Полная версия:
«Бархатное подполье». Декаденты современной России
Владимир Преображенский, Сергей Селюнин, Араксия Модникова, Елена Куличкова, Мария Рунова, Ляля Бежецкая, Сергей Зхус, Алексей Ильин
«Бархатное подполье». Декаденты современной России
Если меня не устраивает положение вещей на планете Земля, я переселяюсь в другой мир, мною же созданный.
Дэвид БоуиПочти вся наша жизнь уходит на глупое любопытство.
Однако есть вещи, которые должны в высшей степени возбуждать человеческое любопытство…
Шарль БодлерSe non и vero, и ben trovato[1].
Джордано Бруно
«Фестиваль «Бархатное подполье» представляет собой любопытный эксперимент применения традиций дендизма и эстетизма XIX века к современным реалиям. Это явление до некоторой степени спорное, многомерное, противоречивое, а значит, живое.
В 2006 году мне довелось заглянуть на круглый стол на тему «Формула гламура», прошедший в рамках фестиваля, и этот вечер оставил у меня самые приятные впечатления.
Желаю Владимиру Преображенскому и его соратникам успехов в дальнейших поисках вечной красоты!»
Александр Васильев,русский и французский историк моды, коллекционер, театральный художник, писатель, телеведущий, почетный член Российской академии художеств
«В невероятном разнообразии светской жизни столицы России «Бархатное подполье» выделяется своим удивительным чувством стиля и индивидуальностью. Каждый вечер не просто детально продуман, но еще и невероятно эстетичен – редко где встретишь такой изысканный подход буквально ко всему: к чайной церемонии, к стриптизу, да хоть бы и к обсценной лексике… А что касается драматургии и насыщенности действа, то здесь «Подполью» вообще равных нет – для того чтобы насладиться развитием ситуации, надо овладеть редкой возможностью быть одновременно сразу в нескольких местах этой феерической акции. Впрочем, по слухам, знаковый для «Бархатного подполья» абсент изредка предоставляет такую возможность…»
Евгений Сафронов,генеральный директор Информационного агентства Intermedia
«Насколько я помню, в подполье уходили большевики. Сегодня это делают эстеты. И это «Бархатное подполье» приятно и глазу, и слуху. Там поют, танцуют, рисуют боди-арт – в общем, как принято сейчас говорить, отрываются. Но делают это, безусловно, красиво…
Конечно, каждому, ну почти каждому человеку определенного уровня культуры хочется быть не таким, как все, – особенным, индивидуальным… «Бархатное подполье» дает замечательные возможности для этого, создавая особенную атмосферу, мир для избранных. Это, как сказали бы демократы, недемократично… Ну и пусть. В свою очередь, участников «Бархатного подполья» не интересует массовая культура, становящаяся уделом большинства. Здесь господствуют индивидуализм, манерность, экстравагантность, прихотливая эстетская поза… Почему бы и нет? Ведь это было свойственно и французским символистам, и русским поэтам Серебряного века. «Бархатное подполье» уже десять лет воплощает свой собственный путь, и у него есть все шансы занять заслуженное место в истории современного искусства».
Евгений Герчаков, актер, народный артист России
Предисловие
Дамы и господа! Данная книга – всего лишь попытка приоткрыть завесу тайны, которая вот уже десять лет окутывает самое необычное мероприятие Москвы – декадентский фестиваль «Бархатное подполье»… Это особый мир для особых людей, неповторимая атмосфера для избранных. Если вы держите в руках эту книгу, велика вероятность, что вы входите в их число.
Джентльмены в цилиндрах и бабочках, богемные денди в элегантных шейных платках, чарующие красотки в кринолинах и изысканных платьях, будто выпорхнувшие из светского салона Серебряного века, – кто они и как оказались здесь, среди мира компьютеров, гаджетов, ночных клубов и высотных зданий перманентно суетящегося мегаполиса? Китайская каллиграфия и спиритический сеанс, герои рок-н-ролла и куртуазные поэты. Звезды отечественного театра и кино, завороженные модной и необычной субкультурой, которая в самом начале нового, XXI века связала идеалы эстетизма и атмосферу декадентства прошлых веков с актуальными веяниями современного искусства… Как назвать все это, объединенное в рамках одного мероприятия автором и продюсером фестиваля «Бархатное подполье», журналистом и музыкантом Владимиром Преображенским, лидером группы «Бостонское чаепитие»?
Это живая история, которая разворачивается на ваших глазах.
Замрите! Чарующий и необъяснимый мир раскрывается прямо сейчас…
Денди с электрогитарами
Владимир Преображенский,
автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:
Я был бы, конечно, полным безумцем, если бы вдруг объявил, что все это – и декадентство, и эстетизм, и эскапизм – придумал я сам. Конечно же, нет, и любой эрудированный человек это подтвердит. «Бархатное подполье» стало синтезом, новой реинкарнацией и развитием этих интереснейших явлений мировой культуры в реалиях XXI века. Поэтому, начиная интригующий рассказ о фестивалях и салонах «Бархатного подполья», завладевших умами утонченной московской богемы за последние десять лет, мы никак не можем пройти мимо очень важных культурных кодов и понятий, которые создадут у читателя более объемную картинку происходящего. Ибо все гораздо глубже и удивительней, чем кажется на первый взгляд…
Эскапизм: бегство от реальности или создание иной?
This is who I am
Escapist,
Paradise Seeker
Farewell time to fly
Out of sight,
Out of time,
Away from our lives.
Nightwish. “The Escapist”Есть ли среди ваших друзей люди, которые могут проводить целые дни в молчаливых думах, подолгу смотреть на звезды или с головой окунаться в чтение, не обращая внимания на окружающих? Думаю, что каждый из нас время от времени встречает таких индивидов, а кто-то и сам таковым является. Это – эскаписты, очень тонкие и своеобразные натуры. Спасаясь от бессмысленности, скуки и жестокости внешнего мира, они способны уходить в собственный внутренний мир, нарисованный яркими красками воображения. Это явление встречает весьма неоднозначные оценки как обычных людей, так и психологов.
Феномен эскапизма (от англ. escape – выход, уход, исход) был известен еще с древних времен. Как только человечество поднялось на такой уровень развития, когда пребывание в рамках общины перестало быть непременным условием выживания, наиболее свободолюбивые и своенравные индивиды стали практиковать уединение и отшельничество. Гераклит в презрении к жителям Эфеса покинул город и жил в горах, кормясь травами. Диоген жил среди людей, однако всячески демонстрировал независимость от жизненных благ – ночевал в бочке, не имел ни гроша и, по легенде, даже отказался разговаривать с самим Александром Македонским.
Эскапизм, считавшийся в эпоху Античности нездоровым явлением (в Древней Греции слово «идиот» означало человека, не принимающего участия в общественной жизни), в Средние века превращается в одну из добродетелей, а монашеский образ жизни становится привилегированным и почитаемым. Наиболее ярко отшельничество и аскетизм проявились в образе жизни представителей гуситов, табаритов и адомитов в Богемии. Отсюда пошло название для эскапистов этой формации – богема.
Канонические формы эскапизма сформировались в Европе на рубеже XIX и XX веков. Этому способствовало повышение уровня жизни, распространение промышленности, а следом за ней – просвещения, книг, а также более нездоровых привычек – употребления разного рода психотропных веществ.
Впрочем, данное явление никогда не распространялось среди широких слоев населения, оставаясь привилегией знатных особ и деятелей искусства. Самым знаменитым эскапистом Европы XIX века был король Людвиг Баварский. Подданные недолюбливали своего монарха за расточительность и невнимательное отношение к государственным делам (король выделял огромные деньги из казны на строительство никому не нужных замков). Но главными странностями Людвига были крайне низкая общительность и фанатичная любовь к операм Вагнера: волшебный мир любимых произведений заменял королю жизнь в реальном мире. Так, на одной из карикатур его изображают в роли Лоэнгрина. Итог этой драмы таков: в 1886 году консилиум врачей признал невменяемым собственного монарха. В том же году король Людвиг, преданный и покинутый своими подданными, утонул в водах Штарнбергского озера при невыясненных обстоятельствах. Пожалуй, это был единственный случай, когда эскапизм стал медицинским основанием для лишения человека дееспособности.
Двумя годами ранее, в 1884-м, во Франции вышел знаменитый роман Жориса-Карла Гюисманса «Наоборот», впоследствии признанный манифестом европейского декаданса и эскапизма XIX века. Главный герой, аристократ дез Эссент, испытывающий отвращение к окружающему миру, живет один в загородном доме и предается утонченным и извращенным удовольствиям. Его пример демонстрирует, что при наличии достаточных финансовых средств человек может выстроить свой собственный мир, такой же реальный, как и внешний, только обособленный и меньший в размерах.
Упомянутое движение декадентов к началу XX века получило широкое распространение в Европе, а затем и в творческих кругах Санкт-Петербурга. В сущности, декаданс с его глубоким индивидуализмом, неприятием общепринятой иерархии ценностей, чувством безнадежности и обреченности стал ответом на развитие капитализма и рыночных отношений. Поэты-декаденты, чувствуя бездушие и цинизм современного им общества, предпочитали скрываться от него в мире собственных размышлений и грез. Безразличие декадентов к радостям жизни проистекает из готического искусства, а у романтиков они унаследовали знаменитый библейский символ, который для эскаписта приобретает скорее экзистенциальное, нежели религиозное, значение, – «башню из слоновой кости». Башня олицетворяет собой уход в мир творчества, чистый и свободный духовный путь. Именно такое употребление этого образа внедрил французский критик и поэт Шарль Огюстен Сент-Бев. В одном из стихотворений сборника «Августовские мысли» (Pensees d’Aout, 1837), сравнивая современных ему поэтов, Сент-Бев описывал творчество Альфреда де Виньи следующими словами: «А самый таинственный, Виньи, еще до полудня словно возвращался в башню из слоновой кости» (Et Vigny, plus secret, Comme en sa tour d’ivoire, avant midi rentrait).
Несомненно, в XX веке одной из наиболее ярких страниц в истории эскапизма явилось творчество профессора Джона Р. Р. Толкина. Мифология Средиземья, созданная великим писателем в произведениях «Сильмариллион», «Хоббит» и «Властелин Колец», стала основой целого жанра, который и по сей день пользуется невероятной популярностью, – фэнтези. Мир Средиземья оказался населен самыми различными расами, каждый уголок этой чудесной страны был чем-то похож на Землю, но превосходил все то, что мы привыкли видеть. Каждый народ обладал собственной уникальной культурой и языком, которые профессор придумывал самостоятельно, используя в качестве основы языки древности, такие как древне-норвежский или кельтский.
Наследие Дж. Толкина оказалось настолько великим и значительным, что современные эскаписты продолжают осваивать его и по сей день. К концу XX века в России и по всему миру сформировались «общины» толкинистов. В основном это молодые люди, которые занимаются реконструкцией образа жизни и истории народов Средиземья. Обыватели, как правило, считают толкинистов инфантильными, неадекватными личностями. С одной стороны, это вызвано общественным порицанием крайних форм эскапизма, с другой – банальной завистью: первые российские толкинисты были студентами МГУ, играли в «Что? Где? Когда?» и обладали живым творческим умом, не в пример представителям «серой массы».
В 1960-1970-е годы знамя эскапизма подхватили хиппи. Молодые люди отращивали волосы, вплетали в них цветы и селились подальше от цивилизации, занимаясь общением, духовным саморазвитием и употреблением психотропных веществ. Такое поведение было свойственно и многим рок-звездам. Основатель, вокалист и гитарист культовой группы Pink Floyd Сид Барретт, злоупотребляя ЛСД, дошел до такого состояния, что «проваливался в себя» на концертах: молча стоял на сцене, в то время как остальные музыканты продолжали играть. Как следствие, в 1968 году участники группы приняли решение заменить Барретта на Дэвида Гилмора.
Эскапизм может проявляться не только в творчестве, но и в науке. Один из величайших ученых всех времен и народов, Никола Тесла, был очень замкнутым человеком. Большую часть жизни он провел в своих лабораториях в Уондерклифе и Колорадо-Спрингс. Несмотря на внешнюю красоту, богатство и внимание женщин, Тесла ни разу не был женат и не имел любовных романов. В конце жизни великий ученый уничтожил многие свои изобретения, опасаясь, что человечество может использовать их ради разрушения. Выдающийся ученый не оставил нам чертежи «лучей смерти» и огромных беспроводных передатчиков энергии, однако и по сей день нас окружают его менее грандиозные изобретения – спидометр, лазер, электрогенератор и многие другие вещи.
Современная индустрия развлечений предлагает потенциальному эскаписту целый спектр готовых решений: зомбирование телевизором, зависимость от компьютерных игр и Интернета. Это своего рода шаблонный эскапизм, который не требует от своих адептов творческой активности. Достаточно лишь отдавать этому занятию все свободное время да время от времени вносить деньги. Молодые люди, часами прозябающие в мирах «Варкрафта» или «Лайнэйджа», возможно, могли бы стать известными писателями или музыкантами, и уж тем более обидно, когда подобная кабала затягивает детей – обладателей творческого, но вместе с тем уязвимого ума.
О детях следует сказать отдельно. Если мы посмотрим внутрь себя, то поймем, что в те далекие времена, когда мы были маленькими, мы могли думать и чувствовать как настоящие эскаписты. Дети не только способны с удивительной легкостью рисовать в своем воображении иные миры и их обитателей. Иногда их мироощущение превращается в удивительное переплетение реальности и мечтаний. Такую картину можно видеть в драме Гильермо дель Торо «Лабиринт Фавна», где мифические существа являются главной героине как часть вполне осязаемого внешнего мира.
Внимательно рассмотрев феномен эскапизма, можно разделить его на несколько видов:
• творческий эскапизм. Человек создает собственный мир, исследованию и развитию которого он посвящает все свое свободное врем я. Так, профессор Толкин никогда не утверждал, что придумал мир Арды. Напротив, он говорил, что «открыл его на страницах собственных работ»;
• реконструкторский эскапизм. Группа людей воссоздает по литературным либо историческим описаниям иной мир и мысленно или почти явно переселяется в него из мира современного;
• рабочий эскапизм. Человек уходит с головой в трудовую деятельность. Нередко этот вид эскапизма развивается как ответная реакция на проблемы личного и семейного характера;
• шаблонный эскапизм. Бегство человека из реальности в мир компьютерных игр или других виртуальных систем, которые построены на общепринятых принципах, где игрок является лишь ничтожной частью другого мира;
• психотропный/наркотический эскапизм. Алкоголизм и наркомания – «классика», известная еще с древности. При правильном подходе может стать основой изысканного и неповторимого творчества: абсент и опиум в XIX веке были неизменными спутниками богемы. Употребление абсента вдохновляло художников Винсента Ван Гога и Поля Гогена, поэтов Поля Верлена и Артюра Рембо. У современных обывателей, однако, «зеленая фея» вряд ли способна вызвать что-то иное, кроме неконтролируемой реакции организма.
Несмотря на многообразие форм, классическим примером эскаписта для нас всегда будет мечтательный молодой человек с книгой в руках и множеством исписанных тетрадей и блокнотов. Да, общество не понимает и не принимает людей, которые обладают неординарным мышлением и живут в другой системе ценностей. Но все же нам следует помнить, что многие привычные для нашей жизни вещи когда-то были изобретены талантливыми учеными, проводившими дни и ночи в своих лабораториях, вдали от беспокойного общества. А золотой фонд мировой литературы, поэзии и музыки – это результат неоплатного и непонятого современниками труда самоотверженных служителей искусства.
Алексей ИльинЭротическая фантазия на сломе эпох
Мария Рунова,
модель, фотограф, журналист, участница движения «Бархатное подполье»:
Познакомившись с Преображенским году этак в 2007-м, я вместе с родным журналом Penthouse со всей ответственностью (или безответственностью) поддержала идеи «Бархатного подполья». Мысли Володи Преображенского по поводу создания некоего совершенно неформатного эстетического пространства сразу показались мне близкими. И конечно же, было интересно проявить организаторские способности, помогая фестивалю в деле организации прессы. Наверное, это мой первый опыт пиарщика – привлечение на третий фестиваль дружественных журналистов. Коллеги, впрочем, не скучали и получили немало удовольствия от происходящего в «бархатном» микрокосме – это очевидно по вышедшим сюжетам и публикациям.
Наверное, неодекаданс более чем актуален в свете трагического слома и упадка аналоговых ценностей, культурных традиций, технологий… Эпоха индустриальная колоссально резко выродилась в постиндустриальную, нас зубодробительно отформатировали терабайты электронной информации, уж не говоря о том, что родились мы в одном государстве, а продолжаем жить в другом. Масса дискурсов происходит в условиях сложнейшего микса века прошлого и нынешнего. Мы, дети 1980-х, застали виниловые пластинки. Родившиеся в 1990-х понятия не имеют, что делать с проигрывателем или катушечным магнитофоном. А я ловлю себя на мысли, что слушаю танго на бабушкином патефоне и одновременно балуюсь векторной графикой и треплюсь в соцсетях. Кстати, мало кто знает, что Владимир Преображенский – автор первой русскоязычной песни про Интернет. На мой взгляд, именно появление глобальной Сети – прецедент для неодекаданса и его дальнейшей актуализации.
Хотелось бы сказать, что «Бархатное подполье», задуманное как куртуазное мероприятие, на каком-то этапе имело аннотацию как фестиваль рок-декаданса. «Подполье» действительно было связано с роком. Я, собственно, про рок, который не только музыка, но и судьба. В определенный момент то, чем ты занимаешься, мистическим образом сказывается на происходящих событиях. Не надо, конечно, все это демонизировать, каждый из нас – творец своей судьбы, все мы иногда отвечаем за безрассудное поведение и коллекцию вредных привычек. Скорее, фестиваль декаданса придал некое объяснение, трактовку драматическим линиям наших частных жизней.
Порой я чувствовала себя маленьким демиургом, держащим в руках некую хрустальную сферу, где беспрестанно что-то происходит – и со мной, и с моими знакомыми. Это во многом напоминает картину Чюрлениса «Сказка королей» – помните две мужские фигуры в дремучем лесу? Короли держат на ладонях поднос с неким субъективном миром… Они живут в этой хрустальной сфере, а также смотрят на нее извне с разных ракурсов. Если раньше меня бы страшно угнетали личные фрустрации, то теперь даже в них я вижу определенный смысл и красоту. Многие суеверно боятся декаданса и его драматического материала. Хотя повторюсь: все что угодно можно объяснить как угодно. Я большой противник предрассудков и суеверий, иначе давно бы фатально ретировалась из нашего декадентского движения.
Декадентские фестивали лично для меня всегда были связаны с какой-то личной историей, воспитанием чувств и, не побоюсь сказать, с романами. На «Бархатное подполье», как бабочки на свет, слетались самые экзотические и талантливые персонажи мужского и женского пола. Для кого-то бархатно-амурные пересечения остались в виде яркого этюда, а кто-то из нашей публики совершенно точно создал семью. Лично я ничего не имею против того, чтобы выйти замуж за московского декадента. Но пока, уж так получается, довольствуюсь лишь играми в декаданс… Раскусанными в кровь губами, потревоженной душой и допингом в виде приключений, жанрового хождения по грани, любования со стороны остротой и искренностью моментов собственной жизни. Это любование бывает упоительным – нет ничего приятней, чем долгими зимними вечерами обсуждать в тесном декадентском кругу эротические шалости и чувственные экспириенсы. И конечно же, мы не могли не вспомнить с Владимиром Преображенским первые фестивали – я их, к сожалению, не застала. Прерываю свой монолог и с удовольствием передаю слово Маэстро… (мало кто знает, но этот псевдоним закрепился за Преображенским еще со школы).
Владимир Преображенский,
автор и продюсер фестиваля «Бархатное подполье»:
Мой прадед, Геннадий Иванович Преображенский, работал, как свидетельствуют документы, «ответственным исполнителем Владимирского граммофонно-игольного завода». То есть фактически трудился в индустрии звукозаписи. Или еще определеннее – на музыкальном лейбле, как сказали бы мы сейчас. Мой дед, Владимир Геннадьевич Преображенский, играл в первых джазовых оркестрах в Москве.
Я, Владимир Олегович Преображенский, в 1993 году создал свою первую рок-группу «Летучий Голландец», в 2000-м – группу «Бостонское чаепитие», в 2005-м организовал первый фестиваль «Бархатное подполье», который тоже начался, в общем-то, с музыки.
Или эротической фантазии? Хм… Возможно.
Помнится, я скомпилировал ради забавы музыкальный сборник, куда поместил композиции очень разных, на первый взгляд, исполнителей. Но только на первый взгляд. Сквозь определенный эстетический монокль они вполне логично выстраиваются в единую картину: это группа «Оберманекен», Александр Ф. Скляр (с альбомом «Ведьмы и стервы»), группа «Пикник», Владимир Веселкин, группа «Колибри», немного инфернальной готики в лице Dead Can Dance и Lacrimosa… В этот же ряд я, разумеется, поставил и «Бостонское чаепитие». И – о чудо! – оказалось, что все это выглядит настолько органично, как будто бы эти артисты только и ждали своего часа, чтобы слиться в художественном экстазе. Я почувствовал невероятный прилив вдохновения и немедленно стал выстраивать визуальный ряд.
И вернулся… совершенно верно – к эротической фантазии. Я представил себя восседающим в роскошном дворце среди изысканных яств, напитков, благовоний, исполняющим одну из своих самых медитативных песен – «Новый эскапизм». А вокруг меня колышущиеся от любви тела, красивые и стройные, и самые прекрасные в мире вздохи и всхлипы. Иными словами, нечто среднее между сценами из фильмов «Калигула» Тинто Брасса, «Тихие дни в Клиши» Клода Шаброля и известного эпизода из картины «С широко закрытыми глазами», который многим, как выяснилось позже, вскружил голову.
Рано или поздно мысль моя, капризная и безумная, привела к образу декадентских салонов – тех, что были в золотые времена французских поэтов-символистов в Париже или в эпоху Серебряного века в России… Но салоны будут потом. А начал я с робкой попытки обнаружить людей, близких по духу, с похожими эстетическими запросами. На одном известном музыкальном портале был запущен «конкурс куртуазного декаданса». Определение, носившее, несомненно, некий рабочий характер, так и прижилось.
Концепция конкурса была обозначена мною в выражениях, которые, как я сейчас понимаю, звучали тогда, как оды Ломоносова среди хип-хоп-вечеринки:
«В современной российской музыке назревает новая волна декадентской куртуазности и интеллигентного эстетства. Усилиями ряда коллективов («Оберманекен», «Бостонское чаепитие» и др.), различных по музыкальной стилистике, но близких по эстетике, образу художественной мысли, формируется новое, «бархатное» подполье, навеянное сладкими снами Серебряного века, капризностью и изломанностью французского символизма.
Данный конкурс призван обнаружить и донести до широкой публики новые имена исполнителей и коллективов, в чьем творчестве присутствуют особый эстетский лоск, свойственный дендизму, черты декаданса и куртуазности.
