скачать книгу бесплатно
А вот моя тайная мечта. Я лежу обнаженный, привязанный к огромной кровати. Тут входишь ты. Опиши подробно, что бы ты сделала?
Наталья Сладкая
Я подхожу к тебе ближе, оттягиваю кожицу до самого корня и оголяю твою головку… мне нравится водить язычком вокруг нее, чувствуя каждую складочку, каждую жилочку… я не могу отпустить тебя, такого вкусного… приоткрыв ротик, я заглатываю твой член, такой влажный, такой вкусный… твой запах сводит меня с ума… ладошкой придерживаю твои яички и мягко вожу язычком… он трется об мои щечки, там, внутри ротика… тебе нравится, что я ласкаю тебя, стоя на коленках…
Мне немного трудно сконцентрироваться, я ведь на работе…
Влад Соленый
Мне так хорошо с тобой, моя сладкая, допиши, когда сможешь
Наталья Сладкая
А ты возбудился, когда читал?
Влад Соленый
Конечно)
Влад заметил, что его визави исчезла с экрана, и тоже отключил сайт. Попробовал сконцентрироваться на работе, но мешали сидящие в голове заманчивые пикантные сцены. Он сделал себе кофе, сходил покурить и только после выпитой чашки пришел в рабочее состояние.
В конце рабочего дня, вспомнив о своей столь интересной переписке, Влад зашел на сайт и прочитал новое послание, причем в стихах.
Наталья Сладкая
Ты так интересно привязан к кровати,
Ты так интересно раздет.
К ногам – белой лентой ажурное платье,
Рукам – однозначный запрет.
Глаза завяжу ослепительной лентой.
Какой соблазнительный вид:
На белых, воздушных шелках, не одетый,
Влюбленный мужчина лежит.
Люблю я бродить по твоим закоулкам,
На гору взойти не спеша,
Люблю твое сердце, стучащее гулко,
Когда тебе трудно дышать.
Мне так интересно касаться губами
Наполненных нежностью вен.
Мне так интересно: а если часами
Губами гулять по тебе?
Мне нравится, милый с тобой целоваться:
Сначала улыбку слизнуть,
Потом твоих губ осторожно касаться
И в нежные тайны нырнуть.
Меня восхищает: чем глубже, тем слаще.
Наверное, милый, пора
Впустить тебя в мир откровенно-манящий
И не отпускать до утра.
Иди же ко мне… перекрыло дыханье.
Не двигайся. Сжалься. Замри.
У нашей любви лишь одно расстоянье –
Твои сантиметры любви.
Влад перечитал два раза стихотворение, не поверив, что так быстро можно было его написать. Он занимался в молодости стихоплетством, так, для себя, никогда свои стихи никуда не посылал, но друзья и подруги, которые их читали, не верили, что это его. Уж очень не вязался образ прожженного Дон Жуана с трогательными, наивными строчками.
Влад Соленый
Да ты еще и поэтесса! Неужели сама написала? Ты закапываешь талант! Я тоже писал по молодости, завтра перепечатаю тебе из блокнота, по памяти не помню.
Он выключил компьютер, так как Натальи на сайте уже не было, и стал собираться домой. «Надо устроить себе разгрузочный день, отдохнуть от женщин, о здоровье подумать», – решил он и не стал сегодня ни с кем договариваться, поехал в спортклуб.
Фитнес находился недалеко от Щелковского шоссе, туда он приехал в восьмом часу, вымотавшись в пробках и развлекаясь по дороге болтовней по телефону со своими старыми подружками, так, чтобы не забывали. Позвонил и родителям, чтобы потом не звонили сами. Услышав мамино «Владик», он скривился, ему не нравилось, когда его так называли, все приятели привыкли к короткому и мужественному «Влад». Это имя он любил с детства, зачитываясь своими любимыми «Историями капитана Блада» Рафаэля Сабаттини, представлял себя грозным пиратом, захватывающим красивых женщин в плен и увозящих на своем фрегате в синее море. Часто даже писал свое имя частично по-английски «Blad». У родителей было все как всегда: нытье про болезни, о недостатке общения с волгоградскими друзьями и подругами, переживания по поводу его неустроенной личной жизни.
Он с ужасом вспомнил, что когда они жили вместе, доходило и до скандалов: пришлось даже оббить ковровым настилом дверь в свою комнату, чтобы не мешать родителям музыкой и воплями гостей женского пола, которых приходилось приводить к родителям, потому что другого места просто не было. Летом еще выручали турбазы, дачи друзей, старый, но просторный «опель», да и на свежем воздухе можно было сексом заняться, если припрет. Зимой же наступала катастрофа и кроме своей небольшой, но отдельной комнаты он не мог предложить девушкам ничего. Но даже эта сомнительная роскошь в те времена гарантировала благосклонность его подруг, которые менялись периодически, что приводило к курьезам. Мать например, вполне могла сослепу в темном коридоре, здороваясь с новой гостьей, назвать Наташу Мариной, что приводило иногда к ненужному выяснению отношений. Влад всегда выкручивался, объясняя это не слабым зрением матери, а слабой памятью на имена, что, конечно было неправдой, учитывая, что мать тридцать лет проработала в школе преподавателем английского и помнила всех своих учеников по фамилиям.
И только когда ему было уже под тридцать, появилась возможность приобрести маленькую однокомнатную «хрущевку» в центре. Ситуация с личной жизнью улучшилась и, одновременно уменьшились конфликты с родителями по поводу слишком частой, по их мнению сменой подружек. Место квартиры выбирал именно Влад, и оно было замечательным: самый центр, главная тусовка волгоградской молодежи – набережная и прилегающий бульвар, так называемый «Бродвей», были в пяти минутах ходьбы. И даже то, что пришлось продать любимый «опель» не сильно расстраивало Влада, в нем уже не было необходимости. Его квартира стала любимым местом сбора друзей и подруг, которые прямо с набережной забегали к нему на огонек и иногда оставались до самого утра.
А родителей он навещал по выходным, раз в неделю, заскочив к ним на семейный обед и, захватив каких-нибудь пирожков, улетал обратно, в свою любимую берлогу. «Вот времечко было!» – вспоминал он, тащась в пробке.
Никогда не променял бы он почти курортный город на суматошную Москву, но работы там не было, а если и была, то настолько низкооплачиваемая, что на поездку за границу, в эконом-тур приходилось копить доллары целый год. Но все имеет свою цену и первые год – два, скитаясь по жалким съемным комнатушкам, сжав зубы, копя на свое жилье, ему часто хотелось плюнуть на высокие московские зарплаты, сесть в свою старенькую машину с транзитными волгоградскими номерами и махнуть домой, в свои однокомнатные, но родные хоромы. Только гордость и нежелание перед друзьями и знакомыми признать свое поражение держало его здесь. Влад не мог так просто сдаться перед столицей, он должен был покорить этот город, обуздать, как неприступную женщину, стать здесь своим. Только тогда он сможет уважать себя, ведь очень многие сломались, не смогли здесь пробиться, вернулись в свои провинциальные городки, чтобы ругать там за бутылкой водки столичные нравы. Он помнил несколько таких знакомых и, слушая их, не верил их рассказам, подозревая, что где то они не договаривают. Не могли они просто так уехать из такого прекрасного города, ведь сам часто бывал в столице еще пацаном, его не проведешь.
Подъехал к фитнесу Влад уже в сумерках, долго искал, куда приткнуть машину, нашел место довольно далеко и, вытащив из багажника всегда там болтавшуюся сумку со спортивной одеждой и полотенцем, пошел в спортзал.
Переодевшись и войдя в качалку, поздоровался с немногочисленными знакомыми, сгруппировавшимися на нескольких тренажерах рядом, и встал на свободную беговую дорожку.
– Куда побежал от друзей? – схохмил Серега, бывший боксер лет за сорок, сухощавый и жилистый, отдуваясь под солидной штангой.
Вторым приятелем был Стасик-барыга, вечно небритый мужик неопределенного возраста, постоянно крутящий велотренажер, из-за чего тот был вечно занят. О Стасике Влад знал только то, что он что-то химичил с наличкой и у него постоянно звонил мобильник, по которому тот вечно договаривался про бабло со своими подельниками.
– О, Влад, дай трубу, а то на моей батарея села,– попросил Стасик и, поймав брошенный телефон, тут же начал кому-то названивать.
– Зря ты ему дал, – прохрипел, качая свой солидный живот Вован по кличке «Доктор», третий из знакомых Владу персонажей, действительно работающий невропатологом в здравпункте какого-то банка, – он уже на моей мобиле все деньги сожрал.
В зале было всего человек десять, остальные – тинэйджеры образовали свой кружок в дальнем углу вокруг боксерской груши и по очереди дубасили по ней, переодевая одни перчатки на всех.
Закончив разговор, Стасик уставился в мобилу Влада и удивленно воскликнул: «Ну, ты и маньяк, смотри, сколько у него баб здесь! Одних Ален десять штук насчитал!»
– Маньяк, но очень сексуальный, – невозмутимо парировал Влад, не сбавляя темп на беговой дорожке.
– А «вопросики» что значат? – не переставал допытываться Стасик.
– Это значит, он не помнит, трахал или нет, – опять пошутил всезнающий Серега, вытирая пот полотенцем на скамейке.
– Нет, это он не уверен еще, стоит ли трахать, – добавил свою версию Коля-качок, парень неопределенного возраста, получивший свою кличку за фанатизм, с которым он занимался строго по своей системе и единственный из них, имеющий похожую на культуриста фигуру.
– Вот это ближе к истине, – признался Влад, сойдя с дорожки и начиная прокачивать спину на доске.
– Ну, восклицательные знаки это понятно, значит, баба супер, а знак «собачка» что значит? – не унимался Стасик.
– Все они суки, – ответил за него Серега-боксер и опять полез под свою любимую штангу.
– Да, мужики, я же вам последние новости не рассказал, – вспомнил Вован, – помните, я вам на свою Светку жаловался, какая она фригидная?
Все согласно замычали, закивали и Влад тоже вспомнил, как один раз, когда они после тренировки пошли с мужиками в сауну, после бутылки пива Вован действительно жаловался, мол, год живет со Светкой, а та ни разу оргазм не испытала.
– Так вот, представляете, встречаю недавно возле своего банка знакомого фарцовщика, я у него еще в молодости шмотки покупал. Тот, как узнал, где я работаю, сразу спрашивает, знаю ли я такую рыжую сексуальную бабу, Светкой зовут. Я насторожился, рыжая Светка в банке одна, но почему она сексуальная, понять не могу. Ему, конечно, не признался, что живу с ней и спрашиваю, чего мол, она сексуальная такая? А тот и рассказывает, прихожу, говорит к знакомому арабу, тот мне вещи возит, только сели за стол, звонок в дверь. Входит рыжая деваха и сразу, только поздоровалась, шмыг в комнату. Араб извинился, попей, мол пока чайку полчасика, и тоже за ней в комнату. Что там у них началось, говорит, я такого крика давно не слышал, аж чаем поперхнулся. Действительно, через полчаса выскакивает довольная Светка и опять на работу, перерыв обеденный у нее был. Араб весь взмыленный входит, говорит: «вот развратная девка, в очко долбиться любит и кончает только от этого».
– А чего удивительного, – отозвался Серега, я, если бабу в жопу не вдую, считай, что и не трахался.
– Так я-то потом вспомнил, – продолжал Вован, она же мне предлагала это как-то по пьяни, а я отказался, не гигиенично мол, противоестественно.
– Что же тут противоестественного, минет же ты любишь, а это тоже противоестественно, – вставил Стасик, опять кого-то набирающий по мобильнику Влада.
– Минет, это ласка, – возразил Вован.
– Так в жопу тоже ласка, – заржал Серега и все тоже засмеялись.
– У меня мать с моей бывшей женой живет, внучку нянчит, вот это противоестественно, – задумчиво проговорил Стасик, не дозвонившись и отдавая Владу телефон.
– Да, ей памятник надо поставить, с бывшей свекровью жить не каждая станет, – сказал Влад.
– Не поймешь этих баб, как инопланетянки, – выдал Вован, будто подводя черту, – так я свою Светку выгнал, пусть со своим арабом трахается.
– Ну и правильно, – продолжил тему Влад, – мне, кстати, когда кладовку красил, надышался этой эмалью, такая мысль пришла в голову, будто глаза открылись, вроде озарения. Что все женщины вообще не с Земли, а прилетели из космоса и тихой сапой хотят нас, мужиков поработить.
– И это у них здорово получается, надо сказать, – подтвердил Серега, вон как нас используют в хвост и в гриву. Можно сказать, и работаем только чтобы их дурацкие причуды исполнять.
– Конечно, стали бы мы бабло это проклятое зарабатывать, если бы их не было, – вставил Стасик, – катались бы все на «запорожцах» и «уазиках», нахер эти иномарки.
– Нет, бегали бы еще с копьями на охоту, нажрались и не надо ничего, – выдвинул свою версию Влад.
Все задумались и замолчали.
– Вот и выходит, что женщины, – это двигатель прогресса, – грустно резюмировал Серега, – все, я в душ, пока!
Покачавшись еще часок, Влад заметил на телефоне пришедшую смс-ку. Она была от Танюшки, та предлагала встретиться сегодня, у нее мама приехала, есть с кем ребенка оставить. Влад вспомнил, что она постоянно мечтала остаться у него с ночевкой, но из-за ребенка не могла и очень от этого переживала. Он вздохнул, что опять не судьба отдохнуть, но набрал ее номер и сказал, во сколько заедет.
Помывшись в душе и насухо вытершись, он оделся и вместе со Стасом вышел на улицу. Тот похвастался своей новой тачкой, огромным черным джипом «Нисан», затонированным наглухо.
– На катафалк похож, съязвил Влад, – трупы удобно перевозить, некрофил ты наш.
– Сам маньяк, – обиделся Стасик. Так они ласково расстались и разъехались.
До Танюшиного дома Влад добрался быстро, дорога в центр была пустая. Он позвонил от ее подъезда, сказал, что подъехал и вышел из машины покурить. Как раз, когда он выкинул бычок, из подъезда выпорхнула Таня, вся сияющая, блестя шаловливыми глазками.
Влад опять подумал про себя, что была бы у нее попа чуть поменьше, можно было бы поставить «пятерку». А так, только «четыре». Нежно поцеловав ее в сладкие, пахнувшие помадой губы и вдохнув аромат ее духов, он снова захотел ее упругое тело, несмотря на то, что еще недавно чертыхался про себя, желая просто выспаться дома.
У Танюшки была удивительно нежная, бархатистая, немного смуглая кожа, очень ласковые руки, да и вообще ему все нравилось с ней в постели. Познакомились они с ней этим летом, тоже по сайту. Когда он подъехал к ее дому, сначала разозлился, что та была с подругой, да еще довольно страшной, мужеподобной девицей, довольно резкой в выражениях. Было утро воскресенья, но они были уже «тепленькие», попивая бутылочное пиво. Но он решил, раз уж приехал, пригласить их съездить куда-нибудь, искупаться. Оказалось, что они «квасили» еще со вчерашнего вечера. Ира, так звали подругу, приехала к Тане в гости из Люблино и осталась у нее ночевать. У Иры, в отличие от Тани детей не было, обе были брюнетки, но фигуры и лица были настолько разные, что в сравнении с Ирой Таня выглядела королевой красоты.
«Счастье женщины – страшные подруги», – подумал Влад, когда вез их на Медвежьи озера. Погода была замечательная, можно было позагорать и искупаться и, купив в попутном магазине пивка с закуской, а себе «пепси», через час они уже были на озере. Девушки только у озера вспомнили, что забыли купальники. Но не растерялись, нашли безлюдное место, и разделись в кустах до довольно откровенного белья. Если, глядя на Иру даже в таком виде, у Влада ничего не шевельнулось, то Таня возбуждала его невероятно.
Особенно, когда они, перекусив и выпив, пошли купаться и Влад, якобы поддерживая, приобнял Танюшу, прижавшись к ней в воде. Его малыш тут же вырос настолько, что потом неудобно было выходить на берег. Уже в озере, пользуясь нетрезвым состоянием девушки, он успел пошалить, целуясь и лаская незаметно для окружающих ее нижние губки и торчащие от возбуждения сосочки. Прозрачное мокрое белье только добавляло пикантности ее внешности, делая еще более соблазнительной.
Ира, конечно, заметила его приподнятое состояние, и не упустила случая съязвить по этому поводу, но ему было все равно. Он очень хотел как можно скорее овладеть Танюшей, готов был даже утащить ее в ближайшие кусты и та, наверное, согласилась бы, если вместо пива пила водку. Но Владу пришлось терпеть еще долго бушующее в нем желание, пока девицы не накупались. Только вечером, он по дороге домой завез их к себе под предлогом выпить еще коньяка , типа «пиво без водки – деньги на ветер». Там, оставив Иру пить на кухне и смотреть его фотоальбомы из зарубежных поездок, утащил Танюшку в комнату, где буквально изнасиловал ее на своей широкой кровати.
Эти воспоминания вертелись у него в голове, пока он в пол уха слушал щебетание Танюши, своим высоким голосом рассказывающей все последние новости. Доехав, наконец, до дома, они, только войдя в лифт, начали целоваться и прижиматься друг к другу. Да так, что к своему пятнадцатому этажу Влад уже был настолько возбужден, что не стал, как обычно сначала накрывать на стол, а сразу увлек ее в комнату, по дороге раздевая и скидывая с себя одежду.
Он страстно работал языком, жадно вылизывая ее терпкое горячее тело, Таня тоже сосала его соски, ласкала торчащий, как монумент член, когда в голову пришла забавная идея.
– Давай я тебя свяжу и завяжу глаза, как в «Основном инстинкте», – предложил Влад, и она тут же согласилась. С ним она любила разные эксперименты, ей все хотелось попробовать, за эту свою черту она и нравилась ему.
Он стянул Тане руки за спиной поясом от халата, чьим-то забытым шелковым платком завязал ей глаза, оставив лежать полностью обнаженной на кровати и любуясь в полутьме соблазнительными женскими формами. Потом осторожно, нависая над ней на руках, стал нежно целовать и щекотать языком ее соски, живот, бедра. Его напряженный член иногда касался ее, доставляя обоим невероятное удовольствие. Он взял его в руку и стал водить им по ее телу, задерживаясь на самых эрогенных местах, потом поднес к лицу, погладил им по шее, щекам, губам. Танюша высунула свой влажный язычок и стала порхать им по его головке, даря ему неописуемое наслаждение.
Но Влад не хотел заканчивать все банальным минетом. Он, с трудом оторвавшись от жадного женского рта, пошел на кухню и достал из холодильника лед. Присев над распластанным, беззащитным телом он начал, едва касаясь, медленно водить ледяным кубиком по всем тем местам, где еще недавно был его горячий язык. Эта сладкая пытка так понравилась Танюшке, что та стала еще более страстно стонать и извиваться, чем от прежних ласк. Лед таял от ее жара, Влад слизывал капли воды с ее кожи и это испытание «льдом и пламенем» распалила его жертву так, что она вскоре начала умолять взять ее немедленно. Он был уже на взводе, но сначала дал еще немного насытиться ее рту, как кляпом заткнув его своим, ставшим багровым, с набухшими венами членом и лишь после этого медленно, словно дразня, ввел своей пленнице в лоно то, что она так желала.
Танюша, видно и правда, вошла в роль, потому что все время, пока он терзал ее истекающую вагину, умаляла делать это все сильнее и сильнее, изнасиловать ее как кошку, проткнуть ее насквозь. Она пыталась высвободить руки, металась под ним, мотала головой и подмахивала бедрами его ударам, а потом ее тело вдруг забилось в экстазе и свело судорогой невероятной силы оргазма. Из-за сокращений ее разгоряченного влагалища Влад почувствовал, что не в силах больше контролировать себя, разрешил себе не сдерживаться и излился в этот бьющийся в конвульсиях бутон плоти, жадно всасывающий весь его сок.
Отдышавшись, он развязал хрипло дышавшую Танюшку, ошеломленно глядевшую на него и до сих пор не пришедшую в себя. Та не могла даже пошевелиться, таким сокрушительным была пронзившая ее насквозь молния небывалого наслаждения.
– Фантастичные ощущения, – призналась она охрипшим от криков голосом, – я представляла, что меня и правда насилуют.
