скачать книгу бесплатно
– Не думаю, что это был он лично, скорее, нанятый им человек. Сейчас в чайной лавке за углом я увидела мужчину, который смотрел на меня. Он быстро ушел, когда увидел, что я его заметила.
– Это Нью-Йорк, здесь всегда кто-нибудь на кого-нибудь смотрит. Маловероятно, что это Герман или его человек. Здесь миллионы людей. Твой страх еще силен, и он играет с тобой злую шутку, – Лана обняла меня. – Да ты вся дрожишь! Подожди-ка минутку, – она ушла с террасы и через несколько минут вернулась с бутылкой виски.
– Выпей это и ложись спать, – она протянула стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью.
Я послушно выпила залпом. Огненный напиток обжег грудь внутри, но через секунду приятное тепло разошлось по телу, прогоняя ледяные щупальца страха.
Глава 5
Дни летели со страшной скоростью приближая меня к дате, указанной на штемпеле, проставленному в моем паспорте американским пограничником.
Лана старалась изо всех сил, но ее попытки разбивались о каменную стену непреклонного американского иммиграционного законодательства. Я брала дополнительные смены в ресторане, чтобы больше заработать, а заодно чтобы не было времени на отчаяние. Постепенно, мне стало казаться, что я никого не видела тогда в стеклянной витрине чайной лавки.
Алекс уехал из города, чему я была одновременно и рада, и нет.
Меня немного пугали чувства, охватывающие рядом с Алексом: с одной стороны, с ним было легко и приятно болтать, гулять, как с другом, но иногда я ловила на себе его взгляды, которые задерживались на моих губах или шее на мгновение дольше, чем требовалось, от чего глубоко внутри начинало теплеть, а в глубине его серых глаз я замечала искры разгорающегося пожара.
И этот пожар меня пугал.
Я боялась снова стать мотыльком, обманутым мнимой приветливостью огня, боялась снова быть сожженной до тла.
Джош несколько раз приезжал на Парк-Авеню, и каждый его приезд сопровождался ссорой с Ланой.
Я пришла в ресторан раньше своей смены, невыносимо было видеть заплаканное лицо подруги. Она изо всех сил старалась делать вид, что все в порядке, но у нее неважно получалось. Ресторан еще не открылся для посетителей, и я начала помогать девушке-бассеру, задумчиво вытирая столы и расставляя тарелки.
– У тебя что-то случилось? – тихо спросила она. Девушку звали Мария, она была откуда-то из восточной Европы и говорила с очень сильным славянским акцентом. Она работала всего пару недель и особо ни с кем не общалась.
– Никак не могу найти жилье, нужно срочно съезжать с места, где живу сейчас, – пожала я плечами, не отрываясь от работы.
Я просмотрела сотни объявлений, но ни один вариант мне не был по карману в данный момент. Я чувствовала себя виноватой в слезах Ланы. Это из-за меня Джош устраивал ей скандалы. У меня не было сил выносить это.
– Моя соседка по квартире завтра съезжает, если я не найду ей замену, мне тоже придется съехать, – она вопросительно на меня посмотрела.
– Сколько нужно платить?
Мария назвала сумму, и я радостно закивала. Не сумев сдержать эмоции, я крепко ее обняла.
– Спасибо, Мария, ты меня спасла!
Ланы дома не было. Завтра утром я перееду. Собрать вещи было делом пяти минут. Мой нехитрый скарб уместился в небольшую спортивную сумку. Серая бумажная папка с документами отправилась было вслед за вещами, но я задумалась и положила ее на кровать.
Вся моя жизнь в этой папке. Российский паспорт, загранник и старая выцветшая фотография женщины, которая приходилась мне матерью. Я открыла папку и достала пожелтевшее фото.
– Кристина, ты дома? Пойдем куда-нибудь поужинаем, – веселый голос Ланы вывел меня из раздумий.
– С удовольствием, – я улыбнулась, было приятно видеть Лану не в слезах. Фотография была все еще у меня в руках, и Лана внимательно ее разглядывала.
– Чье это фото? – в ее глазах мелькнуло удивление, которое она тут же скрыла. Это было так мимолетно, что я не уверена, что мне не показалось.
– Да так, – я замялась, – женщины, которая меня родила.
Я еще раз равнодушно посмотрела на фото и убрала его в папку.
– А что это за сумка? – голос Ланы дрогнул.
– Лана, я нашла квартиру и завтра переезжаю, – я подошла к ней и обняла, – спасибо тебе за всё! Позвони Джошу, скажи, что я больше не буду вам мешать.
За ужином Лана была непривычно тихой и задумчивой. Мои мысли тоже были далеко от Нью-Йорка. Один вопрос к темноволосой девушке на фото останется навсегда без ответа. Всего один вопрос: ПОЧЕМУ? Почему она меня бросила?
– Только сейчас сообразила, что никогда не спрашивала тебя, какая у тебя фамилия в девичестве была, – вопрос Ланы удивил меня.
– Федорова. Кристина Георгиевна Федорова. Бабушка дала мне отчество своего отца.
– Красиво звучит, – она задумчиво ковыряла еду вилкой. – А что случилось с твоими родителями?
– Мать меня подбросила бабушке, когда мне был месяц, а отца я никогда не знала, – я пожала плечами и отставила тарелку. – Это грустная история. И из нее в живых сейчас осталась только я.
– Почему ты решила, что твоя мать умерла? – Лана явно была в растерянности, но я не могла понять причину. Как адвокату, ей наверняка доводилось выслушивать истории похлеще.
– Бабушка наняла детектива, чтобы найти ее. Он нашел. Ее труп. Сообщил ей об этом в письме. Бабушка умерла, когда прочла это письмо, – я вспомнила тот промозглый декабрьский день, когда хоронили бабушку, и вздрогнула. Непрошенные слезы хлынули на лицо. Я не заметила, как стала всхлипывать. Лана встала из-за стола и обняла меня.
– Не плачь, моя девочка, не плачь, – она поцеловала мои волосы на макушке. Я подняла глаза и увидела, что она тоже плачет.
– Я тоже вспомнила свою маму, – пояснила она, прочитав в моем взгляде вопрос. – Я была не идеальной дочерью. К сожалению, сейчас уже слишком поздно что-то исправить или попросить прощения, – она разомкнула объятия и села на место.
– Извиниться никогда не поздно.
– Она умерла. Так что, поздно, – она смахнула слезу.
Домой мы шли в молчании, каждая в своих мыслях.
Глава 6
Утро выдалось дождливым.
Желтое такси доставило меня по адресу, записанному Марией на бумажке печатными буквами. До навеса перед пиццерией с ярко-красной дверью было меньше метра, но нью-йоркскому ливню этого хватило, чтобы вымочить меня до трусов. Дрожа от холода, я удивленно смотрела на красную дверь. Куда идти? Внутрь? В ответ на мой немой вопрос сбоку высунулась светловолосая голова Марии.
– Ты похожа на мокрую курицу, – она захохотала непривычно громким смехом и широко открыла дверь справа от пиццерии.
Я поспешила за ней, боясь, что не найду этот тайный вход, если дверь закроется.
По скрипучим ступенькам мы поднялись на второй этаж, Мария толкнула окрашенную в темный цвет дверь и потянула меня за руку.
– Добро пожаловать домой, – она широко улыбнулась и развела руки в стороны, приглашая этим жестом осмотреться.
Квартирка была маленькой, но чистой и уютной. В спальне, большую часть которой занимала кровать, жила Мария. Мне отводилась гостиная с диваном и чудесным широким подоконником. Из окна было видно арку на Вашингтон-сквер и парк. Кухни как таковой не было: в двух квадратных метрах стоял холодильник, микроволновка и раковина.
После роскошных апартаментов на Парк-Авеню эта квартирка в Гринвич-Виллидж напоминала скорее скворечник, но я влюбилась в нее с первого взгляда.
– Спасибо, Мария! – я радостно обняла свою новую соседку, та фыркнула и оттолкнула меня. – Высуши сначала свою одежду, потом обнимайся, – она добродушно улыбалась.
– Я спущусь за пиццей, а ты переоденься пока, отметим твое новоселье, – Мария оставила меня одну.
Я осторожно развесила мокрую одежду на старом радиаторе под подоконником, надеясь, что он не развалится под тяжестью вещей и задержалась возле окна. Сквозь мокрое стекло был виден кусочек площади. Нью-йоркский ливень закончился так же внезапно, как и начался. Люди уже сидели на скамейках, грея руки о бумажные стаканчики с горячим кофе из ближайшей кофейни. Мужичок с бородой самозабвенно играл на саксофоне. Двое ребят на роликах отрабатывали резкие повороты. Жизнь шла своим чередом. Никто не обратил внимание на нового жильца в крошечной квартирке над пиццерией.
Пицца была отменной.
– Джо утверждает, что итальянцы рвут на себе волосы от отчаяния, когда пробуют его пиццу, потому что его пицца гораздо лучше итальянской, – Мария усмехнулась, откусывая идеально ровными белыми зубами кусок маргариты. Горячий сыр обжег ей язык, и она смешно высунула его, пытаясь остудить.
– Мм, это самая вкусная маргарита, которую я пробовала, – от наслаждения я закрыла глаза. Томатный соус был превосходным – в меру соленым, с легкой кислинкой и умеренной сладостью, а тесто тонким и хрустящим. – А я ела ее и в Италии, и во многих других странах, – я облизала соус с пальцев и потянулась за другим куском.
– Готова поспорить, что ты никогда не пила с пиццей самый идеально подходящий ей напиток, – Мария хитро подмигнула, – что тебе в Италии наливали, а? Белое или красное?
– По-разному было, и то, и другое, – впервые в жизни я уплетала пиццу за обе щеки.
Мария вытащила из холодильника две стеклянные бутылочки и одну протянула мне.
– Это что, кола? – я удивленно подняла брови.
– Это – идеальное дополнение к пицце, – она ловко открыла крышку кольцом и глотнула.
– И-де-аль-но, – выдохнула она.
– Но я не пью колу, в ней столько сахара.
Мария откупорила и мою бутылку и всунула мне в руку.
– Пей!
Я дожевала кусок пиццы и глотнула колу.
– Идеально! – повторила я, блаженно прикрыв глаза.
– Кстати, Джо – китаец, – Мария собрала коробку и бутылки в мусорку. – Мусор выставляем по четным числам возле пиццерии.
Я не знала, какая информация удивила меня больше, поэтому промолчала.
– Вечером покажу прачечную, где я стираю. Вот твои ключи. Бойфрендов не води сюда, – она чмокнула меня в щеку и упорхнула.
У меня был выходной в ресторане. Вещи из сумки я достала за две минуты. В квартире было чисто, так что не найдя себе дела, я решила прогуляться и изучить новый район.
Возле арки на Вашингтон-Сквер шумел фонтан. Я не спеша обошла его и увидела козырек кофейни на углу напротив парка. Горячий кофе – отличный спутник в прохладный дождливый день. Осторожно прихлебывая американо с молоком, я пошла по улице.
Эта часть Манхеттена была совсем не похожа на центр. Двух и трехэтажные домики из темно-коричневого кирпича, крылечки с коваными низенькими заборчиками, маленькие кафешки, кажется, только для своих клиентов-соседей, были как будто не из Нью-Йорка. Даже ритм жизни здесь был свой – размеренный и неторопливый. Я не заметила, как сама стала идти медленнее. Мне нравился этот дух спокойствия и тишина.
В очередной раз свернув за угол, я заметила девушек на одном из крылечек. Я остановилась посмотреть.
Высокая тонкая блондинка с шикарными длинными волосами позировала со скучающим выражением лица. Другая девушка щелкала затвором с невероятной скоростью. В один момент она перестала щелкать и внимательно разглядывала что- то в камере. На ее лице можно было заметить сочетание разочарования и легкого раздражения.
– Николь, это никуда не годится, – девушка с фотоаппаратом говорила с легким акцентом, и я готова была поспорить, что ее акцент был русским.
– В тебе нет эмоций! Ты в Нью-Йорке. Сделай что-нибудь смелое, сумасбродное!
– Что? Я и так стою полуголая на чужом крыльце, – голос белокурой девицы был неприятно писклявым.
– Ты же модель!
– А ты – фотограф!
– Да, я фотограф. Но снимать манекен бесчувственный не собираюсь. Или оживаешь прямо сейчас и работаешь, или катись к черту!
– Все думают, что моделям легко. А ты вот сама попробуй попозируй на таком холоде в открытом платье, – блондинка надула губки и скривилась, как будто сейчас заплачет.
– Держи камеру и нажимай сюда, когда скажу, – девушка-фотограф вручила блондинке фотоаппарат, скинула кожаную куртку, стянула свою кепку, из-под которой хлынул каскад темных блестящих волос, резким движением она сняла футболку, лифчик и кинула их на тротуар, подняла руки, поддев ими волосы и скомандовала: «Жми».
Блондинка-модель с круглыми от удивления глазами послушно щелкала затвором, пока девушка-фотограф с обнаженной грудью позировала. Ее щеки порозовели, глаза искрили смешинками, когда она изображала «я ловлю такси без лифчика», а таксисты ошарашенно глазели на нее.
– Поняла? – фотограф, наконец, оделась и заняла свое место.
– Это было… очень неожиданно… и круто, – Николь явно прониклась уважением.
– Дай мне эмоций!
Процесс фотосъемки пошел по-другому. Модель перестала быть куклой, а фотограф, казалось, летала вокруг нее.
Я редко видела людей, настолько влюбленных в свое дело, как эта девушка-фотограф. Камера была с ней одним целым. Щелк-щелк-щелк. Это ее мысли щелкали или камера?
Я смотрела, как завороженная. Когда съемка закончилась, я подошла к ним.
– Классно снимаешь, – сказала я по-русски.
– Спасибо. Хочешь съемку? – она внимательно на меня посмотрела: глаза цвета грецкого ореха как будто сканировали меня. – Для сахарных картинок в сети не снимаю. Домохозяек и розовые зефирные какашки тоже. Извини.
Она повернулась ко мне спиной и стала упаковывать технику. Через пару секунд повернулась.
– Кстати, откуда узнала, что я русская?
– Акцент услышала, – я пожала плечами. – Мне не нужна съемка. Мне понравилось наблюдать за тобой.
Карие глаза недоверчиво прищурились, но через мгновение расслабились.
– Марина. Вот моя визитка. Будет одиноко, кинь смс.
– Ок, – я спрятала визитку в карман.
– И?
– Что, и?
