась, а жених отказался…
Наверняка бывают клиентки, которые желают наказать более счастливых соперниц. Пфель нахмурился и угрожающе хмыкнул.
– Прошу простить, такими вещами не занимаюсь, – строго сказал он, постукивая пальцем по крышке сундучка.
– Я хочу разрушить свою свадьбу, – храбро ответила Астра. – Чтобы мой жених отказался от меня навсегда…
Пфель только глянул на Василису, которая старательно смотрела в пол. Негодная девица обманула, ничего не объяснив. Надо было отказать.
– Вашу просьбу, мадемуазель, уважить не могу, – после тягучего молчания сказал Пфель. – Черная магия нам непозволительна… Нельзя использовать силы ради дурного дела… Даже если вы не желаете выходить замуж или вас выдают насильно…
– Но что же мне делать! – в отчаянии воскликнула Астра.
Горе ее было столь искренним, что Пфель не смог остаться равнодушным. Он был добрым колдуном. Хоть и состоятельным…
– Если желаете, могу погадать вам, мадемуазель…
Астра обреченно кивнула.
Открыв сундучок, Пфель вытащил пригоршню косточек, куриных, как показалось Астре. Косточки были гладко отполированы, на них чернели незнакомые буквы и странные значки. Пфель сложил косточки в ладошки, что-то пошептал и бросил на стол. Кости улеглись беспорядочно. Засмотревшись, Гая чуть не легла на стол, Астра вовремя одернула ее назад.
