скачать книгу бесплатно
– Моя хорошая знакомая увлекается магией, – вдруг произнесла Римма Максимовна. – Могу попросить у неё пару книг и посмотреть, может, там что-то подобное есть, и…
Договорить Римме Максимовне не пришлось, ее прервал шум разбитого стекла и чьи-то душераздирающие крики.
У меня внутри всё похолодело. Все остальные стояли как вкопанные.
Первым очнулся Никита. Он выскочил в коридор, Римма Максимовна бросилась за ним. Прямо напротив музыкального класса располагался класс первоклашек. Дверь в него была раскрыта, и меня обдало сильным порывом ветра. Никита и Римма Максимовна, переглянувшись, зашли внутрь, следом поспешили Антон и Маша. Я предпочла остаться в дверях.
Возле доски лежала без движения наша уборщица, тетя Шура, вокруг нее растекалась мыльная вода из опрокинутого ведра. Римма Максимовна склонилась к женщине, пощупала пульс и начала делать искусственное дыхание. Никита, тем временем, звонил по телефону, а Маша, прижавшись к Антону, с ужасом смотрела на происходящее, пряча лицо у него на груди.
Бросив трубку, Никита принялся помогать Римме Максимовне. Антон стоял рядом в растерянности, пытаясь успокоить Машу. Я вошла в класс и встала возле двери, прижавшись спиной к стене. Появилось ощущение беды и леденящего душу ужаса.
Минут через сорок школа снова наполнилась шумом и движением. Только вместо учеников ходили медики и полиция. Я так и не решилась пройти дальше в класс и не видела тела. Мы с Машей устроились в коридоре возле входной двери. Этот ледяной ужас пронизывал каждую клеточку тела… Сорок долгих минут… Наполненных холодом и ужасом.
Первой приехала Людмила Викторовна и увела к себе Римму Максимовну, следом – наша завуч с мужем. Вокруг школы стали собираться зеваки, а уж потом приехала скорая, за ней полиция. Врачи только развели руками и предположили, что оторвался тромб. Полиция после их вердикта тоже надолго не задержалась.
Спустя какое-то время Людмила Викторовна отпустила нас по домам, но только в сопровождении родителей. За мной пришел папа, он выглядел обеспокоенным, но вопросов не задавал. Оно и к лучшему – в том состоянии я вряд ли смогла бы ему что-то связно объяснить.
Глава 7
После случая с тетей Шурой в школе на пару дней отменили уроки.
В преддверии двух дней одиночества я думала, чем себя занять так, чтобы не вспоминать тот душераздирающий крик. В первый день мачеха заставила меня сажать на огороде кукурузу. Сказала, что огород ждать не будет, и «день год кормит». Происходящие события ее вообще не волновали, она вела себя, как ни в чем не бывало. Утром мне было указано, куда сажать кукурузу, как убираться в доме и что готовить на обед. Как «хорошая девочка», я проводила ее на работу и вежливо пожелала удачного дня.
На завтрак я пожарила сырники с вареньем и налила горячий кофе с молоком. Это был первый раз за долгое время, когда ко мне пришел аппетит, мне хотелось простого уюта. Ближе к обеду пришел папа, который сразу после еды ушел в гараж. Я решила сначала сделать уроки, а потом уже зависнуть в огороде.
В итоге, в огород я вышла лишь к первым сумеркам. Несколько первых рядков кукурузы были посажены успешно, но потом мне послышался странный звук. Подняв глаза, я онемела от ужаса. Передо мной стояли Оля, тетя Шура и еще пару жителей села. Они что-то нашептывали, а вместо глаз у них была пустота. Мои руки задрожали, и чаша с семенами выпала из них.
Призраки плавно двинулись в мою сторону. Я попятилась назад, но, как назло, споткнулась о тяпку и упала в грядку, сломав при этом теплицу с помидорами. Какая ирония… Их шепот становился громче и звучал словно отовсюду. Меня пробила дрожь, парализуя всё тело. Вокруг стало жутко холодно. Они приближались, и до меня оставалось несколько шагов. Наверное, сработал инстинкт самосохранения: непонятно откуда, я нашла в себе силы вскочить с земли и ринуться в дом. Трясясь от страха, я захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце колотилось как безумное, не чувствовались кончики пальцев.
– Аленка, это ты? – донесся спокойный голос папы из гостиной.
– Да, – я пыталась совладать со своим страхом, но тело колотило.
Я забежала в свою комнату и схватила телефон, набрав номер Никиты. Он был вне зоны действия. В сердцах я швырнула телефон на стол, а сама легла на кровать, уткнувшись в подушку. Я боялась пошевелиться и старалась не глядеть в сторону окна. Однако, больше ничего странного не происходило, и постепенно страх начал проходить.
– Просила же тебя сделать совсем немного! – в комнату влетела мачеха. К этому моменту я уже не могла понять, что со мной произошло. И было ли это реальностью. – Мало того, что ты не смогла сделать элементарное, так еще и теплицу сломала! Ты мне назло что ли?!
Её лицо покраснело от злости.
– Ничего из тебя не выйдет толкового и закончишь как твоя мамаша, пьяная под забором.
– Извини, – тихо прошептала я, не желая ругаться с ней.
– Извини?! – с иронией переспросила она. – Ты мне теплицу сломала!!! Делай что хочешь, но завтра чтобы все было сделано!
– Хорошо.
– Я тебя предупредила, – угрожающе прошипела она и вышла из комнаты, хлопнув дверью.
После ее скандала чувство панического страха прошло совсем, и я смогла встать, зашторить окна и включить в комнате все источники света.
Следующий день мы с папой провели в огороде. Рядом с ним у меня было ощущение безопасности. Он поправлял теплицу, а я сажала кукурузу. Слава Богу, день прошел без происшествий. К вечеру я еще раз набрала номер Никиты, но по-прежнему было глухо.
В первый учебный день, после этих выходных, нас по обыкновению собрали на линейку, объявив, что уроки сокращаются, а каникулы начнутся на несколько дней раньше. Сама линейка прошла быстро и сильно отличалась от всех предыдущих. Нам не стали забивать уши никому не нужными объявлениями, а буквально за пару минут сообщили все, что нужно и распустили по классам.
Началась суета сует… Все спешили пораньше уйти из школы… Хотя от практики нас никто не освободил, но все говорили о предстоящих каникулах, а еще больше говорили о недавних смертях. Кто-то даже нашел связь между этими событиями. На уроках больше не было смеха и приколов. Антон и Маша отстранились ото всех и старались проводить больше времени друг с другом.
Никита в школе так и не появился, от него по-прежнему не было ни слуху, ни духу. Такой одинокой я себя еще никогда не ощущала. Надо же, я даже не заметила, как он стал важной частью моей жизни. Мне даже не с кем было поговорить. Казалось, я потихоньку схожу с ума. Я практически перестала спать, а если мне и удавалось заснуть, то просыпалась от того, что кричу или плачу. Почему-то появилось чувство вины, которое грызло меня изнутри. Уже и мачеха перестала придираться из-за всякой ерунды и старалась не трогать меня лишний раз. Раньше с ней можно было хотя бы поспорить – это все-таки одна из форм диалога. А сейчас угнетающее молчание. Меня словно не существовало.
Исключением были вечера, когда папа приносил мне кучу успокоительных средств. И практически сразу уходил, словно боялся меня. Лекарства особо не помогали, я все равно не могла спокойно спать, все равно просыпалась в слезах от собственного крика. Они записали меня к психиатру, поставили перед фактом, что запись на начало следующего месяца. Возмущаться уже не было сил: очевидно, что без посторонней помощи мне не справиться. Время проходило, словно в тумане, среди безмолвия и кошмаров. Учёба закончилась незаметно и настала практика.
Десять дней каторжных работ по облагораживанию школы. Но Никиты по-прежнему не было… «Мне встреча с тобою нужна, как дыханье», – постоянно крутилось у меня в голове. Разумом я понимала, что его нужно опустить, и что вряд ли встречусь с ним снова. Но сердце не хотело забывать, каждый раз надеясь, что сегодня-то он точно придёт.
После нескольких часов прополки школьного огорода, я решила зайти в музыкальный класс, где не была с момента случая с уборщицей. Наверняка, там остался все тот же бардак, что мы навели в тот вечер. Хоть экзамены в музыкальной школе из-за смертей отменили, но моя совесть каждый день говорила, что нужно там прибраться, иначе Светлана Николаевна никогда больше не доверит мне ключи. Но я боялась снова туда заглянуть, боялась снова ощутить тот ужас, который мы пережили. Постояв какое-то время перед закрытой дверью, я взяла волю в кулак и все-таки открыла замок, глубоко вздохнула и зашла в класс.
И да, там был бардак, но, страх, к моему облегчению, не вернулся. Может, помогло, что за окном светило солнышко и щебетали птицы. Я открыла окно, впуская в класс свежий воздух и начала уборку. Протирая полки от пыли, я услышала, что кто-то вошел. Наверное, кто-то из учеников решил, что Светлана Николаевна вернулась, и решил проведать её. Сегодня Машу я не видела, так что это точно не она.
– Музыкальный класс будет закрыт до осени, – глухо отозвалась я, не поворачиваясь к вошедшему. Мой голос казался таким непривычным и отдаленным.
– А если я пришёл к тебе? – отозвался Никита.
Я от радости выпустила из рук тряпку, повернувшись к нему. Сейчас я была готова броситься к нему на шею.
– И не мечтала уже увидеть тебя, – искренне обрадовалась я.
Наверное, в этот момент я выглядела так глупо, что Никита не мог сдержать улыбки.
– Где же ты был? – тихо спросила я, не отрывая от него взгляд.
– Из-за случая с уборщицей и Ольгой, мама решила, что мне жизненно необходимо посещение психолога, и все это время мне промывали мозги. Меня даже из дома не выпускали одного, – усмехнулся он.
– А моя запись к врачу на следующей неделе. Рада тебя видеть, – призналась я, не ожидая от себя такой смелости.
– Я тоже скучал, – улыбнулся он. И тут же добавил. – По вам всем.
Такой момент испортил! Ну, это даже правильно. Не надо давать мне лишних иллюзий.
– Сейчас должна Римма Максимовна подойти сюда, – предупредил он.
– Понятно, – поджала я губы, вернувшись обратно к полкам. Они там решают какие-то свои дела, а про меня даже и не вспомнили. Им всего лишь нужен этот кабинет.
– Как у тебя дела?
– Нормально, – у меня опять появилась пустота, которая щемила душу. Я такая убогая. Вечно на что-то надеюсь, а он даже не вспоминает про меня. Ненавижу себя за эту слабость, с которой не в силах справиться.
– Тебе помочь? – предложил Никита.
– Почти закончила, – отказалась я, придумывая план побега отсюда.
– Ну, как хочешь.
В классе воцарилась тишина. Римму Максимовну долго ждать не пришлось, а за ней сразу пришли Антон и Маша, и тут до меня дошло, что со мной единственной никто не общался, и все время они были на связи друг с другом.
– Ладно, я пойду, а то меня уже дома ждут, – меня изнутри распирала обида, но я старалась держаться как можно более непринуждённо.
Я буквально вылетела из класса, и практически побежала по пустынному коридору, чтобы поскорей убежать от них. Плевала я на эту практику. Пускай мне не выдадут книги. Не приду больше в эту идиотскую школу до осени.
Вдруг меня схватила чья-то сильная рука и затащила в раздевалку. Оказалось, это был Максим.
– Ты что нормально позвать не мог?! – толкнула я его в грудь.
– Тс-с-с, – его лицо было напуганным. – Вокруг они. Они нас контролируют.
Выглядел он неадекватно.
– Инопланетяне, что ли? – я прищурила глаза.
– Шутишь… – иронично произнес он. – Ну, шути дальше! Ты думаешь, что тетя Шура умерла?!
Так, так, так, а это уже интересно. Я уставилась на Макса, видя мою заинтересованность, он продолжил:
– Я был на ее похоронах, она не выглядела мертвой, точь-в-точь как Ольга. А вчера я видел её. Она стояла в тени дерева напротив моего дома и в упор смотрела на меня. Мне кажется, она знала, что я наблюдаю за ней. Её отвлек наш сосед, он вышел из двора и что-то ей сказал… – Максим замолчал, уставившись на пол, глубоко вздохнув, продолжил, – началось что-то жуткое… Она схватила его за грудки, а он даже не сопротивлялся…
Друг помолчал, переводя дух.
– Там был кто-то еще, – продолжил он, уставившись на меня в упор безумным взглядом. – В тени дерева. Я так и не смог разглядеть тот силуэт, но он был. Вокруг них воздух словно потемнел, я с трудом мог разглядеть их очертания. Всё произошло так быстро… Когда я опомнился, никого вокруг уже не было. Я побежал к соседу, но его не было дома. Всё было открыто, но его не было! Ни возле дерева, нигде. Сегодня с утра я зашел к нему снова, но всё осталось так же, как и вчера вечером, только во дворе не оказалось никого! Ни гусей, ни его придурковатого пса, совсем никого. Я не сумасшедший! Вокруг происходит какой-то кошмар. И я мог позвать кого-нибудь на помощь, но мне стало страшно!
– Так! Пойдем! – я схватила его за руку и потащила к музыкальному классу. – Повтори им все, что ты видел и рассказал мне.
Вся компания была еще в сборе и с удивлением посмотрела на запыхавшуюся и раскрасневшуюся меня, тянущую на буксире растерянного Макса
– Я вам тут свидетеля привела, – выпалила я на одном дыхании и толкнула озадаченного Максима вперед.
– Ален, – Никита встал с парты, на которой сидел, но я поспешила уйти. Он последовал за мной, и догнал, схватив за руку, в нескольких метрах от класса. – Да подожди ты!
– Что тебе надо? – спросила я как можно холодней, вырвав с силой руку.
– Не пойму, чего ты разозлилась.
– Глупости, – отмахнулась я от него. – Тебе это кажется! Мне на самом деле пора идти!
Развернувшись на пятках, я стремительно направилась прочь от него.
– Я ради тебя сюда пришёл, а ты вот так возьмёшь и уйдёшь?! – Никита догнал меня уже возле входной двери, схватил за плечи и с силой развернул к себе.
– Я не глупенький фрик, как тебе кажется. На меня не действуют твои слова о высоких намерениях. Мне не нужна дружба из-за жалости! Может, тебе кажется, что я жалкая, но ты глубоко ошибаешься! – выпалила я.
– Ты слышишь, что говоришь?!? – он смотрел на меня с удивлением. – Причем тут фрики? У нас тут безумная ситуация.
– Да, я понимаю, что говорю. Уверена, что вы всем своим кружком энтузиастов-единомышленников справитесь с этим. Ладно, Никит, давай, до встречи! Я тут лишняя, – развернувшись, я попыталась открыть дверь.
– С чего ты это взяла? – хмуро спросил он, без особых усилий придерживая ее.
– О моём существовании вспомнили только сегодня, и то, потому что я решила убраться в этом чертовом классе! Мы случайно встретились, – я продолжала дергать ручку, но безрезультатно – Считаю, это выяснение отношений бессмысленным, тебя там ждут остальные. А мне пора домой!
Он все же отошёл от двери, и я тут же выскользнула на крыльцо.
– Пока!
Я почти бежала в сторону дома. Впрочем, чувство обиды быстро прошло, и уже на середине пути я начала мысленно ругать себя за эту безобразную сцену.
Когда я зашла к себе во двор, меня удивила тишина. Пес куда-то делся. Сегодня у мачехи выходной, и она должна зависать на кухне весь день, но комната была пуста. В кухне на разделочной доске лежал почти целый кочан капусты и небольшая горка нашинкованной. На плите стояла кастрюля с водой, содержимое почти все выкипело. Выключив газ, я направилась дальше: в гостиной также было пусто, только телевизор работал. Тревога нарастала с каждой секундой.
– Ау, есть кто дома? – я выключила телевизор, но ответа не последовало.
Я направилась в сторону спальни отца, но стоило мне приоткрыть дверь, как из комнаты сразу повеяло холодом и гнилью. Преодолев нахлынувший страх, я заглянула внутрь: в глаза сразу бросилось лежащее на кровати тело мачехи, которое будто плавилось, превращаясь в зловонную жижу. Ее лицо, как и у уборщицы тогда, застыло в гримасе ужаса. Только на всем теле были выжжены иероглифы. Вокруг них кожа и таяла, делая их еще отчетливей.
В тот момент я не чувствовала ни страха, ни горечи – страшное состояние. Сев вдоль стены и обхватив колени, я положила голову на них, уставившись в пол. Конечно, я мечтала, чтобы ее не было в моей жизни, но не желала ей такого конца. Так странно: с утра видишь человека живым, и вдруг его больше нет. Интересно, где мой папа? У него был отпуск, и он никуда с утра не собирался. А может, по делам уехал. Или стал монстром? Или его уже нет…
Что же мне теперь делать? Все еще намного ужасней, чем предполагалось. Ничего само собой не пройдет. Я осталась одна. Мне хотелось проснуться, оказаться в своей кровати, и чтобы все было как раньше. Мачеха будет орать или ругаться со мной, проклиная тот день, когда я родилась на свет, отец – прятаться в своем гараже, на работе или перед телевизором. Все как всегда… Главное, ощутить, что это был всего лишь кошмар, и жизнь продолжится дальше. Но убедить себя не получалось, все вокруг по-настоящему, и ничего нельзя с этим поделать. Это все так не укладывается в голове, все так не реально.
Не знаю, сколько времени прошло, наверное, целая вечность… Я подняла взгляд на кровать. Оставшийся скелет рассыпался. В голове какой-то больной иронией прозвучало:
Сначала тают крылья крошки,
Головка падает назад,
Сломались сахарные ножки
И в сладкой лужице лежат…
Потом и лужица засохла…
Мне было уже неважно, что будет со мной. Пускай приходят и убивают. Не знаю, как быть, что делать теперь. Даже не могу представить, как мне теперь жить.
Солнце постепенно опускалось за горизонт, заливая комнату янтарным светом. Кто-то вошел – я даже не повернула голову. Лучше не знать своего палача в лицо. Но шли секунды, и никто не спешил лишать меня жизни. Может, это папа? Я все-таки заставила себя повернуться к выходу: на пороге в ужасе стоял Никита.
– Зачем пришел? – хрипло спросила я.
– Пойдем, – он подошел ко мне и помог встать с пола.
Колени затекли, и каждый шаг отдавался болью по всему телу. Сопротивляться ему не было сил. Он вывел меня во двор, придерживая за плечи. Высвободившись от его рук, я отошла к дереву. Тишина во дворе угнетала, давила на уши.
– Зачем ты пришел? – мой вопрос звучал холодно.
– Я тебе звонил каждый день, по нескольку раз в час, но твой номер был недоступен, – произнес он. – Я звонил тебе домой. Твоя мачеха сказала, что ты в депрессии и не хочешь ни с кем разговаривать. И попросила, пока ты не пришла в себя, оставить тебя в покое, потому что это требования врача. Не знаю, правду ли она говорила, но решил не рисковать, пока ты сама не заговоришь.
– Не хочу разговаривать… – кисло повторила я за ним, после чего меня прорвало: —Да это вы все меня игнорируете, словно меня не существует! Никому нет дела до меня!
Нервы были натянуты до предела. Этот разговор стал последней каплей.
– Если бы хоть кто-то захотел узнать, как у меня дела, нашли бы способ это сделать. Я просто та самая девчонка, у которой не все в порядке с головой! Самый большой риск оказаться рядом со мной и заразиться припадочностью! – продолжала я кричать на него, пока он молча стоял. – Уходи отсюда! Мне не нужно твое гребаное сочувствие. Уходи, Никита!
