скачать книгу бесплатно
– Выпускать только при наличии явно выраженных признаков женского пола.
Доярка Валя, гордо выставив вперед грудь, вышла из зала, за ней последовали остальные, имеющие подобные признаки. Мужская половина зала заметно погрустнела.
– Каждому будет присвоен индивидуальный номер и сообщена дата дежурства, согласно полученным координатам, записанные должны явиться к семнадцати часам указанного дня к секретарю и получить положенную амуницию. В восемь утра следующего дня явиться туда же для сдачи колхозного имущества и доложения обстановки, – по-военному объявлял Алексей Николаевич, шагая по сцене. – Кроме того, на дни, которые являются праздничными, либо выходными, лицо, попавшее в этот период дежурства, будет проинструктировано отдельным образом.
Степан Арсеньевич пытался записать «желающих», которых собственно-то и не выявлялось совершенно. Тем временем Катерина Павловна со шлагбаумом в виде швабры производила разделение женского и мужского полов, а Алексей Николаевич следил за порядком в зале. Возле сельского головы собралась толпа мужчин в возрасте от двадцати пяти до восьмидесяти пяти лет, каждый из их пытался в устной форме доказать свою непригодность к дежурству по состоянию здоровья, на что Степан Арсеньевич иногда выкрикивал: «Справку, будьте любезны». Шум все усиливался, пока деда Ивана не осенило.
– Тофарищи, у наф ше ефть дофтор.
На секунду наступила тишина, но вскоре смысл и существенность высказывания деда Вани дошел до присутствующих, и они кинулись к Семену Васильевичу. Последний грустно сидел на месте, желания вступать в дежурство у него тоже не было. Сергей с интересом проследил движение тяжело больных, и снова принялся наблюдать за Катериной Павловной.
Представитель пожарной части Виктор Кузьмич пытался восхититься ее прелестями, цитировал раннего Есенина и нежно поглаживал руку уборщицы, лежащую на швабре. Катерина Павловна, смущенно потупив взгляд, томно вздыхала и скребла носком ботинка кусок грязи, въевшийся в линолеум. Сергей достал из нагрудного кармана блокнот с маленькой линеечкой, вырвал листик и скатал его в шарик. Оглядевшись по сторонам, он сконструировал ручную катапульту, прицелился и направил шарик в Виктора Кузьмича.
– Прямое попадание, – равнодушно прошептал Сергей и вновь принялся изучать спичечный коробок.
Виктор Кузьмич потер место попадания, осмотрел зал и вновь обратился к Катерине Павловне:
– Катенька, я наблюдал несравненной красоты цветы, растущие на клумбе около Вашего дома, но Вы по красоте своей внешней и душевной затмеваете их во сто раз. Если бы Вы были так любезны, разрешить мне проводить Вас к дому, я был бы несказанно счастлив, – Виктор Кузьмич элегантно взял даму под руку и, продолжая изливать комплименты в ее адрес, вышел из зала.
– Однако, – произнес Сергей, и пошел регистрироваться.
Доктор признал неспособными нести службу пятерых жителей из семнадцати претендующих на звание тяжелобольных, в подтверждение чему выписал справки, заверив их своей подписью, что Степан Арсеньевич одобрил. Остальные, громко возмущаясь, все же записались. Последним зал попытался покинуть Семен Васильевич, на что Алексей Николаевич выразил свое возмущение.
– А я буду нести службу дома, в случае чего чтобы оказать врачебную помощь пострадавшим. Мало ли чего может случиться, а врач должен быть наготове и иметь бодрое состояние, – убедительно посмотрел на Степана Арсеньевича доктор.
– В Ваших словах есть смысл. В тылу нужны медработники, вдруг раненные пойдут партиями, – резюмировал Алексей Николаевич.
– Какими партиями? Какие раненные? У нас просто подростки хулиганят. – Степан Арсеньевич посмотрел на участкового, – Впрочем, врачи отстраняются от дежурств без предъявления справки, – закрывая журнал, одобрил сельский голова.
Так, не очень удачно, по мнению двенадцати записанных в журнале мужчин в возрасте от двадцати пяти до восьмидесяти пяти лет, закончился воскресный день.
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
Дав хулиганам последний шанс одуматься, комиссия в составе участкового Алексея Николаевича и сельского головы Степана Арсеньевича, определила датой начала дежурств вечер следующего дня. Первым дежурствующим обозначился дед Кирилл. Возраст оного исчислялся восьмидесяти двумя годами, телосложение хрупкое, поведение застенчивое.
Ровно в семнадцать ноль-ноль, робко просунув голову в дверь, ведущую в приемную сельского головы, дед Кирилл прибыл для получения указаний по дежурству.
– Здрасте, я тут, чтоб это… по дежурствам, – обратился он к секретарше, не решаясь войти в комнату.
Яночка равнодушно посмотрела на голову обратившегося и встала.
– Та Вы войдите, сейчас выдам инвентарь.
Она достала из шкафа потертую фуфайку, баллон огнетушителя, термос и включила чайник.
– Вот, получите, – она протянула фуфайку и огнетушитель. – Сейчас сделаю чаю.
Дед примерил костюм сторожа, приподнял огнетушитель и попытался замахнуться им, но средство самозащиты было неманевренно, и тяжело упало на плечо. Деда Кирилла подкосило и повело назад, огнетушитель выскочил из рук и упал на ногу секретарши. У Яночки округлились глаза, а мозг заработал беспорядочно быстро, пытаясь найти подходящие для данного случая выражения лица и эмоций. Дед, согнувшись, схватился за поясницу и, махнув рукой на огнетушитель, отошел в сторону.
Степан Арсеньевич закончил разбор дел и вышел в приемную, где и обнаружил свою секретаршу с кривой гримасой на лице, а также перекошенного деда Кирилла в колхозной фуфайке. Яночка держалась за ногу и жалобно всхлипывала, показывая взглядом попеременно на посетителя и на огнетушитель. Степан Арсеньевич был человеком неглупым и все понял.
– Кирилл Петрович, Вы что себе позволяете? Средство самозащиты необходимо держать при себе, зачем же поручать такое деликатное дело девушке? – взволнованный голова подошел к Яночке и осмотрел ее открытый бюст.
Яночка всхлипнула еще выразительней и попыталась встать на ногу, что закончилось беспомощным падением в руки Степана Арсеньевича и потерей сознания. Степан Арсеньевич принял тело секретарши в свои руки и растерянно на него посмотрел. Тело было ничего, но Степан Арсеньевич взял в руки и себя, положил девушку на диван и решительно вскрикнул:
– Врача! Вызовите доктора немедленно.
Он огляделся по сторонам, наткнулся взглядом на растерявшегося Кирилла Петровича, и вспомнил, что секретарша, исполнявшая обычно подобные просьбы, сейчас в состоянии обморока. Степан Арсеньевич еще раз посмотрел на деда, но выражение его лица свидетельствовало о незнании правил пользования офисной техникой. Обстоятельства вынуждали действовать самостоятельно. Степан Арсеньевич пошарил на столе у Яночки и нашел список экстренных телефонных номеров:
1. 6-39-11 – милиция (Безухов А. Н.)
2. 6-36-66 – скорая (Спасский С. В.)
3. 6-33-74 – пожар (Горячий В. К.)
5. 6-33-12 – парикмахер (Лимонова Г. И.)
6. 6-32-20 – Наташка
7. 6-32-47 – шеф
Набрав телефонный номер, значившийся в списке под номером два, Степан Арсеньевич озабоченно посмотрел на Яночку и отвернулся. Яночка приоткрыла один глаз и осторожно поправила прическу.
– Семен Васильевич – это Степан Арсеньевич. У нас тут травма, срочно приходите в приемную. Это Яночка. Да вы быстрее, объяснения на месте, – тихо проговорил в трубку голова, дабы не разбудить Яночку.
– Кирилл Петрович, Кирилл Петрович! Что ж Вы так, – положив трубку, укоризненно проговорил Степан Арсеньевич, дед Кирилл виновато потупил взгляд и вздохнул.
– Может ее это – водичкой окропить? – неуверенно предложил он Степану Арсеньевичу, показывая на графин с водой.
Степан Арсеньевич внимательно посмотрел на деда Кирилла, затем на графин, затем на бюст Яночки и решительно взял графин с водой. Яночка, внимательно слушавшая разговор, напряглась и приоткрыла один глаз, в это время Степан Арсеньевич, закрыв глаза, выплеснул на нее воду. Не ожидавшая такого поворота событий, последняя громко ахнула и подскочила. Левая нога была повреждена и Яночка вновь опустилась на диван. Тушь потекла, а атласная кофточка, приняв облегающую форму, эротично выделила округлости.
– Ого, – удивился дед Кирилл и, согнувшись еще больше, сел в кресло.
Степан Арсеньевич приподнял брови, одобрив состояние Кирилла Петровича, и также сел в кресло. Яночка на одной ноге поскакала к зеркалу и принялась поправлять макияж. За дверью послышались шаги, Степан Арсеньевич определил их как докторские и попытался что-то сказать, но опоздал. Семен Васильевич распахнул дверь, Яночка отлетела к шкафу и медленно сползла вниз.
– Где пострадавшая? – запыхавшись, поинтересовался доктор, и, проследив за испуганным взглядом Степана Арсеньевича, замолчал.
Сидевшие медленно встали и посмотрели на Яночку, Семен Васильевич тихонько закрыл дверь и посмотрел за нее.
– Может, это – водичкой ее того? – вновь неуверенно предложил дед Кирилл, Степан Арсеньевич посмотрел на пустой графин в руках, а Яночка подскочила.
За дверью вновь послышался топот одной пары ног.
– Где труп? – распахнув двери, прокричал Алексей Николаевич.
Степан Арсеньевич и дед Кирилл снова беспомощно сели, Алексей Николаевич замер и нерешительно посмотрел за дверь.
– Да, уж, – многозначительно промолвил он.
Семен Васильевич возлежал на Яночке, длинные красивые ноги секретарши небрежно торчали из-под тела доктора. Степан Арсеньевич сглотнул слюну, они с дедом Кириллом снова встали и осторожно подошли к упавшим.
– Еще есть пострадавшие? – осведомился участковый.
– Пока больше нет, – ответил Степан Арсеньевич и с грустью посмотрел на неровно дышащие тела.
– Живые? – поинтересовался дед Кирилл, кивая в сторону шкафа.
Яночка набрала полную грудь воздуха и с отвращением посмотрела на Семена Васильевича, чей нос располагался как раз в промежутке ее окружностей. Семен Васильевич не мог прийти в себя от созерцания прелестей Яночки, за что был награжден оплеухой. Доктор быстро встал и подал даме руку, но она отмахнулась и попыталась встать сама. На помощь несчастной кинулись Алексей Николаевич и Степан Арсеньевич, но по пути столкнулись лбами и, почесывая ушибы, разошлись по сторонам, метая друг на друга недовольные взгляды. Яночка поднялась самостоятельно, смахнула с себя пыль и попрыгала к своему столу.
– Говорила – шкафу там не место, зеркало нужно перевесить. Так, нет же, все равно сделает по-своему, – ворчала Яночка, припудривая носик у себя за столом.
– Доложите обстановку. Отчего так рано пострадавшие наметились? – переключился на текущие вопросы Алексей Николаевич.
Степан Арсеньевич махнул рукой, достал носовой платок и протер лоб. Алексей Николаевич посмотрел на деда Кирилла, тот смутился и взялся за поясницу.
– Так, оно шо? Силы не рассчитал, и этот, того, а потом вот так ее там бах, и она туда, а тут Вы, и она опять, а с нею и он, – пытался объяснить дед Кирилл, периодически показывая на огнетушитель, дверь, шкаф, доктора и Яночку. – Ну, в общем, вот так, – закончил дед Кирилл и посмотрел на участкового.
– Вы формулируйте внятно и по порядку, – предложил Алексей Николаевич.
Степан Арсеньевич вновь махнул рукой.
– Семен Васильевич, Вы бы осмотрели пострадавших, оказали помощь медицинскую, если такова необходима. А Вы, Кирилл Петрович… как можно, всего то и нужно было забрать спецформу. – Степан Арсеньевич устало вздыхал и крутил гайку огнетушителя.
Через пол часа в приемной сельского головы можно было наблюдать секретаршу Яночку с перебинтованной ногой, Семена Васильевича с красным опухшим ухом, деда Кирилла в согнутом виде, а также Степана Арсеньевича и Алексея Николаевича с ушибленными лбами. Все грустно сидели, тишину нарушало тиканье часового механизма над дверью сельского головы. Яночка, подперев рукой голову, мечтательно смотрела на календарь с Джонни Деппом. Семен Васильевич следил за надоедливой мухой и пытался прицелиться в нее медицинским молоточком.
– Хо-ро-шо, – оборвал молчание Алексей Николаевич.
– Да… хорошо, – мечтательно подтвердила Яночка, представляя себя в объятиях Джонни Деппа.
– Что хорошо? – посмотрев на Яночку, поинтересовался Степан Арсеньевич.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – подытожил участковый.
Дед Кирилл всхлипнул, пытаясь выпрямить спину, и недоверчиво посмотрел на участкового.
– А дежурный сегодня то, кто? – поинтересовался Алексей Николаевич, обратив внимание на огнетушитель.
– Я, – дед Кирилл скромно приподнял руку.
Участковый внимательно осмотрел его и уточнил:
– А что, справки нету?
– Неа, – с сожалением сказал дед Кирилл и с надеждой посмотрел на доктора.
– Неа, – утвердительно ответил на вопросительный взгляд участкового доктор.
– Хо-ро-шо, – вновь проговорил Алексей Николаевич и встал. – Терять времени не будем, необходимо обеспечить нахождение дежурного на боевом посту.
Дед Кирилл, вспомнив войну, поднялся и отдал честь участковому. Алексей Николаевич одобрительно кивнул и поправил на полусогнутом деде воротничок фуфайки.
– Что с чаем для дежурного? – поинтересовался у Яночки Степан Арсеньевич.
Яночка поморщилась, вспомнив свою беззаботную жизнь до появления в приемной незадачливого деда, и попыталась встать. Семен Васильевич заинтересованно посмотрел на это дело и констатировал:
– Требуется госпитализация. Оформим как производственную травму, – Степан Арсеньевич погрозил ему кулаком и поспешил на помощь Яночке.
– Та ну, – махнула рукой та, поправила грудь и похромала к чайнику.
– Кирилл Петрович, Вы уже в курсе дела, поэтому буду краток, – объяснял ему Алексей Николаевич. – Ваша задача ровно в десять часов вечера по местному времени занять позицию и проводить наблюдение за округой. – он посмотрел на часы. – Сверим часы.
Дед Кирилл посмотрел на часы, висящие на стене, и утвердительно кивнул. Уставший созерцать неопытность призывника, Алексей Николаевич закончил.
– У Вас есть еще три с половиной часа.
– Вопросы есть? – вмешался Степан Арсеньевич.
– Да, а что в случае поймания преступника делать? – на всякий случай поинтересовался дед Кирилл.
– Что, что – огнетушителем его конечно, опыт у Вас уже есть, – вмешалась обиженная Яночка, вручая ему чай, и, на всякий случай, отошла подальше.
– И, пожалуйста, аккуратнее! – почти умоляюще произнес напоследок Степан Арсеньевич, пощупав ушибленный лоб.
Дед Кирилл понимающе кивнул и медленно пошел домой.
– По домам, необходимо беречь силы, – скомандовал Алексей Николаевич.
– И зализывать раны, – недовольно добавила Яночка и, взяв сумочку, направилась к выходу.
Степан Арсеньевич и Алексей Николаевич дружно подскочили, дабы проводить ее домой, но, Яночка захлопнула дверь, едва не задев при этом лицевые части обеих голов. Джентльмены растерянно посмотрели друг на друга, а Семен Васильевич, раздвинув их, вышел следом за Яночкой.
* * * * * * * * * * * * * * * * * *
В двадцать два десять дед Кирилл прибыл к месту дежурства и робко постучал в калитку. Никто не открывал, он постучал решительнее.
– Тю, – сплюнула Люська, наблюдавшая за дорогой из щели своего забора.
Баба Надя, высунувшая голову в большую щель своего забора, прикрытую кустарником шиповника, тихонько захихикала.
– Е, ех, – дед Иван хотел сделать замечание своей бабе, чей зад торчал возле забора, но, махнув рукой и плюнув в ее сторону, пошел в дом.
Дед Кирилл приоткрыл калитку и заглянул во двор Шмеля. Там было пусто, свет в окнах не горел. Он тихо вошел и, на всякий случай, принял боевую позицию, приподняв для обороны огнетушитель. Баба Надя, потеряв объект из поля зрения, перебежала к другой щели, ведущей во двор Шмеля и прикрытой насаждениями малины. Дед Кирилл насторожился, уловив движение малиновых веток в соседнем дворе, и тихонько прокрался к подозрительному месту. Тем временем баба Надя заняла наблюдательный пост и поняла свою ошибку.
– Мяу, – громко, почти по-кошачьему, прокричала она и затихла.
– Тьфу, – дед Кирилл уронил огнетушитель, но несколько расслабился.
Люська заинтересовано крутилась около своей щели, пытаясь что-то разглядеть. Люськин петух, нахохлившись, осторожно бегал за нею, с интересом наблюдая за ее задом.
