скачать книгу бесплатно
Хочу быть кошкой!
Дарья Черно
Все люди в детстве о чём-то мечтают. Но у кого-то мечта сбывается, у кого-то нет. Школьник Антон Измайлов сталкивается с явлением, которое кажется невероятным, но ведёт к ещё более невероятным последствиям.
Дарья Черно
Хочу быть кошкой!
Настроение у Антошки было скверное. А чему радоваться? Опять не выспался, погода противная (мелкий дождь и ветер прямо в лицо) да ещё родители какие-то нервные.
– Антон! Не копайся!
– Давай, Антошка, пошевеливайся!
– Антон! Так и будешь спать за столом?
– Ну, скорей, Антоныч! Уже восемь.
Но самое досадное, что сегодня понедельник. Целых шесть дней мучений! Родителям-то хорошо – у них два выходных дня. А у Антошки? Пока в субботу все задания на понедельник выполнишь, уже и спать пора. А воскресенье проносится так быстро, словно с горы на санках.
На другом конце маленького города, в котором жил Антошка, Катюша Ведёрко тоже слегка опаздывала в школу. Дело в том, что вчера вечером она вымыла голову, а причесаться перед сном не потрудилась.
Мама, Татьяна Сергеевна, уже десять минут мучилась, расчёсывая Катины запутанности.
«Зачем людям вообще длинные волосы? – размышляла тем временем Катя. – Вон у кошек шерсть на голове совсем короткая, а им это даже идёт.»
Тут же вспомнилась старая озорная песенка:
Кошки не похожи на людей,
Кошки – это кошки.
– Ну где вы там?! – крикнул из кухни папа, Алексей Викторович. – Я опаздываю!
Папа у Кати был ответственным и занимал ответственную должность, то есть отвечал буквально за всё: за сломанные станки, за задержанную зарплату, за увольнение ценных кадров по собственному желанию. Короче, Катин папа был заместителем директора машиностроительного завода.
А ещё папа хотел, чтобы и дочка у него была ответственной и целеустремлённой. Пришлось Кате записаться в школьную секцию лёгкой атлетики.
Четыре раза в неделю тренировки по два часа. Бег. На 100 м, на 400 м, на 1000 м . Прыжки. В длину. В высоту. Никакой кока-колы. Никаких булочек. Соревнования раз в месяц, а иногда и чаще.
Честно говоря, Катя звёзд с неба не хватала. Пятое место. Четвёртое место. Вошла в десятку. Но всё это почему-то повышало престиж школы, поэтому Катю очень редко наказывали за пропущенные и невыученные уроки, а одноклассники завидовали. Никому из них даже в голову не приходило, что Катя, вместо того чтобы отправиться на очередные соревнования, с удовольствием бы провела вечер дома за книжками и тетрадками.
– Ну вот, готово! – воскликнула мама, поправляя бантик на светлой косичке. – Можете отправляться.
В машине работала печка и пахло хвойным дезодорантом. Другая девочка подумала бы: «Ёлка. Новый год. Каникулы. Подарки.» У Кати на пункте «Новый год» мысли свернули в другую сторону: «Соревнования в закрытом помещении. Турбаза. Отстой.» Ей вдруг до ужаса захотелось плакать. Катино лицо превратилось в жалкую гримаску. Девочка даже не успела сесть таким образом, чтобы папа не увидел её горя в зеркале заднего вида.
– Катюш, ты что? – заволновался Алексей Алексеевич, заглушая двигатель. – Болит что-нибудь? Плохо себя чувствуешь?
Катя отчаянно замотала головой и с трудом выдавила из себя неожиданный вопрос:
– Ну почему я не кошка?
День оказался ещё хуже, чем ожидал Антон.
На уроке музыки Алла Степановна рассказывала про известного детского композитора Владимира Яковлевича Шаинского. Время от времени учительница включала ноутбук, и класс слушал песни, которые когда-то знали наизусть и очень любили мамы и папы. Всё шло прекрасно, пока детский хор не запел:
Антошка! Антошка!
Пойдём копать картошку…
Одноклассники сначала заулыбались, потом стали фыркать, а к третьему куплету веселье уже было в полном разгаре.
– Тили-тили! Трали-вали! – голосили девочки и мальчики во всё горло. Только Антону было не до смеха.
После урока он сердито пнул кулаком в плечо Лёшку Каляева, своего лучшего друга.
– Ты-то чего веселишься?! А ещё друг называется!
– Да ты что, сдурел?! – возмутился Лёшка, сердито отмахиваясь от товарища. – Это ж прикольно! Взял бы и сам посмеялся!
– Ничего в этом нет прикольного!
– Да ты шуток не понимаешь!
В общем, друзья обязательно подрались бы, но в этот момент вошла Анна Ивановна, учительница литературы и классный руководитель 5 класса «Б». Строгая.
Анна Ивановна нахмурилась, и в классе сразу стало тихо.
– Игнатов! Каляев! Что это за скандал вы тут устроили?
Ребята сообразили, что уже прозвенел звонок на урок, и испуганно притихли. Но Анне Ивановне этого показалось мало.
– Немедленно оба к доске! Что было задано на сегодня?
– «Б-бородино», – неуверенно выдавил Лёшка.
– Учить, – тихонько добавил Антон.
– Ну что ж, я вас слушаю, – кивнула Анна Ивановна. – Строфу Игнатов, строфу – Каляев.
Так как ни Лёшка, ни Антошка не помнили, что такое строфа, то требование Анны Ивановны прозвучало для них, как приказ на марсианском языке. Друзья предпочли уставиться в пол.
– Как же вы будете жить? – вздохнула учительница. – Великий поэт написал замечательное стихотворение, а вам всё равно? Куда катится наша молодёжь?
Последний вопрос Анна Ивановна, конечно же, задала самой себе, но Антон в этот момент наконец решился отвечать и начал:
Скажи-ка, дядя…
Если на уроке музыки ребята хохотали, то сейчас они принялись ржать и стонать от смеха. У нескольких девочек по щекам потекли слёзы, а Женя Кузьмин, личный клоун 5 класса «Б», демонстративно упал в проход между партами и дрыгал ногами, хватаясь за живот.
К довершению всех неприятностей Антошка получил в дневник следующее замечание: «Паясничал на уроке.»
По пути домой Катя притормозила у знакомого окна. На неё через стекло таращился полосатый кот с жёлто-зелёными, как виноградины, глазами. Катя познакомилась с ним летом, когда он был ещё котёнком.
Тогда Мурзик был ничей. Возвращаясь со школьного стадиона, Катя услышала жалобный писк в кустах возле подъезда старого двухэтажного дома. «Кис-кис», – позвала она почти машинально, и из зарослей выбралось маленькое взъерошенное чудо на кривоватых лапках и с разбитым носиком.
Вид у котёнка был такой жалкий, что у Кати из глаз выкатились три слезинки – две из правого и одна из левого. Она присела и погладила малыша, который тут же принялся петь для Кати бархатную песенку.
– Что же мне с тобой делать? – вздохнула девочка. – Папа, может, и согласится, чтобы ты жил у нас, а мама ни за что.
– Ты что плачешь, красавица? – неожиданно раздался над ухом немолодой, но бодрый голос. Катя испуганно обернулась. На неё весело и добродушно смотрел старичок, почему-то показавшийся Кате знакомым. Лицо у него было в мелких смеющихся морщинках, а волосы совсем белые. Зато спина у старичка была прямая, как на учебном плакате «Правильная осанка».
«Да ведь это Александр Матвеевич! – вдруг вспомнила Катя. – Он когда-то у старшеклассников физкультуру преподавал.»
– Вот, – всхлипнула девочка и вытянула руки, держа котёнка подмышки. – Носик разбил. И голодный.
– И ничей, – закончил Александр Матвеевич. Он присел на скамейку, поставил рядом шуршащий магазинный пакет и неторопливо выудил из него упаковку влажного корма.
– Вот так, – сказал он. – Хоть и для собак, а есть, пожалуй, будет.
Александр Матвеевич осторожно надорвал блестящий конвертик и выдавил на ладонь несколько мокрых кусочков (Кате показалось, что они пахнут довольно аппетитно). Котёнка усадили на скамейку рядом с Александром Матвеевичем, и проголодавшийся зверёк принялся за угощение.
– Плакать тут ни к чему, – сказал старичок рассудительно. – Слёзы, как говорится, погоды не сделают. А вот местечко в моей однушке этому котофею найдётся. Жучке будет компания.
– Она же его покусает! – перепугалась Катя.
– Кто? Жучка? Да у неё и зубов-то уже нет, – рассмеялся Александр Матвеевич. – Да и вообще, она сроду никого не кусала.
Так Мурзик нашёл себе дом.
И вот теперь почти взрослый кот глядел Кате в глаза с каким-то недоумением.
«Ты же не взяла меня к себе, – словно говорил Мурзик. – Отдала другому человеку. Нет, мне здесь хорошо – Александр Матвеевич такой добрый и Жучка совсем не вредная. Но если я тебе не нужен, зачем ты почти каждый день приходишь сюда?»
– Я бы хотела поменяться с тобой местами, – тихо, но вслух произнесла Катя.
Мурзик сладко потянулся и принялся старательно вылизывать полосатый бок. Он как бы говорил всем своим видом: «Такую чушь я даже обсуждать не стану.»
Катя вздохнула и отправилась домой.
Ужинали, как обычно, втроём. Катя вяло размазывала по тарелке манную кашу.
– В чём дело? – не выдержала мама.
– Она несладкая.
– Я добавила туда щепотку сахара.
– Лучше скажи «щепоточку».
Катя никогда раньше не грубила маме. Неудивительно, что Татьяна Сергеевна уронила вилку на пол. С вилки скатился пельмень и исчез под холодильником.
– В чём дело, Екатерина? – строго сдвинул брови Алексей Алексеевич, решив, что «обязан разобраться в ситуации». – Почему ты так разговариваешь с мамой?
– Потому что она готовить не умеет, – огрызнулась дочка.
Папе ронять было нечего, поэтому он просто застыл на секунду от изумления.
Мама постаралась взять себя в руки и решить всё мирным путём.
– Послушай, Катя, но ведь это твоя обычная еда. В кашах и макаронах содержатся сложные углеводы. Они…
– … медленно усваиваются, дают ощущение сытости, регулируют работу кишечника и поддерживают микрофлору. Я ничего не забыла?
Татьяна Сергеевна беспомощно всплеснула руками.
– Ты же спортсменка – тебе нельзя сладкого.
– Алёнка Смирнова каждый раз после тренировки шоколадные батончики трескает, а результаты лучше, чем у меня.
–Когда-нибудь она пожалеет об этом, – уверенно сказал Алексей Алексеевич. Наверняка начнутся проблемы с лишним весом и …
– Да Алёнка худая, как жердь! И вообще, не в этом дело! Просто я не желаю больше заниматься этой проклятой атлетикой!
Стало тихо. Потом папа кашлянул два раза. Мама встала и отошла к окну. Катюша, как загипнотизированная, уставилась в тарелку.
– По-моему, Катя, – негромко сказал Алексей Алексеевич, – тебе сейчас лучше пойти и лечь спать.
– Я русский недоделала, – также негромко ответила Катя, хотя в данный момент ей было наплевать на русский, английский, историю, математику и все остальные школьные предметы.
– Ничего. Тебе сейчас необходимо отдохнуть. Иди.
Ложась в постель, Катя была уверена, что ни за что не уснёт. Но успела только подумать: «Как же всё плохо,» – и провалилась в сон.
На следующий день неприятности стали набирать обороты. Лёшка Каляев приплёлся на первый урок, опоздав на десять минут. С разбитой губой.
Математик Илья Григорьевич, писавший на доске уравнение, обернулся, сдвинул очки на кончик носа и посмотрел на Лёшку.
– Каляев, разве звонок не для тебя?
– Извините, Илья Григорьевич, – невнятно пробурчал Лёшка.
– Что с тобой? Ты подрался?
– Н-нет, упал.
Илья Григорьевич только головой покачал и вручил Каляеву огромный мятый, но чистый носовой платок в зелёную клетку.
– Садись, Каляев. Продолжим урок.
