скачать книгу бесплатно
– Давай я тебе приготовлю что-нибудь по-быстрому! – предложил я.
– Некогда, – отрезала она, – сейчас умоюсь – и убегаю. Ты вечером занят?
– Да разве что с тобой… А что, есть какие-то идеи?
– Посмотрим, – она зевнула и ушла в ванную.
Было слышно, как шумит душ, а через минут пять Зейнаб вышла уже причесанная и посвежевшая, но все в том же халатике. Еще через минуту она была уже одета, чмокнула меня в щеку и шепнув: «До вечера!», скрылась за дверью, негромко ее прикрыв.
Глава 4
– Что значит «И-Цзин[4 - «И Цзин» или «Книга перемен» – китайская система предсказания будущего.] тоже?»– спросила Зейнаб и даже почти угрожающе приподняла бровь, – Ты что и Таро раскладывал и с «Книгой перемен» одновременно общался?
– Ну, не совсем одновременно, – возразил я немного смутившись. – С небольшим перерывом. А что такого? Нельзя что ли?
– Да как тебе сказать… Наверное можно, если очень хочется, – она взяла чашку, но пить не стала. Затем задумалась, словно подбирала нужное слово, и, спустя пару секунд, снова поставила чашку на блюдце. Немного нахмурив лоб, она, наконец изрекла, – Понимаешь, это все равно как сказать женщине: «Ты знаешь, дорогая, с тобой было классно, но я еще хочу сегодня переспать с соседкой. Просто, чтобы сравнить…». Как-то так.
– Ну прямо там! – засмеялся я, – Скажешь тоже…
– Именно так, если не хуже, конечно. – ответила Зейнаб с некоторым вызовом, – Ты хоть Таро приучал к себе?
– Что значит «приучал»? – не понял я.
– Да… – Зейнаб мотнула головой, – Слов нет…
– Ну расскажи, что знаешь! – разозлился я, – Зачем выпендриваться?
– Да нет, я просто как-то растерялась немного… не знаю даже с чего и начать, коль скоро ты даже азов не знаешь…
– Ну, кое-что уже все-таки знаю, – возразил я.
– Ладно… Идея в том, что чем больше ты работаешь с конкретным оракулом – Таро или с чем-то еще, тем больше он к тебе привыкает, что ли… Речь о конкретном экземпляре- например о твоей колоде Таро, понимаешь? И обычно на такого рода «притирку» уходит пару лет. Но можно этот процесс ускорить. Это и называется «приучить к себе». Как это делается, я потом расскажу как-нибудь, но ты должен понять главное, что это – очень хрупкий «союз». Я как-то давно, по незнанию, купила себе еще одну колоду карт – очень она мне понравилась – так вот старая сходу перестала работать. Сплошную белиберду показывает: тут тебе «Башня[5 - «Башня» – одна из 22 карт из старшего аркана (масть, набор карт) Таро. Тоже и «Мир».]» и рядом «Мир» … поди пойми это… Короче говоря, спрятала я новые карты подальше, или даже, кажется, подарила кому-то. А старую колоду заново начала приучать… Долго не получалось. А ты говоришь, что вообще другой оракул сюда приплел! Естественно, что ты ничего не понял.
– Ты пей чай, остынет, – сказал я, поскольку не представлял, что ей ответить.
Она отхлебнула.
– Смотри… скоро затмение. Давай попробуем поработать вместе. Я тебя еще не до конца понимаю, а ты попробуешь понять суть Луны чрез меня. Я ведь – лунный человек, я говорила или нет?
– Да, – ответил я, – говорила, только не объяснила, что это значит.
– Да что тут объяснять? Просто вся моя натура более всего соответствует Луне. Я – Рак, родилась в понедельник, в час Луны… и много всякого такого, что с этим связано. Кожа вот у меня белая, я и не загораю совсем. А ты у нас, кстати, кем будешь?
– Ну, я Лев… А вот какой был в тот момент планетарный час я еще не вычислял.
– Делов-то… – Она достала свой смартфон и запустила какую-то аппликацию, – Так… вводим день рождения, время какое?
– 6:50, – ответил я.
– Так… Родился ты в Четверг, Юпитер – стало быть управитель дня, а час… Интересно…
– Что? – спросил я.
– То, что это практически граница часа Юпитера и далее наступает час Марса. Ты вообще, как, например, к искусствам относишься?
– То же мне вопрос… Что-то люблю, что-то не очень… Как все, наверное, – ответил я
– А к боевым искусствам? – уточнила Зейнаб.
– Ну, как тебе сказать, – я пожал плечами, – Многим занимался, но Брюсом Ли, как видишь, не стал. Мохаммедом Али тоже…
– Понятно… – она задумалась. – Ну ладно, потом прояснится, я думаю.
– Знаешь, – вдруг вспомнил я, – мама говорила, будто я мертвым родился. Не дышал, и меня долго в чувство приводили, думали уже даже прекратить, когда вдруг я слабо так пискнул… Доктора меня потом еще в реанимации держали какое-то время. Выжил, в общем.
– Вот как? – Зейнаб задумалась, – это интересно… А ты свою натальную карту строил?
– Да, конечно, – ответил я, – но тут вот какая штука: я начинаю видеть события прошлого, если сдвигаю время рождения почти на пять часов вперед! Представляешь?
– Представляю, как ни странно… – Зейнаб была по-прежнему задумчива, – и как я сразу-то не догадалась! Вот ведь дура!
– О чем не догадалась? – спросил я.
– Не важно пока… – она снова достала свой смартфон, – И какое у тебя время рождения после ректификации[6 - Ректификация – в астрологии процесс уточнения времени рождения, опираясь на известные события из прошлого.] карты?
– 12:34, – ответил я.
– Так… двенадцать… тридцать… четыре… бум! – она, нахмурив брови, тыкала пальцем в экран, – получаем… И снова граница! Меркурий заканчивается и начинается Луна. Причем тут точно на границе!
– То есть, ты у нас философ-мистик, не так ли? – она хитро улыбнулась.
– Ну, как видишь. Чем богаты, как говорится… – ответил я, не понимая, иронизирует она или говорит серьезно.
– То-то я и смотрю, что я как-то быстро и легко в тебя влилась… – Зейнаб спрятала смартфон.
– Что значит «влилась»? – переспросил я.
– А то и значит! – Она хихикнула и снова показала кончик языка.
– Так что делать-то? – спросил я.
– Да ничего. Давай с Луны и начнем, так сказать. Есть тут у меня одна знакомая… Думаю, она нам будет в этом полезна. Устроим бдение… А там посмотрим.
– Бдение? – переспросил я.
– Ага. Ну, это что-то вроде ритуала на затмении или каком-то ином значимом событии. Не доводилось участвовать прежде?
– Нет, – ответил я с некоторой опаской, – А там ничего такого принимать не нужно будет?
– «Такого» – не нужно, – ответила Зейнаб серьезно, – но чай из некоторых лунных трав мы выпьем. Думаю, что тебе понравится.
– Каких именно трав? – уточнил я.
– Аир, пару грибов безобидных…
– Грибов? Каких еще? – я насторожился еще больше.
– Неважно пока. Это секрет Инги. Она его не раскрывает. Но это не наркотик, не беспокойся, за это я ручаюсь, тем более что и сама противник этого.
– Инги? А кто это?
– Знакомая, я же сказала. Она странная, слов нет, но для нас она будет более, чем полезна. И вот еще… Поскольку ты у нас совсем темный, то тебе придется мне на первых порах просто верить, поскольку я не могу тебе вложить в башку все за раз. Понимаешь?
– Трудно вот так вот взять и поверить… – ответил я осторожно. – Особенно, когда тебя к этому призывают…
– Ну что делать… – пожала плечами Зейнаб, – Вера – вообще штука тонкая, но она горами движет, если понимаешь, о чем я.
– Какими еще горами? – хмыкнул я, полагая, что она хочет меня разыграть, что ли.
Зейнаб закрыла глаза, откинула голову немного назад, словно для поцелуя, и стала читать по памяти:
– Тогда ученики, приступив к Иисусу наедине, сказали: почему мы не могли изгнать беса того? Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдёт; и ничего не будет невозможного для вас.
Затем она снова открыла глаза и заметила:
– Это, к слову – Евангелие от Матфея[7 - Гл.17, стих 20]. Мое любимое. И все, что сказано тут – чистая правда. Разумеется, что двигать горами не всякому дано. Но, тем не менее, от веры в нашем деле зависит очень многое, наверное, даже все, если задуматься. Вот, скажем, астрология твоя: почему она у тебя работает, а у других не очень? Или тоже Таро: почему перестает работать, когда ты с другим оракулом общаешься?
– Не знаю, – признался я.
– Да потому, что ты веришь в эту свою астрологию. А когда обращаешься к другому оракулу, то это, по сути, акт неверия по отношению к первому. Вот и все. Это и правда очень тонкие материи, но со временем ты привыкнешь.
– Обожди! – сказал я, – То ты говоришь, что находишься вне любой религии, особенно авраамической, а Евангелие вот цитируешь… Ты уж определись как-то, так мне легче тебя понимать будет.
– А что не так? – удивилась Зейнаб, – Мало ли кого я люблю! Я и Лао Дзы люблю, например, и что? Я обязана быть при этом даосом? И уж тем более, я совсем не готова строить церковь вокруг его идей! Поклонение богу вообще бессмысленно, как по мне.
– Почему? – спросил я. Мне стало интересно, куда она клонит.
– Да потому, что для поклонения нужен предмет, объект. Идол, в конечном итоге. То есть, чтобы поклоняться, нужно сначала определить, что такое бог? А это, как уже договорились буквально все – понятие неопределимое принципиально. Все эти «высшие силы», «абсолют» и тому подобное – уже определение, а потому все это уже заведомо не бог. Следовательно, каков смысл этому поклоняться? Даже этот дурацкий «бородатый старик на облаках» – как ни странно, ближе к истине, чем все эти попытки определить бога всякими другими синонимами. Здесь он хотя бы просто символ. А ведь именно символы лежат между нашим сознанием и «мыслями» окружающего мира. Ты согласен?
– Ну, в чем-то да. – Ответил я неуверенно, – Однако, краеугольный вопрос остается: бог есть или его нет?
– О нет! Тут у тебя сама постановка вопроса неверна, как мне кажется. Это тоже самое, как сказать: «Гром темный или же пахнет свежестью?»
– Не понял…
– Знаешь, я больше не буду повторять «на мой взгляд», ладно?
Я кивнул.
– Так вот: определение бога также бессмысленно, как и поклонение ему. Вот, например, когда собираются темно-синие тучи, весьма вероятно, что грянет гром и затем запахнет свежестью. И мы следуем этому своему чувству: кто-то раскрывает окна навстречу этой свежести, а кто-то наоборот – закрывает, боясь, что ливень захлестнет в комнату. Идея общения человека с миром – не поклонение чему либо, а следование ему. Для того, чтобы следовать за «помыслами божьими», существует множество языков, но это ты уже понял, по-моему, иначе как бы ты в своей астрологии продвинулся?
Я снова кивнул.
– Так что насчет Инги, ты готов? – Перескочила вдруг на другую тему Зейнаб. – Она мне, кстати недавно письмо прислала, приглашала приехать на бдение.
– А к чему именно я должен быть готов?
– Ну, как к чему? К тому, чтобы участвовать в бдении… – ответила Зейнаб немного удивленно.
– Я понятия не имею что это такое. Расскажи сначала, что там к чему… А вообще, Инга… интересное имя… В нем словно бы горят костры викингов…
– Верно, она как раз откуда-то оттуда… Точнее, родилась то она здесь, но лет в семь вдруг стала говорить на каком-то непонятном языке. Ее тогда, к слову, еще звали Леной, если я не путаю что-то. Родители, говорят, тогда всполошились не на шутку. А когда она стала называть себя Ингой, и требовать, чтобы так ее называли все окружающие, мама, понятно, первым делом –отвела ее к психиатру… Но, слава богу, там был один нормальный доктор. Хм… почти каламбур получился, – она улыбнулась и продолжила, – В общем, он позвал какого-то своего приятеля – лингвиста или кого-то в этом роде, на консультацию… И оказалось, что Инга говорит на одном мертвом диалекте не то норвежского, не то лопарского. Те за голову схватились: специалистов по этим языкам в мире всего-то пара-тройка человек. Они ради эксперимента научили ее руническому письму. Она эти знания схватила на удивление быстро, и затем растолковала им несколько древних текстов, по поводу которых до сих пор все головы ломали…
– Надо же… – удивился я, – Она и сейчас говорит на том языке?
– Говорит. Причем по-русски она говорила от встречи к встрече все хуже… Акцент все более заметный становился, что ли… Да ей это и не надо. Она сама живет, в деревне, которая скоро совсем опустеет и, видимо, уже окончательно. Там нынче всего-то два-три дома обитаемых, старики в них доживают свой век. Одинокие они, как она писала, и очень старые. Никто к ним не приезжает. Инга их и лечит, и ухаживает, как может. Так поедешь? Думай быстрее, до затмения – всего ничего, а ведь еще надо как-то с ней связаться, ответ дать…
– Ну что ж… Давай попробуем. Даже интересно. – ответил я.
– Вот и хорошо. Тогда через три дня и поедем. – Сказала Зейнаб серьезно.
– Поедем куда?
– На Северо-Запад. Инга там и живет. – ответила Зейнаб, собирая со стола посуду.
– И давно она там обосновалась?
– Да лет пять уже… Она вообще-то собиралась идти Беловодье[8 - Мифическая страна, описанная в сказаниях у алтайских народов. Видимо тоже, что и Шамбала в Тибете, Баюль в Монголии и т.д.] искать, но не знала с чего начать, да и напарника надежного не было. Короче говоря, было ей видение, что идти надо в ту деревню. Даже название правильное явилось, представляешь? Это, к слову, и есть прямое знание, мы с тобой обсуждали недавно. В общем, это когда все дается четко и без намеков или там символов каких-то. Такое редко бывает и только если и правда что-то важное, – Зейнаб мотнула головой, забросив свои длинные темные волосы назад. – Это, кстати, и к нашей предыдущей беседе: поклоняться или следовать?
Последняя фраза меня словно бы мешком по голове стукнула! Ощущение было такое, будто я ее где-то уже слышал, причем – совсем недавно! Я задумался, но ничего припомнить не мог, однако и отмахнуться от навязчивой мысли не получалось: как я ни старался, она никуда не девалась. Вдруг меня словно бы осенило! Я вдруг вспомнил, что фраза эта вроде бы исходила от Варсонофия, Бар Сунуфа, то есть… Причем, парадокс был в том, что я также отчетливо понимал: в книге этой фразы точно не было! Однако постепенно, минут через пару, что-то стало проясняться, и я смог воспроизвести весь тот разговор, и даже записал его:
– Чего, по-твоему, не может сотворить Господь? – спросил он.
– Наверное нет такого, – ответил я, – хотя… Я знаю, чего он не смог бы сделать!
– Вот как? – спросил он с интересом, и откинулся на ствол дерева, под которым сидел, а также подтянул к себе одно колено. – И чего же?
Выглядел мой собеседник лет на пятьдесят, но лицо его было уже довольно сильно прорезано морщинами, и казалось почти черным от загара. Высокий, и явно очень сильный, он казался при этом довольно добродушным, во всяком случае, со мной. Семьи у него не было. Вернее, как я понял, была у него когда-то жена, но умерла при родах, а больше он не женился. Нанимался охранником в караваны до Дамаска, до Каира и еще бог весть куда.
– Так чего же? – настаивал он.
– Он не смог бы побить туз шестеркой! – ответил я и засмеялся.
– Перестань, мы же говорим о серьезных вещах! – Затем он поднял голову к небу и задумался, – А знаешь, это интересная мысль… Он ведь действительно правил не меняет по ходу игры, так сказать… Но все-таки, чего Он создать не может?
– Я не знаю, – признался я, – Он ведь по определению всемогущ!
– Это верно. Но вот мог бы он создать праведника? – Бар Сунуф почесал свою густую, черную с проседью бородищу.
