скачать книгу бесплатно
Дед заглянул Илье в глаза и разом помрачнел собрал на лбу морщины, нахмурился, и еще крепче уцапал Илью за рукав.
– Спасибо. – Илья осторожно освободился, – я подумаю. Мне идти надо.
Дед разжал пальцы, хотел что-то еще сказать напоследок, но передумал. Осенил его крестным знамением на прощание и ушел в храм. Илья постоял еще немного, потом купил в лавке у колокольни икону и под мелким дождиком вернулся домой.
А там точно второе дыхание открылось, накатил такой прилив сил, что Илья быстро разобрал второй шкаф и вынес на помойку добрую половину бабкиного барахла. Нашел свои вещи, что носил подростком, и безжалостно отправил следом: одна мысль о прошлом была невыносима. Оставил старый, как говорила бабка, трофейный чайный сервиз, что дед привез из Кенигсберга – рука не поднялась выкинуть этакую красоту. Илья протер от пыли тонкостенные расписные чашечки и невесомые блюдца, и убрал обратно. Потом прихватил последний на сегодня мешок старья и двинул на помойку, а оттуда в магазин.
Дождик давно закончился, солнце уже основательно припекало макушку. Илья расстегнул куртку и быстро шел к дому. Неожиданно накатила сонливость, первый, наверное, раз за последние несколько недель, спать хотелось невыносимо. То ли шок, наконец, прошел, то ли усталость взяла свое, организм требовал сна, да так настырно, что так бы и лег на травку и заснул прямо во дворе.
– Спасайте детей! – раздалось откуда-то сбоку. Илья притормозил, осмотрелся – поблизости вообще никого, двор точно вымер. Потом со стороны его дома раздались невнятные крики, голоса, захлопала дверь подъезда.
– Помогите! – заполошно прокричала женщина, Илья ускорил шаг, обогнул высокие кусты черноплодки и выскочил на дорогу.
Там металась Яковлева, тощая, прямая, точно селедка, она то хватала мельтешащих рядом детей за руки и тянула их к себе, то отталкивала прочь. Мальчишка лет пяти испуганно ревел и не обращал внимания на старшую девочку, что пыталась его успокоить.
– Оля, Ванечку уведи! Да быстрее, быстрее! И Сереженьку спрячь, И Петеньку! Сука, сука рваная, да когда ж ты подохнешь, паскудина?
Яковлева оттолкнула совсем маленькую девочку от себя, та не удержалась, плюхнулась на асфальт и немедленно разревелась. Оля кинулась к ней, схватила на руки и упустила при этом ревущего Ванечку. Тот подбежал к матери, вцепился в ее юбку и заревел что было сил.
– Сука, гадина! – Яковлева прижала его к себе и прыгнула куда-то за ржавую «тойоту», что стояла посреди дороги. Оттуда донеслись голоса и глухой звук удара. Илья прошел по дорожке вдоль дома и остановился у подъезда.
За машиной стояла девушка, высокая, со светлыми до плеч прямыми волосами. Спокойная, выше Яковлевой на голову, она сверху вниз глядела на бесновавшуюся перед ней тетку и орущего мальчишку.
– Детей моих убить хочешь! – Яковлева подпрыгнула на месте, девушка скривила губы и отошла немного назад. – Сама сдохнешь, сама, я тебе устрою!
– Закройся, дура, – бросила ей девушка, – кому ты нужна, крольчиха…
Яковлева осеклась, еще сильнее прижала ребенка к себе, обернулась. Увидела Илью, стащила с волос платок и завизжала на весь двор:
– Газом нас отравить хотела, смотрите, люди! Смерти нашей хочет, гадина, звоните в полицию!
– Это краской пахнет, курица. – девушка мельком глянул на Илью и хотела отойти в сторону. Но Яковлева метнулась вбок и закрыла ей дорогу.
– Врешь, сука, врешь. Ты коляску у нас украла, велосипеды украла, ты моих детей ненавидишь, я тебе сейчас устрою… Алеша! Алешенька!
Илья хотел уйти, поднялся на крыльцо и едва успел убраться в сторону. Из подъезда вылетел Яковлев, в тех же белых одеждах, что был в церкви, с младенцем на руках, он ринулся к девушке. Яковлева проворно отскочила, собрала около себя всех детей и выпрямилась, победно глянула на девушку. Яковлев вихрем налетел на нее.
– Ну ты мразь, сука конченая. Я тебе говорил – не лезь к нам, говорил? – рявкнул он ей в лицо, схватил ее за пояс джинсов, дернул на себя. Девушка отшатнулась, хотела оттолкнуть Яковлева, но тот ловко выставил перед собой младенца, прикрылся им.
– Я же тебе башку расшибу, тварина, – уже тише проговорил звонарь, – или хребет сломаю. Еще раз сунешься к моим детям – убью, поняла?
Девушка улыбалась ему, но губы у нее дрожали. Она и рада была бы послать Яковлева куда подальше, но язык явно не слушался, и она предпочла промолчать. А Яковлевы не унимались, мужик тряс младенцем перед лицом у девушки, «селедка» кляла ту последними словами, дети ревели, только младенец молчал.
– Отвалите, придурки, – проговорила, наконец, девушка, – я все равно узнаю, куда делась хозяйка этой квартиры. Можете рожать, сколько угодно, вам это не поможет.
Яковлев плечом сдвинул жену вбок, толкнул девушку в грудь. Та оступилась, налетела на бортик и едва не упала на газон, но Яковлев держал ее за пояс, дернул на себя.
– Не твое дело, сука. Тоже без вести пропасть хочешь?
Девушка отвернулась, прикусила губу, и тут Илья не выдержал. Поставил пакет с продуктами на траву, и, точно сомнамбула, двинул к машине. Дети увидели его, примолкли, Яковлева обернулась. Вблизи ее физиономия напоминала облезлое перепелиное яйцо, мелкое, все в пятнах, сморщенное, вытянутое, в точности по-мышиному. Дети были на нее очень похожи, даже самые маленькие: с такими же вытянутыми вперед мордочками, злобно-подозрительным прищуром и бесцветной растительностью на голове. Выделялись только старшая девочка и мальчик: оба высокие, тонкие, девочка напуганно-серьзная, а пацан хоть и младше ее, лет десяти по виду, но спокойный, внимательно следит за происходящим и не вмешивается. «Эти, наверное, приемные» – вспомнил Илья слова соседки.
Яковлева приоткрыла рот, показались мелкие тонкие зубы, волосы висели как неживые, похожие на комки спутанных ниток, что Илья второй день таскал на помойку. Тетка толкнула мужа в спину, тот обернулся.
Они были примерно одного роста, только Яковлев поджарый и резкий, а Илья шире его в плечах и спокойнее. Яковлев оглядел Илью с головы до ног, сообразил, что весовые категории у них примерно одинаковые, повернулся к девушке:
– Повтори, что я тебе сказал…
Илья аккуратно перехватил ему запястье, чуть вывернул. Мужик мигом разжал пальцы и выставил перед собой младенца. Тот лениво водил глазами по сторонам и зевал, по белой ткани расползалось мокрое пятно, еще одно, поверх прежнего, не успевшего высохнуть.
– В чем дело? – Илья глядел Яковлеву в глаза, огромные, темные, чуть на выкате. Борода у того топорщилась самым зверским образом, пучок на затылке исчез, и кудри стояли дыбом. – Может, я могу помочь?
– Она моих детей убить хотела! – взвизгнула Яковлева, и показала на девушку. Та поправляла одежду, руки у нее еле заметно подрагивали.
– Как? – Илья смотрел в бледное бешеное лицо женщины. Та заморгала голыми, почти без ресниц, веками, разинула рот.
– Газом! – ухнул Яковлев, – полный подъезд газа напустила…
– Дебилы, – снова усмехнулась девушка, – мозги у вас в майонезе. Это краска, в соседнем подъезде кто-то ремонт делает.
– Это газ, ты сделала, чтоб мы умерли! – Яковлева кинулась к ней, Илья придержал тетку за рукав кружевной кофточки.
– Допустим, – он смотрел в бесцветные глаза озверевшей тетки, – а почему вы полицию не вызвали? И газовую службу? Газ был в подъезде?
– Да! – выкрикнул мальчишка, что недавно ревел, а теперь вытирал подолом рубашки мокрый нос, – там плохо пахло, мама сказала, что мы сейчас все умрем.
– Да кому ты нужен. – Девушка выпрямилась и насмешливо глядела на святую семейку. Дети примолкли насупились, Яковлев дернулся к девушке, но остановился.
– Я правильно понимаю, что вы, почувствовав в подъезде запах газа, причем такой, от которого можно задохнуться, поэтому вы пошли туда сами и потащили детей?
Илья поглядел на Яковлева, на его жену. Те переглянулись, тетка вытянула губы трубочкой, подошла к Илье вплотную и злобно глянула снизу вверх. Ее муж прижал к себе младенца, схватил за руку первого попавшегося ребенка, обхватил его за плечи.
– То есть, вы хотели, чтобы ваши дети отравились газом? Если так, то я сейчас сам вызову полицию.
Стало очень тихо, слышалось недовольное сопение зареванного мальчишки и тихие голоса: дети перешептывались между собой, глядели то на Илью, то на родителей, то на девушку.
– Да что с них взять, с этой скотобазы. – Та прошла между оторопевшими Яковлевыми, брезгливо отодвинула с дороги беловолосую девочку, что с интересом наблюдала за происходящим. И не только она: с балконов и из окон на них смотрели соседи, Илья разглядел в окне пятого этажа знакомого старика, что давно овдовев, жил тут один. И Федоровну, что мигом спряталась за штору, едва поняла, что Илья заметил ее. И еще человек пять или шесть, но их он не знал.
– Мозгов нет, одни инстинкты. – Девушка закинула сумку за плечо, – удобно устроились. Сколько сейчас за рождение ребенка платят? А за двух, за трех?
Она улыбалась все шире, Яковлевы отступали. Первой в подъезд убежала Оля, увела за собой двух самых маленьких, следом, постоянно оглядываясь, потом с недовольно-высокомерной физиономией убралась прочь Яковлева. Она накинула на голову платок, прикрыв растрепанные волосы, прошла мимо девушки, горделиво расправив плечи. Яковлев с младенцем на руках шел последним. Косо глянул на Илью, но промолчал. Дверь подъезда закрылась, люди из окон исчезли, стало пусто и тихо.
– Спасибо. – Девушка остановилась напротив. – Я Настя. Думала, что мне конец.
Илья назвался, они смотрели друг на друга. Девушка, не стесняясь, рассмотрела его, подняла голову.
– Это соседи мои, чтобы их черти взяли. В одном подъезде живем, только я на третьем, а эти на четвертом. Сейчас они к себе уберутся, и я пойду. – Она прислушивалась к звукам, что доносились из подъезда. Илья тоже глянул вверх.
– Вон их окна, слева.
Получалось, что Яковлевы жили у него за стенкой, только этажом ниже. Странно, но за те дни, что он тут прожил, ни разу их не слышал, при таком то количестве.
