скачать книгу бесплатно
Тут Средний задумался, притих и ломанулся к входной железной двери, на которой у них все это рисунчатое великолепие висит, прибитое магнитиками.
Достал рисунок, который он Маме сделал на День рождения в позапрошлый раз, и потащил обратно к карандашам и фломастерам, что на столе.
Рисунок действительно чудесный.
Весь в шариках, бантиках и с шикарным разноцветным тортом (мама тортов таких ядовитых цветов в жизни не видела), на котором нарисованы зажженные свечи в виде циферок – очередной Маминой даты (единственное, что Маму в этом рисунке немного огорчало, как и любую женщину, – напоминание о ее возрасте).
В прошлом году Мама уже получила повторно, так понравившийся ей до этого, шедевр изобразительного искусства.
С затертой старой и нарисованной новой последней циферкой.
Когда Средний опять начал стирать в дате «37» семерку и малевать на ее месте уже восьмерку, Мама опешила.
На животрепещущий вопрос: «А зачем?»
Получила такой же лаконичный ответ: «А вдруг забуду».
Ну да, до марта от сентября еще куча времени, конечно, можно забыть перерисовать цифру в мамином любимом рисунке.
А циферки, даже если они свечи на праздничном торте, точность любят.
Мама по профессии бухгалтер, Мама знает.
«И все равно, – упрямо подумала мама, – мне еще только тридцать семь с хвостиком».
* * *
Средний Младшенькому:
– Надо, чтобы он (Старший) взял кого-то из нас на руки – мы ему глаза закроем, пока он будет подходить к торту и задувать свечки.
Младший мечтательно:
– Да-а-а, а вот если бы был еще и папа дома, он бы его (опять же Старшенького) на руки поднял и самого принес свечи задувать.
Старший пытается на доступном им, младшим, уровне опровергнуть заблуждения Младшенького:
– Не, папа меня уже на руки не подымет – я уже большой, а папа старенький.
Мама, слушающая весь этот диалог, подавилась – папе, на минуточку так, сорок два всего лишь.
Пытаясь не заржать, а только похихикать, добавила:
– Папа, конечно, тебя не подымет, у тебя ноги по полу все равно будут волочиться, только про старость ему лучше не говори…
Заметив недоуменный взгляд, пояснила:
– Когда тебе, с Божьей помощью, стукнет глубоко за тридцать – сам поймешь.
Ну и кто из них после этого взрослый?
Дети, как есть дети.
Из туристического-гостевого
Иногда Просто-Маме казалось, что ей с Папиной мамой повезло больше, чем с самим Папой.
Уже полчаса обсуждался вопрос, куда повезти Папину маму и что ей показать.
Папа хотел в Массаду.
Там и горы, разрушенная крепость и торговый комплекс внизу с кафе и магазинчиками для туристов.
Мама пыталась Папе объяснить, что у его мамы уже не тот возраст для гор.
И лучше всего отвезти в Золотой Город к Стене Плача, потом и побродить по старым улочкам можно.
Сами улочки с их бесконечными ступеньками вверх-вниз тоже могли сойти за какие-нибудь горы для особо жаждущих пожилых экстремалов.
Папина мама, по незнанию местности, просто молчала и ожидала вердикта.
Папа своего добился, и вся семья поехала в Массаду.
Проблемы начались еще на подходе.
Стоило только Папиной маме увидеть единственных два пути, по которым можно было подняться в крепость.
Первый – «козья тропа», с теми же беспрерывными очень крутыми щербатыми ступеньками, по которой если начнешь взбираться ранним утром, то хорошо, если к обеду доберешься до места.
Второй не лучше – скользящие кабинки по канатной дороге на такой высоте, что даже у Просто-Мамы вызвали предательские мысли на тему: «А не посидеть ли мне тут – природой полюбоваться».
Что уж говорить о Папиной маме.
Выражение ее лица настойчиво говорило, что все мамы одинаковы и направление мыслей у них работает в одном и том же направлении.
О чем и высказалась собственному бородатому сыночку в пока еще культурных выражениях.
Сыночек, то есть Папа, не внял и начал бомбить свою маму обещаниями неземного рая наверху. Так в горах, на руинах древней крепости.
В общем, когда пришел фуникулер, – под шум толпы Папину маму практически внесли под локотки в качающуюся кабинку собравшаяся кучка новых посетителей.
Где она вцепилась сразу в два поручня и уставилась на Просто-Маму.
Просто-Мама тоже немного тряслась, но искренне пыталась себя уверить, что это всего лишь пол качается.
Кабинка тронулась.
Папина мама принялась буравить взглядом простомамин лоб, в душе наверняка не раз поминая «добрым» словом инициативного сыночка.
Дети и Папа прилипли к окнам. Причем сделали это с таким напором, что показалось, будто кабинка как-то опасно накренилась. Хотя это, возможно, были уже галлюцинации, навеянные страхом.
А Просто-Мама надеялась, что дырки в ее лбу в точке «бурения» все же не будет.
Не передать словами, какой вздох облегчения вырвался у Папиной мамы по прибытию наверх.
Хотя мысль о том, что возвращаться надо будет тем же путем, немного ее радость омрачала.
Но тут уж выбирать не приходилось.
Два часа брожения по развалинам за группой туристов из Польши, которым экскурсовод вещал про «добже», «вогнем» и прочее.
Постоянно летящие в ее сторону фразы «а сфоткай меня еще здесь»…
И голова крутящаяся, как перископ у подлодки, на все 360 градусов с приглядом за детьми (на Папу надежды мало, за ним самим присмотреть не мешало бы)…
Просто-Маму добили окончательно.
Потому пофигистическое отношение ко всему на обратном пути не могло ничто испортить.
Ни раскачивающаяся кабинка от топота особо непоседливых туристов.
Ни Папина мама, решившая в этот раз сделать дырку в Просто-маминой груди.
Ни Папа, которого хотелось придушить еще сильнее, чем после поездки на Мертвое море.
Просто-Маме еще пришлось в ускоренном темпе прошвырнуться с Папиной мамой по всем сувениркам.
Скупить памятные подарки всем родственникам до седьмого колена… «и дяде Вове тоже».
Приготовить материальное подтверждение посещения памятных мест в виде брошюр, диска с фотографиями и карт с экскурсионными путями для Папиного папы.
Заскочить в косметический магазин и поработать переводчиком во время выбора кремов, мазей и солей с минералами Мертвого моря.
В общем, день для Просто-Мамы закончился позднее, чем ожидалось.
Причем значительно.
Из очевидного-невероятного
Купила Мама в начале лета юбку.
И забыла совершенно, вспомнив лишь недавно, когда наткнулась на нее случайно.
Юбка оказалась подозрительно большой и так и норовила слететь с Мамы вниз.
Всем своим видом, можно сказать, существованием пытаясь доказать, что Мама таки похудела.
Мама же в растерянности смотрела на весы, которые в последнее время пытаются ее убедить в совершенно обратном.
Весы электронные, блестяще-стеклянные и, судя по инструкциям, оченно-сильно умные.
И кому после этого верить?
Загадка.
Из призывного
Год назад…
Приходит Старшенький домой, с таким выражением на лице – ну, рай просто.
И с воплями: «Наконец-то, наконец-то…»
На Мамин вопрос: «Что случилось?» – ответа она так и не дождалась.
Чес слово, грешным делом подумала, ребятенок выиграл мульон.
Оказалось, все еще круче (по его скромному мнению)…
Ему пришел тоар ришон по почте (повестка из военкомата на медкомиссию).
Все как полагается – с билетами на автобус в обе стороны, анкетами и рекламкой, в какие части и на каких условиях можно попасть.
Если бы Мама рассказала где-то на постсоветском пространстве, что подросток от радости до потолка чуть не прыгал, когда повестку в военкомат получил, то ее собеседники бы только пальцем у виска покрутили.
К слову сказать, Старшенький даже одно время очень переживал, что ему повестка все никак не приходит.
Все его друзья в классе уже получили, а он еще нет. Печаль, однако.
Из дежавюшного
Вечером залетает домой Старшенький с таким же выражением лица, как и неделю назад, когда получил повестку.
Радостный такой, возбужденный, глазки горят, в общем, заинтриговал.
Опять.
Залетел и кричит: «Мама, танцуй – тебе письмо».
Сначала Мама в тайной надежде подумала: «Может, это все-таки я выиграла мульон».
Потом увидела знакомую символику на конверте в виде меча и оливковой ветви и вообще впала в прострацию: «Теперь меня в армию призывают?»
Короче, пришлось-таки танцевать, после чего ребятёнок торжественно вручил Маме письмо, адресованное родителям такого-то, то есть Старшенького.
Пока открывала, подумала: «Точно мне тоже повестка в военкомат пришла».
Оказалось, нет.
