скачать книгу бесплатно
Пацифист отнесся к её выпаду с юмором:
– Смотрю, за тобой не заржавеет.
– И что теперь, Сусанин?
– Сусанин?
– Ну да, Хант часто так говорил, когда я его заводила не туда. Сейчас он бы совсем нам не помешал бы.
– Если хочешь знать, сейчас ты тем же самым занимаешься.
– Уж поняла, но тогда что делать?
– Я думаю.
– Тогда думай быстрее, мы почти дошли.
От попытки что-то придумать и как-то вывернуться, Пацифиста отвлек шум со спины, бег, ничем не прикрытый, и, по сути, атака в наглую на их тыл:
– Бегом вперед!
Кейт – Но там засада!
Пацифист – Уже не уверен, а иначе, зачем им нападать сейчас? Бегом!
Пацифист думал в правильном направлении, как и Моника, которую отрезали от связи. Теперь она знала, что именно нужно сделать, но не представляла, как это сделать, пока не открыла багажник, чтобы экипироваться:
– А это может сработать.
Вооружившись автоматом М4А1, накинув на себя бронежилет с закрепленными карманами под магазины для автомата, она села в машину и направилась к переезду, за которым и находился слив из канализации. Переезд был заблокирован шакалами из ЦРУ, к которым Моника не стала приближаться, остановив машину в пятидесяти метрах от них, она мило им улыбнулась, а после выпустила сигнальную ракету в небо и быстро скрылась за машиной, ожидая возможного подкрепления. Шакалы не стали привлекать излишнего к себе внимания и не открыли огонь по ответственному спец агенту ФБР, ограничившись непосредственной своей задачей по охране периметра, к которому в течение десяти минут съехалось большинство копов и даже федералов со всего города:
– Сэр, у нас проблема?
Куратор ЦРУ – Какая ещё проблема?
– К нам съехались все. Судя по тому, что они экипируются и вооружаются, намеренья у них точно не дружелюбные. Нам нужно подкрепление.
– Сынок, ты оперативник, мать его, Центрального Разведывательного Управления, вас там двадцать пять таких же асов, как и ты. И ты хочешь мне сказать, что вы не способны объяснить этим любителям пончиков, кто здесь хозяин?
– Нет, сэр. То есть да, сэр, будет сделано.
– Вот и работай.
Глядя на съемку со спутникового наблюдения, куратор связался с остальными кураторами:
– Нужно действовать немедленно. Там уже почти сто силовиков и ещё в три раза больше на подходе.
Второй куратор – Ты понимаешь, что это значит?
– Да, что мы облажались и по полной.
Третий куратор – Да насрать на этих албанцев, их ещё наплодят. Не вижу проблемы.
– Дело не в спецназе, а в этой суке, которая никак не подохнет. Мы уже весь город на уши подняли. Нас в Вашингтоне за это не погладят.
Третий куратор – Да за что не погладят то?
– За то, что вообще допустили такое. Ты только представь, какой шум в СМИ поднимется, сколько дерьма они нароют.
Второй куратор – Валим её, остальное потом.
Третий куратор – Согласен. Лучше страшно выглядеть, чем глупо.
Куратор вышел на связь со всеми диверсионными группами албанцев:
– 10, 11 и 12 группы, спускайтесь в усиление 1 и 2 группе и гоните их на остальных. Немедленно!
Моника копам не нравилась, от слова совсем, у них много претензий к ней было, но еще больше к чужакам, которые заблокировали проезд. Более того, часть шакалов, куратор был вынужден переместить из засады и послать в подкрепление на переезд. Как только большинство копов с передней линии заняло укрытия за своими машинами, Моника выкрикнула из-за своей машины в сторону переезда:
– Спец агент Миллер, ФБР! На каком основании вы заблокир…
В ответ у кого-то из асов сдали нервы, видя, как машины копов все подъезжают и подъезжают, поднимая пыль на горизонте, и он открыл огонь. Старший оперативник попытался выиграть время и приказал прекратить огонь, но тут же получил пулю за ухо после прицельного выстрела Моники:
– Да заткнись ты уже.
После чего, с обеих сторон, разразился шквальный огонь, который за секунды изрешетил все машины с передней линии, что у шакалов, что у копов. Но если копам напарники успевали оказать первую медпомощь, то шакалы воевали каждый сам за себя и умирали так же и в одиночестве. Стремительно неся потери, асы так же стремительно попытались отступить, даже не заминировав свою позицию, чтобы прикрыть свой же отход. В итоге, как только копы заняли возвышенность, тут же накрыли беглецов свинцовым дождем.
Лишившись прикрытия шакалов, албанцы так же вынуждены были разделиться, после чего избавились от средств связи, как и от поводка своих хозяев и сделали по-своему. Две группы пошли на перехват копов и федералов, чтобы их задержать, оставшиеся четыре группы пошли за Рейчел, в туннель. Залпами из гранатометов, албанцы быстро сбросили с возвышенности копов, а после и отбросили их назад, стремительно их контратаковав. Их бесстрашие произвело впечатление на копов, которые в отличие от них, не могли похвастаться настолько жестким натиском. Опытные боевики умело переводили плотность огня с одной угрозы на другую. Они не пользовались огнем на подавление, они просто стремительно наступали и расстреливали копов практически в упор, пытаясь их запугать и обратить в бегство, что им в итоге и удалось сделать. Десять человек, показательно уничтожили пятнадцать, а после ещё пятнадцать расстреляли в спины. Заняв выгодные позиции, с двух сторон, они расширили тем самым фронт и сменили тактику, на глухую оборону:
– Вот суки!
Как только Аванс со Скорострелом замерли, Пацифист кинул Рейчел в угол и приказал Кейт:
– Глаз с неё не спускай!
Аванс оглянулся на Командира в ожидании приказа:
– К бою!!!
После чего они разбежались в двух направлениях, чтобы оттеснить противника. Первым досталось Скорострелу, который в отличие от Аванса, был заточен на защиту. Встретившись на прямой, албанцы открыли шквальный огонь по бойцам, которые прикрывая голову и часть корпуса щитами, виляли из стороны в сторону, пытаясь минимизировать плотность огня, который их мог сбить с ног, а после тут же добить. Албанцы не стали церемониться и один из них сделал залп из гранатомета. Заметив снаряд, Скорострел вырвался вперед и выставил щит, чтобы его перехватить. Щит выдержал, но бойца сильно откинуло назад, ударив об стену. Аванс не позволил сосредоточить на раненном напарнике огонь и тут же метнул щит в толпу, сбив им пару-тройку албанцев на пол. Уворачиваясь из стороны в сторону, он метал все, что у него было в запасе, сюрикэны, снятые с трупов ножи, припрятав лишь две гранаты напоследок.
Подавив противника, который от такого натиска упал, чтобы не поймать нож лицом, он воспользовался драгоценной парой секунд и сократил дистанцию, чтобы перевести бой в рукопашную схватку. Но тут же был обстрелян следующей группой, которая пошла второй волной. Прикрыв голову рукой, второй он волевым рывком кинул им навстречу гранату, которая попав в грудь боевика, откинула его назад. Коллеги тут же помогли нерадивому, лечь на гранату, после чего отпрыгнули в стороны. Взрыв оглушил всех, включая и Аванса, на которого кинулись те, кого он ещё с первой волны не успел добить. За его лохмотьями, которые когда-то были костюмом телохранителя, не было видно боевого костюма синоби, как раз, поэтому первые два выстрела были направленны ему в грудь, а третий в голову, контрольный. Два удара кувалдой в грудь отрезвили бойца, и от третьего он увернулся, сначала ошарашив албанца, а после сломав ему шею, прямым ударом ноги в голову – «Вот дурак!». Допустив оплошность, он тут же исправился и, перепрыгнув через второго албанца, который так и не смог вылезти из под трупов, Аванс оказался за его спиной и тут же вырубил головой об стену. Обняв его со спины, Аванс перекинул его через себя и упал на землю, за ним, с пальцем поверх его пальца на курке автомата – «Другое дело!». Прицельными очередями он добил албанцев из второй волны, но один из них его неприятно удивил, падая, он выпустил из руки гранату с вырванной чекой. Аванс услышал щелчок чеки и тут же накинул на себя отрубленного албанца и вытолкнул ногами его навстречу осколков, а сам перекатился за очередной труп. Его снова оглушило, но на это раз его привел в чувство изнеможённый Скорострел, пнув ногой:
– Чего разлегся?
Аванс улыбнулся товарищу:
– Ты как раз вовремя… руку не подашь?
– Сам встанешь, не маленький. Сколько их ещё?
Аванс заметил, что Скорострел сменил руку, взяв щит в другую, в ту, что не тряслась. Но ни жаловаться, ни жалеть, в спецназе было не принято, а только делать выводы из ошибок:
– Все, что есть, наши. А ты устал что ли? Ну, так, иди, ещё посиди, я и без тебя справлюсь.
Это не была издевка, а проверка реакции бойца, который обычно мог ответить, а если нет, значит, дело дрянь. И дрянь не заставила себя долго ждать, в виде очередного дула гранатомета. Скорострел собрался с силами на последний рывок, а Аванс снова пошутил:
– Я же сказал, ты как раз вовремя.
Но тут же откинул назад товарища, свалив его на трупы и подхватив за ногу один из них, с волевого рывка, швырнул его навстречу снаряду, который сдетонировав, отбросил самих албанцев назад:
– Ты полежи, друг. Я сам закончу.
– Гранату дай.
– Да-да, конечно.
Вместо гранаты, Аванс придавил ему сонную артерию, вырубив его. Рисковый был поступок, но в себя он больше верил, чем в Скорострела, который был слишком бледен, чтобы удержать гранату. Взяв его щит и подобрав свой, Аванс закончил начатое, перебив всех в туннеле и даже за его пределами. Спасти Монику у него не получилось, так как ей не угрожала реальная опасность, но зато его заход в тыл противника, помог ей и копам пробить их оборону, а после перестрелять всех до единого. Хотя некоторые из них, оставшись без боеприпасов, предпочли уйти смертниками, подорвав себя гранатой.
Не смотря на поддержку, копы навели стволы и на чумазого бомжа в обносках с щитами на руках:
– Не стрелять! Не стрелять! Это мой человек! Уберите оружие! Оцепите периметр и эвакуируйте раненых!
Подбежав к Авансу, Моника спросила:
– Рейчел жива?
– Ну конечно, она же с нами. С тачкой не поможешь?
– Шутишь?
– В основном. Но сейчас не время. Подгони машину к выходу из туннеля и жди, я их сам выведу.
Пацифист, как и Инферно, прошел одиночный курс подготовки. Его готовили и тренировали как отдельную боевую единицу, так что их тактики и методы, по большому счету, мало чем отличались, во всяком случае, в сухом остатке. Торопившихся гостей, Пацифист встретил растяжкой, после чего спрыгнул с потолка в гущу толпы боевиков, выпустив по гранате в разные стороны. Сначала растяжка оглушила боевиков, после его неожиданное появление, кульминацией чего стал зажим толпы с двух сторон, который сдавил толпу боевиков друг к другу, как в тисках. Командир группы, наконец, понял секрет телохранителей, когда его придавило в грудь Пацифиста, который содрал с себя все обноски, оставшись только в боевом костюме. Албанец точно не понял, в какой именно момент, его ошарашенный взгляд сменился предсмертной судорогой, но, когда все началось, а голова закружилась, он, наконец, нащупал неловкими движениями руки рукоять ножа, торчащую из его уха, что и убедило его в том, что ему конец. Пацифист, воспользовался ошарашенностью боевиков, своим положением между ними, а иногда даже их оружием. Обхватив голову албанца одной рукой, а второй дуло его автомата, он подтащил его навстречу себе, а после потянул за подбородок в сторону. От острой боли в шейных позвонках, тот, уже не соображая, зажал курок, перестреливая своих же. Кидая их, друг на друга, Пацифист чередовал броски с ударами ножа. Нередко прикрывая голову щитом, он тут же бил им наотмашь, опрокидывая противников, что шли на него. Сам же щит, треугольной формы, размером со спину бойца, для удобного ношения, был грозным оружием в умелых руках и щелкал шейные позвонки на пару с кадыком, как орехи. Чуть больше минуты потребовалось Пацифисту, чтобы перебить семнадцать человек, атаковав их из их же эпицентра. Албанский он не знал, но видя наглую гримасу на окровавленной морде, Пацифист понял, что до самоподрыва недалеко и тут же пнул труп, который сбил что гримасу, что планы албанца. Труп упал раненому албанцу прямо на грудь и придавил его руки с гранатой, не позволив вырвать чику. Зато пацифисту ничего не помешало проделать тот же фокус. Уходя, он вырвал чеку гранаты:
– Это вам за братьев наших, сербов.
Подкинув гранату в сторону орущего албанца, Пацифист ушел за угол, а после взрыва побежал к Рейчел.
Пацифист – Не стреляй, свои!
Кейт была ранена и уже мало что понимала, но услышав, уже знакомый голос, успокоилась и опустила пистолет. Пацифист подбежал:
– Что произошло?
– С… с их стороны прилетело. Проверь. Там, похоже…
Кейт вырубил Пацифист, прижав ее сонную артерию. Суть он понял, а силы ей еще нужны были. Стащив её с Рейчел, Пацифист передал её подбежавшему Авансу:
– Пулевое. С вашей стороны! Где Скорострел?
– Он тоже ране…
– Рейчел? Рейчел!
Но она не ответила. Тогда Пацифист её схватил, чтобы положить, но тут же рука его дрогнула. Он почувствовал, как её тело обмякло:
– Нет-нет-нет.
Положив её на землю, голова девушки опрокинулась на бок, тело, как и грудь не вздымалось, а вся её блузка была в крови:
– Нет!!!
Вместо машины Моники, воспользовались машиной скорой помощи, но было уже слишком поздно:
– Время смерти, 14 часов 27 минут.
Пацифист стоял перед открытой дверью скорой помощи, когда медики обкалывали, уже тело Рейчел препаратами и пытались ее откачать. Он был так же бледен, как и она. Только Аванс осмелился к нему подойти, предварительно отвадив от него Монику с её вопросами. Он стал рядом с Командиром, молча ожидая его приказа, просьбы, одним словом хоть какой-то реакции:
– К… как… как Скорострел?
После случившегося, шутливая манера Аванса, как сквозь землю провалилась. Несмотря на победу, их группа была сильно деморализована, а значит теперь на его плечи легло тяжелое бремя по ее сохранности, пока Командир не придет в себя:
– Жить будет.
– Т… ты…
– Знаю, Командир. Как закончат, я его тут же заберу.
Больше Пацифист не смог ничего сказать – «Прости Рейчел, я подвел тебя… я никогда себе этого не прощу». Ощутив боль утраты, Пацифист вспомнил про Инферно, того, которым он был до амнезии. Теперь уже, он не считал его таким безумным, ведь в отличие от сдержанного Пацифиста, он убил всех, кто когда-либо угрожал Рейчел, и не позволил бы этому произойти. Во всяком случае, так считал Пацифист, виня себя в её смерти.
Но в отличие от Инферно, у Пацифиста был воинский долг, преданность родине, Ермаку и боевым товарищам, которые не оставили его наедине с горем. Ощутив поддержку, Пацифисту стало немного легче, и он решил поделиться ею с тем, кого вряд ли мог назвать своим братом по оружию, но кому она была необходима больше, чем кому-либо:
– У меня плохие новости.
Сережа – А ты кто вообще? И откуда у тебя мой номер?
– Тот, кто держал тебя на мушке.
– Больше это не повторится, так что забудь.
– Не о том речь… Беда с Рейчел… Её больше нет… Я знаю, вы были близки, в свое время, и хоть ты пытался… но раз не сделал, значит что-то, но ты помнишь. Мне жаль, парень, прими мо…
– Туда ей и дорога. Не звони мне больше.
– Да как ты може… Алло? Инферно? Вот сученыш бездушный.
Без сомнений, Сережа вел себя как сученыш, но бездушным он не был. Хоть он и заикался о силе разума, тем не менее, новость о смерти Рейчел его сломила. Его неожиданно для него самого, охватило отчаяние, которое начало душить парня изнутри. Он отлаялся, как раненный пес и бросил трубку, упав на пол:
