скачать книгу бесплатно
Наваждение, или Мой чужой мужчина
Адалин Черно
– Садись в машину! – рядом со мной останавливается черный внедорожник, из которого выходит Вадим и грозно буравит меня взглядом.
– Я никуда с тобой не поеду! – решительно заявляю, после чего разворачиваюсь и иду дальше.
Ничто не заставит меня поехать с ним.
– Я что-то непонятно сказал? – не отстает мужчина и хватает меня за руку.
Разворачивает к себе и зло смотрит в мои глаза. Обхватывает талию руками и тянет к машине. Я сопротивляюсь, пытаюсь вырваться из его захвата, но меня насильно заталкивают в салон и блокируют дверь.
– Успокоилась? – он садится рядом и снова блокирует дверь.
Черт! Черт! Черт! Не успела!
– Чего ты хочешь? – устало спрашиваю я.
– Ты носишь моего ребенка, Женя. Как минимум, я хочу сына.
Адалин Черно
Наваждение, или Мой чужой мужчина
Глава 1
– Оль, ну вы где? – настойчиво спрашиваю у подруги по телефону, а сама аккуратно расставляю уже заправленные салаты на столе.
– Прости, прости, прости, – тут же тараторит подруга, – я никак не могу дозвониться Вадиму. В обед с ним разговаривала. Решили, что он в пять приедет, но уже шесть, а он даже трубку не берет.
Я слышу в ее голосе беспокойство и приседаю на стул.
– Не переживай, – поддерживаю Олю, а сама представляю, что чувствовала бы, если бы мой Димка не брал трубку целый час. Наверное, с ума бы сошла и уже обзванивала больницы, морги, трубила бы в полицию.
– Я не переживаю, – отвечает подруга. – Нервничаю, потому что он не предупредил, а мы же договаривались.
– Начинаю думать, что никакого Вадима у тебя нет и он плод твоего воображения, – шучу я и слышу, как Оля заливается смехом.
Наверняка вспоминает предыдущие попытки познакомить меня со своим новым мужчиной. Почему-то у нас все время не получалось: то меня задержали на работе, то у Оли нарисовался внеплановый клиент, то у самого Вадима появилась неожиданная встреча с инвестором.
– Я сама начинаю так думать, – сквозь смех говорит Оля и вздыхает: – Ты прости, что так получилось. Я тоже не приеду, буду его ждать. Если явится в ближайший час, мы приедем, а если нет, то останемся дома. Отпразднуете с Димой Новый год вместе.
– Все нормально, – спешу утешить подругу. – Позвони.
Бросаю взгляд на часы – начало седьмого. Димка вот-вот вернется с корпоратива. Вспоминаю, что еще не нарезала бутерброды, и иду на кухню. Попутно выкладываю на тарелку мандарины и возвращаюсь в зал. Не замечаю, как проходит время, а потому, когда бросаю взгляд на часы и вижу там ровно семь вечера, недовольно поджимаю губы и набираю мужа.
Дима отвечает далеко не сразу, а когда, наконец, берет трубку, на заднем фоне все еще слышатся звуки веселья: задорный женский смех, мужские голоса, хохот и музыка.
– Ты еще на корпоративе? – растерянно спрашиваю я, хотя и так прекрасно слышу.
– Прости, Жень, мужики задержались, и я тут тоже решил немного повеселиться. Развлекайтесь с Олей.
Я хочу сказать, что Оля не приедет, но муж отключается, заставив меня удивленно распахнуть глаза. Мне не нравится то, что происходит. Ладно подруга с ее ухажером, но муж…
До восьми я устало жду Диму, набираю его еще несколько раз, но он не отвечает, а потом в трубке и вовсе слышится оператор, утверждающий, что мой муж вне зоны действия сети. Я удивленно смотрю на экран смартфона, затем встаю и иду в коридор. Хватаю ключи от автомобиля, набрасываю на плечи пальто и выхожу на улицу. Забираюсь в салон Димкиной машины, которую он оставил дома, чтобы немного выпить, завожу мотор и еду за мужем в компанию.
Я не собираюсь праздновать Новый год одна, поэтому когда захожу в холл здания, в котором работает мой муж, расправляю плечи и решительно иду к лифту. Поднимаюсь на третий этаж и попадаю в коридор. В нос тут же ударяет запах алкоголя и мандаринов, а вдалеке слышится популярная диджейская музыка. Я без проблем нахожу работников компании. Останавливаюсь у двери, окидываю взглядом помещение, но мужа не нахожу.
Решаю пойти к нему в кабинет, разворачиваюсь, и взгляд цепляется за целующуюся парочку в другой стороне коридора. Она тут же скрывается в одном из кабинетов, а я медленно иду к той самой двери. Не знаю, что заставляет меня повернуть ручку и открыть дверь: то ли я почувствовала мужа, то ли издали уловила что-то знакомое, но когда мой взгляд впивается в мужчину, я безошибочно узнаю Диму. Та же голубая рубашка, которую я заботливо выгладила для корпоратива, те же темно-коричневые джинсы, часы на руке.
Я не сразу понимаю, что смотрю на то, как мой муж целуется с другой. Как запускает руки под ее блузку и касается груди. Я, наверное, мазохистка, потому что несмотря на боль, все еще продолжаю смотреть. И только когда руки Димы ложатся на ее бедра, я достаю телефон и делаю снимок. А потом тихо прикрываю дверь и прислоняюсь спиной к стене.
Не помню, как добралась до машины и села за руль.
Пытаюсь завести автомобиль. Пытаюсь, потому что не получается. Руки дрожат, тело не слушается, а в голове полная неразбериха. Безжизненно опускаю руки на руль, склоняю на них голову и на мгновение прикрываю глаза.
Больно. Черт, как же больно.
Трясусь, будто от холода или слез. Но я не плачу, а в салоне машины тепло. Внезапно отталкиваюсь от руля и сажусь. Осматриваюсь и понимаю, что здесь все принадлежит ему. Даже запах Димин. Его любимой туалетной воды и сигарет. Перед глазами его любимый клоун с кивающей головой, который, по идее, должен успокаивать, но ни хрена он не успокаивает.
Завести машину удается с третьей попытки. Я наконец расслабленно выдыхаю и выезжаю из парковки. По пути заглядываю в супермаркет, хватаю с прилавка бутылку мартини и быстро расплачиваюсь на кассе. Мы собирались пить шампанское, а наши мужчины – виски. Я не люблю ни то, ни другое, просто хотелось, чтобы было красиво. Теперь в этом нет необходимости.
Возвращаюсь в машину и добираюсь домой. Уже в квартире бросаю взгляд на стол и становится так тошно, что я с трудом сдерживаюсь, чтобы не схватить все это вместе со скатертью и не вышвырнуть в окно. Останавливает только то, что я, дура такая, готовила это целых два дня. Даже выходной на работе взяла, чтобы порадовать Диму домашней едой, а не блюдами из ресторана.
Кажется, меня одолевает истерика, потому что я громко смеюсь и сажусь на небольшой пуфик у двери в гостиную. Открываю бутылку мартини и пью прямо из горла. Наверное, так и выглядят дуры, чьи мужья, пока жены готовят дома, трахают других.
Спустя полбутылки мартини я достаю телефон и отправляю теперь уже будущему бывшему мужу фотографию с припиской: «Вещи оставлю на лестничной площадке». Не жду, когда он откроет смс, и тупо блокирую его контакт.
Телефон неожиданно оживает. Я вздрагиваю, но все же беру трубку.
– Ну вы как там?! – кричит в трубку подруга. – Празднуете?
– Ага, празднуем, – бодро говорю я. – Мы с мартини весело проводим время.
– Стой, почему с мартини?
– Потому что…
Я не договариваю, так как именно в этот момент начинаю плакать.
– Женя, что? – кричит в трубку подруга, но я просто не в силах ответить.
Мне внезапно становится так себя жаль, что я просто не могу справиться с чувствами. Соплю в трубку и, тщательно вытирая слезы, отвечаю:
– Дима мне изменяет.
– Ох, б… Я сейчас приеду!
– Нет, нет, ну нужно. – Я беру себя в руки. – Мы обязательно увидимся завтра, Оль. Отдыхай. Вадим приехал?
– До сих пор не берет трубку, – разочарованно говорит подруга, а я сдерживаюсь, чтобы не сказать: «Вдруг и он тоже… изменяет».
– Не нужно приезжать, – настойчиво говорю я. – Завтра увидимся.
Мы разговариваем еще несколько минут. Оля называет Диму козлом и уродом, недостойным меня, а я продолжаю плакать и думать, что делать дальше. Около двенадцати я вдруг понимаю, что хочу избавиться от вещей Димы, но в последний момент принимаю решение выйти и посмотреть на салюты.
Накидываю пальто, хватаю со стола пару мандаринов и беру недопитую бутылку мартини. Спускаюсь на первый этаж и замечаю сидящего на ступеньках мужчину.
– С Новым годом! – поздравляю его и выхожу на улицу.
Несколько человек из нашего дома запускают салюты, а я одиноко стою в стороне с дольками мандаринов и алкоголем. Едва ли мне есть дело до того, что обо мне подумают. К счастью, никто ничего не спрашивает. Мы обмениваемся поздравлениями, улыбаемся друг другу, и я остаюсь одна. Замерзнув, решаю вернуться внутрь и снова натыкаюсь на того же мужчину.
Бомж, что ли? Это первое, что приходит в голову. И только потом я обращаю внимание на дорогие, со вкусом подобранные часы, кожаные ботинки, идеально сочетающиеся с черными джинсами, и пуховик. Последний, правда, выбивается из общего стиля, но в том, что передо мной точно не бомж, я уверяюсь. И удивляюсь тому, что делает явно не бедный человек в нашем подъезде. У нас, конечно, не притон, но и «Ролексы» никто не носит.
– Плохой день? – Я сажусь рядом с ним и протягиваю пару долек мандарина.
Мужчина растерянно смотрит сначала на мою руку с фруктом, а потом и на меня. Я рассматриваю его настолько, насколько позволяет освещение подъезда. Он привлекательный: с красивыми карими глазами, изогнутыми бровями, высоким лбом, небольшим носом, пухлыми губами, растянутыми сейчас в едва заметной улыбке, и широким квадратным подбородком.
Красивый, ухоженный, стильный.
Запоздало замечаю на виске с противоположной стороны кровоподтек, и когда наконец обращаю на него внимание, охаю:
– У вас кровь!
Мужчина касается виска и растерянно кивает, а я осознаю, что безумно хочу услышать его голос. Почему-то я уверена, что мужчины с такой внешностью и говорят волшебно, завораживающе.
– Простите, я… Сегодня новогодняя ночь? – хриплым и до безумия сексуальным голосом спрашивает незнакомец, хотя я уверена, что секс – последнее, о чем он думает в этот момент.
Я настолько торможу, вслушиваясь в вибрации его голоса, что даже не сразу понимаю странность вопроса, а когда до меня доходит, интересуюсь:
– Вы не празднуете Новый год?
Иных объяснений тому, почему взрослый мужчина не знает, что сегодня новогодняя ночь, у меня нет. Я глупо улыбаюсь и жду ответа, но его, кажется, не последует, потому что мужчина отворачивается и склоняет голову на руки.
Я все еще сижу с зажатыми в руке дольками мандарина. А потом принимаю единственно верное в этот момент решение: тихо поднимаюсь и стараюсь так же бесшумно уйти.
Успеваю пройти несколько ступенек, когда меня задерживает сильная мужская рука. Я поворачиваюсь и хочу закричать, но мне не дают. Мужчина накрывает мой рот шероховатой ладонью и прижимает меня к стене. Страх липким слоем прокатывается по внутренностям. Все, о чем я могу думать, – мне никто не поможет.
Глава 2
Незнакомец
– Не бойтесь, пожалуйста, – стараюсь говорить как можно спокойнее, чтобы не напугать очаровательную девушку, так удачно подсевшую рядом. – Мне нужна ваша помощь. – Морщусь от сильнейшей вспышки боли, накрывающей виски, и с трудом продолжаю: – Я потерял память, и у меня нет никаких документов. Я не знаю, какая именно помощь мне нужна, и мне не к кому обратиться.
По ее расширенным от ужаса глазам и дико бьющемуся сердцу, которое я ощущаю грудью, понимаю, что задумка не напугать девушку не удалась. Чертыхаюсь, осознавая, что мои манеры, если они когда-то и были, радостно свалили вместе с памятью.
– Простите меня, пожалуйста. Я вас отпущу, только не кричите. – Осторожно убираю руку с ее талии, немного отодвигаюсь и вижу, что девушка о чем-то сосредоточенно думает. – Умоляю вас, не кричите. Мне правда нужна помощь, чтобы что-то вспомнить. Может, вы знаете меня? Я живу в этом доме?
Отвожу, наконец, руку от ее рта и таки жду крика, потому что понимаю – женщина.
Странно, я знаю столько вещей, но не могу вспомнить ни имени, ни сколько мне лет, ни даже внешности. С последним кое-как разобрался, уловив отражение в полированной двери, но в целом даже не знаю, какого цвета у меня глаза. Судя по тому, что девушка подсела ко мне, я не страшный и не произвожу впечатления какого-то маньяка. Да и сейчас она не кричит, а просто смотрит на меня и хмурится. Причудливо сводит брови на переносице, так что создается ощущение непрерывной внутренней борьбы.
– Вы потеряли память? – растерянно спрашивает она.
Бинго!
Я хочу закатить глаза от очевидности, потому что высказал ей свою проблему минуту назад, а она ведет себя так, будто ничего не произошло и все это время она не слышала того, что я пытался объяснить. Женщины, я уже говорил.
– Я ни разу не видела вас здесь, – наконец произносит она.
– Я не помню своего имени, возраста, не знаю, как выгляжу и кем работаю. При мне только пара тысяч наличных. Даже телефона нет. О документах вообще молчу.
Для достоверности достаю из кармана купюры и показываю девушке. Определенно, я не знаю, как правильно себя с ней вести. Не имею понятия, о чем она думает и сможет ли мне помочь. Но если я хотя бы не попытаюсь…
– Я надеялся, что живу где-то здесь и просто неудачно приложился головой, но раз вы говорите, что не видели меня, даже не знаю, – едва не развожу руками от обреченности. Скорее всего, меня здесь никто не знает, включая незнакомку.
– А вы не помните, что с вами произошло? – искренне спрашивает женщина, и я мотаю головой.
Спасибо тебе, господи, хотя бы за то, что она не истеричка. А с логическими цепочками не все умеют работать.
– Помню какие-то элементарные вещи: как одеваться, ходить, разговаривать, читать. Не помню событий из своей жизни, имена родителей и родственников. Жены, по всей видимости, нет, – демонстрирую девушке руку без кольца и следа от него на пальце.
– Вам нужно в больницу. Давайте я вызову скорую. – Она копошится в кармане, видимо, ища телефон, но разочарованно вздыхает и хлопает руками по бедрам. – Я оставила мобильный в квартире. Подниметесь со мной на третий этаж? Я вызову скорую.
– Хорошо, – киваю я и иду за девушкой, решая не спрашивать, почему мы поднимаемся на третий этаж пешком, а не едем на лифте.
Она идет впереди, слегка пошатываясь и придерживаясь свободной рукой за перила лестницы. Видимо, початая бутылка мартини далеко не первая, или же прекрасная нимфа не приверженка алкоголя, потому что разнесло ее действительно знатно.
Девушка останавливается на лестничном пролете и как-то странно наваливается на стену около одной из квартир. Ощущение, что она просто не может устоять на ногах. Я же закатываю глаза и пытаюсь взять себя в руки, чтобы не рассмеяться, настолько нелепы ее движения.
– Эй, красавица, – обращаюсь к ней, склоняясь, чтобы заглянуть в ее лицо. – Ты сказала, что нам на третий.
– Ага. – Она кивает и резко выпрямляется, так что я едва успеваю отклониться назад, чтобы не получить по зубам светловолосой макушкой. – Идем. – Она делает шаг, но запутывается в собственных ногах, и я едва успеваю среагировать и поймать ее.
Девушка буквально впечатывается в мою грудь, в страхе цепляется за плечи, и я чувствую, как по моей спине льется что-то прохладное.
Мартини, мать твою! Проливается прямо мне за шиворот, касается лопаток, стекает по пояснице и-и-и-и… достигает апогея – трусов! Вряд ли я думал, что предложение подняться с ней на третий этаж обернется мокрой задницей, поэтому даже не сразу нахожусь со словами.
Девушка в этом плане преуспевает:
– Простите. – Она старается выпрямиться, но получается у нее довольно слабо. – Простите, пожалуйста, я дам вам другую одежду.
Наконец она встает на ноги, поднимает голову и смотрит прямо на меня. Выглядит немного испугано. Борется с опьянением и старается выглядеть уверенно, правда, получается у нее плохо.
Пока она молчит и собирается с силами, я рассматриваю ее лицо: большие голубые глаза с расширенными зрачками, пухлые, недовольно поджатые губы, небольшой ровный нос и изогнутые брови.
– Я перебрала, – искренне признается она и ставит бутылку на первую ступеньку. Потом хватается за перила и начинает подниматься дальше.
Я вздыхаю, забираю бутылку и приобнимаю девушку за талию, прижимая ближе. Ощущение, что это не я потерял память, а она. Что это не мне требуется помощь, а ей. Так мы и поднимаемся на третий этаж: они идет неуверенно, а я – придерживая ее за талию.
