скачать книгу бесплатно
Дверь за моей спиной громко хлопнула, пожалуй, даже слишком. Сквозняк, наверное.
– Добрый вечер, господа, я маглор Иридос, – произнес я, рассматривая присутствующих.
Всего двое мужчин, одна дама и четверо детей. Почему-то мне казалось, что нас должно быть больше.
– Я Нувилия, преподаю этикет и танцы, – представилась в ответ сухощавая дама средних лет, со строгой прической бонны и с ажурной пуховой шалью на плечах. – А это дети – Мэлин, Степос, Азирт и самый младший Вакринт. Мы обращаемся к ним просто по имени. На ужин ходим по очереди, главное, чтобы нас было четверо.
– Я Траниг, наставник Степоса, преподаю грамматику, – полноватый мужчина смотрел на меня слегка настороженно.
– Я Этераер, преподаю музыку, – представился последний из господ, высокий и унылый. – Сегодня слежу за Азиртом.
Мальчишка лет десяти, которого назвали Азиртом, при этих словах пренебрежительно ухмыльнулся, но меня он мало интересовал, я изучал Мэлин. Она явилась на ужин в платье – довольно миленьком, сиреневом в редкий цветочек и с пышными оборками. И мне почему-то показалось, что этот наряд вызвал у воспитателей шок. Они старательно отводили глаза, словно увидели нечто неприличное.
– Очень приятно, – приподнял я шапочку и слегка склонил в учтивом поклоне голову, как бы благодаря за ознакомление, но на самом деле жадно вслушиваясь в их эмоции.
И сразу понял, что не ошибся. Они были изумлены, удивлены, озадачены и насторожены. Все, кроме пятилетнего Вакринта, заинтересованно поглядывающего на стол. Значит – опуская головной убор на место, сообразил я, – до этого момента она упорно ходила в мужских штанах? И мое замечание, что так даже лучше, сподвигло ее совершить подвиг, надеть платье? Как замечательно! Пусть всегда делает все наоборот, с этим я как-нибудь примирюсь.
– Раз мы собрались, – скомандовала госпожа Нувилия, – давайте приступим к ужину, воспитанники отправляются спать в девять часов.
– Я хотел бы получить более подробный распорядок дня, – произнес я, наблюдая, как они усаживаются за длинным столом.
Одна лишь Нувилия села рядом с малышом, наставник Степоса, прыщеватого и меланхоличного подростка лет четырнадцати, сел напротив воспитанника, а музыкант – напротив бойкого Азирта. Следуя их примеру, я сел напротив Мэлин, посмотрел, как она кисло наблюдает за разливающим куриный суп лакеем, и небрежно заметил:
– Мне всегда казалось, что девушки не должны есть много мясного. От супов и жареного мяса они толстеют.
– Два половника, – тут же скомандовала бастарда добравшемуся до нее лакею, – и побольше фрикаделек.
Я лишь снисходительно пожал плечами, дескать, мое дело предупредить, и зачерпнул ложкой свой суп. Маленький зеленый лягушонок, выловленный мною из тарелки, смотрел слишком ехидно, чтобы я поверил в его реальность. И слишком вкусно пахло супом, чтобы эта маленькая иллюзия могла испортить мой аппетит. Я невозмутимо поднес ложку ко рту и развеял иллюзию лишь в тот краткий миг, когда загородил ее рукой от посторонних взоров.
Так что те, кто мог за мной наблюдать, никак не могли видеть, что в рот мне попала не обитательница болота, а кругленькая, сочная фрикаделька, которую я и разжевал с самым благодушным видом. И тут же убедился, что наблюдающие были: Степос сморщился и резко отодвинул суп, Азирт схватил стакан с соком и начал, захлебываясь, пить, торопясь задавить подступающую дурноту. Ну как всегда, снисходительно ухмыльнулся я, сначала копают яму ближнему или тому, кого считают слабее себя, а потом, когда сами в нее упадут, начинают обижаться. Но поразмыслив с минуту, с огорчением признал: если сейчас дети дружно побегут из-за стола, может начаться разбирательство, а мне это пока очень невыгодно. И с превеликим сожалением убрал у мальчишек и все нелицеприятные воспоминания об увиденном, и тошноту.
Мэлин, искоса пренебрежительно наблюдавшая за ними, разочарованно поджала губки и уныло принялась за суп. Я тоже спокойно ел, не опасаясь, что дрянная девчонка выкинет что-либо еще, резерв у нее и так был крохотный, а после этой демонстрации умений вообще стал почти незаметен. И это несколько огорчало, потому что до меня наконец начало доходить, зачем ей искали в наставники именно мага. Значит, придется учить управлять своими силами, сдерживать спонтанные приступы агрессии и отчаяния, тренировать усидчивость и терпеливость. Но порадовало другое: она уже самостоятельно достигла во владении иллюзией, истинно женской магии, заметного успеха, и это при ее-то крошечном даре. Стало быть, есть желание заниматься и упорство, а это половина успеха. А еще радовало понимание того простого факта, что мне не нужно с ней особенно миндальничать. Она первая объявила войну и теперь может не ждать снисхождения.
Я подставил лакею тарелку под второе, получил увесистый ломоть румяной и сочной свинины, запеченной с грибной подливой, картофелем и луком, посмотреть на которую и то подарок, и понял, что сражен наповал. После куска студня из коровьих ног с черствым хлебом, из чего состоял мой обычный ужин, я просто не смогу вернуться в столицу. Отрезав ломтик, я неторопливо положил его в рот, прожевал и удовлетворенно кивнул сам себе. Это и есть то, за что мне стоит бороться. И, следовательно, я принимаю вызов.
Больше ничем особенным этот ужин не удивил, а когда настенные часы коротко пробили три четверти девятого, воспитанники нехотя поднялись, буркнули что-то про спокойную ночь и поплелись к двери. Я провожал их внимательным взглядом, мне было чрезвычайно интересно, сами они расходятся по спальням или есть кто-то, кто следит за ними ночью. Лично я, если бы пришлось организовывать их быт, никогда бы не оставил бастардов без присмотра.
За широко распахнувшейся дверью обнаружилась четверка слуг в одежде одинакового голубого цвета – двое мужчин и две немолодые женщины, и я почти с умилением осознал, что в некоторых вопросах мы с ее величеством рассуждаем идентично.
– Уф, – едва дверь захлопнулась, сообщил музыкант и кивнул лакею, – подай бутылку вина, сегодня у нас счастливый день.
Я сполна оценил его юмор, но не пошевелил в ответ и бровью, потому что он был прав и пока даже не подозревал, насколько.
Вино оказалось полусладким и некрепким, и невозмутимо сделав глоток, я уставился на Этераера, подозревая, что меня хотят просветить насчет сюрпризов, каких следует ожидать от моей воспитанницы, но первым разговор начал Траниг.
– У нас есть традиция, – отпустив лакея, сообщил он, – как только приезжает новый наставник для Мэлин, мы заключаем пари.
Я только усмехнулся про себя. Господа наставники желают предупредить меня, чтобы не строил радужных планов? И что раз до сих пор никто не смог справиться с девчонкой, шансов, что мне повезет больше других, практически ноль.
– Да, – так и не дождавшись ответа, он сделал глоток, посмаковал напиток и насмешливо уставился на меня. – Вы не желаете, маглор Иридос, сделать свою ставку?
– Благодарю вас, – учтиво кивнул я, – но мои принципы… В общем, нет.
– Вы не поняли, Иридос, – кисло вздохнула госпожа Нувилия, – они, наоборот, ставят на вас. Вот сегодня в казне уже лежит три с половиной серебрушки, мы ставим по половинке в день. Если бы вы начали колотить в двери и требовать экипаж еще до ужина, эти деньги получили бы маглор Ренгиус и госпожа Айсора, они уверены, что все самые стойкие маги тут уже побывали.
– Отлично понял, – равнодушно пожал плечами я, – но играть с судьбой не имею желания.
– То есть вы сдались, еще не приступив к работе? – попытался подначить меня Траниг, чем вызвал приступ моего внутреннего хохота.
Я уже приступил, но могу себя похвалить за то, что никому этого не показал. И еще правильнее сделал, что обновил заклинание. Ну не одни же ошибки мне делать, сегодняшний день и так побил все рекорды в моей жизни по совершению глупостей.
– Я бы с удовольствием послушал, – не отвечая на подначку, вежливо сообщил я, делая еще глоток, – какими методами воспитывали Мэлин мои предшественники.
– А нечего слушать, – печально призналась Нувилия, – она изловчалась выставить их, прежде чем кто-то из магов успевал развить какую-нибудь тактику. Причем она не повторяется, так что наши предупреждения вам не помогут.
– И все же, просто ради интереса? – продолжал настаивать я, понимая, что зря не согласился на пари, тогда хотя бы знал, кто желает моего выигрыша.
– Она изводила магов очень изощренно: наливала в кувшин в гостиной старый рыбий жир и обвиняла, что ее заставляют это пить, подстраивала собственное соблазнение, имитировала избиение, отрезала волосы и свалила это на наставника… Что же еще?
– Подожгла комнату, когда наставник запер ее в наказание за грубость, и выпрыгнула в окно, – подсказал Этераер. – Поэтому долго вам тут не удержаться.
Еще как удержаться! – саркастично пробормотал я про себя, только теперь в полной мере осознавая, почему в моем контракте такие странные условия увольнения по собственной воле. Ее величество прекрасно знала все подробности этих происшествий и больше не желала идти на поводу у строптивой девчонки.
Некоторое время присутствующие просвещали меня насчет предстоящих каверз и пытались склонить к игре, поставив на самого себя, но я не люблю так резко менять свои решения… без серьезных на то оснований. И потому упорно отказывался, составив о себе твердое мнение, что я непробиваемо самонадеянный и самоуверенный человек. Догадаться, что я просто загнан в ловушку контрактом, обстоятельствами и дурацким законом, по которому должен отработать тут двадцать лет, не сумел ни один из них. И в конце концов они отступили и разъяснили мне распорядок жизни в крепости. Незыблемый и неуклонный, в чем-то простой, а в некоторых деталях странный. Ночью воспитатели за детей не отвечали, но если случалась особая ситуация, должны были немедленно бежать на помощь ночным няням.
Впрочем, няня имелась только у младшего бастарда. У всех остальных были камердинеры. Мэлин, само собой, прислуживала камеристка. Все слуги немолодые, хорошо обученные и немногословные. Днем они были предоставлены сами себе, обедали и ужинали в своих комнатах, когда пожелают, а ночью заступали на дежурство. Покои всех четверых бастардов выходили в один зал, и вот в нем камердинеры и сидели, время от времени проверяя своих подопечных.
Утром они будили детей, проверяли, как те умываются и одеваются, и ровно в половине девятого вели в столовую. Едва дети оказывались в столовой, их работа кончалась и начиналась вахта воспитателей.
Воспитателей, вместе с маглором Ренгиусом, положено было восемь, но поскольку место воспитателя Мэлин часто бывало свободным, они ввели график, по которому ходили в столовую и проводили занятия.
– Первую неделю мы вас включать в график не будем, – жалостливо вздохнув, объяснила Нувилия, – а то мы уже приспособились, потом снова разбираться. Просто приходите обедать и ужинать сюда, а завтрак можете просить в покои. Утром у старших детей четыре обязательных совместных урока, так что все равно все приходим сюда, а потом идем в комнаты для занятий. Чтоб было удобнее, уроки ведем по двое, а остальные сидят в комнате отдыха и присматривают за Вакринтом.
Меня все это отлично устраивало, и потому я не стал проявлять никому не нужное благородство и отказываться. Тем более намеревался прямо с утра заняться созданием универсальной сторожки, ни на миг не сомневаясь, что несносная девчонка сейчас не спит, а изобретает особо пакостный метод моего выдворения из этого чудесного места.
Глава 4
В свою башню я отправился после того, как выяснил, где кто живет. Оказалось, что все мы обитали в одном крыле, на всех входах в остальные помещения стояли решетки. На первом этаже располагались комнаты слуг, поваров, коменданта с домоправительницей и зал для тренировок – старших мальчиков дополнительно обучали владению мечом.
На втором – покои детей, комнаты для занятий и отдыха, столовая, покои воспитателей и две башни. Ренгиус занимал ту, что выходила окнами на парадное крыльцо и во двор, мне досталась дальняя, с видом на парк и на тренировочный дворик. Ближе всех к моей башне были покои Шангора, историка и воспитателя младшего бастарда. Как мне пояснили, он в свободное время писал какой-то труд по любимому предмету и потому не пришел со мной знакомиться.
Почему не пришли другие, объяснять никто не стал, а я и не собирался интересоваться. И так понятно: неинтересно знакомиться с человеком, который приезжает всего на полдня или на одну ночь.
Потому-то, расставшись с новыми коллегами, я и подходил к башне в полнейшем одиночестве, размышляя над проблемами, свалившимися на мою, несомненно, не бездарную, но несколько неосторожную голову. И заметил сначала сработавшую сторожку, а уже потом попавшую в нее добычу.
Разумеется, это была Мэлин, кто бы сомневался! Стояла в центре ментальной липучки, злая, как дикий кот, и метала в меня ненавидящие взгляды.
– Добрый вечер, госпожа Мэлин, – вежливо произнес я, предусмотрительно не подходя ближе. – Я очень опечален, что вы нарушили расписание ради того, чтобы пожелать мне спокойной ночи. Поэтому сейчас вы заведете руки за спину, как преступник, и пойдете прямо в свою комнату, не отклоняясь с середины коридора ни на шаг.
К тому моменту как договорил эти слова, я как раз успел закончить распутывание липучки и часть ее бросил на бастарду, а конец нити прикрепил себе к руке. Это очень удобная ловушка, магии берет немного и может использоваться неоднократно.
– Гад, – процедила она, но я дернул свой конец нити, и девчонке пришлось шагать в указанном направлении – липучка колется, как крапива.
– Советую не обзываться, – мирно вещал я, следуя в пяти шагах за ней, – потому что молчать я не намерен и тоже буду говорить вам, госпожа Мэлин, все, что о вас думаю.
Судя по злобному сопению, слушать мои советы она была вовсе не намерена, но пока молчала, явно обмозговывая следующий выпад. Обдумывал его и я, все четче начиная подозревать, что у нее, в отличие от меня, слишком большой выбор хитростей и уловок. И как бы я сейчас ни напрягал свою изобретательность, переиграть эту интриганку мне не светит. И остается только самый простой, грубый и неэтичный, но действенный метод.
Я безнадежно вздохнул, снял на несколько секунд свою шапочку и наслал на девчонку легкое внушение. Всего-то пятой степени, чтоб хватило лишь на ближайшие полчаса. Затем аккуратно размотал липучку, спрятал на место, в шапочку, и, рассмотрев бегущие навстречу фигуры в голубых формах, строго произнес:
– Сейчас ты не скажешь ни слова, не сделаешь ни одного движения, а пойдешь прямо в свои покои.
– Мэлин! – возмущенно выкрикнула растрепанная дама лет сорока пяти, бросаясь к бастарде, и вдруг заметила меня.
Замерла, быстро переводя взгляд с бастарды на меня, очевидно решая, нужно со мной здороваться или пора уже прощаться. За это время Мэлин так же размеренно прошагала мимо нее, а за нею я, все на том же расстоянии.
Так мы прошли мимо двух других гувернеров и мимо неизвестно откуда взявшегося мага, невысокого, темноволосого и горбоносого, наблюдавшего за мной со спокойным интересом.
– Сейчас ты пойдешь в свою спальню, – нарочито ледяным голосом приказал я, – ляжешь в кровать и сразу уснешь.
Мэлин так же молча подошла к одной из дверей и скрылась за ней. Гувернантка ринулась следом, торопливо шепнув «спасибо».
– Спокойной ночи, – вежливо поклонился я присутствующим и с чувством выполненного долга направился назад.
– И как вы ее поймали? – негромко спросил вслед маглор.
– На липучку, – честно ответил я, догадываясь, что спрашивает он вовсе не из праздного любопытства.
Ему ведь наверняка тоже нужно отчет писать. Хотя я и сам не стану молчать… нет, это было бы верхом глупости.
– Второй раз она не попадется, – предупредил он вдогонку.
– Догадываюсь, – не оглядываясь, бросил я, просчитывая свои действия на ближайшее время.
Сначала, едва приду в башню, сразу опишу все выпады воспитанницы, до мельчайших подробностей. Пусть королеву и не начнет мучить совесть, на такое чудо даже я со всей своей наивностью не могу рассчитывать, но хотя бы прибавить мне жалованье она может?
А дописав отчет, немедленно начну делать то, что планировал на завтрашнее утро, – защищать свое временное жилище.
Закрывать все мыслимые и немыслимые места возможного проникновения шустрой бастарды я закончил далеко за полночь, ведь не такое это простое дело – сделать ловушку не на всех подряд, а на конкретного человека. И даже не одного. Увы.
Едва я приступил к работе, мне припомнились заинтересованные рожицы ее братиков, следивших за ужином, как я глотаю лягушонка, и я без колебаний включил в расчеты и их обоих, и даже малыша. Дети доверчивы, а Мэлин так пронырлива, что вполне может прислать его с каким-нибудь невинным поручением. В том, что ей ничего не стоит на пару минут отвлечь на себя внимание всех воспитателей разом, я не сомневался ни секунды.
Попутно я поставил постоянную следилку на Ганика, отлично понимая, что в этой фатальной битве за место в уютном замке он самое слабое мое место. И невероятно пожалел, что не успел сдать его напрокат, как намеревался, службе мэра. Сейчас он чистил бы по утрам снежок, по вечерам портил нервы не мне, а своей ушлой матушке, и не нужно было бы тратить на него драгоценный резерв.
Покончив с намеченной работой, я отправился в лабораторию и внимательно осмотрел свои профессиональные владения. Посредине комнаты стоял большой удобный рабочий стол, именно такой, какой нужен магу. У стен три шкафа, в одном набор утвари для зельеварения, во втором – каталоги лекарственных препаратов, флаконы и горшочки со стандартными ингредиентами. В третьем, пустующем, я аккуратно разложил свои магические принадлежности, убрал вниз саквояж и наложил на все шкафы самую тщательную и строгую защиту, позволяющую прикасаться к самим шкафам, ключам и замкам только мне.
Ну да, параноик, согласен. И ничуть не стыжусь, наоборот. Те маги, кто не страдает этим недугом, долго не живут. По крайней мере, в человечьих землях.
После этого я зачаровал очаг, расположенный в одном свободном углу, и умывальник, приютившийся в другом, порадовался, что окно, возле которого стояло два обитых кожей кресла и чайный столик, закрывает кованая решетка, и чисто из паранойи бросил на нее сигналку и липучку. Тщательно запер лабораторию, защитил дверь и замок и отправился в спальню.
Но даже лежа в постели не переставал думать, каким бы еще способом я мог бы попытаться сам себя разозлить, скомпрометировать, унизить, оскорбить или вывести из терпения. То есть сделать одно из тех действий, после какого ни один уважающий себя маглор не видит ни единого выхода. Кроме двух: либо убить врага и уйти на родное плато, либо просто отказаться от контракта, невзирая на размер неустойки.
И, вспоминая, заносил эти способы в мысленный список, для удобства разделенный на лист «а», где были наиболее вероятные варианты, и лист «б», диверсии из которого мог бы совершить лишь маг со степенью магистра либо фея или привидение.
Заснул я где-то на пятнадцатом пункте из второго списка. И во сне за мной гонялись гигантские лягушки на шести лапах, из стен лезли стальные уховертки, а под потолком раскачивалась на невидимых качелях злая, как упырь, Мэлин и злобно кричала, что отправит меня в столицу пешком и не выдаст даже старых сапог.
Утром внутренний будильник разбудил меня за полчаса до звона колокола. Это непростое для меня решение – отказаться от предоставленной коллегами поблажки и отправиться на завтрак вместе со всеми – пришлось принять под гнетом непреложных обстоятельств. Поскольку вчера вечером я своими глазами убедился, что гувернантка не в силах совладать со своей подопечной, мне придется отныне следить за врагиней и днем и ночью. И это не такая уж большая жертва с моей стороны, если припомнить щелястые окна и прожорливый очаг столичной башни.
Умывшись и одевшись с особым тщанием, я направился к выходу, но на нижней ступеньке лестницы передумал и заглянул сначала в комнату Ганика. Еще ночью я заметил, что он не отнес остатки ужина, и решил проверить, верны ли внезапно посетившие меня предположения. Оказалось, что интуиция мага – безошибочная вещь, хотя бы в этом случае. Босой и нечесаный Ганик сидел на кровати в одних подштанниках и сноровисто вычерпывал из тарелки кашу с мясом, оставшуюся от вечерней трапезы.
– Доброе утро, – сказал я ему так ласково, что паршивец сразу забеспокоился, вытаращил глаза и, спешно проглотив кусок, закивал в ответ.
– Доброе утро… это… маглор.
– Тебе нравится, как здесь кормят? – еще приторнее поинтересовался я.
– Ага…
– Я вижу. И приносят столько, что даже ты не можешь доесть. Да и работы немного – печи топит истопник, кроме того отопления, что греет воздух, полы моет служанка, а обед готовит повар. На рынок ходить и мести дорожки тоже не нужно. Ну и насчет обустройства тоже все лучше некуда. Постель удобная, в комнате ты один, нужник не на улице… Я ничего не забыл?
– Не-а…
– Тогда вопрос: как ты думаешь, сколько ловких и послушных слуг я найду на твое место, если помещу объявление на стене биржи?
– Много… – уныло буркнул он, несказанно радуя меня редким приступом сообразительности.
– Вот именно. Но я решил повременить. Дать тебе последний шанс исправиться. И условий будет всего три. Думаю, даже тебе несложно запомнить. Первое – ни в коем случае, ни по каким вопросам не разговаривать с королевскими бастардами. Уточняю: даже если скажут доброе утро или спросят, где маглор Иридос, ты молчишь, как немой. Для тебя они невидимы и неслышимы. Второе правило. Ты не должен поднимать в этом замке с пола даже пуговицу. Тут люди живут по многу лет и у каждой пуговицы есть хозяин. И раз она лежит на полу, значит, там и должна лежать. И третье – отныне завтракать, обедать и ужинать ты ходишь в столовую для слуг и ешь только там. То, что положено к чаю, я сам поставлю в буфет. Никаких пирожков и пряников, даже хлеба ты не должен сюда приносить. Все понял? Повтори.
Он повторил довольно-таки связно и, как ни странно, ни разу не ошибся. Ведь может, когда прижмет! – восхитился я. Подождал, пока мальчишка оденется, и сам отвел его в столовую для слуг, строго-настрого дав слугам приказ насчет свертков и пообещав, что за нарушение наказывать буду не их, а Ганика.
Когда я выходил, на меня смотрело несколько пар неприязненных глаз, но я уже обновил заклинание невозмутимости и никак не отреагировал на их мнение. С унынием констатируя, что употребление заклинания грозит перейти в привычку. Очень скверную привычку, маглор должен беспрестанно тренироваться в управлении своим настроением, а заклинание расслабляет и сводит на нет результаты тренировок.
– Доброе утро, – учтиво и суховато поздоровался я, входя в столовую. Обвел взглядом присутствующих и, обнаружив незнакомые лица, представился: – Я – маглор Иридос.
Незнакомые коллеги встретили меня со значительно более живым интересом, чем вчера, а вот госпожа Нувилия смотрела с откровенным недоумением.
– Доброе утро, маглор Иридос! А почему вы так рано? Мы ведь вас освободили от завтраков, – заявила она, после того как представились ее двое коллег – пухленькая и живая госпожа Айсора, преподающая географию и рисование, и господин Шангор, седой и спокойный наставник Вакринта.
Маглор Ренгиус знакомиться не стал, только коротко кивнул. Значит, в курсе, что мне известно его имя.
Освободили они! – желчно ухмыльнулся я про себя, шагая к столу. Добрячки! Они от завтрака, а пронырливая бастарда тем временем освободит и от обеда с ужином… Нет уж. Пока я сам себя не освобожу, никто мной распоряжаться не будет.
– Я отлично отдохнул, – усаживаясь на вчерашнее место (отсюда хорошо видна дверь), вежливо отвечаю даме, – и хочу посмотреть, как у вас проходят утренние занятия.
– А вы знаете про пари? – Бойкие карие глаза географички смотрели на меня с надеждой.
– Да.
– Не желаете участвовать?
