скачать книгу бесплатно
– Будет исполнено, ваше величество, – мужчина развернулся на каблуках и покинул кабинет.
Анна-Виктория отложила в сторону бумаги по предстоящему аукциону. Список выставляемого на торги имущества можно было пополнять и пополнять. Она бы с радостью продала все свои вещи, если бы это помогло отсрочить возможную катастрофу. Вот только никакими ценностями девушка обрасти не успела. А то, что у нее было, или досталось от матери, которую она не помнила, или не представляло ценности.
Дверь кабинета открылась, и на пороге возник ее секретарь, довольно молодой юноша, которого можно было бы назвать привлекательным, если бы не небольшой горб. Впрочем, сам он не обращал внимания на свой недостаток, а тогда еще принцессе пришлись по душе его легкий нрав и глубокий ум. В свое время именно она помогла молодому человеку оплатить учебу, после чего изредка пользовалась его услугами. Когда же отец объявил Эмилию наследницей, именно Андреас стал первым учителем будущей королевы. И вот, спустя семь лет, прошедшие со дня знакомства, юноша обнаружил себя в качестве второго лица в государстве. Не сказать, чтобы он был в восторге от свалившегося на него счастья, но и не противился, относясь ко всему философски. Еще неизвестно, что их всех ждет через несколько недель.
– Доброго дня вашему величеству, – он подошел к столу и водрузил на него поднос с чашкой, сахарницей, молочником, дымящимся кофейником и большим блюдом свежей выпечки. – Вот, перехватил у лакея на пороге.
– Ну, сколько тебе можно повторять, Андреас, приносить мне кофе не входит в твои обязанности, – мягко упрекнула юношу королева.
– Можно подумать, у меня их так много, – не остался в долгу секретарь. – Даже превратившись из высочества в величество вы не спешите загрузить меня работой.
– Наверное, потому что я и сама пока еще не знаю, за что хвататься, – вздохнула девушка, наливая темно-коричневую жидкость в чашку и приправляя ее ложечкой сахара. Юноша лишь покачала головой, но промолчал. – Последние три года я многому пыталась научиться, но мне катастрофически не хватало практики. Отец забросил все государственные дела, а его люди следовали его примеру. Книг, в которых учат, как управлять государством, не так много. И в основном это философские трактаты. Даже помощь тех людей, которых ты мне рекомендовал не смогла восполнить все пробелы.
– Значит, будем учиться вместе, – расплылся в улыбке Андреас.
– Если нам дадут время, – Анна-Виктория сделала глоток, потом вернула чашку на поднос и взяла исправленные списки. – Перепиши их начисто и отдай соответствующим людям. Объявления готовы?
– Да, ваше величество. Сегодня их развесят по городу, а также будет большое объявление в газете.
– Хорошо. Осталось молить Созидательницу, чтобы вырученных средств хватило хоты бы на пару месяцев, – девушка вновь потянулась за чашкой, прихватив с тарелки и румяную булочку. – Что говорят в городе?
– Народ не очень доволен скромностью мероприятий связанных с похоронами его почившего величества, но, судя по разговорам, в нынешних условиях все это устраивает их куда больше, нежели пышный траур, к которому прибегали ваши предшественники.
– Если бы все зависело только от меня, отца бы скромно отпели в дворцовой часовне и похоронили без этих караулов, салютов и прочей мишуры.
– Ваше величество, – в притворном ужасе воскликнул юноша, – но разве ж так можно? Как ни крути, а тело короля должно предъявить народу, чтобы не поползло каких слухов. А то и двойники появятся.
– Понимаю, – прожевав сдобу, ответила юная королева. – Только потому я не урезала весь этот церемониал, отменив только пышные поминки с бочками вина и пива на улицах, горами закусок и салютованием почившему монарху. Кому надо, пусть поминают по особнякам, которые выстроили на подаренные деньги и хоть упьются.
– Что ж, ваша воля, – Андреас убрал листы в свою папку.
– Если бы можно было сэкономить и на коронации, – девушка поставила на стол пустую чашку.
– Вы и так урезали все расходы, – покачал головой секретарь. – Остались только предкоронационная месса в главном соборе, раздача милостыни, торжественный обед для узкого круга лиц, и для горожан салют и угощение. Нет ни парада, ни балов, ни концертов. Люди будут недовольны, ваше величество.
– У меня траур, – отрезала девушка. – И он будет продолжаться положенные три месяца. А если кому-то нужны развлечения, пусть развлекаются по своим поместьям. Я никого не собираюсь держать в столице. А простое население меня поймет. Все они теряли близких и понимают, что развлечения в такое время не уместны. Сейчас я не уединяюсь в своей комнате или дворцовой часовне, и не читаю молитвы за почившего отца, лишь потому, что он оставил мне гору проблем, и мне некогда лить слезы.
– Но, может, стоило бы немного расширить список праздников для простых людей. Скажем, пригласить несколько трупп странствующих актеров, или устроить ярмарку?
– Андреас, а ты не одолжишь мне тысяч пять золотых? – девушка откинулась на спинку кресла. – Как раз хватит на актеров. А на остаток украсить рынок, чтобы походил на ярмарку. Мало ли кто из купцов достанет свои запасы, или проездом заглянет.
– Ваше высочество, ну откуда у простого секретаря такие деньги? Вы же прекрасно осведомлены о моем жаловании, – удивленно посмотрел на нее секретарь.
– Вот и у меня их нет, – печально произнесла Анна-Виктория. – А брать в долг у ростовщиков я не могу. Ты хоть знаешь, какие долги я унаследовала вместе с короной? Только личные расходы отца составляли порядка трех миллионов золотом. И на что? – девушка презрительно скривилась. – А еще надо платить жалование чиновникам, армии, флоту, точнее его останкам, изыскивать средства на приюты для сирот, дома призрения, больницы для бедных. Наши расходы давно в несколько раз превышают доходы от налогов. А если мы поднимем налоги еще немного, то люди восстанут. Это какой-то замкнутый круг. Я стараюсь максимально снизить расходы на содержание двора, но это так мало, – девушка лишь махнула рукой. – Еще немного и можно будет выставлять на аукцион ночи с королевой. За первую удастся выручить много, как-никак королева-девственница, а вот дальше… – она подняла голову и посмотрела на своего секретаря, с ужасом взиравшего на свою госпожу. – Да шучу я, Андреас. Просто я не представляю, что делать. Все так внезапно свалилось на меня.
– Думаю, прежде всего, надо найти средства на армию, – задумчиво произнес секретарь. – Пока мы им платим, будет меньше поводов для недовольства.
– Пока позволяет мой кузен, – печально улыбнулась Анна-Виктория. – Не забывай, армия спокойна, пока этого хочет он. Иначе его не остановят ни война, ни кочевники. Выплата или невыплата жалования не будут играть никакой роли. Филипп будет ждать моей ошибки, чтобы воспользоваться ситуацией.
– Тогда тем более, жалование солдатам должно быть нашим приоритетом, – юноша что-то черкнул на листе бумаги. – Потом надо постепенно сократить чиновников. Я понимаю все, но десять писцов у одного помощника министра – это перебор.
– Но, если мы выкинем этих людей на улицы, то они пополнят ряды безработных, а, значит, недовольных, – покачала головой королева. – Хотя, если организовать какие-нибудь работы, которые давно нужно сделать, то это несколько разрядит ситуацию. Вроде как мы и с безработицей боремся, и наболевшие проблемы решаем.
– Я подумаю над этим, – еще одна пометка. – Пока мы можем зафиксировать жалование для работников министерства, ну и перестать финансировать какие-нибудь незначительные траты. Думаю, это поможет нам уменьшить расходы по этой части.
– Посмотри, что можно будет сделать, – кивнула девушка. – Ты часто бываешь в министерском корпусе. Пообщайся там осторожно, может, имеет смысл произвести еще кое-какие перестановки. Думаю, если я отправлю на улицу вместе с одним горожанином пару виконтов, народ не осудит такой шаг. Пока можешь идти.
– Как скажете, ваше величество. Только разрешите мне одно маленькое замечание – вам надо отдохнуть.
– Позднее, Андрес, пока у меня нет на это времени.
– Если вы потеряете сознание на похоронах или, не приведи Созидательница, на коронации…
– Народ решит, что королева слишком радеет о его благе, забывая о еде и сне, – попыталась отшутиться Анна-Виктория. – Не беспокойся обо мне. Видишь, голодной я не останусь. Вот разберусь с этими донесениями, – девушка указала рукой на внушительную стопку по левую руку, – и можно будет отдыхать.
Секретарь лишь укоризненно покачал головой, поклонился и покинул кабинет.
Глава 2
Не успел Филипп покинуть кабинет, где его принимала королева, как к нему, предварительно убедившись, что рядом нет слуг или стражи, осторожно приблизился маркиз Дельтей. Со стороны это выглядело странно. Что могло понадобиться этому человеку от простого графа, который в любой момент может быть выслан из столицы, если в его поведении что-то покажется подозрительным. Причем не королеве – она ничего не заметит, а ее сторонникам, тому же Гильермо, к примеру.
– Милорд, – мужчина слегка склонил голову, приветствуя его, – мы не были представлены ранее, тем не менее, я счел для себя возможным дождаться конца вашей аудиенции.
– Чем же моя скромная особа заинтересовала вашу светлость? – осторожно осведомился Филипп, уже догадываясь, что от него ожидают.
– Я бы хотел предложить вам свое содействие, – восторженно произнес Дельтей, не думая понизить голос. – Всем понятно, что именно вас наш король должен был назначить своим преемником. Но то ли фаворитка что-то нашептала, то ли доченька, но вышло так, как вышло. А теперь мы все страдаем.
Филипп невольно поморщился. Маркиз слишком увлекся рассуждениями о том, как неблагодарно поступил с ним почивший монарх, что девчонка должна была отречься в его, графа, пользу, ничуть не смущаясь, что его могли слышать. Граф невольно оглянулся, но поблизости не было никого, кто потом мог бы донести королеве на крамольные беседы прямо во дворце. Надо было поскорее заканчивать этот разговор.
– Я понял вашу мысль, ваша светлость, – когда Дельтей на мгновение замолчал, смог вставить слово в его излияния граф. – В настоящий момент я не могу дать вам никакого ответа.
– Понимаю, понимаю. Вас долго не было в столице…
– Именно, – пока маркиз не наболтал лишнего, вновь оборвал его Эстеритен. – Накануне было столкновение с варварами, а последнюю ночь я провел в седле. Боюсь, я слишком устал для того, чтобы трезво мыслить. Поэтому прошу меня простить, но мне нужен отдых. Думаю, дней трех будет достаточно, – Филипп попытался изобразить многозначительную улыбку, после чего поклонился Дельтею и поспешил к дверям, ведущим в королевский парк, в надежде, что там никого не будет.
Надеждам сбыться не удалось. Едва он миновал двери на террасу, как его тут же ухватили под локоть. Обернувшись, он узнал баронессу фон Риспаньи, женщину лет двадцати пяти.
– Филипп, – кокетливо сверкнула на него глазами баронесса, попутно прикрывая веером улыбку, – как давно вас не было в столице. На своей границе вы совсем превратились в отшельника. Я даже не сразу вас узнала. Этот загар. Чудно, что вы еще не отпустили броду как те самые варвары. Скоро забудете, как надо обходиться с женщинами. Как же я рада вас снова видеть.
– Мариетт, – Филипп радушно приветствовал ее. Пусть баронесса болтала много ерунды, таковы правила нахождения при дворе. От фрейлины не требовалось особого ума. В почете были иные достоинства. – А вы все хорошеете и разбиваете сердца мужчин. И как барон отпускает вас ко двору? Я бы на его месте предпочел запереть столь молодую и хорошенькую жену в самом дальнем поместье и выпустил только после того, как она родит мне минимум троих детей.
– Вы хотите сказать, после того, как она станет старой и страшной, – рассмеялась женщина. – Все меняется, только вы, граф, остаетесь таким же. И вы совсем разучились общаться с женщинами. Всего один комплимент, – женщина состроила недовольную гримасу, при этом глаза ее стали серьезны. – Барон здесь, в столице. Мы прибыли на похороны.
– Надеюсь, вы простите меня, дорогая Мариетт, – граф поцеловал затянутую в шелковую перчатку руку. – Я только сегодня прибыл в Атрию, проведя всю ночь в седле, а накануне был тяжелый бой. Боюсь, пока не отдохну, мое красноречие и дальше будет желать лучшего. Обещаю, что в скором времени нанесу вам визит.
– Мы будем разы видеть вас, – черные глаза молнией стрельнули в мужчину. – Мой муж и сам собирался писать вам. Так что я принесу ему радостные вести.
– В таком случае я покидаю вас, – Филипп еще раз поцеловал женские пальчики, после чего уверенным шагом направился к конюшням.
Баронесса взглядом проследила за графом, прикрывая веером дольную улыбку. Пребывание в столице обещало быть не менее веселым, чем при жизни прежнего короля. Возможно, куда веселее. Все-таки балы балами, вот только все это успело приесться. Зато участие в такой интриге заставляло кровь быстрее бежать по венам. Филипп – достойная фигура в игре под названием «борьба за власть». У него куда больше шансов, чем у этого недоразумения, родившегося принцессой. Ну и в остальном мужчина должен оправдать ее надежды. Муж хорош, но что делать, если порой хочется разнообразия.
Вернувшись в особняк, граф Эстеритен тут же распорядился насчет обеда, после чего приказал никого не впускать, даже если это будет сама Созидательница, и поднялся к себе в спальню. Парадный мундир тут же отправился в кресло, а вместо него мужчина облачился в ставшие привычными за годы на границе простые брюки и блузу. Потом случайно поймал свое отражение и усмехнулся. Почти такой же как и их блаженное величество, разве что здоровее и моложе. То же выражение лица, немного удивленный взгляд, желания. Как мало надо было, всего несколько слов баронессе, и он уже задумывается над проникновением в ее спальню. Надо срочно брать себя в руки. А для этого нужно не так и много – просто вращаться в обществе. Судя по всему, кто-то во дворце все еще бывает. Пусть бывшие министры из аристократии разогнаны, это не означает, что придворные покинули город. А если кто-то и готовился отправиться в свои имения, то прибытие претендента на трон должно отложить их отъезд. Филипп мотнул головой. Сумбур в голове, рожденный усталостью, немного разошелся. Сейчас нет смысла строить какие-то планы. Прежде всего, требуется отдохнуть. Остальное может подождать хотя бы несколько дней.
От мыслей отвлек лакей, сообщивший, что ужин готов. Граф велел накрыть стол в кабинете. Идти в столовую Филиппу не хотелось. Он отвык от приема пищи в одиночестве. Рядом постоянно были или Андрес, или кто-то из капитанов. Можно было переброситься парой шуток, обсудить последнее нападение или просто поговорить на абстрактные темы, то есть позубоскалить о женщинах. Да и настроение его требовало тишины небольших помещений, где можно спокойно подумать обо всем и ни о чем.
Отпустив слуг, Филипп налил себе вина и с бокалом подошел к карте. Север и восток страны были закрыты от вторжения извне горами. За это направление можно было не беспокоиться. Естественные границы были проходимы только два месяца в году, и основная торговля с соседями велась по морю. Запад также не внушал больших опасений, поскольку местные князья старались не трогать сильных соседей, предпочитая междоусобную грызню за незначительные территории. А вот южная граница в свете последних новостей приобретала не просто первостепенное значение. Требовалось существенное усиление этих земель, скорейшее строительство новых дорог, казарм, защитных укреплений. Видимо, придется переселять людей в северные провинции. Но как удержать их там, если на одного крестьянина приходится десяток чиновников?
Граф тихо пробормотал себе под нос несколько заковыристых ругательств, уместных скорее в казармах, чем в доме аристократа. Почивший монарх успел настолько развалить страну, что оставалось удивляться, как ее еще не растащили на кусочки соседи, или она сама не распалась на мелкие государства. Наверное, лишь потому, что король скончался совсем недавно, а его бывшие придворные еще не успели дойти до такой мысли. Поэтому надо действовать быстро. У него нет права на ошибку, потому что иначе править будет нечем.
Филипп сделал глоток, немного покатал вино во рту, наслаждаясь вкусом, и проглотил. Затем залпом осушил бокал. Вернувшись к столу, сел и задумчиво уставился в пустую тарелку. Вспомнились усталые глаза Эми. Было видно, что девушка не в молитвах провела эти три дня. Судя по ее осведомленности в тех вопросах, о которых не знали министры, стопкам бумаг на столах и изможденному виду, она сразу же принялась за дела государства. Мужчина почувствовал, что ему даже интересно, до чего она дойдет своим умом. Действительно, стоит немного подождать. Все равно ему надо разобраться, что происходит в столице и за ее пределами. В последние месяцы он был занят исключительно боями с варварами и упустил из виду все остальное.
Опять же, кто знает, до чего додумается эта девчонка с миссионерским взглядом на жизнь. Заодно будет время посмотреть, кто поддержит его в борьбе за трон. Разумеется, не стоит даже в мыслях рассчитывать на этого идиота Дельтея. Другое дело барон и баронесса фон Риспаньи. Они достаточно знатны, богаты, обладают различными связями. И могут многое потерять, поскольку земли их расположены в южной части страны. Есть и другие заинтересованные лица. Кто-то зависим от расположения земель, у кого-то дети, братья или иные родственники выбрали военную службу, а кто-то просто не приемлет женщину на троне.
И вновь мысли графа вернулись к Вастилиане. Если до этого дня южные соседи не стеснялись совершать набеги, то новый союз и вовсе приведет к мысли о вседозволенности. Требуется как можно скорее усилить южные части, начать строительство фортов и укреплений. А еще требовались большие совместные маневры армии и флота. И, если бы это было возможно, Филипп не пожалел бы на их проведение собственных денег. Вот только выпускать в море те три сторожевика, которые едва держались на плаву, было бы смерти подобно. Это бы не только не предотвратило вторжение, но, напротив, привело к тому, что армия соседей бодро перешла бы границу, а вдоль побережья выстроился флот их новых союзников.
Филипп откинулся на спинку кресла. Он не представлял, что делать. А действовать надо быстро, пока соседи не зашевелились. В том, что это рано или поздно произойдет, мужчина не сомневался. Демоны, да если бы на границе были нормальные укрепления, шла приличная дорога, то одного его полка было бы больше чем достаточно для предотвращения набегов. Сколько раз уже они обсуждали эти вопросы, рисовали планы. Да скажи солдатам, что из их жалованья ежемесячно будут вычитать золотой, на постройку новых дорог, ремонт и возведение новых укреплений, они бы с радостью согласились. Что пять золотых, что четыре, тратить все равно не на что. Разве что отсылать домой, если у кого-то были дом и семья. А офицеры готовы были отдавать и все свое жалованье, лишь бы возвели нормальные укрепления и создали все условия для несения службы. Да чего уж греха таить, граф и офицеры неоднократно закупали материалы на починку казарм, в которых квартировались они и их солдаты.
Филипп вздохнул. Это был замкнутый круг. Куда ни крути, все упиралось в деньги. Он со злостью ударил кулаком по столу так, что подпрыгнула пустая посуда, стоявшая на краю бутылка упала на пол, а рука отозвалась болью. Неужели в казне не найдется хотя бы пятидесяти тысяч золотом? Неужели это настолько непомерная сумма? Да украшения королевских фавориток стоят столько же, сколько уходит на содержание его полка, от него самого до старого бродячего пса, прибившегося к ним несколько лет назад, за два года, да еще и останется.
Граф Эстеритен невесело усмехнулся. Кажется, он начинал понимать кузину. Во всяком случае, внутри нарастал протест относительно королевских трат. Вот только высказать его было некому – виновник нынешнего положения в стране уже покоился в своем гробу в дворцовой часовне. А что думает его наследница – одной Созидательнице известно.
Взгляд мужчины упал на лежавшую в углу стола стопку газет. В его отсутствие Пьетро успел принести подшивку за последние две недели. Граф невольно улыбнулся. Не зря еще его отец переманил этого человека у герцога Визенского. Пусть платить ему приходилось прилично, но именно он занимался всем имуществом Эстеритен в то время, когда хозяин находился на границе, пересылал ему основную корреспонденцию и газеты, а также выполнял отдельные распоряжения графа.
Филипп взял верхний лист из пачки, и сразу же с удивлением обнаружил объявление об аукционе, который проводится ее величеством королевой Анной-Викторией. Ниже следовал общий список выставляемого на торги имущества: недвижимость, драгоценности, какие-то материалы. Граф несколько раз внимательно прочитал объявление. Особенно его удивила приписка, что полный список вещей и начальная стоимость будут опубликованы в вечернем «Листке».
Распродажа имущества королевской семьи настораживала. В свете того, что сам он планировал опираться в борьбе за трон на армию, можно было предположить, что этой, так называемой, королеве, было мало дворцовой стражи, и она решила пригласить наемников. Нет, это слишком непохоже на Эми, после непродолжительного размышления решил Филипп. Тем более что наемников можно получить у Астизиры, а, судя по тому, как кузина отчитывала Дельтея, к ним она обращаться не намерена. Тогда зачем ей это? Очередная загадка, ответа на которую у графа не было. Впрочем, ответ на этот вопрос можно будет стребовать с кузины уже завтра. Заодно почтить память покойного. По хорошему, следовало уже сегодня наведаться в часовню, отдать дань уважения дядюшке, ну да тот от него никуда не убежит, а то, что выглядеть будет хуже, да запах сильнее станет – он военный, и не на такое насмотрелся.
Придя к такому решению, Филипп поднялся и отправился в свою комнату. Пусть время приближалось к пяти часам после полудня, но за последние трое суток он спал едва шесть часов, и теперь организм настойчиво требовал наверстать упущенное. В очередной раз напомнив Пьетро, что его светлость не принимает, граф поднялся к себе. Постель уже была застелена свежим бельем, окна, выходившие в сад, распахнуты, и в них неслись шелест листвы и аромат цветущих яблонь. Стянув сапоги, мужчина упал поверх покрывала, несколько минут лежал, глядя в потолок, наслаждаясь тишиной, от которой он успел отвыкнуть, потом заставил себя перекатиться, чтобы отодвинуть одеяло. Встать и раздеться сил уже не было.
За окном начало темнеть, потом комнату озарила вспышка молнии. Вслед за ней раздался раскат грома. Филипп улыбнулся. Гроза. Как давно он не слышал этих звуков. На границе дожди были редкостью. Крестьяне вынуждены были прорывать глубокие колодцы, чтобы обеспечивать водой себя и свои маленькие огородики. Некоторые делали углубления в крышах домов, другие ставили под сточные трубы огромные чаны и бочки, накрывая их сверху крышками, чтобы драгоценная влага не пропадала впустую. Как эти люди умудрялись что-то выращивать, до сих пор оставалось для графа загадкой, хотя он часто бывал в деревеньках и видел, как они живут и работают.
Капли дождя зашуршали по листве. Сначала робко, словно извиняясь за то, что тревожат, потом все сильнее и сильнее. В окно потянуло свежестью, к аромату цветущей яблони примешивались запахи сырой земли, травы и, почему-то, сирени. Откуда здесь может взяться сирень, подумал Филипп, и с этой мыслью уснул.
Дворец. Вечер.
Королева отложила в сторону очередной лист с отчетом и вздохнула. За три дня, которые она провела в общении с министрами, разбирая документы, выслушивая краткие сводки о происходящем в королевстве и за его пределами от многочисленных министерских секретарей и заместителей, в адрес почившего батюшки скопилось много нелестных эпитетов, которые приличной девушке и знать-то не полагалось. И тем более никто не подозревал в таких познаниях Анну-Викторию. Хотя посещение трущоб обогатило девушку не только в отношении ее лексики. Случись ей сейчас общаться с восставшей армией, она бы несколькими словами заставила их сложить оружие и вернуться в казармы. Разумеется, оправившись от удивления, они бы вскоре вернулись, но время было бы выиграно.
Улыбнувшись столь непозволительным для особы ее пола и положения мыслям, девушка потянулась за очередным всеподданнейшим докладом, когда за дверями кабинета раздался громкий шум, а потом звонкий девичий голос.
– Мне все равно, что вам там было приказано! Я все равно войду!
В следующую секунду двери распахнулись, и в кабинет впорхнула виконтесса Остенферд. А за ее спиной возник виноватый начальник караула.
– Все в порядке, Анри, – махнула рукой юная королева. Двери закрылись.
– Эми, милая, как ты тут? Я пустилась в путь сразу как узнала. Матушка и отец даже не успели ничего понять, – затараторила прибывшая. – Родители остались ждать Жозефа, после чего тоже приедут.
– Камилла, дорогая, – Анна-Виктория поднялась из кресла и девушки обнялись.
– Надеюсь, ваше величество простит мне столь фривольное обращение? – лукаво улыбнулась девушка.
– Более того, я приказываю и впредь обращаться ко мне на ты и звать Эмилией, – рассмеялась королева.
– Вот, такой ты мне больше нравишься, – расплылась в улыбке подруга, после чего развернула девушку к свечам. – Эми, когда ты на себя последний раз в зеркало смотрела? Это же невозможно? Ты что, совсем не отдыхаешь?
– Не до того, Камилла, – вздохнула королева. – Ты даже не представляешь, насколько у отца оказались запущены все дела.
– А он ими занимался? – искренне удивилась виконтесса.
– Кажется, нет, – вздохнула королева, – во всяком случае, последние пять лет. Но сейчас моя первая фрейлина рядом, и я могу переложить на ее плечи ряд забот.
– Все, что скажешь, – кивнула Камилла. – Лично я предпочла бы начать с того гадюшника, который негласно зовется королевским гаремом, а официально – двором.
– Только не сильно усердствуй, – Анна-Виктория, а для близких Эмилия или просто Эми, позвонила в колокольчик. Тут же в кабинете возник один из армии вездесущих слуг. – Найдите Андреаса, и прикажите подать ужин на троих в кабинет.
– Да, ваше величество, – мужчина поклонился и исчез так же тихо, как и возник.
– А не проще ли разогнать всех и разом? – удивилась девушка. – По мне так им место не во дворце, а в борделе.
– Было бы проще, – королева вернулась на свое место, проигнорировав последнее высказывание подруги, а Камилла плюхнулась в пустое кресло перед столом, – если бы я не разогнала все министерство.
– Давно пора, – уверенно произнесла подруга. – Я бы половину и вовсе выслала.
– Слишком опасно, – вернулась к давнему спору Эмилия. – Вастилиана планирует скрепить союз с Астизирой при помощи брака наследников.
Камилла что-то тихо пробубнила себе под нос, и можно было не сомневаться, что это те самые выражения, которые не пристало знать девушкам их возраста и положения. Впрочем, стыдить подругу девушка не стала, поскольку несколько раз подобные слова срывались и у нее, благо рядом никого не было.
– И что ты думаешь делать? – успокоившись, поинтересовалась первая фрейлина.
– Честно, не знаю, – юная королева отложила в сторону все бумаги. – За эти дни я пересмотрела кучу отчетов, докладов, счетов. Денег нет, казна не просто пуста, она успела покрыться пылью. Деньги в нее даже не попадают, уходя на королевские траты и покрытие части долгов ростовщикам, чтобы те потом выдали новый кредит. Я поручила мастеру Шамилю изучить содержимое нашей сокровищницы, благо там скопилось много ненужного. Кое-что уже и вовсе отправили на переплавку. И ты уже слышала про аукцион?
– Да, – кивнула подруга, – матушка даже думала туда сходить, но отец заявил, что она может с большим успехом потратить деньги на нужды имения.
Анна-Виктория не удержала улыбки. Френсис фон Остенферд славился своей бережливостью. Собственно, их семья и привила эти взгляды принцессе, когда она, еще ребенком, провела у них несколько месяцев. Все свободные средства виконт предпочитал вкладывать в усовершенствование поместья, облегчение труда крестьян, строительство дорог, мельниц, кузниц. Последним нововведением его стала так называемая фактория, где женщины из близлежащих деревень пряли и ткали. Изначально была опасность, что этот проект потерпит крах, но вышло наоборот. Женщины с удовольствием занимались тем же самым трудом в одном месте, прихватывая с собой и детей. Пока одни трудились, несколько молодых крестьянок присматривали за малышами, потом их кто-нибудь сменял и все были довольны. И, насколько знала юная королева, часть доходов от этой фактории предприимчивый виконт планировал потратить на больницу при имении, куда смогли бы обращаться все обитатели его земель и обустройство детской комнаты при этой фактории.
– Все равно твоей матушке делать там нечего, – с трудом сдерживая смех, произнесла правительница. – Вряд ли твой отец одобрит приобретение золотой статуэтки, чья ценность только в материале, затраченном на ее изготовление, или фарфорового сервиза на сорок персон.
– Думаю, он и сам был бы не против избавиться от части подобного добра, – усмехнулась Камилла. – Надо будет подсказать ему идею.
– Сомневаюсь, что у него получится, – раздался за спиной девушки мужской голос, а виконтесса подскочила в кресле. – Одно дело, приобрести сервиз, с которого ел король, а другое дело – виконт.
– Андреас, напугал, – девушка вскочила со своего места и обняла королевского секретаря, только что не повиснув у того не шее. – Ну что, можно тебя поздравлять с продвижением по службе?
– Камилла, право, не стоит… – смутился юноша.
– А скажи ему кто лет так десять назад, что он станет королевским приближенным и вторым человеком в королевстве, ведь никто бы не поверил.
– Госпожа, прошу вас…
